Возвращение в неизвестность. Тайна ночного вокзала
Часто говорят, будто ждать да догонять, – хуже и не придумать… Я с ними согласен. Поскольку сам это испытал – мне частенько приходится тяготиться именно этими неприятными состояниями! То есть, ждать, а иногда и догонять! И ничего тут не поделаешь! Такая работа! И всё же иногда накатывает тоска – становится невыносимо жаль потерянного времени. Даже того времени, истечения которого подчас мучительно ждешь, ждешь, чтобы оно, наконец, куда-то делось. Чтобы пришло иное, принеся с собой желанное событие или физически приблизившее ко мне дорогих людей. Но ведь любое ожидание, по сути, и есть банальное растранжиривание собственной жизни, которое к тому же еще и основательно изнуряет.
Да! Трудное дело – ожидание! Особенно, если заняться больше нечем, а от нетерпения не находишь себе места!
Впрочем, это лишь моё мнение, и вряд ли кто-то, кроме меня, воспримет мои муки в столь трагичной тональности. Пусть так! И всё же обидная сущность пустого ожидания сверлит мне мозги всякий раз, когда я основательно где-то зависаю. Я-то хорошо понимаю, что ожидание лишь портит мои нервы и, за самым редким исключением, просто выбрасывается из жизни! А если еще сознаешь, что осталось от этой жизни не так уж много, то становится совсем грустно.
*
Вот и опять я томлюсь в ожидании проходящего поезда. Периодически погружаюсь в себя, чтобы хоть чем-то занять отупевшие после почти бессонной ночи мозги. И только объявления по радио о прибытии и отправлении поездов, не очень громкие, с одинаковой для всех вокзалов приятной интонацией, переключают внимание и возвращают меня в тоскливую действительность небольшого зала ожидания с традиционно высоченным потолком.
В столь ранний час зал почти пуст. Лишь иногда кто-то заглянет, оглядит всё шальным взглядом, да и подастся с миром. Бывает, задержится кто-то, присядет, пошуршит бумажными пакетами, перекусывая накоротке, или промучается в заботах с почти неподъемным чемоданом… Изредка тенью проскользнёт уборщица, раздраженно бурча себе под нос, когда приходится подбирать брошенные бутылки и прочий мусор.
Не первый раз я стреляю глазами по сторонам, надеясь зацепить хоть что-нибудь, способное заинтересовать и скрасить утомительное ожидание, но всё тщетно! И мне уже несправедливо представляется, будто здесь, ровным счётом, никогда и ничего не происходит, и произойти не может! Здесь навеки поселилось тоскливое однообразие ожидания, а всё живое, если уж попало сюда по случаю, пребывает в непрерывной и изматывающей скукотище.
Я устал сидеть, я устал ждать. Спокойно мог бы еще поваляться в постели, но из ведомственной гостиницы, как подсказала мне интуиция, было весьма разумно съехать значительно раньше оговоренного срока. Понятно, что такое решение требовало длительного ожидания на вокзале, но позволяло значительно уменьшить внимание к себе. Это важно, поскольку заинтересованных в слежке за мной здесь оказалось предостаточно. В общем, я доверился интуиции и покинул гостиницу глубокой ночью, благо гостиница располагалась в пяти минутах ходьбы от вокзала, и добираться до нее труда мне не составило.
А вот ожидание…
Жаль, что почитать совсем нечего – не макулатуру же скупать в ярко святящемся киоске! Незаменимую же в моих командировках электронную книжку, давно подаренную заботливой супругой, включать не хочется – едва перечитанный заново рассказ Лермонтова «Рок» должен как-то утрястись в душе и перестать ее беспокоить. До тех пор ничто иное в нее не войдёт!
Всё-таки странно! К этому мистическому рассказу я мистически и возвращаюсь второй раз за последний год… Чем же он меня притягивает? Неужели сказывается некий таинственный внешний управляющий импульс? А может, этот лермонтовский рок одновременно станет и моим роком? Впрочем, это уже чушь! Начитался мистики! Она навеяна бездействием уставшего мозга, стремящегося домой, к жене, к детям и внучке. Ведь устал я что-то в последнее время. Устал несоразмерно нагрузке, но прилипчивые и срочные дела никак не отпускают со службы… Следуя одно за другим непрерывной чередой, они приковали меня к бесконечным должностным обязанностям. И знать бы мне, когда закончится эта череда? Когда, наконец, удастся развеяться?
