Русский взгляд на русские вещи

Что говорит интернет: «Э?тнос (греч. ????? – народ) или народ – группа людей, объединенных общими признаками: объективными или субъективными. Различные направления в этнологии (этнографии) включают в эти признаки – происхождение, язык, культуру, территорию проживания, самосознание и др.» – это вики.

«и др.», наверное, подразумевает еще что-то важное? Или это важное маскируется под невнятным «происхождение»? Нам же интересно, почему мы разные, и что за причины, кроме «исходных ландшафтов проживания» нас разными делают? Не свалились же на нас с неба «язык, культура, самосознание». Мы их добывали от куда-то, делали их век за веком такими, какие они сейчас.

Я полагаю, что на нуле времен «языка, культуры, самосознания» не было. Они выросли в каждом «этносе» к сегодняшнему дню такими, какими выросли. И этнос характеризуется исключительно и только особенным от других (собственным) способом добычи «языка, культуры, самосознания», да и «территории проживания» тоже.

Ладно, вот НЭС (национальная энциклопедическая служба): «Этнос, это исторически сложившаяся на определенной территории стойкая община людей, которые имеют относительно стабильные общие черты и особенности культуры и языка, а также осознают свое внутреннее единство и отличие от других сообществ, что зафиксировано в самоназвании (этнониме). Древние греки пользовались словом „Этнос“, для обозначения других народов, которые греками не являлись. В русском языке аналогом термина „Этнос“ было понятие „народ“. В научный оборот понятие „Этнос“ введено русским ученым Широкогоровым в 1923 году. В настоящее время понятием „Этнос“ обозначают устойчивую большую группу людей, представленную племенем, народностью, нацией.»

О! Этнос представлен нацией, да еще и «аналог слова народ». Может и такое случаться в лучшем из миров. Почему же на одной «определенной территории» «исторически сложившаяся стойкая община людей» имеет именно эти «стабильные общие черты и особенности»? Безусловно существует набор уникальностей, что стойко являет себя в каждом этносе и обуславливает собой рост определенной хозяйственной, языковой, социальной культуры, да и «ландшафтные» предпочтения, как следствие.

Вернемся в сеть: «На?ция (от лат. Natio – племя, народ) – социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность индустриальной эпохи. Существует два основных подхода к пониманию нации: как политической общности граждан определенного государства и как этнической общности с единым языком и самосознанием. В международном праве является синонимом национального государства.» – википедия.

«Нация (от лат. Natio – племя, народ), историч. общность людей, складывающаяся в ходе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, некоторых особенностей культуры и характера.» – философская энциклопедия.

«Нация – (от лат. natio – племя – народ), историческая общность людей, складывающаяся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, этнических особенностей культуры и характера. Складывается из различных племен и народностей. Ряд современных ученых связывают нацию с определенным народом и включает в число ее сущностных принципов общность самосознания и социальной структуры; другие рассматривают нацию как общность принадлежности к определенному государству» – энциклопедический словарь.

Во как. Термин «нация», оказывается, отличается от термина «Этнос (народ)» привязкой к облаку тегов «индустриальная эпоха», «политическая общность», «государство», «международное право», «экономические связи», «социальная структура». То есть граждане Римской империи, нацией не были, потому, что производственные отношения в ту эпоху не были «индустриальными», а советские люди – нацией были, потому, что совершенно не характеризующая ни каких «особенностей этноса», одинаковая везде «индустриализация» в СССР была.

А и саксы, что явились ниоткуда чтобы в англо-саксах раствориться – не нация, хоть имели племенной союз просуществовавший дольше Советского, хоть крошили всех «не саксов» вокруг в капусту, чтоб присвоить имущество (вступали в своеобразные экономические отношения с внешним этносу миром). Да и советские, хоть и нация – канули в лету. Нет их. И что мы теперь? С каждым дворцовым переворотом будем новую нацию создавать, а старую хоронить? Неудовлетворительно.

Здравый смысл подсказывает, что понятие «нация» было определено в школьный обиход людьми, которые искренне считали свою краткую и своеобразную эпоху вечной. Они творили терминологию будущего навсегда. Прогресс общественных отношений имел четкое расписание и не мог оскорбить адепта непослушанием. Но оскорбил.

От чего же мы продолжаем наблюдать в мире непредсказуемую кашу творчества «этносов» там, где нас научили видеть строгий ход «образовавшихся наций» по лестнице стандартных социальных процедур? От того, что «технический прогресс», «тотальная информированность», «прогресс схем экономических отношений» «общее международное право» и прочие прогрессы ни чего, ну совершенно ни чего не изменили в этом мире. Просто добавили кучу прикольных инструментов влияния в арсенал все того же «набора уникальностей, что стойко являют себя в каждом этносе».

