Кто Мы

– Несу добро я вам от Мира нашего из бывшего вашего к настоящему вашему – мысленно проговорил юноша, контролируя потоки энергии, связывающие его сознание с сознанием двух существ, чувствуя при этом незримую прочную нить, по которой в любой момент времени можно было уйти домой.

– Приветствуем тебя. Мы рады твоему визиту. Ты быстро учишься, наш юный друг – мысленно ответили в унисон Аео и Аио, сияя голубым светом, озирая трёхметрового гостя в похожем теле. Им было лестно ощущать, что вид разумной сущности, поняв технологию трансформации сознания, смог проделать столь долгий путь, разделяющий Миры и целые Галактики межзвёздным пространством.

Обозрев гостя, Аео добавил мысленно – твой путь сюда тебя привёл с константами и переменными вопросами и формулами размышлений, ответив на которые ты сумму хочешь получить свою? И сделать вывод для принятия решений тобою в Мире том, где ты живешь сейчас?

– Всё верно, прародители. Есть ряд вопросов к вам – ответил юноша, окинув здания оттека синего и высотою в километры, едва уловимо пульсирующие световым излучением.

– Внимаем мы тебя, и поясним – мысленно ответила Аио, изящно разведя руками и воздвигнув к небесам их синий цвет с исходящей аурой энергии.

– Вы создали гигантов тех, что прилетели на планету нашу после гибели их Солнечной Системы симметричной? Вопросов к вам не счесть… – задал свой первый вопрос юноша в ультрамариновом оттенке трансформированного в инопланетное тело сознания. И доступ для других сопутствующих приоткрыл.

– Аиооиа. Мы их не создавали. Другие это были существа. Они решили воспроизвести свой вид в той Солнечной системе симметричной, где обрели гиганты те свой первый дом. – Ответил Аео, рисуя образы гигантов, которых юноша описывал ему, предоставляя картины из памяти своей и то, что сталось на том острове в Тихом океане, и какую правду он узнал. Аео и Аио была известна история той расы с тёмно-синими глазами, с оттенком пепельным волос и ростом равным их.

– Сколь сложны комбинации… – ответил юноша мысленным способом, ощущая при этом проходящих рядом с ним других разумных дружелюбных по энергетике существ, идущих по своим маршрутам среди широчайших аллей и бесконечных улиц, тянущихся и плавно извивающихся между исполинскими зданиями, дышащими воздухом и светом, но не показывая при этом внутреннее содержание своё.

– Сама Вселенная и жизнь её, её детей – цепочка сложных комбинаций. Мы неустанно изучаем, апробируем и строим собственные теоремы, доводы и обличаем факты для себя, и для иных существ инопланетных. Взаимодействуя культурами, накопленными знаниями и продолжая жизнь для будущих свершений, мы ищем вместе те ответы на вопросы, которые в сознании твоём витают постоянно. – Ответила Аио, то существо без внешних признаков мужского или женского начала, но энергетически она принадлежала ко второму существу, неся в своём энергетическом потоке частицы женственности, ласки, красоты её ауры.

