Древоходец. Книга третья. Заповедник цивилизаций

Он кивнул охраннику и тот начал отсчитывать монеты в подставленную ладонь.

– Вот и лепёшки все продала, а удовольствия сегодня не получила, – посетовала старуха. – Знаешь, как они за мои лепёшки здорово дерутся, особенно девки? Визжат, кусаются – красота!

– Как-нибудь следующий раз на эту красоту полюбуюсь, – ответил Костуш.

Рассчитавшись со старухой, они с охранником, сопровождаемые шепотками: «Колдун! Древоходец!», прошли через рынок к выходу и дальше отправились к дому Гобуса.

По дороге Костуш узнал, что его новое приобретение – бывший младший приказчик у оптового торговца зерном.

Как рассказал охранник, у торговца возникла крупная недостача товара. В пропаже обвинили этого малого, а с его семьи потребовали возместить убыток.

Вот для возмещения ущерба, родной отец и продал парня в рабство.

– В семье совсем не было денег?

– Не знаю: так-то вроде бы не нищенствовали. Вон грамоте и счёту обучили.

– Какой строгий отец! – отметил Костуш.

– Ага, редкая сволочь! Даже если сын своровал и виноват, всё равно, продать в рабство… – сволочь! – охранник, закончил фразу и сплюнул.

Обратно на рынок возвращались уже в крытой коляске и вместе с Гобусом.

Ювелир был раздражён: у него сейчас очень много срочных дел, а приходиться отвлекаться на всякую ерунду.

– Одного не отпущу! – заявил он Костушу, – А то ещё кого с рынка приволочёшь!

– Дело в том, – немного замявшись, ответил Костуш, – мне там надо ещё одну рабыню выкупить.

– Я тебе уже прошлый раз говорил: «Всем не поможешь, всех не спасёшь!» – взвился Гобус

Костуш объяснил, что эта женщина была в караване с рабами, охрану которого он сначала обездвижил, а затем их всех: надсмотрщиков, наёмников, да ещё и захваченного приказчика барона – всех продали в порту Конта на галеры.

– Я думаю, надо выкупить эту женщину: она меня сейчас видела и узнала, – сказал Костуш.

– Может и стоит выкупить, стоит обезопаситься— согласился Гобус. – Конечно, как свободный человек, ты был в своём праве. По герцогскому уложению, за попытку превратить вольного в раба, ты имел полное право их убивать. Но это по законам, а так: наверняка у этих охранников найдутся родные, или друзья, которые захотят с тобой поквитаться, поэтому ты прав: лучше рабыню забрать, чтоб не наболтала лишнего.

Глава 2.

От переговоров с работорговцем Костуша отстранили, попросили только указать на нужную ему рабыню, а дальше Гобус с хозяином-коротышкой отправились в контору оформлять купчую.

Перед уходом, Гобус потребовал от охранника внимательней следить за Костушем: «Чтобы не вляпался в очередное дерьмо!».

Поначалу Костуш стоял спокойно, но время шло, Гобус не появлялся, и тогда решил пройти в конец ряда клеток с невольниками, где, как помнил, продаются рабыни для утех.

Трудно сказать, кого там надеялся обнаружить: может Зену – королеву воинов в кожаных трусах, может Анжелику – маркиза Ангелов в пеньюаре, или какую другую принцессу, угодившую в сложное положение и ждущую отблагодарить своего рыцаря-спасителя, только, к его сожалению, последние клетки занимали точно не принцессы, точнее: не принцессы в его представлении.

Судя по всему, понятия о женской красоте в герцогстве были достаточно однозначны: чем женщина круглее – тем привлекательней.

В этих клетках стояли скамейки, на которых восседали крепенькие, как грибы-боровички, молодые девицы. Вместо одежды из мешковины на женщинах были светлые обтягивающие платья.

До них дошёл говорливый шум из других клеток, что к ним идёт колдун и, вскочив со своих мест, девицы подбежали к прутьям.

– Какой молодой! Колдун, колдун – купи меня! Нет, колдун – меня! А ты точно колдун? – доносилось из клеток.

– Я Древоходец, – поправил он их.

Девушки продолжили добиваться его внимания, однако взгляд Костуша задержался не на обладательницах выпуклых форм, а на стройной девчушке лет четырнадцати из крайней клетки. Она тоже подошла к прутьям, и, большими серо-голубыми глазами, смотрела на Костуша как-то мудро и печально.