Очевидно, что системный упор на «нивелировку этнических особенностей» на поле «общечеловеческих отношений» потерпел свой неизбежный системный крах. Любая механическая (искусственная) система всегда безумно затратна и сама, без непрерывного контроля и подпитки не живет. Естественное же положение вещей может жить в запрещенном и гонимом состоянии вечно, только потому, что оно естественно.

Наблюдатель (естествоиспытатель) может видеть, например, «на поле общественных отношений» совершенно этнически специфическую методику «присвоения имущества», что из последних сил выдает себя за несуществующие «всечеловеческие стандарты». Даже с помощью гигантского парка «учоных» и «креаклов», дорогие, вы меня не убедите, что я существую исключительно в вашей схеме, а ваш образ действий и ваш образ мысли для меня неизбежен.

Современная мне Россия (РФ) – ареал обитания массы людей, что совершенно не описываются школьным определением «нация». Нет здесь ни «духовной общности», ни «этническо-культурной», ни «единого самосознания». Но есть что-то абсолютно естественное, что не позволяет расчлененному по всем возможным «линиям напряжения» обществу развалиться на пылающие головешки. Что-то, что объединяет «славяноариев» и «православных», «русских» и «адыгов», «буржуев» и «коммунистов». Что же это?

А живой «набор уникальностей, что стойко являет себя в нашем народе» Что же, идем в сеть: «Народ – термин науки этнографии и под ним понимают этнос, то есть группу людей, общую по происхождению (кровное родство). Позже, для определения «народа» стали использовать ряд вторичных признаков – языка, культуры, территории, религии, исторического прошлого и т. д. Применение слова «народ» в значении более крупного, не этнического понятия «нация» характерно в политике для обозначения всего населения какого-либо государства, вне зависимости от его этнической принадлежности. Поэтому один этнос может проживать на территориях разных государств и частями входить в различные «народы», а может быть и объединение в единый «народ» разных этносов. Например, текст росийской конституции начинается со слов: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле…» – википедия.

То есть народ, как кровная (генетическая) общность, обретая «историческое прошлое» (становясь активным субъектом и объектом политики) обрастает «не кровными родственниками» по «вторичным признакам», что превращает его в «нацию».

Проще, в современном школьном смысле «нация» – это «народы» собравшиеся для «политики» в одно «государство» (ставшие одним «народом»). Какая прелесть. «Нацизм», как «расовая чистота», отсюда, есть инструмент разрушения «нации». Но нам нужен ответ, что за дикая «уникальность» не позволяет нам развалиться карточным домиком под аплодисменты «прогрессивного человечества»?

Теория не учитывающая семантической разницы между «Peoples, nation» и «народ» всегда описывает иллюзии. Кровная общность (народ), что сохраняет в своем языке этимологию большинства «расхожих понятий» – просто естественный держатель смыслов происходящего. И он генерирует вокруг себя «нацию» самым натуральным и доступным способом – принимает в семью (в свой род).

Родственника, что разрушает со зла или по недоумию собственный род наказывают, но не перестают любить. Ваше дитя может увлечься самыми идиотскими и самоубийственными иллюзиями, но вы не откажете ему в крове и пище. Ни один этнос вошедший в наш род не исчез с лица земли, не потерял свой язык и культуру. Все наши «не кровные» и «кровные» знают позвоночником – на уровне, что не описывается школьными учебниками, мы одна неубиваемая, упрямая жизнь.

«Не кровные» не русские русские отдавая жизнь служению России служат и своему этносу наилучшим, из возможных, образом. А российский от российского порой отличается больше, чем китаец от француза (мировоззренчески), но тем не менее оба – одно большое «мы». «Мы» не как «политико-экономическая целесообразность», а как «ветки одного древа» – родственники.

Отсюда, малая управляемость масс экономическими стрессами. Вот станете вы отпиливать себе ногу только потому, что пересели с полноценного питания на картошку с луком? Типа, чтоб больше калорий другим частям тела досталось. Или потеряв регулярный заработок выгоните сына из дома? Типа, чтоб сохранить привычный уровень наполненности холодильника.

Отсюда, академическая школа, что досталась нам из социализма, по крайней мере все в ней, что касается «нации», очень поверхностно описывает реальность. На сколько я понимаю, наука призвана осмыслять происходящее, а не генерировать натужные иллюзии для обобщения необобщаемого под текущий соц. заказ. Теория-иллюзия источник прогнозов-сусаниных.