– Теперь задумайся. Вы, существа с пока ещё порогом ограниченного интеллекта, сами создаёте вид разумной жизни в новых формах клеточных и электронных, и наделяете сознанием других и тех – ответил Аео, окинув ощущением энергетическим всю панораму площади гигантского фонтана и скульптуры перед собой, и образ существа ультрамаринового цвета. Домыслив скоротечно, он вновь добавил, разумы связав – вы сами стали проводить игру, в которую намного ранее до вашего создания вступили многие десятки тысяч разумных существ, рассеянных по видимой Вселенной. Однако, как и у тебя, в их сознании есть главный и неразрешимый коалицией существ вопрос – что было до рождения самой Вселенной? Какой она была в те времена, когда она лишь в сжатом состоянии была, и что границы внешние её насильственно сжимало, окружало. Какая собственная необузданная страсть и смысл заставили её взорваться и расшириться до тех неощутимых граней, образовав неисчислимые Галактики, Миры, в которых мы сейчас живём и развиваемся? Вот твой вопрос центральный, юный друг. А что касается твоих моральных истязаний о жизнях тех, что загубил ты собственными действиями, при этом защищая мирное существование других, то это и не хорошо, но и не плохо. Во всех известных нам Мирах, цивилизациях интеллектуальных существ, имеются свои контроллеры гармонии добра и зла. Тебе и выпала такая участь. И ты прекрасно знаешь сам, как адекватно поступать при каждом новом повороте жизненных моментов, спасти или прервать очередную жизнь. Но помни юный друг, баланс ты собственный нарушить можешь, ведь ты свободен в выборе своём, но тёмные оттенки действий породят не только боль персонально для тебя, страдать другие существа при этом будут, и посему всегда оценивай момент и перспективу, которая от действий сложится твоих

– Не понимаю. Вы создали разумную жизнь при расхождении Пангеи, а это сотни миллионов лет назад. Аиооиа появились на собственной планете миллионы лет назад? Наш род древнее? Тогда куда ушли ваши потомки, кто жил на разошедшейся Пангеи, до современных дней человеческого общества? И где следы цивилизации, культуры, быта их? – вопрос задал свой юноша, своим биологическим телом ощущая, как любимый домашний питомец вновь трётся об ногу и мурчит, обнюхивая своим влажным холодным носом кожу на ноге. Погладить бы её сейчас по серой шерсти, но прерывать контакт общения никак нельзя.

– Ответы ты найдешь. Ищи, и укрепи сознание, терпение и веру – ответила Аио, едва заметно голову склонив и ощутив цветы и землю под ногами, тот зеленеющий ковёр травы и примитивных многоклеточных биологических существ, переползающих с листка на лепесток.

– Иначе не могу – ответил юноша сознанием для прародителей – Ещё вопрос. Аиооиа, им стоит доверять? И могут скрываемые ими технологии и знания подвергнуть гибели наш общий современный дом? Я ощутил, что тень сомнения и недоверия имеется у их потомков в процессе созидания с нашим видом – вновь вопросил юноша в обличии ультрамариновом изящном, видя, как рядом пропархало органическое существо, похожее на бабочку с оттенками цветов похожи на палитру красок, выведенных человеком.

– Они должны повествовать тебе об этом сами, за них не можем мы держать прямой ответ. Они разумны и свободны относительно своих идей, поступков и решений – ответили синхронно Аео и Аио, решив лишь приоткрыть завесу тайны – но их скрываемая истина и жизненные факты связанны с крушением их Мира. И не томи себя, задай открыто им интересующий тебя вопрос. Они поймут, и вы тогда возможно правильно ответите совместно на все те вопросы, при этом смоделировав едино верное решение, которое спасёт ваш угасающий в процессе жизни общий дом. Сейчас же юный друг тебе мы посоветуем от нашего желания вобрать в свой разум много больше веры в силу и способность к безграничному развитию собственного интеллекта и накопления энергии, витающей в тебе и каждом человеке вида твоего. И стоит приготовиться, как люди ваши говорят, морально воспринять иную перспективу знаний, которые откроете в ближайшем будущем все вы.

– Спасибо за ответы – потоком мысли обозначил юноша, опять окинув взором ощущения пространство, и двух существ голубоватого оттенка пред собой.

– Останешься у нас ты долгим гостем? Или спешишь вернуться ты в свой дом? – вопросила Аио, едва заметно на бок голову склонив и обведя рукой пространство зеленеющей аллеи перед круглой площадью с исполинским изваянием стеклянным существа их вида, пульсирующим светом голубым. По кругу площади и озера, в котором изваяние брало начало, бежали бьющие живой водой фонтаны и в озеро свою субстанцию вливали, и плавали в нём птицы яркие окраской и причудливые форм своих, далёким образом напоминая грацию белых лебедей.