– Надеюсь, я вам не помешаю? – спросил, подходя сзади, некий гражданин, одетый слишком легко для сезона и данной местности. Хотя вполне прилично одет – незаношенные джинсы, затейливая прострочка на ветровке… Несмотря на странные манеры, явно не бродяга и не вокзальный попрошайка.
Он уверенно рухнул в соседнее кресло, породив у меня впечатление, будто поступил бы точно так, даже в случае протеста с моей стороны, но я-то промолчал. А гражданин со странным азартом, словно на виду огромного стадиона забивал свой решающий гол, пихнул ногой цветастую дорожную сумку под кресло и обратился ко мне так, будто мы знакомы лет сто, а он лишь на минутку отлучался:
– Ну, разве не бардак? Камера хранения закрыта! Бумажное объявление с исчерпывающей ясностью извещает: «Буду через двадцать минут!» Каково? А я уж думал, будто подобные приёмчики давно приказали долго жить! Ан, нет! Всё гениальное – просто, а значит, легко усваивается! Двадцать минут я всё же подождал! И напрасно! Лишь продемонстрировал миру свою легковерность!
Странно, отметил я про себя, он жалуется на неудачные обстоятельства с какой-то ухарской радостью! Мне даже показалось, что он изнутри засветился радостью от своего благородного возмущения. Зато теперь я догадался, почему он так легко одет – да с его ядерной энергетикой холодно, пожалуй, никогда не бывает! И можно смело предположить, что меня он в покое не оставит. И действительно, сразу последовал вопрос:
– Вы какого ждете? – на его лице прочно держалась радостная улыбка, будто он заранее знал, что от моего ответа, каким бы тот не оказался, получит удовольствие.
Мне пришлось ответить, но односложно, поскольку вступать в пространные разговоры со столь напористым собеседником, несмотря на терзавшую меня скуку, было лень:
– Сто пятый…
– Ого! Волгоград-Нижневартовск! – обрадовался навязавшийся попутчик. – И я в него же нацелился! Приятно всё-таки, когда незнакомых людей что-то хорошее связывает, верно?
Мой ответ ему был не нужен. Он с прежней улыбкой стал ругать всех и вся.
– Нет! Вы только взгляните! Какие мелкие людишки теперь повсюду водятся! И в очень большом количестве! Не мужики, а шут их знает, кто! Шарахаются один от другого! Нет, чтобы объединиться, принять по граммульчику, да вдохновенно поговорить про жизнь! Ну, что за времена несуразные? И ведь этот, простите за выражение, некоммуникабельный народ постоянно заявляет о своём величии? С чего бы это? Поглядишь на тех… которые с Кавказа… Так они меж собой с первой минуты после встречи все земляки и почти родственники! И уж как они рады каждому из своих, зато русские… Подозрительные, неразговорчивые, настороженные – будто часто обманутые… Сидели бы в углу, да бананы жрали! Или колбасу! Ну, что за людишки! И хорошо, если ни на кого не набросятся! А ведь они вполне могут! Не так на них поглядели, или не то им сказали! Обидчивые, злые, мат, жаргон! Что это – традиции, дурное воспитание, менталитет или особенности этнической культуры?
– И что же? – не удержался я. – Разве раньше всё это лучше было?
– Нет-нет! Конечно, вы правы! И раньше всякое случалось! Но ведь не так часто! Я не первый год замужем! Но то, что сегодня происходит – это уж слишком! Хотя и прочих странностей у жителей великой России, как говорится, под завязку! Вот мой сосед, к примеру, как-то купил новую машину. Неважно, что это давно было, еще в советские времена. Однако же было! Тогда своя машина воспринималась, прямо как сегодня вертолет!
– Позвольте уточнить! Какие это советские времена… Вы так это сказали, словно вам теперь под семьдесят!
– Немного я, конечно, приукрасил! Просто в этом рассказе поменял себя местами со своим отцом. То есть, это отец тогда обрадовался за соседа, давай, говорит, обкатаем, пока у меня время есть, а позже не смогу! Жалеть ведь будешь! А сосед, знаете, так берег свою ненаглядную, что на этой почве слегка сдвинулся. Сесть за руль он боялся смертельно! «А вдруг с машиной что-то случится!» Только смотрел на нее, поглаживал и бормотал: «Какая всё-таки прелесть! Какие формы, какой блеск!» Несколько дней ходил он в гараж лишь затем, чтобы пылинки сдувать. Поглядит, погладит, повздыхает и домой возвращается, томимый любовью к своей ненаглядной! Смехота, да и только!
