Вторжение

– Вы меня не так поняли. «Локхид» интересует ваше умение создавать аварийную ситуацию.

– А, значит, тот тип приходил от вас. Послушайте, мистер Поуэлл, я боюсь выглядеть неучтивым, но идите вы к чёрту.

– Это ваш шанс, второго такого не будет.

– Я всё сказал.

Улисс поплёлся к своему магазину, стараясь освободить голову от навязчивых мыслей.

– А сумма в миллион долларов наличными, без налоговых отчислений, вас устроила бы?

Улисс проковылял ещё несколько шагов и остановился. До него вдруг дошло, в какую историю можно впутаться. «То есть, как миллион долларов? Неужели миллион долларов?» – вскипело у него в мозгах. Это действительно был его шанс. В одно мгновение в голове Хоупа весь мир его неудач покачнулся и почти рухнул.

Усатый догнал парня и взял его под локоть.

– Я уполномочен вести с вами переговоры, – сказал Поуэлл, – такова моя миссия. Ваше имя нигде не всплывёт, никакие контракты заключаться не будут, а деньги вы можете получить наличными. Это всё.

Улисс молчал.

– Не скрою, я сам заинтересован в этой сделке, – продолжил усатый после непродолжительной паузы. – Как вы догадываетесь, в случае вашего согласия, я тоже получу свой гонорар.

– Согласен, – боясь подавиться воздухом, сказал Хоуп.

– Ну вот, моя миссия вроде бы и закончена, – задумчиво произнёс Поуэлл.

– Может заглянем к «Носорогам»? Там всё и обсудим.

– А как же ваша работа?

– Да провались она пропадом, – ожил Улисс.

Он уже собрался вернуться в бар, но Поуэлл остановил его:

– Послушайте, мистер Хоуп, я, кажется, доложил вам, что выполнил своё задание, получив ваше согласие. Но если быть откровенным, то есть от себя самого, то сам я не дал бы вам и цента. Потому что я не верю в такие штуки. Хотя это, конечно, не моё дело.

– Плевать я хотел, верите вы или нет, – огрызнулся Улисс. – Я согласен, вы ведь этого добивались?

– Не совсем так, мистер Хоуп, впрочем, давайте пройдём к моей машине, нам всё равно по пути.

Они сели в «Меркурий» цвета чёрного жемчуга, Поуэлл повернул ключ в замке зажигания, и машина, разбрызгивая колёсами мокрый снег, выехала на пустое шоссе.

– А вдруг мы ошиблись? Деньги ведь вы получите немалые. Я привык сам принимать решения и не доверять чужому мнению, особенно в таких тонких вещах.

– Что вы хотите? – спросил Улисс.

– Я ведь могу и не выполнить свою миссию, – вдруг сказал усатый, не отрывая глаз от дороги. Или разубедить руководство компании в вашей компетентности.

– А как же гонорар?

– Он будет не такой большой, но всё равно на премию я вправе рассчитывать, ведь компания сэкономит миллион долларов.

– Не понимаю тогда, чего вы от меня хотите? – Выдавил из себя Улисс. – Спектакля? Ну конечно, вы хотите спектакля. Вроде того, что было в магазине, когда приходил этот ваш дружок.

Усатый ждал подобных эмоций. Он произнёс, чеканя каждое слово:

– Подтверждения, а не спектакля. Мы не в цирке. По долгу службы я не позволяю себе никаких фантазий. Как это может быть? Как можно волевым усилием сбить самолёт?

Хоуп ничего не ответил. Он отвернулся и долго смотрел в окно на проплывающие мимо серые дома. Поуэлл подумал, что парень обиделся. И вдруг машина поперхнулась очередным глотком бензина и заглохла. Прямо на ходу. Поуэлл задёргал ключом, пытаясь справиться с проблемой. Он выглядел растерянным. А справа сияла физиономия Хоупа.

– Ещё какие-то вопросы? – спросил парень издевательски.

Поуэлл завёл машину и тут же нервно раздавил ногой педаль тормоза. Колёса «Меркурия» с визгом отбросили из-под себя асфальт.