Юноша, прощупывая пространство невидимыми потоками энергии, рисовал в себе детальную картину окружающего пространства с его многообразием живых существ, различием скульптурных изваяний. Наслаждаясь осознанием окружающего и происходящего, он, вновь пройдя по связующей нити биологическим телом улыбнулся и создал сейчас в инопланетном мире вокруг себя пульсирующую ауру довольства жизненным моментом.

– Есть времени отрезок малый у меня, хочу я насладиться домом вашим, впитать в себя его прекрасное начало, но нужно в собственном мне доме вершить баланс и начатое мною и моими близкими друзьями действо. – Ответил юноша хозяевам Пангеи – Но я хотел бы посмотреть на панораму города Второго, что с водной гладью Мирового океана прикоснулся после завершения строительства его. Хочу узреть закат я тот, что облака окрасит тёплых красок солнечных лучей.

– Эстетика – прекрасное начало в переменных человека, и стоит это бесконечно развивать в себе. И близок сей момент, ты вовремя. Успел – проговорила Аио, и создала с собою рядом круглой формы воздушную прозрачную платформу, оттенка синего под стать и окружающую цветовую гамму.

Взойдя на круглую платформу, за ней последовал Аео, по праву рядом со своею парой встав, и мысленно докончив фразу триалога – закат светила здесь поистине красив. И в каждом мире он, по-своему, прекрасен, вдохновенен, уникален. Проследуй с нами и открой ты для себя всю чувственность, великолепие природной созданной энергии момента.

Ступив на тонкую прозрачную округлую платформу, сознание Сокольского почувствовало на теле ультрамариновом порывы ветра от поднятия платформы вверх.

Платформа неслась всё выше, попутно огибая других существ, парящих на дискообразных платформах из стекла.

Пролетая над мегаполисом из синего стекла, пульсирующего теплом и светом, он, юноша обозревал все здания километровой высоты и более, все площади округлых и иных геометрических форм. Все парки зеленеющих лесов, в которых толпы тех существ ходили. И впереди, на горизонте показался он, великий и единый Океан.

Второй город в форме полумесяца был выстроен вдоль линии береговой. Песчаный, белоснежный, шириной в сотню метров пляж был девственным и чистым от строений, и окружали его растения высотою метров в пятьдесят. Похожи они были на те пальмы, что видел юноша в своих частых путешествиях по миру человеческому на различных островах, с растущими и зеленеющими папоротниками, благоухающими яркими цветами.

И здесь аналогичная присутствовала фауна и флора. И уносящиеся ввысь пальмы всё с той же аурой, красотой, свободно шелестели листьями раскидистыми от порывов ветра, что гнал на берег могучий и неразделенный Океан. В пространство континента привнося солёный запах и волну на берег нагоняя, разбивая о песок, рождая белые барашки с бурлящей пеною морской.

На горизонте проплывали кучевые облака, и ветер вездесущий их в причудливые формы составлял, друг друга хаотично сталкивая, разделяя. И солнце яркое торопилось к горизонту не спеша. А пальмовидные деревья, изгибаясь, всё клонились серыми стволами к белоснежному песку, но большинство из них создали щит живой пред Океаном, стволами гордо в небо синее стремясь.

За рощей шёл Второй, по значимости, в данном Первом регионе город, и здания его к кристально чистым возвышались небесам. Среди них на платформах существа парили с умыслом в пространстве, то вверх, то вниз, то вбок спеша.

Платформа, на которой юноша стоял с Аео и Аио, неслась к бескрайнему, залитому вечерними лучами солнца побережью.