– Что на кислятину эту костлявую уставился? – возмутилась одна из толстушек. – Она уже двух детей родила и похоронила.

– А ты сильный Древоходец? – обратилась к нему девочка с печальным взглядом. – Ты можешь с детьми прыгать?

Костуш кивнул.

– И ты смог бы спасти моих детей?

Ответить Костуш не успел: охранник положил ему руку на плечо и показал на Гобуса, призывно машущего им рукой.

– Кажется я вовремя, – заметил Гобус, – боюсь, пришлось бы ещё одну рабыню выкупать.

– Представляете, – обратился к ювелиру Костуш, – она спросила: «Смог бы я спасти её умерших детей?», а сама, сама совсем ещё ребёнок!

– Чему удивляться? Рабыни часто рожают совсем юными, почти детьми и обычно от своего хозяина, – ответил Гобус.

– Кастрировать надо таких хозяев! – возмутился Костуш.

– Хозяин со своей рабыней, или с рабом может сделать всё что угодно, а если захочет, то и убьёт! Ты что, – этого тоже не знал?

Костуш в ответ пожал плечами: он, конечно, предполагал, но точно не знал.

– Вот теперь знай, – продолжил Гобус, —теперь ты сам хозяин-рабовладелец. Сколько у тебя сейчас получается – уже четверо?

Костуш вздохнул: он понятия не имел, что делать со своим новыми рабами- вся надежда была только на помощь Гобуса.

Они продолжали двигаться по рынку, и вышли к клеткам с летягами.

Костуш не удержался и опять застыл, рассматривая обаятельных крылатых зверюшек.

– Молоденькой рабыней закупиться не дали, так решил хотя бы летяг прихватить? – с иронией поинтересовался Гобус

– Очень забавные!

– Да, забавные, только мне, например, держать их нельзя: у меня маленькие дети и нет фруктового сада, – сказал Гобус.

– А причём здесь дети? Летяги чем-то опасны для детей?

– Удивительно, откуда ты такой взялся – ничего не знаешь, и про летяг не знаешь!?

Гобус недоумённо покачал головой и продолжил:

– Летяги могут жить только вместе, парой – самец и самочка. Если летяга остаётся одна, – может быстро умереть от тоски.

А при детях не стоит держать…: очень уж они озабочены увеличением потомства.

– Летяги быстро плодятся? – спросил Костуш.

– Плодятся летяги не очень быстро – один, два детёныша в год, но зато постоянно работают в этом направлении.

– Они даже во время полёта спариваются! – поделился наблюдениями стражник.

– Да как они могут во время полёта? Крылья разве не мешают?

Костуш стал внимательно рассматривать летяг, заинтересовавшись технической стороной вопроса.

– Может и мешают, зато какое удовольствие – в полёте-то! – мечтательно произнёс стражник.

Костуш окинул охранника взглядом: квадратное туловище, кривые короткие ноги – явно не располагали к полёту, только кто запретит человеку мечтать о прекрасном?

– Вот теперь, Костуш, представь, – продолжил пояснять Гобус, – у меня дети, а над крышей дома постоянно с радостным визгом будут нарезать круги спаривающиеся летяги, – Гобус покрутил рукой над головой, изображая полёт.

– Действительно: некрасиво как-то, нехорошо! Да и вам трудно будет сосредоточиться, в смысле, на работе сосредоточиться, – согласился Костуш.

– Вот именно, вот именно!

Костуш последний раз окинул взглядом летяг.

– Надо же, такие симпатичные, прямо ангелочки, а оказывается: бесстыдные развратники! – подумал он и направился дальше по проходу.

Сделав несколько шагов, Костуш ногой зацепил за плетёный короб, стоящий на земле. До этого, проходя мимо, он не обращал на эти короба внимания, а сейчас углядел внутри каких-то зверьков тигровой масти и остановился.

– Что ещё? – возмутился Гобус, – Что перед кошками замер – теперь кошечку купить захотел?

– Так это у них такие кошки? – удивился про себя Костуш.

Кошки планеты Эре, по крайней мере те, что попадались ему на глаза в Либоргском княжестве, внешним видом значительно отличались от кошек Земли. Здесь же, на рынке, Костуш впервые увидел местных кошек, которые отличались и от земных, и от обитавших на Эре.

В коробах, расставленных на земле, находилась взрослые кошки и котята.

Местная взрослая кошка превосходила размерами и среднюю земную, и кошку с планеты Эре. Морда была длинная, уши круглые, хвост намного короче. Но больше всего Костуша восхитил окрас – прямо настоящий тигр!