– И что же? Ни разу не выезжал? – удивился я такому поведению счастливого обладателя авто.
– Ну, нет, конечно! Только пылинки сдувал и вздыхал! Впрочем, ваша правда! Со временем привык он к таким свиданиям – перестали они его удовлетворять! Человеку-то всегда мало того, что у него имеется! Вот и сосед созрел! Слышу как-то, мотор в гараже запустил, газом поигрывает, на месте стоит, наслаждается! Несколько дней подряд он со своей любимицей именно так и общался, наконец, показалось и этого мало. Но из гаража-то – ни-ни! Мало ли что! Подложил под машину кирпичи, колеса, значит, вывесил. Так и ездил. Колеса крутятся – машина гудит, но с места не трогается! Потом, когда пообвык, стал даже передачи переключать. Переключит, газанёт, обратно переключит. Много дней осторожничал, обороты не повышал. Ну, и упражнялся, разумеется. Душу грел!
– Кто же его так напугал?
– Шут его знает? Вроде мужик, сам по себе, вполне серьезный, лишней дури у него не замечали! А ведь насколько основательно мозги ему перекосило на его дорогой покупке!
– Неужели из гаража так и не выехал? – заинтересовался и я.
– Да не в том даже суть! Дальше было так. Как-то он ездил по своему гаражу, на кирпичах, конечно, и рискнул разогнаться до ста. И что же? Всё получилось! Двигатель приятно урчит, колеса вертятся, все приборы, словно живые… Красота! Но вздумал он, бедолага, тормоза проверить, ну и…
– Подвели, что ли?
– Лучше бы подвели! Но раскрученные до больших оборотов колеса мгновенно замерли как вкопанные, а всю накопленную кинетическую энергию по известным законам физики они передали корпусу машины. А она, подлая, от этого буквально полетела! Слетела с кирпичей, пробила стену напротив и влетела в другой гараж! В итоге, не выезжая из гаража, сосед полностью раздолбал две машины – свою любимую красавицу и соседскую, что стояла за стеной! Городок у нас небольшой, слухи распространяются со скоростью звука! В особенности, такие, потому скоро хохотали и взрослые, и дети. Стало быть, правду говорят, что в береженый глаз соринка попадает! Уж как сосед всё это пережил, я не знаю – он и на глаза никому не показывался, но всё со временем и это происшествие забылось. Правда, больше он машины не покупал! Да и зачем, если у него их две! Ему ведь и соседскую, им же разбитую, пришлось выкупать, а деньги возвращать, будто за новую! Вот ведь как случается!
Помолчали. Я – поскольку не понял, с какой стати рассказана эта история, а мой попутчик решил полистать извлеченную из сумки общую тетрадь. Ну, думаю, сейчас зарядится аналогичными историями на несколько часов! Но нет! Скоро затянувшееся молчание обеспокоило даже меня, поскольку оно никак не вязалось с первоначальным поведением разговорчивого попутчика.
А он долго листал тетрадь, зачитываясь в некоторых местах, и не обращал на меня ни малейшего внимания. Временами он черкал в тетради, грыз дешевую шариковую ручку, мурлыкал или вдруг прерывисто и зло мычал. Я даже некоторый интерес почувствовал к его непонятному занятию, но отвлекать не стал!
Через десяток минут, в течение которых его неудобно было рассматривать, поскольку сидел рядом, попутчик двумя ладонями шумно захлопнул тетрадь и, не извиняясь, объяснил своё странное поведение:
– Наверное, подумали обо мне – вот чудак! Всех соотечественников скопом обругал, а сам бесовскими книгами занялся! Угадал? – уставился он на меня смеющимся взглядом.
– Ну, что вы! И я время не терял – своё обдумывал…
– И всё же я пред вами чувствую некоторую вину… Ведь оставил на произвол железной дороги! – весело, но не насмехаясь, выдохнул попутчик.
