Покорители Огня

– Служу пожарной службе!

– Вот это по-нашему, – хлопнув в ладоши, улыбнулся Володя. – Ну, а теперь, потихонечку, не торопясь, ползи обратно – я тут с тобой про «недоделанного водилу» потолкую.

Через минут десять, после Володькиного «диалога» с Борькой, мы сидели кружком на песке и обсуждали план наших дальнейших действий. Перед нами, прямо на земле, Борька начертил приблизительную схему имения бабушки Чивы.

– На машине подъезжать туда опасно, – начал размышлять я, глядя на чертёж, – нас сразу же заметят. А ещё раньше услышат, чем увидят, да и тем более если ты, Володя, будешь за рулём, то ты там попросту всех передавишь и своих и чужих, а нам этого не надо.

– Тогда прячем машину за этой скалой, – Володя указал место на схеме, – а сами, пешкодралом, двигаем к самому дому. Разнюхаем что да как, а там и видно будет.

– А я предлагаю, – встрял в разговор Борька, – отправить на разведку меня. Я, всё-таки, чёрт и среди чертей буду как рыба в воде. Так мы гораздо быстрее узнаем, где наши и уже потом решим, что делать дальше.

– Молодец, рогатый! – хлопнул Володька Борьку по плечу. – Не зря я тебе щелбанов надавал – голова соображать лучше стала.

– На том и порешим, – поразмыслив, сказал я. – До имения бабули двигаем вместе, а там ты, Борька, внедряешься в свою родную среду обитания, и узнаёшь что да как, я с Володей буду ждать тебя у скалы. Ты всё понял? Тогда по местам!

Подъехав поближе к Красному Холму, мы спрятали нашу машину за большой валун, а сами направились к небольшой скале, с которой, по словам Борьки, можно было наблюдать за всем хозяйством бабушки Чивы. Борька, пожелав нам удачи, сразу выдвинулся к главным воротам усадьбы старой чертовки и моментально затерялся среди сородичей. По всей территории имения, вокруг большого двухэтажного дома с колоннами в виде застывших адских демонов, туда-сюда шныряли черти. Каждый из чертей был занят каким-либо делом. Кто грузил уголь в тачки, кто чистил какую-то посуду, кто вытряхал старые, замусоленные тряпки, чем поднимал огромные столбы чёрной пыли. Мы поняли, что у бабушки Чивы имелась своя прислуга, которая помогала ей в доме по хозяйству. Только лишь на заднем плане у забора мы заметили девятерых рослых чертей вооружённых вилами с тремя зубцами. Не трудно было догадаться, что это и был тот самый патруль, который пленил наших товарищей.

– Смотри-ка, Димон,– прошептал Володя, сжимая кулаки, – сидят демоны плешивые и светские беседы ведут. Давай-ка спустимся да насуём им по пятачкам, а то, я смотрю, растащило их тут совсем, думают, мы на них управу не найдём.

– Как бы, Володенька, они нам самим вон теми вон вилами не насовали, – предостерёг я его, указывая на их грозное оружие. – Парни-то, видать, очень серьёзные, как бы с нашими чего-нибудь не сделали. Зная Мишку, он так просто в руки не дастся, наверняка кому-нибудь промеж рогов накидал, пока его крутили.

– Это точно, – согласился со мной Володя и расплылся в улыбке. – Мишаню голыми руками не возьмёшь, он бы бился до последнего.

Словно в подтверждение его слов, из дома вышло два черта и оба они были изрядно помяты. Первый, опираясь на свой трезубец, скакал на одной ноге, а у второго был перебинтован пятачок и левое ухо.

– Ну вот, пожалуйста! – обрадовался Володя, потирая руки. – Знай наших! Ещё и не так перебинтуетесь, дай только срок. Мы вас так обработаем, от египетских мумий не отличить будет. А то, понимаешь, никакого гостеприимства. Мы к ним, можно сказать, с чистой душой и благими намерениями, а они нас под арест. Не выйдет!