– Если я возьму котят с собой и подарю Илуне – она будет в восторге! – подумал Костуш.

– Мне нужно четыре котёнка такого же окраса от разных кошек: две самочки и два самца, – заявил он.

Гобус в возмущении воздел руки к небу:

– У меня на сегодня ещё столько важных дел, а я должен ходить по рынку выбирать кошечек!

Так как дело касалось Илуны – Костуш был неумолим, категорически отказывался уходить, пока не выберет котят.

Когда же с котятами закончили и уселись в коляску, Костуш вспомнил о другой своей сегодняшней покупке и поинтересовался: во сколько обошлись рабы и удалось ли Гобусу выбить из коротышки уступку в цене.

– Парень сам «выбил» для себя скидку, когда головой об стенку бился, – ответил Гобус.

Дальше ювелир рассказал, что действительно, минимальная цена за грамотного молодого раба на невольничьем рынке находилась в районе пятидесяти золотых. Отец продал своего сына за двадцать два золотых, поэтому, чтобы не быть совсем уж в убытке, коротышка, от изначально озвученных Костушу двадцати пяти золотых почти ничего не скинул, зато женщину удалось сторговать, как выразился Гобус: «Если считать по весу, то по цене баранины».

– Вы поможете мне их пристроить? – спросил Костуш.

– К себе нет. Зачем мне приказчик-вор и рабыня -воровка. У меня не притон какой-то, а ювелирная лавка.

– А на ферму?

– На ферму можно. Поговорим об этом вечером.

Коляска остановилась у лавки ювелира, сам Гобус сразу уехал по делам, обещав вернуться только к ужину, а с Костуша взял слово – сидеть дома и никуда больше не выходить.

Жена ювелира встретила его при входе и предложила «лёгкий перекус» под бокал вина.

Вместе с ними за стол поначалу уселись и дети Гобуса – мальчик и девочка, которые восторженно пялились на дядю-Древоходца, однако, когда узнали, что в дом принесли четырёх котят, сразу убежали к ним на кухню.

Жена Гобуса, женщина, или очень «простая», или посчитавшая Костуша слишком юным для серьёзного к нему отношения, без всякой деликатности устроила буквально допрос: «Где родился? Кто родители? Сколько зарабатывают Древоходцы»? Выдумывать и врать быстро надоело, и, сославшись на усталость, попросил отпустить его отдохнуть.

В предоставленной ему комнате прилёг на какое-то подобие дивана и начал мечтать: как бы мог прекрасно жить-поживать на этой планете.

Он уже понял: связь по метке ученика от мэтра Гарвила до других планет недотягивается и про многолетнее служение учителю можно забыть.

Его воображение построило роскошный дом на берегу с садом, а ещё, само-собой, окружение из красивых рабынь.

– Нет, конечно, я против рабства, – думал Костуш, – только он же, считай, спасал бы девушек, вытаскивая их из лап жадных и жестоких рабовладельцев, а сам был бы с ними добр и ласков.

Его мечты о светлом рабовладельческом будущем прервала служанка, прокричавшая через дверь, что привезли его рабов и разместили в пристройке к дому, и сейчас им отнесли еду.

Костуш ещё немного повалялся, затем встал, прошёл в гостиную, где нашёл супругу Гобуса.

По его просьбе, она вызвала всё того же охранника, с которым сегодня посещал невольничий рынок и велела проводить Костуша в пристройку.

На улице уже смеркалось, и охранник прихватил масляный фонарь.

Они подошли к небольшому кирпичному строению за домом ювелира с мощными решётками на окнах.

– Зачем такие решётки? – спросил Костуш.

– Это старая мастерская, а мастерская, сам понимаешь, ювелирная. Как в ней без мощных решёток? Так что, твои рабы точно не сбегут.

Прежде чем войти, охранник заглянул в окно.

– Вдруг за дверью стоит – мы войдём, а твой сумасшедший накинется, – пояснил он.

И мужчина, и женщина сидели в углу. Им набросали сена застелив попоной. Женщина чего-то говорила парню, тот не отвечал.

Когда Костуш с охранником вошли, женщина встала и попыталась поднять парня:

– Вставай, вставай – наш новый хозяин пришёл, – она дёргала его за руку, но тот оставался сидеть, тупо смотря в пол.

– Подожди на улице, – попросил Костуш охранника.

– Не боишься? Он точно не в себе!