Я, признаться, не знал, что отвечать и надеялся на его же спасительные прибаутки, коль нам до прихода поезда уже не суждено, видимо, расстаться. Но он сквозь улыбку заговорил вполне серьезно:
– В кои-то веки, да в этой глуши решили строить новое химическое производство. Не очень большое, но всё-таки! Удобрения и синтетические волокна. В наше время куда привычнее разрушать да губить, а тут – многообещающее строительство! А я, как раз, по этой части… Знаете, как в советское время – работаю директором предприятия в ходе его строительства, потом буду директором во время приемки, и, надо думать, останусь налаживать производство. Вполне разумный порядок – всё через одного директора прошло, всё до тонкостей освоил. Но я опасаюсь, как бы сиё дело не вылилось в некие рога и копыта! Сдается, не всё мне говорят, потому как обнаружил немало существенных противоречий. Пробовал выяснить – не дают! Меня грубовато затыкают! Впрочем, не о том нам сейчас разговоры вести, верно? – он опять зажигательно улыбнулся.
Видимо, решил, что настала моя очередь рассказать о себе. Но мне этого не хотелось, и я объяснил своё присутствие в этом городке решением неких личных, не очень важных дел. Пояснения моей миссии попутчик проглотил со свойственной ему улыбкой, не моргнув глазом. А потом с такой же улыбкой добавил:
– Знаете, всюду здесь интереснейшие делишки проворачиваются! Судите сами! Работать на новом комбинате будут не местные жители, почти сплошь и давно безработные, а посланцы некогда братского нам Таджикистана! Своих, стало быть, решили закопать, но таджикам помогать обязаны! Каково это вам? – он невесело усмехнулся той усмешкой, которая сразу выдаёт значительную, но скрываемую осведомленность.
– Таджики дешевле кому-то обходятся – вот и весь секрет! Глобализация, как нам объясняют! – предположил я, подумав про себя, что никак не припомню развёртывания в этих краях сколь-нибудь значительного строительства.
– Это – само собой! И потому загадочный Кто-то готов свой народ из нищеты да в могилу свести! И нас это, в общем-то, уже не удивляет! Дожили! Мы ведь великий народ! Якобы! Может, потому и должны умирать молча! Даже, не плюнув в сторону того, кто нас изводит! Но в данном случае просматривается кое-что, еще более пакостное.
Он не стал раскрывать свою мысль, а я не стал ее уточнять, понимая, что не всякие темы разумно обсуждать с первым встречным.
Попутчик молчал долго, что придавало его молчанию особый смысл, а недосказанное покрывалось таинственностью недоброй перспективы. Впрочем, я и сам мог легко предложить одну-другую версию для объяснения ситуации, но мне интересно было знать, что думает человек, близко находящийся к обсуждаемым событиям. По всей видимости, для него наше шапочное знакомство препятствием к продолжению разговора не оказалось, и мой попутчик заговорил опять. Он всё еще улыбался, хотя от странного выражения его лица, несмотря на улыбку, возникало ощущение приближающейся беды.
– Вы простите, но мне людей приходится понимать с первого взгляда… Всему можно научиться, вот я и… А вы мне сразу внушили уважение. Еще раз простите за назойливость, но на вашем лице прочитываются не только обычные житейские заботы, но и озабоченность общей ситуацией, я бы сказал, в более широком смысле… Кажется, вам вся страна не безразлична! Не собственное благополучие, как чаще случается, а именно страна! Такое теперь встречается редко! Потому именно с вами я поделюсь некоторыми своими подозрениями… Может, хоть вы их развеете…
Он опять замолчал, прервав поток комплиментов в мой адрес. Но в этот момент мне стало понятным его желание распутать клубок сложных и взаимно переплетенных вопросов в самом себе, прежде чем он поделится ими со мной. И я не торопил, понимая, что долго молчать мой попутчик не сможет. Так и вышло.
