Люди

Он. Дорогая, не скажешь нашему другу, о чем мои книги?

Она. Как о чем, о смерти.

Он. Разве? А еще о чем?

Она. О каннибализме. О том, что все люди сволочи. Что не существует никакой морали и что человек это чудовище. О вседозволенности и безнаказанности, в конце-концов.

Он. Ух, ты. Жестоко, но справедливо. Ну, что ты на это скажешь?

Оно. Я на это скажу, что никто тебе не верит, что ты это всерьез. Поэтому и не покупают.

Он. Мои книги не покупают, потому-что в них написана правда о людях. Нелицеприятная правда.

Оно. Вот скажи, купил бы ты книгу о войне, написанную человеком, никогда не воевавшем? (Писатель пожимает плечами, демонстрируя свое недоумение). Или книгу о химии, если автор не дипломированный химик и специалиста в этой науке? Ведь не купил бы, не купил! (Писатель жестом показывает, что согласен). То-то же. Люди верят лишь тем, кто доказал всей своей жизнью, что он имеет право говорить об этом. Что у него есть опыт. Сын ошибок трудный.

Он. Т.е., ты хочешь сказать, что неважно как, важно кто нам ЭТО говорит?

Оно. Точно. Точно, точно, точно! Именно, кто нам это говорит. Это придает достоверности тому, что ОН говорит. Знаешь, у нас в Железнодорожном есть один очень, очень авторитетный бизнесмен. По кличке Валера Нежный. Когда-то, в начале 90-х, его закрыли на несколько лет, дав срок. Знаешь за что?

Он. Ну и за что? (Лениво тянет писатель, помешивая ложечкой в чашке с чаем).

Оно. У него в багажнике машины при случайном досмотре на посту ДПС нашли 6-ть отрубленных голов. Представляешь?

Она. (В раздражении швыряет планшет на стол). Фу, какая гадость. Прямо как в твоей Адрастее.

Он. Че, он правда это сделал?

Оно. Ничего доказать не смогли. Что это дело его рук. Поэтому и дали всего лишь пять лет. Вот что значит хороший адвокат.

Он. И зачем ты это мне рассказал? Чтобы я этот сюжет использовал в своей следующей книге?

Она. (Язвит). Вот, вот. Расчлененки у тебя еще не было! Ну, если не считать каннибализма.

Оно. Я о том, что если любую твою книгу представить от имени Валеры Нежного, она точно стала бы бестселлером. Откровения маньяка. Это как мемуары Чикатило. Всем интересно залезть в голову к маньяку. К настоящему маньяку, а не придуманному. Нужно, чтобы за книгой стояло что-то большее, чем просто фантазия. Правда.

Он. Такие, как твой Валера, книг не пишут. В этом вся проблема. У них мозги не так устроены.

Она. Как у тебя, маньяк несчастный? Я тебе сколько раз говорила, умоляла, что надо писать про любовь. Книги должны быть позитивными. Тогда их будут читать. И покупать. И никакая репутация здесь ни при чем.

Он. (Обращаясь к Оно). В твоих словах, дружище, правда конечно есть. Достоевского, Миллера или Буковского читают именно потому, что они были больными людьми. Глубоко больными людьми. Они эксплуатировали свою ненормальность. Но я-то нормальный. И как мне быть? Бросить писать? Или убить кого-нибудь?

Оно. Точно, точно, точно! Я это и имел в виду. Убийство!

Она. Что? Убийство? Да кого он может убить, он же ребенок. Большой ребенок.

Он. Ты хочешь, чтобы я кого-то убил? И сел в тюрьму? Если честно, меня это не устраивает. Категорически!

Оно. Нам нужно составить тебе репутацию убийцы. Чтобы все приняли тебя за убийцу. Организуем фиктивное преступление, раздуем вокруг него скандал. А затем разоблачим нашу инсценировку. Тебе даже убивать никого не понадобиться. Чтобы прославиться.

Он и Она одновременно:

Она. Это невероятно глупая идея.

Он. Вот ты и организуй.

Затемнение.
Конец сцены 1

Сцена 2

Сцена по диагонали перегорожена черной завесой треугольной формы, испещренной белыми линиями, каббалистическими и магическими знаками. По центру завесы нарисован круг, в который вписан перевернутый крест. Под ним стол со стулом. Сцена залита зловещим красным светом, отчего кажется, что в адском пламени висит инфернальный черный клин, разрубающий пространство надвое.

Выходит Она и раздраженно кричит в глубину сцены, сложив руки рупором.

Она. Все готово! Я жду!

Из глубины сцены раздается Его голос.

Он. Я почти готов. Сейчас буду.

Она. Сейчас, сейчас. Сколько можно. Мы уже третий день репетируем.

Выходит из-за кулисы Оно.

Оно. Как тебе задник? Правда класс!

Она. И кто его сделал?

Оно. Ваш сосед, художник Некто.

Она. А он знает, зачем?

Оно. Не-а, ни о чем не догадывается. Я ему пообещал, что его использует в своем выступлении рок-группа «Девица Розмари». Он был так счастлив, что все сделал из собственных материалов, лишь бы его имя указали на концертной афише.

Она. А что, есть такая группа?

Оно. Да нет, конечно. Но почему бы и не соврать ради благой цели. Ну, и где же наш герой?

Она. Правит свой манифест. Говорит, хочет, чтобы было не хуже, чем у Брейвика. Только без политики.

Оно. Это правильно. Нужно побольше о сексе и вседозволенности. Развить, так сказать, тему сверхчеловека и его возможностей.

Она. Это он-то сверхчеловек в сексе? Не смеши мои ягодицы. Он же импотент. Если у него что и стоит, то это фонарный столб на дачном участке. Последний год ни разу меня не домогался.