– Погоди. Нашим видно тоже досталось, – перебил я его. – Хоть бы только ничего серьёзного. Я так полагаю: если наших снаружи нигде не видно, значит они, где-то в доме, и искать их надобно именно там. Дождёмся Борьку, возможно у него будет более точная информация.

– А может всё-таки штурмом, а? – всё ещё надеялся Володя.– Вон наших врасплох застали и то успели двоих поломать, а мы с тобой как налетим, как закричим неистово…

– Хватит, – оборвал его я. – Будем ждать Борьку, а уж потом решим куда бежать, кому кричать, и вообще … что это они так засуетились все?

Черти, как муравьи, выскакивали из дома, сбивая друг друга с ног. Они бегали по двору, махая руками, крича что-то непонятное. Было ясно видно, что в имении Чивы начиналась самая настоящая паника, но по какому поводу? И тут кто-то из чертей завизжал, словно его режут:

– Пожар! Пожар!

– Какой пожар? – не понял Володя. – Это они о чём? Да тут везде пожар, если на то пошло.

– Погоди, – остановил я его. – Да ведь это Борька кричит. Посмотри, куда это он показывает.

Мы посмотрели в том направлении, куда указывал нам Борька, и заметили как из крайнего окна, на втором этаже, вырываются яркие языки пламени. Вдруг из дома выбежала старая чертовка, и мы как-то сразу поняли, что это и была бабушка Чива. Бегая перед домом и махая руками, словно разминаясь перед заплывом, она кричала всего лишь два слова:

– Там дети! Там дети!

Мы переглянулись. На долгие раздумья времени у нас не было.

– Ты всё понял? – на всякий случай уточнил я у Володи, спрыгивая со скалы.

– Объяснять не надо, командир – не впервой, – ответил он и мы, сломя голову, понеслись к машине.

– С насосом справишься? – уже на ходу кричал я.

Володя в ответ лишь кивнул головой и прибавил ходу. У машины уже стоял запыхавшийся Борька.

– Я с вами, – только и смог произнести он.

– В машину! – скомандовал я. – Володя, заводи!

Пока Володя выворачивал да выкручивал руль, я, в двух словах, объяснял Борьке, что он должен делать:

– Борис! Сразу, как остановимся, присоединяй рукав к машине и, схватив ствол, бегом за мной. На вот, накинь Володькину «боёвку», и чтобы потом от меня ни на шаг. Ты всё понял? Справишься?

– Да раз плюнуть, – ответил чёрт, натягивая на себя пожарную куртку.

– После плеваться будем, – подмигнул я ему в ответ. – А пока – ни пуха, ни пера.

– К Борьке! – съехидничал Володька и придавил газу.

* * *

Во двор влетели на всех парах – с включёнными маячками да сиреной на всю катушку. Столпившиеся возле дома черти, только рты поразевали от изумления. Даже боевой отряд чёртового патруля был в полном стопоре от всего происходящего. Не дав никому опомниться я, схватив фонарь, выскочил из машины и рванул прямо к Чиве.

– Сколько там детей? – почти прокричал я, глядя на недоумевающую старушку, тряся её за плечи.

– Д-двое, – запинаясь, выпалила она, ничего не понимая. – Моя вина, я их на секунду без присмотра оставила, а там чан с углями.

Уже не слушая её, я спешил обратно к машине:

– Володя, их там двое, воду дашь только по моему сигналу. Борис, ты готов, ну, тогда за мной.

Всё делалось в спешке, но без всякой ненужной суеты. Вбежав в дом, я быстро оценил обстановку: на первом этаже большой задымлённости не было, углядев у дальней стены лестницу на второй этаж, я мигом рванул туда. Борька, разматывая за собой пожарный рукав, не отставал от меня ни на шаг. Планировка дома к счастью оказалась совсем не сложной: поворот налево, прямо по коридору, вот и дверь с правой стороны.