– Вы, конечно, знаете, что Таджикистан обладает немалыми запасами остро востребованных в мире металлических руд. Вот, казалось бы, и добывайте, обогащайте, продавайте! Кроме того, в Таджикистане великолепные климатические условия для развития сельского хозяйства! Прекрасные земли в долинах. Достаточно воды. Избыток населения, согласного на любую работу. Чего еще искать, чтобы поднять экономику собственной страны? Ан, нет! Практически все таджикские мужики ринулись на заработки к нам, поскольку в их стране ничегошеньки не делается для ее промышленного и сельскохозяйственного развития. Чем же, интересно мне, столь озабочено руководство Таджикистана, если не уделяет внимания ни своей стране, ни своему народу? И вопрос этот не столь сложный, сколь загадочный! Однако есть и другая сторона этой загадки. Нас с вами она еще больше касается. Ну, зачем безработные таджики, приверженцы ислама, которые туго переплелись с всякими исламистами, нужны нынешним властям ЭрЭфии? Гляжу я тех на таджиков и диву даюсь: вроде неглупые от природы люди, но из-за отсутствия образования, сплошь имеют искаженное представление о действительности. Потому их поступки даже в бытовых ситуациях кажутся нелепыми. То один из них магазин ночью взломает, где возьмет бутылку газировки и пачку сигарет, то другой домой запросится! Купите ему срочно обратный билет – своих-то денег нет! Он приехал заработать их для семьи, которая умирает от голода в каком-нибудь ауле, но вместо работы сей кормилец, видите ли, соскучился, бросил работу и уехал домой! Прямо, детский сад! К тому же, в соответствии с законом за каждого из таджиков местный работодавец уже заплатил десятки тысяч рублей! Не лучше ли эти деньги русским безработным отдать в качестве пособия по нищете или в виде зарплаты на том же строительстве? Но, нет! Нельзя! Говорят, русские спиваются! Так ведь потому и спиваются, что их к животным приравняли! Вот вы мне и объясните, что это у нас происходит? Не могут же в кремле быть настолько тупыми, чтобы не понимать даже этого! Даже этого! Более того, скажу только вам, сдаётся мне, будто в нашей стране дело главного немецкого преступника живет и побеждает! Ведь мы явились свидетелями того, о чем он лишь мечтал со всеми своими Барбароссами. Между прочим, Гитлер активно подогревался против нас никем другим, как нашими заокеанскими союзничками! И снабжался ими всем, необходимым для успешной войны с Советским Союзом! Он был всего-то исполнителем. Можно сказать, пешкой в чьей-то игре. А на него ведь и сейчас, как на самостоятельно действующего злодея, всю вторую мировую, все ужасы ее списывают! А он – всего-то пешка! Нас ведь, Советский Союз и Германию, даже всю Европу, где-то на очень высоком уровне задумали стравить и взаимно нейтрализовать в чью-то пользу! Всё исходило якобы от США, но и эта страна – лишь фигура в большой игре, лишь средство достижения неизвестных нам целей неизвестными небожителями! Теперь понятно, откуда загребущие ноги растут!
– А вы-то как это объясняете? – всё же стимулировал я вопросом своего попутчика. Он безнадежно усмехнулся:
– То, что я думаю, мне самому давно кажется бредом! Но как себе не верить? Есть же логика, в конце концов! Есть причинно-следственные связи! И если я, словно тот таджик, не воспринимаю всё в затейливо искаженном виде, то нас элементарно предали и продали! Страну целенаправленно уничтожают те, кому она доверилась. А эти орды таджиков нужны здесь… Ну, не знаю, возможно, для того чтобы свалить на них всякие теракты, к которым они, конечно, ни ухом, ни рылом. В крайних случаях они вполне сгодятся в заварушках в качестве пушечного мяса. К тому же, в некоторых делах не такие они и забитые, как принято у нас считать! Подай им нужную команду, и вмиг преобразятся, приосанятся. Если, конечно, команда окажется для них понятной. И привлекательной! А уж пообещают им, голодным, я думаю, от души! И тогда они нас всех безжалостно вырежут! За своё ведь, за правое дело постараются! Мы для них, застывших где-то в средневековье, самые ненавистные иноверцы поганые! Вот вам и заготовленный впрок терроризм! Или что-то иное? Если всё не так, то зачем в Москве всяких таджико-молдаван видимо-невидимо? Думаете, случайность?
Я не хотел подключаться со своими комментариями к подобным рассуждениям, но логика в них, без сомнения, имеется! При всём этом, мне очень захотелось признать ее убогой, может, односторонней или даже несостоятельной. Хотелось бы иметь веские аргументы, чтобы не оставить от этой версии камня на камне. Но ничего не находилось! И всё же попытку противопоставить хоть что-то нарисованному попутчиком кошмару я сделал:
– Может, не стоит усложнять! И эти таджики, и не только они, находятся здесь лишь потому, что кто-то из нашей руководящей верхушки на них недурно наживается. Это раз! Кроме того, их согласие на самые плохие условия работы сильно сбивает уровень зарплаты для местных жителей. Что, опять же, кому-то сулит огромную экономию и барыши! Это два! Ну и, в-третьих, во власти, как я понимаю, бесконечно много тех, кому наплевать на всё: на вашу логику и критику, на законы, на деградирующий и умирающий народ, и на угрозы, которые вы считаете для них существенными… Им наплевать на всё! Главное для них – это возможность безнаказанно обогащаться сегодня тем, что еще осталось от России! О завтрашнем дне, о вас и ваших детях они даже не подумают, отправляя ради своей выгоды в мир иной всех подряд. Вот и вся логика! И таджики в ней, лишь одно из орудий наживы. Надо полагать, таких орудий против нас имеется немало! Но самое важное орудие в их руках – это наше покорное молчание, которое придает им уверенность и порождает наглость!