И вот достигнув линии прибрежной, сошли они с платформы и вступили на песок, тепло которое впитала каждая песчинка, в ногах своих почувствовали все. Они здесь были не одни. Другие существа голубоватого оттенка по парам и компаниям разбитые смотрели Мира и природы красоту, ведя беззвучную беседу относительно концепции Вселенной и идей, которые необходимо им реализовать. Сам юноша в ультрамариновом оттенке тела прошёлся по песку вперёд, к стихии водной приближаясь и наблюдая за волнующимся Океаном, за энергетикой его и бесконечными просторами той водной массы, которую он глубоко любил и обожал, и почитал до преклонения в своём далёком Мире от сего. Аео и Аио на месте всё стояли и взирали мощь клонящегося к горизонту с каждою минутою краснеющего солнца, лучи его, сквозь облака оттенка алого простреливающие подмечая для себя и ощущая их прикосновение на теле собственного существа.

– Как появились вы на той планете и что было для вас началом жизни? – вопросил юноша потоком мысли, идя вперёд к большой воде лазурного оттенка словно море на Карибских островах.

– Мы, друг наш юный, эволюции процесс прошли от форм простейших до ещё меняющейся той, что ты сейчас взираешь повсеместно в этом Мире – ответил Аео, красоты Мира ощущая и бескрайние просторы побережья, и далёкий горизонт с насыщенностью алых облаков, которые пытаются упрятать за собою солнца диск.

– Но есть сомненье так же в наших связанных в единый разум интеллектах на этапах жизни вида и развития его. Мы не нашли пока ответ на наш вопрос – кто мы? Самостоятельный продукт последствия рождения самой Вселенной, или же очередной и чей-то замысел как тот, что создали мы сами, жизнь вам подарив – добавила Аио, рассматривая побережье в белом исполнении песчаном перетёртых минералов и шумом двухметровых волн, накатывающих на него.

– Сейчас бы сёрфинг, по волнам немножко поскользить – подумал про себя Сокольский, и вновь улыбкой загорелое довольное лицо окрасил, любуясь волнами, плескавшимися перед ним и теми, что были больше вдалеке, на нет сходя у побережья. И он добавил для Аео и Аио, вновь связав три интеллекта – Для кого-то в нашем Мире поиски ответов на вопросы данные является великим философским смыслом жизни, а кто-то же и не стремиться вовсе разрешить такой вопрос, решая лишь эгоистичные проблемы. Но многие пересекают их с вопросами обычной повседневности. Что, интересно, будет в тот момент, когда ответит существо разумное на них, живущее в Мирах Вселенной?

– Мы склонны думать, что конечного ответа вовсе нет. Есть только лишь развитие иных и сложных более чем эти все вопросы, рассужденья. Ведь развивается Вселенная мгновенье каждое, рождая новые законы собственные, творя энергию и вместе с ней разумные Миры – ответила Аио, в пространство Мира мысли выпуская, и юноша их уловил.

– Эффект Вселенской эволюции касается всего, и наших видов в том числе – дополнил Аео свою вторую составляющую без которой для него и этот мир не мил.

Юноша в обличии ультрамариновом всё ближе двигался к стихии водной и брызги от разбившихся в бурлящие потоки волн на теле оседали капельками тёплыми, прозрачными. Одну из них он острым, как иголка кончиком руки своей поддел и над лицом занёс он пред собою. И в этой капельке солёной, кристальной чистоты лучи великого светила заиграли, искрясь прозрачною энергией. Тряхнув изящною рукой, в полёт к песочному покрытию он капельку воды отправил. Она упала и в момент исчезла на ковре молочном перетёртых белых минералов. Вдруг юноша по связи прочной с телом биологическим своим услышал звук клаксона папиного автомобиля у ворот перед фазендой, и здесь, он в Мире этом вновь поймал закат на горизонте алых облаков над всеобъемлющим единым Океаном. Принимая в собственную память живописную гармонию далёкого, но близкого по сути Мира, он повернулся к двум голубоватого оттенка существам и поступью, уверенной стал путь шагами сокращать.

– Пора мне в дом свой возвращаться. Был несказанно рад я нашей встречи – проговорил на уровне сознания в ультрамариновом оттенке тела трёхметрового тот юноша, который параллельно находился сейчас своим биологическим телом в комнате, сидящий на полу в удобной ему позе.