По факту, есть русский народ, как род способный не отделять (эмоционально) личное в семье от общего в государстве. По факту, эта «особенность» пленительна для всех соседей нашего рода, способных стать носителями того же. По факту, вошедшие в наш род «не кровные» родственники обретают только эту «особенность», не теряя ничего из «особенностей» собственных.

Но и перечисленные факты, есть следствие «исходной уникальности», которую можно назвать «способность любить вопреки». Эта способность источник «нечеловеческого терпения» народа, что не пробиваем ни экономическими, ни «уничижающими гордость населения» манипуляциями. Эта же способность источник «безумного героизма» народа в непрерывных русских войнах. Невозможно урезонить воина «непреодолимыми обстоятельствами», когда он любит (часто враг не в состоянии даже предположить наличие в мире того, ради чего русский отдает свою жизнь).

Глубина вопроса любви уходит от «научного» осмысления, но встреча этноса со Христом и полное, безоговорочное принятие православия русской массой именно как «теории практической любви соединяющей с Богом» – закономерная неизбежность. Даже советские идеологи богоборчества не додумались до «крещения Руси огнем и мечем». Сия ложь из новейшего времени – отчаянная попытка удержать вдали от Христа тех, кто Христа и так не знает. Остальная антиправославная (да и антирусская) пропаганда сейчас, по сути, попытка доказать бездомным, что зимой в лесу теплее (в доме вас заставят разуться!).

Итог всего вышесказанного – наличие народа, что живет сквозь века «не индустриальные», «индустриальные» и «постиндустриальные», наличие народа, что меняет государственное устроение как перчатки и все равно остается самим собой (сохраняет «способность любить вопреки») требует отдельного осмысления. Ничего здесь не причесать под надуманное «общечеловеческое». Самое тонкое место нашей науки, это страсть к «неправомочным обобщениям». Что, конечно, вопрос кадровый.

Мышление

Страдающие мышлением часто сталкиваются с детьми. С самыми настоящими маленькими человеческими детенышами, мальчиками и девочками. А некоторые даже растят своих (и не одного – двух). Таким, хорошо пострадавшим, если они умеют любить (сосредоточенно наблюдать что-то кроме себя) не нужно доказывать, что у одних и тех же родителей в одних и тех же условиях рождаются очень разные детки.

Например, одна крошка никогда не сделает плохо кошке и всегда помнит, что кошка ждет еду и ласку от человека. А другая крошка может спокойно пнуть кошку и никогда не помнит, что «кошка тоже человек». Повторюсь, такие крошки часто входят в мир в одной семье у одних родителей. Эти родители вынужденны учить пинающую крошку: «Пинать кошек нехорошо», забывчивую крошку: «Нужно помнить о зверюшке, как о себе». То есть одного ребеночка нет нужды учить любви (у него у самого любви можно учиться), а другого ребеночка приходится.

На выходе получаются (из обоих крошек) замечательные, вежливые, порядочные и заботливые к другим люди, только любовь у одного из них в голове, а не в сердце (она не врождена ему). Любовь его – воспитанные условные рефлексы. А все, кто помнит собаку Павлова, знают – условные рефлексы легко изменить изменив условия среды обитания. То есть любовь в этом человеке жива, пока она жива в окружающей его среде.

Но мы-то любим его и такого (или нет?). Та крошка, что умела любить кошку, тем паче умеет любить человека. Она создает среду обитания, а не питается ею. И это главная и единственная драгоценность Божьего мира, планеты, страны, города, дома (врожденная способность любить). Вокруг этой драгоценности формируется драгоценная среда способная сохранять любовь в тех, кто сам сохранять ее не может но очень и очень хочет.

Всегдашняя русская картинка – разноцветная толпа вокруг ветхого старца в черных одеждах – самая точная иллюстрация изложенного. Православие, как Божий дар миру, не только вбирает в себя редких «носителей любви от чрева», но и дает каждому возможность «свести ум в сердце», вернуть любовь искусственно воспитанную в «место пусто» ее естественного обитания. Вернуть себе Образ Божий.

За государство, землю, страну, что сохраняет (защищает, несет в себе) этот Небесный Генератор Любви Живой, многие здесь пойдут и умрут без звука (как было всегда), собственно умрут от счастья (умрут от любви, всегда чувствуя это, но не всегда понимая). Парадокс, что умрут за сохранность всего планетарного человечества сражаясь с большей его частью. Умрут за сохранение на планете источника этой страшной заразы – бескорыстной и жертвенной любви ко всему живому.

