Яна

***

Обнимая подушку, Наташа в одежде лежала на кровати. Здесь, в её комнате, всё почти так же как в детстве. Никто ничего не трогает, не переставляет. Наташа тоже ничего не трогает и не переставляет.

Когда она остается в доме на ночь, она приходит сюда после очень позднего, иногда ближе к полуночи, ужина и ложится спать. Утром, ближе к обеду, встает и уезжает, сожалея о потерянном времени. Она бы вообще не приезжала, если бы не беспредельная дороговизна жизни и не настойчивое желание отца её видеть.

Наверное, она напоминала ему молодость, наверное, потому что была очень похожа на мать, то есть на первую жену Павла Яновича. Такой же экстремальный нрав и бешеная кровь. Каждый год она летала в Испанию только для того, чтобы посетить «Торос Монументаль», тайно надеясь на победу быка и смерть тореадора. Там её принимали за свою и очень удивлялись, когда узнавали, что её зовут Наташа и что она прилетела из России на своем самолете. Самолет, конечно, был отцовский, и поэтому, в том числе и поэтому, Наташа время от времени приезжала к отцу на ужин, а иногда, очень редко, оставалась ночевать.

Вторую жену отца она не любила, а когда Павел Янович женился в третий раз, ей было уже всё равно. К тому же дорожала жизнь, расходы росли, и она стала приезжать чаще.

Вот и сейчас, после ужина, она пришла в свою комнату, легла на когда-то любимую кровать, уткнулась в подушку и задремала, но раздался стук в дверь, и в комнату заглянул Павел Янович. Он даже не заглянул, только постучал и лишь приоткрыл дверь.

– Наташа?

Она, чуть приподнявшись, повернулась на стук.

– Да, пап, входи, – сквозь сон сказала Наташа.

– Спишь? – спросил Павел Янович.

– Переела, – лениво произнесла она и откинулась на спину. – Твоя жена очень вкусно готовит.

– Брось, ты же знаешь, что… все это…

– Знаю, знаю… – прикрывая рот рукой, зевнула Наташа.

Павел Янович собрался с мыслями и присел на край кровати.

Он уже несколько раз пытался серьезно поговорить с дочерью, поговорить о важном, о должном, о делах… Но всякий раз нежные отцовские чувства переполняли его, и вся деловая серьезность испарялась, как несущественное, как нечто ненужное и неуместное. Разговор сводился к тому, что Павел Янович переводил ей энную сумму и, в общем, был доволен!

И всё-таки он очень хотел, чтобы она приобщилась к управлению компанией и, может быть, потом, в перспективе… сменила бы его в кресле руководителя.

– Наташа, – произнес он, стараясь как можно строже, – хоть ты и не склонна к серьезной работе, но…

В комнату заглянул Анатолий.

– Генерал приехал, что сказать?

Павел Янович, к удивлению для себя, даже обрадовался этой возможности в очередной раз отложить разговор. Он знал, что Наташа ни за что не будет заниматься делами, возможно, даже говорить об этом не станет, но всё же надеялся – а вдруг?! Эту последнюю надежду он терять не хотел, поэтому с готовностью встал и шагнул к двери.

– Я сейчас. Ты поспи, поспи, – сказал он и вышел из комнаты.

Наташа, лениво потянувшись, повернулась на живот, посмотрела на часы и уронила голову в подушку.

***

Пройдя за отцом в центральную часть дома, где в небольшом холле находился кабинет Павла Яновича, Анатолий повернул к парадной лестнице вниз.

– Я в город, – сказал он.

– Зачем? – недовольно спросил Павел Янович.

– Пап! Что за вопрос?

Анатолий притормозил у лестницы. Он не мог игнорировать настроение отца, но не понимал смысл бесконечных упреков, а мелочную опеку и придирки на каждом шагу терпеть не хотел.

Павла Яновича раздражали ночные похождения сына, но Анатолий успевал заниматься делами, хоть и грубо, с ошибками, но бизнес вёл, к тому же Анатолий был его единственным сыном. Павел Янович вздохнул и недовольно сжал губы.

– Скажи генералу, пусть… Нет, пусть ждет, я спущусь, – сказал он и зашел в кабинет.

***

Оторвав голову от подушки, Наташа посмотрела на часы. – «Поеду», – решила она и поднялась с кровати. Взглянув на себя в зеркало, Наташа отряхнулась, оправилась и, прихватив сумочку, вышла в коридор.

Перспектива долгого разговора с отцом её не грела, но тихо спуститься, незаметно сесть в машину и уехать?.. Нет, так нельзя – не простит, надо обязательно попрощаться с отцом. Она подошла к двери его кабинета и заглянула внутрь.

– Пап! – Наташа чуть шире открыла дверь. – Папа!

Свет из коридора узкой полосой проходил по холодному пространству кабинета, цепляя приоткрытую дверку шкаф-сейфа с ключами в замке. В детстве ей всегда хотелось заглянуть в этот волшебный шкаф, но отец никогда не оставлял сейф открытым.

Наташа с легким волнением подошла к сейфу. За массивной дверкой беспорядочно, словно мусор, были набросаны пачки купюр.

Вообще-то Наташа пренебрежительно даже с презрением относилась к деньгам, но её рука сама потянулась к свежим ещё пахнущим типографской краской купюрам. От прикосновения к чудотворной бумаге в груди что-то екнуло, Наташа одернула руку и оглянулась на входную дверь.

Тишина. Большой кабинет, огромный дом, и ни единого звука… Наташа усмехнулась, спокойно взяла пачку пятитысячных и положила в свою сумочку, взяла ещё одну и ещё, и… вдруг представила фигуру отца в проеме дверей. Он стоял и молча смотрел, как она…

От этой мысли сердце опять сжалось, забилось, затрепетало, дрожь пробежала по телу и перешла к рукам. Отец смотрел на свою любимую дочь, которая, как последняя воровка… Но зачем?! Зачем?! Он же никогда и ни в чем ей не отказывал!

Наташа с опаской оглянулась на дверь: в дверях никого и тишина. Наташа быстро сунула пачку в сумку, затем ещё одну, ещё, потом ещё и ещё…

***

На придомовой парковке Павел Янович беседовал с генералом полиции по фамилии Зубов. Генерал был действительно зубастый, с цепким сверлящим взглядом, высокий, широкоплечий и простоватый, с довольно крутым нравом.

Выслушав генерала, Павел Янович холодно, как ноту протеста, вручил ему кожаную папку с документами.

– Плохо генерал, в общем, плохо, – подытожил Павел Янович. – Если это перейдет в политическую плоскость… в общем, я недоволен.

– Дело сделано, – сказал генерал, – а, в общем, Захар докладывал, что всё согласовано, в общем.

– Согласовано с кем?

– С Толей.

– Захар с Толей уже, как фабрика глупостей! Меня до суда довели. Это как? Вы не охренели?

– Павел, я не понял, что за тон? – опешил генерал.

– Тон?! Вы что там думаете, со мной уже так можно? Может, думаете, что я всё, вот-вот и в ящик? Не дождетесь! – угрожающе предупредил Павел Янович и решительно направился к дому, каждым шагом утверждая, что он ещё в силе.