Костуш махнул рукой, – дескать уходи, и охранник, оставив лампу на подоконнике, вышел.

Женщина, кивнув на парня, стала рассказывать:

– Он бывает очнётся и вроде начинает чего-то понимать, даже говорит, а то опять сидит в пол смотрит, ничего не слышит. Я его кормила сейчас с рук, как маленького. Так-то всё проглотил, воду выпил, и пока спокойный- не бузит.

– Как тебя зовут?

– Хойера, – ответила женщина.

– Холера? – переспросил Костуш.

– Нет не холера я, а Хойера.

– Хорошо, что не холера, а то я даже вздрогнул. Ну и так, Хойера, чего ты хочешь?

– Чего хочу? Сейчас наелась, спать хочу.

– Я спрашиваю, чего ты вообще хочешь?

– Так много чего: одежду поменять – это совсем рваная; чтобы кормили нормально; чтобы сильно не били; кнутом не били; палками не били … – много чего хочу, – женщина щербато улыбнулась.

– Да, ты не просто много, ты невероятно много хочешь! – заметил Костуш. – А если я тебе дам одежду, деньги и отпущу – тебя это устроит?

– Как скажешь, только погуляю на свободе день, или два – я же клеймёная.

Костуш задумался: конечно, одна Хойера долго на свободе не пробудет – женщину необходимо куда-то пристроить.

– Хорошо, я дам тебе немного денег и отправлю на ферму, где у тебя будет жильё, и ты станешь работать по найму. Только вот в чём дело: я уже поселил там девочку по имени Руза и женщину с ребёнком. Ну, ты, наверное, их помнишь?

– Конечно помню эту сучку, эту подстилку баронскую!

– Вот поэтому я и не хотел тебя туда отправлять!

Слушай, я приеду на ферму где-то дней через тридцать-сорок, – попробую свести вам клейма рабов, и, если вдруг узнаю, что ты болтала лишнее, или изводила ту женщину – сразу окажешься на невольничьем рынке.

Ты всё поняла?

Хойера кивнула и Костуш продолжил:

– А вот если будешь вести себя правильно, то я постараюсь сделать всё, чтобы у тебя в дальнейшем была нормальная жизнь: со своим домом, с мужем, с детьми, и ты была свободной.

Женщина некоторое время стояла молча, осознавая услышанное, затем опять закивала головой, только теперь часто-часто.

– Я всё, всё поняла хозяин! Чтобы иметь семью и дом, я готова этой суке задницу лизать!

– Об этом не прошу – просто не скандаль с ней.

– Да, понятно, понятно! Про задницу – сгоряча. – Хойера сплюнула.

– И, вообще, – продолжил Костуш, – при чужих обо мне помалкивай, а, если будешь умницей, когда приеду клейма сводить, заодно и зубы тебе новые выращу.

– Хозяин шутит?

– Нет, не шучу: я целитель, – за свою жизнь вырастил, наверное, тысячу зубов.

– Надо же: новый хозяин зубы умеете выращивать! Прошлые-то хозяева могли только выбивать!

– Да, правильно заметила: у меня другая специализация, – улыбнувшись, ответил Костуш.

Подождав, пока Хойера, прикрывая кулачком беззубый рот, закончит хихикать, он начал её расспрашивать о парне, по-прежнему безучастно сидевшему на попоне.

Хойера рассказала, что зовут его Ягус, некоторое время назад с ней разговаривал, спрашивал, где это они, но затем опять стал, как неживой.

– Я боюсь оставаться с ним! Может другое место для меня найдётся? – спросила Хойера.

Костуш взял с окна фонарь и помахал им перед лицом Ягуса, затем присел рядом, сжал его руку и некоторое время анализировал состояние парня. Чтобы вывести из ступора, пустил болевой импульс.

С Ягусом всё было понятно: его мозг не смог справиться с сильным психическим стрессом – ему требовалась и помощь, и время, чтобы успокоиться. Сейчас, от болевого шока, юноша частично пришёл в себя.

– Моё имя Костуш, я купил тебя на невольничьем рынке. Ты меня слышишь?

Ягус кивнул и ответил, медленно выговаривая слова:

– Ты колдун, на которого я набросился – я помню.

– Слушай и запоминай: я не буду превращать тебя в раба, не буду ставить клеймо – ты останешься свободным. Я устрою тебя на работу, где будешь работать по найму.