– Борис, слушай меня внимательно! – со скоростью пулемётной очереди объяснял я. – Как только войдём в комнату, сразу же разойдёмся по углам и начнём искать детей. Заглядывай везде: шкафы, коробки, на кровати, под кроватью. Понял?

– Понял, – ответил Борька и весь передёрнулся. – Только боязно как-то.

– Не сцы в муку, юноша, всё нормально будет, – подбодрил я Борьку, похлопывая его по плечу, и … высадил двери ногой. Тут же нам в лица дунуло жарким языком пламени.

– Ложись, – только и успел выкрикнуть я, и рухнул на пол рядом, с уже лежавшим, Борькой. – Жарковато, а? Ты вот что, Борис, отложи-ка пока ствол, и двигай за мной на поиски детей.

Мы, как две крысы, расползлись по разным углам, на ходу осматривая каждую щель. Я искал, где это только было возможно, но мои поиски оказались безрезультатными.

– Ну, что там у тебя? – крикнул я постанывающему, у противоположенной стены, Борьке. – Есть хоть кто?

– Я никого здесь не вижу, – запищал в ответ чёрт, но буквально через миг Борьку было слышно даже во дворе. – Нашёл! Нашёл! Вот они, за каким-то ящиком сидят.

– Володя, давай воду! – закричал я что есть силы, беря ствол. – А ты, хватай их за рога и тащи наружу.

Борька, с двумя чертенятами на руках, пулей пронёсся мимо меня, а я услышал, как во дворе заработал насос, и уже через пару секунд со ствола ударила мощная струя воды. Всё было кончено в считанные минуты. Огонь не успел распространиться по всему дому, и поэтому потушить его не составляло особого труда. Притоптав ногой, кое-где ещё, тлеющую ветошь, я вышел в коридор и стал спускаться по лестнице. Навстречу мне поднимался довольный, весь перемазанный сажей, Борька.

– Что с детьми? – уточнил я, стряхивая с себя остатки копоти.

– Всё нормально, командир. Пойдём – черти тебя требуют.

Выйдя из дома на крыльцо, я как-то даже немножечко опешил, увидав сразу столько галдящих чертей. Более мелкая чертовская детвора, уже обступила нашу машину и с огромным интересом слушала какие-то забавные Володькины истории. Заметив меня, толпа загудела, а затем залилась бурными аплодисментами. Я поднял обе руки вверх, тем самым дав понять всем окружающим, чтобы те успокоились и, когда наступила полная тишина я, прокашлявшись, снял каску и выступил с речью:

– Товарищи, черти! Буду говорить откровенно. Не время сидеть сиднем, сложа руки, когда кругом бушует пламя. В вашей и так накалённой до предела обстановке, нужно быть крайне осторожным в обращении с огнём. Ваше счастье в ваших руках. Я – Дмитрий Малахов и четверо моих товарищей, прибыли сюда, чтобы защитить вас и ваши жилища от дерзкого, уничтожающего всё живое, огня. Сегодня загорелся дом вашей любимой бабушки Чивы, чуть не погибли дети, а где гарантия, что завтра не загорятся ваши дома. Кто даст ответ, как действовать в трудную минуту борясь с огнём? – черти слушали меня, не перебивая, с открытыми ртами и даже Володя, не ожидавший от меня такого ораторского умения при общении с толпой, сидел на капоте машины и, не отрываясь, слушал каждое моё слово. – …чем в Америке! И в заключении я хочу сказать. В наше пожарное отделение, на добровольных началах, был принят ваш соплеменник и соотечественник – Борис, а в простонародье просто Боряка. Который неоднократно доказывал нам, что черти тоже кое- чего стоят в борьбе с огнём, и который честно, так сказать потом и кровью, заслужил почётное звание «Черта – пожарного».