Попутчик, как ни странно, всё это время улыбался. Я даже засомневался – уж не нервный ли тик на его лице? Но, конечно же, нет! Оно всякий миг оставалось естественным, а мимика подвижной. Или он меня умышленно спровоцировал на этот разговор, имея дальние планы, вдруг мелькнула мыслишка. Но попутчик и сам, видимо, подумал о том же, потому спросил:
– А вы не боитесь, что наш разговор не останется между нами?
Что это? – подумал я. – Предупреждение, чтобы не болтал? Проверка на вшивость – не замандражирую ли? Или он засомневался не во мне, а в своей безопасности? А, может, захотел меня слегка расшевелить, а сам диктофончик в кармане включенный держит…
– Неприятностей я, как и вы, конечно же, не ищу, – ответил я, наконец. – И тем более не хочу связываться с теми, кто всюду вынюхивает, а потом старательно раздувает, безмерно привирая. Но если честно, то наш разговор не представляет ни для кого опасности. Безобидный обмен сиюминутными мнениями двух случайно встретившихся незнакомых пассажиров. Только и всего! И мы ведь о благе своей страны печемся, а не планируем, как ей навредить! Не понимаю вас, если считаете, будто мы должны чего-то опасаться.
Помолчали. Первым не выдержал паузы мой попутчик:
– Видите, как быстро мы с теми таджиками разобрались? А ведь есть еще киргизы, молдаване, узбеки, литовцы, чеченцы, эстонцы… Ого-го, сколько их было в большой стране Советов, подобных братьев! Кажется, более ста национальностей. А теперь все врагами сделались. В той или иной мере… А мы-то всегда искренне полагали, будто наш союз крепок. Что он – навеки! И я уже не пойму: так мы враги или друзья навеки? Должно быть одно из двух! Нельзя быть чуть-чуть беременной!
– Всё хорошо, пока ни на что не обращаешь внимания! – подхватил и я. – А если приглядеться, то варианты случаются разные; в том числе, и самые неприятные!
– Ну, да! Всё у нас делается через одно место! Но почему? Почему всё перевернулось вверх дном? Люди, как будто, те же самые… Неужели вся дружба и братство народов держались всего-то на доброй воле руководства СССР! Более того, всего-то на одном Сталине! А не стало его, всё закачалось и завонялось. Но даже после этого всё распалось не сразу, прочность в наш союз была немалая вложена. Потом опять сменилось руководство, заварило новую кашу… Вот и результат! Опять рыба с головы… И не только рыба! Причина всех наших бед – это вопиющая непорядочность людей во власти. Предали они нас давно и дружно. Продали они страну вместе с ее природными богатствами и населением, ведь покупателей оказалось навалом. Всякие Франции, Турции. Еще Речь Посполитая была, и Германия. О Великобритании даже вспоминать… А теперь США спят и видят… О! Я Китай забыл упомянуть! Он нами и в одиночку не подавится! И Японию! Вот им-то всем нас и продали! Кому что! А теперь у нас и собственных князьков развелось, как кроликов на ферме… И каждый пытается конвертировать, что в стране еще осталось, в свой заграничный счет! Почитай, Дальний Восток уже сдали. Он лишь формально остается нашим. На Байкале и в Сибирской тайге китайские орды хозяйничают. А сколько их наше черноземье пожирает! Делают там что желают, а нашим-то, россиянцам, и рты раскрывать запрещено. Наша полиция наших же несогласных по каталажкам распределяет за неуважение к славным китайским братьям! В общем, где китайские дельцы побывали, там даже природе конец, не только власти российской! А узкоглазых вполне достаточно, чтобы на нашей земле в пять слоёв выспаться! Поборись с такими!