– И мы, признаться, рады твоим достижениям по части интеллекта и развития его энергии и глубины. Мы навестим в ближайшем будущем ваш Мир. Передавай частичку положительной энергии своей второй и неотъемлемой любимой сущности – ответили синхронно Аео и Аио, воздев в порыве жеста к вечерним небесам свои конечности голубоватого оттека.

– Кончено передам – вновь мысленно ответил юноша для них и запустил процесс трансформации сознания в энергетический поток.

Его ультрамаринового тело предалось пульсации ещё сильней, и аура вокруг него наполнилась теплом и светом. В момент рассеялось пространство перед ними, и Аео и Аио уже рассматривали панораму побережья, без тела их далекого, но близкого по сути дружественного дитя. Теперь он нёсся в окружающем его космическом пространстве, стремясь быстрее очутиться в доме у себя. Аео и Аио продолжили лицезреть фундаментальность и масштабность мира, его собственную красоту.

Вновь ощутив своё сознание в сплетении нейронов в голове, Сокольский сделал вдох решающий и приоткрыл свои ресницы. Вокруг царила тишина, напротив него стоял мебельный гарнитур и на тумбе располагался широкоформатный плазменный телевизор. Полочки с различными сувенирными игрушками, модельными машинками, ракушками были точно такими же, когда он покидал пространство этой комнаты. Кровать, застеленная покрывалом бежевого тона, стояла на своём законном месте, а от неё по двум бокам стояли тумбочки. На них резные хрустальные вазы с розами благоухающими ароматами природы, утончённости. Всё те же шорты в сюрреалистический цветок на нём надеты были, а рядом кошка появилась. Посмотрев на неё довольными карими глазами с прищуром, Сокольский погладил её по шёрстке, и она замурчала ещё громче, пару раз мяукнув и пошевелив усами, при этом крутя ухом в разные стороны. Один кончик его был рваненьких, и Алекс инстинктивно вспомнил, как кошка его разрезала о шип розы, когда впервой осознанно залетела в кусты в неистовой погоне за кузнечиком.

На вечеряющей, но всё еще жаркой улице за зашторенным окном из стеклопакета послышались голоса и открывание входной калитки. Юноша, сидя в той же позе вдруг взглянул на золотую статуэтку Посейдона, сияющую отполированной до блеска поверхностью благородного металла. Затем он дотронулся до своего браслетика на правой руке и почувствовав его вес, окончательно понял, что он находится в реальности, в знакомом ему Мире, а не в подсознательном уровне его, где каждый элемент фантазии и построение идей и окружающего тебя пространства был живее, чем сама реальность. Он хитро улыбнулся и прошептал вслух – вот тебе и Вселенский туризм.

– Эй, юный романтичный странник что узнал? – мысленно вопросила Кристина, идя по коридору вдоль зеркального шкафа купе во всю высоту стены метра под три с половиной встречать родителей с их сумками с наполненными в них элементами обыденных человеческих покупок.

– Расширил круг вопросов, но также и ответил на парочку других – мысленно проговорил Кристине Александр. Посмотрев в зеленеющие глаза своей любимой кошке, он почесал ей под мордочкой белую шёрстку и добавил мысленно – похоже, каша заваривается гуще, с новыми интересными ингредиентами.

– Теперь без этого никуда – мысленно ответила Кристина и сбежала по массивной отделанной рельефным кафелем лестнице вниз. Выйдя на жаркую улицу, она вдохнула воздух, наполненный ароматом цветов и трав, фруктов и костерка, горевшего на соседнем участке, и прошептала вслух – так жить много интересней! – улыбнувшись, она пошла навстречу идущим родителям.