Толпа вновь загудела аплодисментами, а смущённый Борька лишь кивал головой и весело, по-собачьи, вилял хвостом. Затем он разгладил складки на Володькиной, всё ещё не снятой им, пожарной куртке, сделал шаг вперёд и взял слово:

– Соплеменники! Соратники! Братья! В то время, когда вокруг всё так не спокойно, наш босс, наш предводитель – Люцифер, покинул нас, можно сказать, и я не побоюсь этого слова, бросил нас в трудную минуту.

Толпа тут же загудела и, перешёптываясь, закивала головами.

– Так вот, о чём это я? Ах, да, – продолжил Борька, как только толпа немного приутихла. – Кто же защитит нас, кто позаботится о нас и о наших детях? Ответ очевиден. Только мы сами, своими силами, сможем за себя постоять. Я, лично, принял решение, что на основе нашего пожарного отделения будут созданы мобилизованные пожарные дружины. По всей территории ада, вблизи с жилищными массивами требуется установить пожарные водоёмы. Группы добровольных, пожарных чертей, должны постоянно патрулировать территорию, прилегающую к населённым пунктам. Ведь кто такой пожарный? Пожарный – это звучит гордо. Те, кто работает в пожарной службе, имеет право на оплачиваемый месячный отпуск раз в году и на целую кучу других льгот. И теперь я, как уполномоченный на то начальник добровольной пожарной организации, хочу у вас спросить – добровольцы есть?

– Есть! Есть! – наперебой закричали оголтелые черти, подпрыгивая на месте один выше другого. Создался такой невероятный шум, что просто закладывало уши. Воспользовавшись ситуацией, я оттащил Борьку в сторону и схватил его за грудки:

– Ты что это натворил, рогатая твоя башка? Какие дружины, какие водоёмы, ты что несёшь? Мы тебе не для того про пожарную службу рассказывали, чтобы ты тут теперь всем распоряжался. Да ещё и в начальники себя выдвинул – гнус вонючий!

– А я, Дмитрий, так полагаю, – начал оправдываться Борька. – Рано или поздно вы всё равно покинете наш суетный мир, в лучшем смысле этого слова, так вот я и подумал, почему бы не поставить ваше пожарное дело на широкую ногу и не создать у нас своё пожарное общество. Будем самостоятельно трудиться, тушить пожары, плюс отпуск и всякое такое.

В чём-то Борька был прав. С огнём нужно будет бороться, а кто это будет делать, когда мы отправимся домой?

– Всё равно, Борис – не перегнул ли ты палку? Что будет, когда вернётся твой шеф Люцифер?

– А что мне Люцифер? – отмахнулся от меня Борька. – Ну, будет работать под моим началом в должности пожарного дружинника, а в будущем может, к себе в замы возьму.

С Борькой всё ясно. Прихворал звёздной болезнью паренёк, но ничего, побеседует немного с Володей, тот его быстро вылечит и на ноги поставит. Спустит, так сказать, с неба на землю, а точнее под землю.

– Граждане, черти, – отойдя от Борьки, обратился я к всё ещё галдящей, толпе, – а теперь последнее. По какой-то нелепой случайности, трое моих пожарных соратников, томятся в ваших подвальных казематах. Нельзя ли их как-то освободить, что бы мы, так сказать, в полном составе, приступили к выполнению своих прямых обязанностей.

От орущей толпы отделилось девять чертей, уже из знакомого нам патруля, и, не мешкая, скрылись в доме. Через пару минут они появились вновь, неся на руках моих боевых товарищей. Мишка восседал как король на троне, синхронно помахивая обеими руками в такт аплодисментам окружающих. Андрею видно так же нравилось такое положение вещей, что и отражалось на его счастливом лице, а Генка, как обычно, был мрачен. Пару раз он пытался соскочить с рук, но юркие черти вновь подхватывали его и закидывали себе на плечи. Поднеся их ко мне, черти медленно и плавно опустили всю троицу на землю, и толпа вновь взвыла и зааплодировала.

– Миша-а-ня! – услышал я за спиной Володькин голос. – Дружище!

Обернувшись, я заметил Володю пробирающегося сквозь толпу чертей и, уже мчавшемуся на встречу к нему, с распростёртыми объятиями, Мишку. Толпа тихонько расступилась и друзья встретились.

