Творец бессмертия, или Исповедь гения

«Как можно? Ведь у меня учёба! Большая и важная цель всей жизни! Такие деньги потеряем, если брошу! Не время, Сашка!»

А много позже, когда мы как-то гуляли со Светой в соснах, и я подумал, что можно тот разговор осторожно возобновить, то вышло всё, как я и не ждал. Светлана вся напряглась, повернулась ко мне резко и вдруг зло выпалила:

– Думаешь, я не хочу малыша? Но не получается ничего у нас!

И в глазах ее появились слёзы и… И злость!

– Так, может, надо сходить… – пробормотал я, потрясенный и новостью, и откровением, и этой необычной для меня злостью в глазах жены.

– Ходила уже! – снова резко ответила Светлана, отворачивая своё лицо. – Всё у меня нормально!

– Тогда ещё проще… – успокоил я. – Почему же мне сразу не сказала? Почему, Свет? Теперь и я схожу, проверюсь… Помогут!

Жена ничего не ответила. Гулянья не получилось, и мы повернули к дому.

Настроение было испорчено у обоих, но впервые это случилось как-то по-особенному. У нас вышла не ссора. У нас вышло взаимное отторжение.

Светка явно во всём винила меня, будто я заранее мог догадываться о своей неполноценности! И если я действительно оказался не в силе, то она совсем мне не сочувствовала, ведь это же и ее беда, как должно быть в дружной семье, – а она просто злилась на меня. Так недружелюбно можно относиться лишь к человеку, который совсем не дорог. К человеку, которого не то чтобы не уважаешь, но нисколько и не ценишь.

Говорят, что даже к врагам не относятся с таким же презрением и ненавистью, как к тем, кого разлюбили. Неужели это коснулось и меня? Вот уж не ожидал беды с этой стороны!

Сначала мне хотелось немедленно во всём разобраться, обнять ее, успокоить, уточнить, но по тому, как Светлана отворачивалась от меня, отдёргивала руку и забегала вперёд, лишь бы не идти рядом, я оценил сложность ситуации. Тут уж оказалось не до уточнений – само собой вдруг многое прояснилось! Многое, но лишь не то, как же нам быть дальше?

Неужели десять лет – это тот перевал, через который мы едва перебрались, но дальше не осталось душевных сил, чтобы идти рядом?! Не видел я в ее глазах никогда такого отчуждения, и не мог понять его истинных причин. Конечно, это реакция именно на меня, но чем же я ее вызвал? Я ничего не мог понять.

Наивно надеялся, может, ещё успокоится? Может, это у нее временное, связанное с неудачей в беременности, но постепенно рана затянется. И у меня затянется, вполне возможно, ведь приговор не окончательный!

Зачем так остро ей было реагировать? Или теперь отношения уже не исправить? У нас же, как смешно это не покажется, совсем нет опыта ссор, потому мы и мириться не научились. Мы как-то сразу и безболезненно притерлись друг к другу. Всё у нас было замечательно, мило и красиво. Ведь мы были влюблены оба! И были счастливы! Тоже оба и вдвоём!

А если так было только в ту давнюю пору, когда Светка глядела на меня как на бога? Ну, не на бога, конечно, а на человека, ею уважаемого, и от которого она полностью зависела. Даже не только она, но и вся ее последующая жизнь, судьба, уже мысленно связываемая со мной.

Так что же случилось теперь? Видимо, та зависимость как раз и ослабла, если она вообще хоть немного сохранилась. Вот и проявилась – та самая женская независимость, которая сама не знает, что творит!

Знал ведь я! Предполагал осложнения, да только соломку не подложил, где следовало! А теперь, когда стало больно, одними уговорами семью не спасти! Теперь надо чтобы Светлана сама опять убедилась, что не сможет без меня. А получается-то всё наоборот – Светка получила хорошее по местным меркам образование, уже самостоятельно и успешно работает в университете, надеется на хорошую перспективу. И всё это очень уж легко ей далось, будто без меня и моего участия! Правда, деньги-то на всё мои потрачены, но кто же это ценит, если наступает момент, когда табачок врозь? В таких ситуациях добра не помнят! Оно в столь щепетильных ситуациях лишь душу тяготит! В таких ситуациях все только о своем, о светлом будущем мечтают!

А не слишком ли далеко я зашёл в своих подозрениях? Как сам-то буду со Светкой жить, если между нами возникло отчуждение, а я его собственным болезненным представлением еще сильнее обостряю? Так и буду приглядываться? Так и буду подозревать?