Сокольский снова обнял ноги руками и уткнулся подбородком в коленки. Размерено моргая карими глазами, с едва заметной улыбкой на загорелом вдумчивом лице, он вдруг погрузился в прошлые года жизни. Он вспомнил те, казалось бы, беззаботные студенческие времена, когда из-за учёбы на дневном отделении толком не хватало денег на поход в кинотеатр или сопровождение очередной дамы в кафе или второстепенный ресторанчик, когда бюджет был ограничен настолько, что порою эти ограничения касались собственных желаний. Ну а тех денег, что удавалось перехватить в процессе различных подработок, хватало не на многое. Вспоминая те времена, он с долей радости улыбнулся и подумал о том, какое количество денег теперь лежало на его электронном счёте и сколько есть перспектив в открытом доступе перед ним, сколько им уже изучено собственнолично и сколько предстоит открыть для себя и для других. Скольким людям необходимо будет помочь, скольких удастся спасти, скольких предстоит лишить свободы и жизни намеренно, за их негативное отношение к человечеству. Всё это давало ощущение полезности и занятости в общем Вселенском процессе эволюции её и собственной жизни, жизни общества. Это тебе не сидеть на маминой с папиной шеи, и вести необоснованную знаниями полемику, козыряя перед друзьями заученными фразами со слабым оттенком философского смысла в них, при этом в глубине себя понимать, что ты не двигаешься вперёд в реальности. В действительности ты всего лишь горазд на громкие слова и попирание других, тех, кто всеми силами старается себя улучшить самостоятельно, опираясь на свои знания и возможности, собственную статистику пусть и не великих, но всё же достижений. Сейчас же его собственное критичное мировосприятие изменилось, подверглось революции. А те блага, которые ему раньше виделись первостепенными, желанными и, казалось, были заоблачными и несбыточными, в современном его моральном и интеллектуальном состоянии изменили свою значимость и утратили актуальность. Они стали доступными для него, а ему просто захотелось остаться самим собой, простым и беззаботным с виду. Он понимал, что им овладела постоянная идея просвещения себя, стремление к ещё большему интеллектуальному познанию Вселенной и человеческого Мира.

Сидя в любимой позе, он вдохнул прохладный ароматный воздух и подумал про суперсекретную дивизию под названием Зет, которая теперь перестала быть абсолютно секретной, пусть и для узкого круга лиц. Неужели немцы и тайное руководство Третьего Рейха действительно свернули с тропы открытой кровопролитной войны на скрытую конфронтацию, или, сделав ход конём, опутали Мир собственной паутиной власти? – думал юноша, слушая монотонное и гипнотизирующее урчание домашнего питомца. Мысль шла дальше в голове его, пока взирал он на лежавшую на тумбе рядом с широкоформатным плазменным телевизором большую белую ракушку, привезённую из Доминиканской Республики, раскрашенную яркими красками большую бутылку с корешками Мамахуаны[7 - Мамахуана – национальная алкогольная настойка на травах в Доминиканской Республике], настоянными на тёмном роме с красным домашним вином и мёдом, собранным в период цветения южной акации. Что будет при столкновении с силами нам неизвестными? Как им противостоять, и чем? Как хитрыми, совместными с командой С.Р.Т. действиями обернуть возможного врага в перспективного союзника без негативных столкновений сил технологических, людских?

– Ладно, завтра в самолёте домыслю – прошептал юноша. Погладив дремлющую возле своих ног кошку, он встал с ламинатного пола, проследовав к двери, ведущей из голубоватого оттенка комнаты на просторную площадку с обоями бежевых тонов и ответвлениями в другие спальные комнаты и лестницей, ведущей на крышу, в большую мансардную комнату. Спустившись по другой лестнице на первый этаж в обеденный зал с большим овальным столом, стульями, мебелью, и переходящий в кухонную зону, он, увидев свою любимую сестру, вновь обрёл беззаботную улыбку и вид человека, абсолютно довольного жизнь. Ведь так оно и было, жизнь в её бесконечном проявлении была порой непредсказуема, местами грустна и тяжела на эмоции, местами опасна, зачастую интересна, поистине хороша, но в ней всегда были светлые моменты. Главное уметь узреть их и принять их для себя.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.