– Мишанька! Живой! – со слезами на глазах радовался Володя. – А я уже грешным делом было подумал что всё – кранты моему боевому дружочку, а ты цветёшь и пахнешь. Видали мы с Димоном тех двоих, которым ты пятаки начистил. Эх, надо было ещё и в глаз съездить.

– Да это не я, – начал было объяснять Мишка, – не я пятаки-то чистил. Это Андрюха им подарки раздавал то правой, то левой. Я только одного за ногу укусил, пока меня крутили, да и то я бы и этого не успел сделать, если бы Генка мне эту ногу под самый нос не подсунул.

Володя с идиотским видом на лице медленно повернулся к Андрею:

– Ну, командор, вы меня приятно удивляете. Вы же офицер. И что, неужели не дрогнула рука, вот так вот сразу и в пятак?

– Я только пользовался нашим пожарным девизом: «Кто наших обидит – тому ломом в зубы да кувалдой в плечи», – уже совсем смутившись, опустив глаза в землю, отвечал командир.

– Вот это молодец! – не унимался довольный Володька. – Сразу видно – наш человек. Эх, ребята, вы бы слышали, какую тут Димон речь задвинул, это просто отпад.

– Да слышали мы, – перебил его Мишка. – Мы в подвале сидели, вон за теми зарешёченными окошками, что над самой землёй, видеть – ничего не видно, но слышимость замечательная. Когда черти начали кричать: «Пожар! Пожар!», ну, думаем – всё, вот она наша смертушка пришла. Но потом слышим – сирена. Сначала не поверили, думали, галюны с голодухи начались, но когда Генка узнал рёв мотора своей ласточки, сразу поняли – подмога пришла.

– Кстати, а где же Генка? – спохватился, было, Володя. – Вроде только тут был.

Все тут же начали оглядываться по сторонам. Гена стоял возле дома и поглаживал Борьку по голове, а тот, уткнувшись пятачком ему в грудь, утирая слёзы, доедал шоколадную конфету фабрики «Коммунарка». Все удивлённо выдохнули:

– Ну и Генка! И где он их только берёт?

* * *

Бабушка Чива оказалась на редкость гостеприимной чертовкой. Разместив нас в уютной комнатушке, обставленной всякой мягкой мебелью, самолично ухаживала за нами, пока мы уплетали, приготовленную ею, стряпню.

– Ешьте, ешьте, – причитала она ласково.– Намаялись, небось. Сейчас покушаете и отдохнёте.

– Спасибо вам, бабушка, – проговорил жующий Андрюха. – Добрая вы. Приютили, накормили, ну прямо как в сказке.

– Что вы, что вы, – замахала руками чертовка. – Это вам спасибо. Детишек спасли, дом мой от огня сберегли. С этим огнём сладу нет никакого. Вроде бы мы и черти, и в пекле живём, а уж сил наших больше нет. Кто хвост опалит, кто животик обожжёт – все ко мне бегут, за помощью. И дня не было, чтобы кого-нибудь не смазывала, не перебинтовывала.

– Да-а, дела у вас тут обстоят не важно, – задумавшись, произнёс всё ещё жующий командир. – Даже не знаю, что и сказать.

– Но ваш начальник говорил, что вы поможете, – удивилась старая чертовка.

– Какой ещё начальник? – не понял Андрей.

– Да Боряка, – пояснила Чива. – Он и волосы на спине рвал, говорил, что у него всё под контролем. Я его ещё вот такусеньким помню, а теперь он вон в какого черта вымахал – начальник.

У Володи сразу же пропал аппетит. Заметив, как он начинает закипать, я решил сплавить бабку, куда подальше.

– Замучались вы с нами, – произнёс я как можно ласковей. – Шли бы вы к себе, отдохнули, а мы тут обсудим, как вашему горю помочь.