А когда она заметит, что со временем непременно произойдёт, так пойдут один за другим скандалы. У нее же, наверняка никого нет! Одна лишь жажда независимости бушует от того, кому более всего обязана! Долг ее и тяготит, глупенькую! Это мне понятно! Иначе не было бы тех глаз, полных слёз, которыми она на меня зло глядела! Если бы кто-то у нее появился, так всё развивалось бы иначе, насколько я это представляю.

В общем, пока самому мне надо успокоиться! Чем больше стану копать, тем глубже закопаюсь!

Время, однако ж, шло. Внешне наши отношения наладились. Будто всё встало на прежние места, но я-то чувствовал, что контакт не прочный, без радости, без нежности, которую невозможно скрыть, как невозможно скрыть и ее отсутствие. Я терпел, не подавая вида и делая всё, чтобы не напоминать того неудачного разговора. Светлана, похоже, в этом мне помогала искренне. И на том ей спасибо! Всё подтверждало моё предположение, что никто другой ей пока не нужен.

У медиков я, просверлив себе мозги своей мнимой виной, разумеется, побывал очень скоро. Надо сказать, что медицинская страховка в моём случае оказалась бесполезной, что весьма странно.

Ох, уже эти американцы! Деньги за страховку берут фантастические, а что-то делать не хотят! В общем, пришлось опять платить. Я еще раз убедился, что даже самая простая медицинская консультация в США и, тем более, лечение, значительно дороже обходится, нежели сразу умереть! Благо, что мой статус здесь многое обеспечивал без чрезвычайного напряжения кармана. Но это я просто так вспомнил, для успокоения нервов!

Куда интереснее вердикт, который мне выдали медики: «Вам, сэр, волноваться совершенно не о чём! Желаем вам с женой получить полный дом детей!»

Вот это-то меня и взволновало! Как же так? У Светки всё в порядке! У меня тоже всё в порядке! Но в чём же тогда причина общих неудач? Или медики ничего и не анализировали в своих лабораториях, а результат выдали от балды? Но им было бы куда выгоднее меня к себе «привязать» надуманным заболеванием и долгим лечением.

Кто ж их проверит, как не моя собственная домашняя «Биоинженерия»? Да только неудобно мне с этим обращаться к Светлане. Уж лучше съездить в другую лабораторию, например, в Сан-Хосе или в Сан-Франциско.

Между тем, наша жизнь сама собой катилась в прежнем направлении.

Утром мы разбегались по своим работам. Светлане почти всегда полагалось убегать раньше меня, к началу занятий, что она и делала, я же спешил на работу редко, изображая из себя начальника. Добирались мы всегда врозь и пешком. Даже в самую плохую погоду, благо всё от нас находилось не далее, чем в десяти-пятнадцати минутах спокойного хода.

Во многом потому и свой дом мы за эти годы не сменили. Мой статус, как здесь полагалось, давно требовал перемен, если жить по американским меркам, но переезжать не хотелось ни мне, ни жене. Нам и здесь казалось настолько удобно, что ничего иного и не хотелось! Пусть думают о нас, что угодно!

А они, между прочим, и думали, и удивлялись. Удивлялись нам, имеющим возможность, но не имеющим желания. Ведь в США люди обязательно выставляют напоказ своё благосостояние и общественное положение. И демонстрируют его, в первую очередь, всеми достоинствами своего дома.

Потому очень важно для них, где дом расположен, в каком это районе, насколько он велик, каких размеров газон, есть ли бассейн, сколько автомобилей в гараже, есть ли площадка для гольфа? А уж персональная площадка с вертолетом у дома, это для американцев вообще самый весомый символ удавшейся жизни!

Правда, последнее обстоятельство явно было не для меня, поскольку требовало совсем иного уровня доходов.

Впрочем, подобная демонстрация меня никогда не увлекала. Я к ней всегда оставался равнодушен, чем многих весьма удивлял. Они тайно подсчитывали мои доходы и не могли успокоиться от мучившего их вопроса, куда же я деваю свои большие деньги, которых нет у них?

Я этого тоже не знал! У меня же просто никогда и не было больших денег. Светкина учёба многие годы подряд съедала основную их часть, но главная наша особенность заключалась в том, что мы не брали кредитов, а проживали только нами же и заработанное.