Костуш однажды присутствовал на целебном сеансе, проводимым мастером Мелиусом с женщиной, потерявшей ребёнка. Мелиус использовал внушение, наподобие гипноза, после чего погружал в лечебный сон.

Костуш решил тоже провести сеанс внушения, заставляя парня раз за разом повторять: «Я не раб, я остался свободным и у меня всё будет хорошо!».

Гипнозом Костуш не владел, сейчас действовал больше интуитивно, и, примерно после десятого повтора, подумал, что достаточно и усыпил Ягуса.

– Спать будет до утра – тебя не побеспокоит, а утром сам зайду. И ещё: я договорюсь, чтобы вам завтра устроили помывку и приодели, – сообщил он Хойере перед уходом.

Направляясь из пристройки в дом, Костуш увидел, что на улице, напротив входа в лавку Гобуса, выстроились в ряд несколько разномастных колясок от дорогих экипажей, до простых повозок.

В торговый зал занесли с десяток стульев, на которых сейчас расположились мужчины и женщины, при этом все они что-то оживлённо обсуждали. Увидев Костуша, разом замолкли, перенеся всё своё внимание на него.

Дежуривший в зале охранник, подошёл к Костушу и передал просьбу Гобуса срочно зайти к нему.

Костуш поднялся на второй этаж и открыл дверь кабинета.

Ювелир был не один: напротив него сидел худой мужчина, который обернулся на открывшуюся дверь, явно собираясь сказать что-то резкое, но Гобус опередил его фразой: «Наконец-то появился!».

Ювелир представил Костуша, как «того самого Древоходца», и с извинениями попросил посетителя оставить их с Костушем на некоторое время, для приватной беседы, обещая закончить разговор с посетителем чуть попозже,

– Мне необходимо уточнить с нашем Древоходцем некоторые детали, чтобы в дальнейшем мог дать вам более конкретные ответы, – пояснил Гобус.

Мужчина, понимающе кивнул, поднялся с кресла, однако вышел не сразу, а встав перед Костушем, достаточно бесцеремонно его разглядывал, затем произнёс: «Надо же, какой молодой!».

Оставшись вдвоём, Гобус сразу сообщил, что подготовил на завтра пять детей, включая своего племянника: дети не идиоты, не дебилы, по весу не очень тяжёлые, – всё, как затребовал Костуш.

Ювелир поначалу делал свой доклад быстро и бодро, далее взял паузу, немного помолчал, а продолжил, уже с какими-то заискивающим интонациями, заглядывая Костушу в глаза:

– Так получилось, что слухи о тебе, о Древоходца, способном прыгать с детьми, дошли до баронессы Менеж, а баронесса фигуре в герцогстве очень влиятельная.

К ней уже обратились несколько родителей с просьбой посодействовать в излечении детей.

Баронесса попросила меня к ней заехать, и передала список семей, которым бы она хотела помочь, – при этих словах Гобус кивнул на лежащие на столе бумаги.

– Четыре семьи баронесса выделила особо, – ювелир ткнул пальцем в верхние строчки списка.

– Баронессой Менеж, – моя покровительница, её хорошее отношение для меня весьма ценно и весьма важно. Да и тебе, Костуш, совсем не помешает покровительство от баронессы, посему не только для меня, но и для тебя было бы крайне полезно, задержаться ещё на день и прыгнуть, хотя бы с этими четырьмя детьми из списка.

Костушу не очень хотел сейчас задерживаться: ему натерпелось посетить другие миры, коль выдалась такая возможность, но всё же он не сбрасывал со счётов вариант из своих недавних грёз: поместье с садом на берегу, ласковые и нежные спасённые рабыни, а вот, для достижения всего этого, поддержка баронессы Менеж, точно, лишней не будет.

Понимая, что для воплощения его мечтаний патронаж от «сильных мира сего» необходим, Костуш согласился «отпрыгать» ещё день, при этом предупредил Гобуса: он даже приблизительно не знает, какой в этом месте расход дара, и «потянет ли» послезавтра четырёх человек. Сказать точно сможет только совершив хотя бы парочку перемещений с детьми.

Вопрос могли бы легко решить дополнительные накопители дара, только вот Гобус объяснил, что в городе Булун их точно не найти, ни по какой цене: ими здесь никто не пользуется, а значит Костушу оставалось надеяться только на четыре взятых из дома накопителя, общей ёмкостью в восемьсот дар, да ещё на свой внутренний резерв.