– Как ты это сделал? Послушай-ка, парень, – заговорил Поуэлл, – пять минут назад ты согласился за миллион баксов совершить диверсию на объекте военно-воздушных сил. А только что продемонстрировал, как ты это осуществишь. Дело меняется. Ты представляешь потенциальную угрозу Соединённым Штатам.

В этот момент Эксли Поуэлл перестал существовать. На его месте возник сотрудник ЦРУ Гилберт Ковальски. Он сунул под нос ошарашенному Улиссу карточку офицера оперативного управления.

– Теперь тебе обеспечено судебное преследование после каждого упавшего вертолёта, – с дьявольской улыбкой произнёс Ковальски. – Кстати, я должен задержать тебя в связи с аварией на испытательном полигоне в Сиэтле.

– Вы шутите? – выдавил из себя Хоуп.

– Какие тут шутки, – вздохнул Ковальски, доставая наручники.[31 - В Америке действует система прецедентного права, то есть права, создаваемого судами на основе следования принципу судебного прецедента. При разбирательстве дела суд следует ранее установленным решениям по аналогичным делам. В городе Рочестер (штат Нью-Йорк) рассматривалось дело Сары Мейховец, «наславшей порчу на административное здание», в результате чего, согласно материалам судебного следствия, был выведен из строя служебный лифт. В момент его самопроизвольного включения получил телесные повреждения работник технической службы. Судья признал С. Мейховец виновной. Согласно этому прецеденту «дело Хоупа» могло бы рассматриваться судом первой инстанции.]

Он любил наблюдать, как его подопечных при вербовке распекает мученичество. Одного даже хватил настоящий сердечный приступ. То-то было смеху! Ковальски умел быть сочувствующим, внимательным и обходительным, подобно лорду-исполнителю дипломатического протокола, но он всегда оставался удавом, сжимающим своего визави за горло.

– Ты будешь сидеть, а прокурор доказывать твою вину, – продолжил цэрэушник.

– Но я не хочу сидеть, – наивно запротестовал Улисс, – что же мне делать?

Ковальски пристально посмотрел на сломленного Хоупа, задумался и, будто что-то решая для себя, сказал:

– Тебя может вытащить только работа на правительство. Может быть, даже ты заработаешь свой миллион. Во всяком случае, по разряду оплаты GS-15 годовой доход составляет 73 тысячи. Но с этого дня, с этой минуты Улисс Хоуп полностью подчиняется мне. Во всём. Согласен?

Парень кивнул. Ковальски снова завёл машину, и они поехали дальше.

– Скажи-ка для начала, как ты это вытворяешь? – поинтересовался Ковальски. Он делал вид, что интересуется подобным вопросом всего лишь постольку-поскольку, скорее ради проформы, ради уверенности, что приобрёл в лице Хоупа новую, пусть ещё не очень крепкую, стратегическую технологию, а не пьяницу-неудачника с задатками шамана. В действительности же от готовности Хоупа выложить всё как есть зависело сейчас его будущее. Заупрямься он, и Ковальскому предстояло начинать игру сначала, а потом ломать себе голову над тем, как «списать» эту никчёмную судьбишку.

– Да, в общем-то, всё очень просто, – начал Улисс и замолчал.

– Давай-давай, выкладывай.

– Однажды, я трепался с приятелем, мы поссорились, и я от этого очень разволновался. Кровь хлынула к мозгам, я будто впал в нарколепсию. Всё вокруг поменяло цвета. Особенно изменился Гукстейбл. Ну, тот мой приятель… Я видел его взглядом рентгена. Нет, скорее – взглядом тепловизора. Гук стал разноцветным. В основном – зеленовато-сине-жёлтым. Но кое-где у него на теле виднелись и красные пятна. Потом выяснилось, что красными пятнами были окрашены его старые болячки. Вот и всё.

– Что, «всё»? – не понял Ковальски.

– То есть, я хочу сказать, это и есть мой метод. Метод Улисса Хоупа. Правда, я уже перестал наблюдать тепловые поля людей, но научился видеть что-то подобное у сложных механизмов. Та лампочка в магазине взорвалась сама, я просто напрягся… – А машина?

– У вашей машины есть три или четыре фиолетовых пятна. Это то же самое, что красные пятна в теле человека. Место возможной разбалансировки.