– И то правда, – согласилась Чива. – Пойду детей посмотрю да и прилягу, может, прикорну пару часиков, а вы, ежели что, зовите – прибегу.

– Я думаю, что в случае чего мы и сами разберёмся, – сообщил ей Андрей и улыбнулся. – Чего вас зазря тревожить. Идите, и смело отдыхайте, а за нас не беспокойтесь.

Улыбнувшись ему в ответ, бабушка Чива тихонечко вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Как только в коридоре стихли её шаркающие шаги, Володя тут же дал волю чувствам:

– Где эта скотина рогатая? Да что он себе позволяет? Да кем он себя возомнил? Мишаня, дружище, посмотри, кажется, у меня пульс пропал, наверное, сейчас и сердце остановится. Так, толчок, ещё толчок … всё – умираю.

Володя демонстративно приложил руку ко лбу, и растянулся на полу в полный рост.

– Действительно, Димон, – произнёс Мишка, перешагнув через валяющегося на полу товарища, не обращая на него никакого внимания. – Где этот начальник чертобрюхий, куда ты его отправил?

– Борис сейчас занимается ответственным делом, – пояснил я, икнув от переедания. – В данный момент, он перематывает пожарные рукава и моет нашу машину, последовательность я разрешил выбирать ему самостоятельно.

– Лучше пускай свой пятачок помоет, – перебил меня всё ещё лежащий на полу Володя. – Мне по его чистому рылу щелбанов приятней будет давать. Это всё Генкино воспитание – обкормил черта конфетами, вот у него от сладкого крыша и съехала.

Генка в ответ лишь махнул на него рукой.

– Да ну вас, – заявил во всеуслышание Володя, и встал. – Им на шею садятся, а им хоть бы что.

– Кому это садятся? – не выдержал упрёка Мишка. – На мне где сядешь – там и слезешь. Живо рога поотшибаю.

– Вот, хоть один Мишка меня понимает, – оживился Володя, и уже склонившись к своему другу, зашептал еле слышно: – Значит так. Ты, Мишаня, хватаешь его сзади и держишь, чтоб не вырвался, а я беру хвост и …

– Володя, прекрати, – заявил я. – Перед командиром неудобно, что он про нас подумает?

– Ой, ё-ёй, – сгримасничал в ответ Володька. – Какие мы нежные. А кто тут тумаки да оплеухи раздавал не так давно, направо да налево, а? Бедные черти до сих пор за бока держаться да раны зализывают.

– Это было в целях самообороны, – попытался пояснить я, но тут же и сам вспомнил, что нам совершенно ничего не известно о бравых похождениях наших товарищей. – А действительно, что там у вас, всё-таки, у озера произошло?

– Ну, что произошло, – повторился за мной Мишка, устраиваясь удобнее. – Вы, как только начали карабкаться на свою Чёрную Скалу, мы с командиром забросили всасывающие рукава в воду и принялись заправлять машину. Ну, Генка, естественно, в кабину полез, а я с Андрюхой за процессом наблюдаем. Стоим, значится, хи-хи да ха-ха, анекдотики травим себе помаленьку, байки там всяко-разные, вдруг видим – черти. Да важные все такие, с вилами наизготовку, короче – без рубля не подходи, и обступают так нас потихонечку. Ну, думаю – всё, это вам не Борька, эти ткнут вилами в пузяку и на вертел, я прям вспотел. Но что я вижу – Андрюха снимает свою каску и с размаху как даст ею самому первому в пятак, тот аж ноги к верху подбросил. Черти, знамо дело, в стопор, и пока они не опомнились, Андрюха подлетает ко второму и по рёбрам ему, по рёбрам. Тут уж и они опомнились, накинулись на нас всей гурьбой, и давай мутузить, руки крутить. Ихний самый главный кричит: «Живьём брать! Живьём!», а что нас брать то? Против нас десять чертей, да один в отключке, того одиннадцать, а нас только двое.

– А Генка где был? – захлопал глазами Володя.

– Да, да, а Генка? – тоже заинтересовался я.