Любое событие политическое, экономическое, культурное, любой шаг, любой звук ли мысль под этим небом всегда или попытка заткнуть этот источник, испоганить чем, уничтожить, заменить муляжом, или попытка его защитить, расчистить и обустроить (пить самому и раздавать всем). Когда-то русские именно так увидели Христа, как Источник Живой Любви. Сейчас вместе с нами так видят (когда видят) глобализм от Бога все народы Российской семьи.

Сакральный смысл Руси, не иудейская «избранность», и не исламская «гордая правота», а простая и тяжкая работа любви. Страшный, ломающий хребты и взрывающий души святой труд богоподобия. Добро пожаловать в священную историю, друзья.

Фашизм

Чем плох? Теория классического фашизма не отвечает на этот вопрос. На этот вопрос отвечают плоды фашизма. Именно по плодам мы узнали его. Истории переписывают, окно приемлемого пляшет, но есть простая линеечка, которой мы можем замерять происходящее. Линеечку эту можно назвать «как я (мы) отношусь (относимся) к ближним и дальним».

Не особо важно какая «моральная история» для оправданий (обвинений) сочинена пропагандистами, когда есть линеечка, которой мы можем измерить сегодняшнее состояние любого из актуальных объектов. Как правило, эти объекты бесконечно повторяют сами себя (они сегодня такие же, как и всегда), что делает нашу линеечку вечной защитой от пропаганды (и от лжи самому себе).

Чтоб голова не кружилась закрепим верх (нуль) линеечки в позиции «я всех считаю людьми и люблю, могу понять и простить, даже если они думают не как я, делают не как я, даже если не ведая, что творят, вредят мне». Собственно это позиция идеального православного, позиция Христа. Как не взаимодействуй с этой позиции с человеком или с человечеством ни фашизма, ни плодов его от тебя мир не дождется.

Одно дело «общественный идеал», совсем другое «воплощение идеала в жизнь». Здесь мы получаем следующее деление на линеечке: «я люблю, понимаю и прощаю всех, но свое и своих гораздо больше». Собственно это позиция обычного православного, что тщится быть идеальным, но не всегда получается. То есть это еще не бунт против идеала, а просто отсутствие у среднего человека сил идеалу соответствовать.

Интересно, что когда в «свое и своих» записано православие, как общественный идеал отношений, и разные внешние «все» атакуют этот идеал на уничтожение, встает во весь рост вопрос: «Могу ли я сражаться с теми, кого люблю и прощаю, за тех кого люблю и понимаю больше?». История говорит, что я здесь жив и православие во мне живо только благодаря бесконечной череде твердых людей решивших этот вопрос не размышляя.

Воин защищающий православие, всегда чувствует (знает), битвы отдаляют от Христа. Отсюда и «милость к павшим», и желание накормить и защитить слабых, потерявших мужчин от его руки, отсюда человеческое лицо победителя, что защитил своих не обретя ненависти к чужим. Никакого тут фашизма не выйдет и ни каких плодов его тоже. Сражающийся ради любви больше сражается с демоном ненависти, чем с маленькими людьми напротив.

Удивительно, что против такого общественного идеала можно бунтовать, но бунт на лице (он есть). Следующее деление линеечки, как раз называется «мы бунтуем против идеала потому, что проиграли демону ненависти и любить всех, и прощать всем уже не умеем». Отсюда мир уже делится на «мы – люди» – «они – нелюди», что зажигает все войны на уничтожение (и на самоуничтожение), все геноциды и теоциды на Земле. Здесь источник фашизмов всех разновидностей, от нацизма до либерального пацифизма (пацифисты особенно вкусно не прощают инакомыслие).

Направо и налево сплошные плоды фашизма, по которым мы уже устали узнавать его. Особенно загадочно выглядят «антифашисты», что ведут войну с определенным видом фашизма совершенно не замечая своего. Драконоборец за драконоборцем бьет зеркала в пыль, чтобы только не видеть, как вытянулось его свирепое рыло и как капает с его клыков и когтей человеческая кровь. Я уже не умиляюсь, когда на рога, по привычке, такое чудо пялит свой младенческий чепчик.

Но, простите, нет предела «продвинутости». Вынужден поставить на линеечку еще один штрих. Называется он: «Люблю, понимаю, прощаю и считаю человеком только себя великого и безупречного». По православным понятиям – сие смерть души. По понятиям же упорно разводящих такие цветы в моем мире – это идеальный гражданин общества неустойчивого равновесия разных фашизмов. Общества сомнительного равновесия разных сортов ненависти к разным сортам людей (анти-идеал – это когда все ненавидят всех).