Выезд к месту силы Гобус запланировал на очень раннее утро: по вине недавних сильных дождей, некоторые броды стали непроходимы и теперь, до второй «Волшебной поляны», придётся добираться около трёх часов, зато возвращаться удобней: обратно Костуша будут забирать с близкой к городу точки переноса, с той самой, через которую он сегодня сюда и прибыл.

Гобус сообщил и цену за перенос ребёнка – двадцать золотых.

Костуш полагал, что такие цены здесь сложились давно, воспринял, как данность, хотя совершенно не представлял, насколько по весу и качеству местные монеты отличались от золотых княжества Либоргского.

В любом случае, каким бы невыгодным не оказалось соотношение монет, главное – не придётся отдавать большую часть в бухгалтерию школы мэтра Гарвила.

– Оплату согласовали, об остальном вечером поговорим, а то сейчас посетитель ждёт, – сказал ювелир.

Костуш собрался было уходить, но сделав шаг к двери, задержался и спросил:

– Кстати, а чего этот посетитель так меня разглядывал?

– Он тоже проситель твоих услуг – у него дочь больная. Так-то из благородных – рыцарь, полное имя: рыцарь Ростан из рода Леггеров. Только род обнищавший, и сам, он почти безземельный.

В молодости служил у герцога – продавал свой меч. Лет десять назад, подхватил в походе лихорадку, – так и не оправился.

Герцог пожаловал ему небольшой надел – здесь неподалёку, вот и живёт теперь с земли. Есть пара, или тройка рабов, однако, чтобы прокормить семью, приходится рыцарю работать и самому.

Сегодня, наверное, продукты привозили продавать, вот и услышал на базаре о Древоходце.

Денег-то у него больших нет, а вот гонора… Думаю: угрожать сейчас мне станет, если откажу.

– А вы что, угроз его не боитесь?

– Чего бояться-то? Я и не собираюсь никому отказывать – пускай договариваются!

– С кем договариваются?

– Им Древоходец нужен? Пусть с ним и договариваются.

Костуш немного «затупил», не сразу сообразив, а затем дошло:

– Это со мной что ли?

– Так кого из Древоходцев найдут, пусть с теми и договариваются. Я вот с тобой договорился, пускай и они пытаются, а я могу только их просьбы тебе передавать.

– А толпа в торговом зале, получается – по мою душу?

– Наверное, тоже. Этот-то из благородных – ему сидеть там, вместе со всеми – умаление чести.

В этот момент, видимо посчитав, что дожидаться, пока Гобус с Древоходцем закончат разговор, также умаление его чести, дверь открылась и рыцарь Ростан из рода Леггеров, заявил, что ему надоело ждать.

Костуш бочком протиснулся мимо застывшего в двери «благородного» и быстро, не оглядываясь, пошагал в свою комнату.

Костуш прилёг на диван, и начал мечтать: как на этой планете скупит рабов и землю, даст невольникам свободу, а затем организует с ними что-то наподобие коллективного хозяйства: «Заветы Ильича», как счастливо, радостно и дружно, бывшие невольники станут вместе работать, ну и, конечно, часть заработанного, бывшие рабы с удовольствием будут отдавать ему – доброму и заботливому хозяину.

В этот момент к Костушу пришёл пакет воспоминаний от Кости с Земли.

Не дожидаясь ночи, когда воспоминания Кости «считываются» во сне, решил прямо сейчас посмотреть, как дела у дубля.

Основная мысль, которую транслировал Костя, была связана с переносом детей на Земле.

Теперь, после прыжков Костуша у степняков, стало очевидно, что Костя со своим объёмом резерва, да ещё и без амулетов-накопителей, переместиться на Земле даже с маленьким ребёнком не сможет.

Свой очень медленный прирост резерва, Костя также сейчас объяснял слабой насыщенностью поля из-за малого количества «Волшебных полян» на Земле.

Дальше Костя предлагал выход: в чрезвычайных ситуациях, когда возникнет необходимость спасти детей, например, кого-то из своих близких, то в этих случаях Косте нужно будет переместиться на другую планету, и тогда Костуш сможет «прыгнуть» на освободившуюся от дубля Землю.

Сложности есть, Костя их понимал: это и проблемы с синхронизацией по времени; и обеспечение места, где можно было бы отсидеться, но готовиться к этому, предлагал начать уже сейчас.

И, вообще, Костя считал для них полезным чередовать проживание на Земле и на планете Эре. Таким образом, Костя время от времени будет жить на Эре и накапливать резерв, а Костуш заменит его на Земле.