– Генка? Ну, ребята, Генка просто молодец, – продолжил рассказ возбуждённый Мишка. – Вот он тихий, тихий, а вы бы слышали каким он задушевным, трёхэтажным матом чертей обласкивал – Жириновский и рядом не стоял. Наш Гена, как чёрный ниндзя, хотя нет, наверное, как белый, да, как белый ниндзя, налетел откуда-то сверху, на самую кучу малу, и давай чертей колбасить. Тот, которому Андрюха каской съездил, оклемался уже и волтузится с нами, так Генка ему в ухо с ноги так перемкнул, что тот снова в нирвану укатил. Меня с Андрюхой черти под себя подмяли мы и двинуться не могли, а тут смотрю, черти и Генку облепили, а он вцепился в чью-то ногу и мне суёт. Ну, я её и цапнул, а что было делать, руки-то нам закрутили, волки позорные, только зубами и оставалось, больше нечем. В общем, силы были не равные, вот нас и заломали. Затем каждого связали, уложили рядышком, а сами сели раны зализывать. И вот интересно, чё они к нам прицепились? Стояли, никого не трогали, тут нате вам – здрасте дорогая Настя.

– Может спросить чего хотели? – уже еле сдерживая смех, уточнил я.

– Может, и хотели, – призадумался Мишка, чеша в затылке. – Только не до того им тогда было. Это они потом уже спрашивать стали, когда нас в машину уложили, мол, как этой штукой управлять? Хоть и черти, а не глупые. Видят, что колёса есть, значит ездить должна эта штуковина. Ну, Генка свою ласточку пожалел, и чтоб не сломали её, черти оголтелые, вызвался сесть за руль. Ну, а дальше вы знаете. Бензин кончился, черти пытались взять машину на буксир, да только пупки надорвали, затем нас выгрузили и мы пошли пешком. Вот и вся история.

– Вот умора, – гоготал, держась за живот красный, как бурак, Володя. – Пацаны из преисподней к ним поздороваться подошли, спросить, мол: «как дела, надолго ли заглянули», а они им за это каской в морду – умереть, не встать. Га-га-га!

Глядя на Володю, тут даже Гена не выдержал, и прыснул, как и все, со смеху. Веселье оборвал стук в дверь.

– Войдите, – разрешил Андрей, вытирая слёзы.

Дверь тихонько отворилась, и на пороге появился довольный Борька. Отмаршировав красивым, строевым шагом в сторону командира, он стал по стойке «смирно», и чётко, по военному, отрапортовал:

– Товарищ, командир, разрешите доложить? Ваше задание выполнено. Рукава перемотаны и уложены в отсеки. Машина вымыта и блестит как рога у Люцифера. Пожарный Борька доклад закончил.

– Володя, оставайся на месте – ещё не время, – приказал я, наблюдая как тот, потирая кулаки, пытается встать. В ответ Володя кивнул и сел на место, а я, осмотрев Борьку со всех сторон, продолжил: – Вы только посмотрите на этого бравого солдата Швейка, а! Носочки вытянуты, ручки прижаты, подбородочек чуть вздёрнут – ну просто картинка, а не боец. Ты где такой военщины набрался, а, оловянный солдатик?

– Ну, дык это, – замямлил в ответ Борька. – Как его? У нас тут недалече, на одном из спец участков, некто Гитлер без масла на сковороде жарится, так он этим строевым шагом такие кренделя выделывает любо дорого поглядеть. Весь красный, дымиться как паровоз, ручонку свою кривонькую зачем-то вперёд выкидывает, марширует по раскаленной сковороде и орёт, ну прямо как резаный. Вот для него-то Люцифер и приказал бензина не жалеть, лить под сковородку так, чтобы та аж белая была.

– Понятно, – демонстративно взглотнув слюну, прокашлялся командир и постучал себя кулаком по груди. – Тут другое. Расскажи-ка нам лучше, Борис, какую ты тут без нас кашу заварил?