Да! С точки зрения американцев мы жили странно! Ведь все они, да и местные эмигранты, буквально сидели на кредитах. И никто на такую жизнь открыто не жаловался. Более того, те американцы и приезжие даже уповали на занятые в долг деньги, поскольку они давали им возможность жить лучше, чем они работали! Правда, все дополнительно отчисляли огромные проценты, оттого залазили в новые кредиты, чтобы уплатить прежние долги, чтобы не забрали машину, не выгнали из дома, чтобы не остаться без телевизора, газовой плиты и даже без газона. Ведь всё это – по отдельности или вкупе – однажды могли забрать за долги самым законным образом.

Да! Даже газон могли свернуть в рулон и вывезти! Но стоило уплатить долги, как всё возвращали! Почему так? А чтобы опять платили проценты! Чтобы снова брали кредиты и жили на средства, которых не заработали! Чтобы вечно были должны! Чтобы всегда помнили, что пользуетесь тем, что вам не принадлежит!

Замечательно! Американцы всю свою жизнь сидят на пороховой бочке, а разорвать порочный круг не помышляют! «Ведь все так живут!», ответит любой из них, и будет прав! Американцы не представляют, как это можно жить без кредитов! Они и не хотят жить иначе! Они же живут – как все!

И всё же американцы живут в кредит не по своей воле. К этому их вынуждает специально организованная изощренная система долговой кабалы. Всё и вся подталкивает в сети кредитования. И государству, и банкам, живущим на отжатые проценты, очень не по нраву люди, не связанные по рукам и ногам их кредитами.

Такие люди здесь находятся под подозрением. Ведь без кредитов они в своей «свободной стране» отнюдь не на словах оказываются свободными от государства! Ведь они умудряются жить и существовать независимо от него! Ведь они, при случае, смогут и зубки показать!

Такие люди ни банкам, ни государственной системе не только не нужны – они могут быть опасны! Потому их следует либо повязать кредитами, как всех остальных, либо придушить чем-то другим, чтобы сделать управляемыми. Узда на них всё равно нужна! И всё же меня не трогали – срабатывало, видимо, моё высокое покровительство.

Приключений здесь нам вполне хватало – соседство с океаном существенно влияло на нашу жизнь, но еще больше на неё влияло размещение Санта-Клары меж двух океанов. А они без устали соревновались между собой в силе, прокатывая по территории то бури, то смерчи, то торнадо от одного берега до другого! Напуская на нас ветры, туманы, а иногда даже снежные заряды посреди лета!

Но всё преходяще! Раза три или даже четыре (вот ведь как – даже не запомнилось!) мы со Светланой ездили отдыхать, то куда-то на юг, то просто в туристическом поезде с большими остановками на экскурсии. Светка иной раз подталкивала меня в круиз на огромном пароходище, но меня это не привлекало.

Да и что там хорошего? То океан перед глазами, то зеркально сияющие магазины в пять этажей, которых и в Санта-Кларе предостаточно! Остальные развлечения, предлагаемые на лайнерах, меня вообще не интересовали. Круизы мне всегда казались прекрасной затеей только для убийства времени и опустошения карманов!

Друзей в Санта-Кларе у нас с женой за эти годы не прибавилось. Были и есть просто знакомые, были и есть коллеги. Есть даже те, с кем интересно поговорить о работе, но ни шага в сторону. Разве что, о прошедшем отдыхе, о последней игре в регби местной команды или о причудах погоды!

Это совершенно по-американски! Это абсолютно добропорядочно по местным меркам! Но меня подобные светские беседы не захватывали. Они меня тяготили, потому я и Светлана встречались с кем-то из знакомых редко. Зазывая к себе гостей, большей частью, только в ответ на их приглашение.

Единственным другом, которому мы бывали рады, и с которым разрешалось слегка расширить тематику наших бесед, оставался Фёдор.

Всё же трудно скрыть факт его рождения русским человеком, и потому у нас находилось много общего. Мы были рады ему всегда, и заглядывал он к нам частенько даже без всякого дела.

Иногда по выходным мы втроём ездили на прогулки. То в Сан-Хосе или в Сан-Франциско, то на океанское побережье или в другие города Кремниевой долины, которую давно считали «нашей». Вокруг действительно находилось много интересного.

Возил нас всегда Фёдор. Как заезжал по предварительному договору за нами на своей машине, так и оставался за рулём, что меня вполне устраивало – удавалось больше глазеть по сторонам. Всё же за рулём внимание рассеивать опасно.