Будь спокойна за меня, мама

Ирина сразу же «навострила ушки» и попросила уточнить: «Спасать? От кого? Тебе кто-то угрожал?»

Вика перевела взгляд на Марину. Та смотрела на нее с неподдельной тревогой, и готовностью помочь. Вика решила, что это молодой тете можно доверять и сказала: «От самой себя!»

Вика рассказала, что в школе, где она раньше училась были сплошные «хроники нарнии». Разумеется, все сразу поняли, что речь идет, отнюдь, не о «сказочной стране». Все началось, когда мама забеременела вторым ребенком. У мамы случались приступы токсикоза и она часто и много времени проводила в стационаре по сохранению беременности. Папа тоже очень переживал. Вика же невзлюбила своего будущего братика, который так мучил ее маму, а вместе с ней, всю семью, которая прекрасно бы обошлась и без него.

У Вики появились авторитетные подруги, которые “жалели" ее, и говорили, что остаток своего детства она проведет в качестве няньки своего братика. Эта перспектива совсем не была радужной для веселой и подвижной девочки. Вика все больше времени проводила с подругами, которые, по мнению наивной девчушки, уже имели значительный жизненный опыт, и могли научить уму-разуму. Папа старался не упускать дочь «из вида», но вместо разъяснений, всякий раз начинал строго отчитывать дочь за те или иные поступки. Вика стала часто ссорится с отцом, доходило до того, что они просто не разговаривали друг с другом.

Когда родился Рудик, родители приглашали Вику принять участие в игре с малышом, который либо тупо спал, либо отвратительно визжал. Вика не испытывала никаких родственных чувств к этому «сморщенному красному куску». Когда мама кормила Рудика, она, зачем-то, всегда звала Вику, и просила рассказать ее о делах в школе. Вика равнодушно отвечала, что все нормально, и стремилась поскорее уйти. Папа же просто души не чаял в сыне, что, неизменно, бесило Вику. Это была обыкновенная детская ревность. Когда Вика спорила с отцом, она упрекала его в том, что тот, слишком много. и от того, слишком противно, сюсюкается со своим "наследничком". Вика с презрением говорила, что папа – обыкновенный человек, а ни какой-то там падишах или король, которому нужен наследник, что бы оставить тому свой обшарпанный трон! Мама пыталась объяснить, что многие мужчины хотят иметь сына для того, чтобы сын явился продолжателем его дел и задумок. И не важно, будь это царь или простой крестьянин. На вопрос Вики: «А разве дочь не может продолжать дела и задумки отца?», мама отвечала, что это – «исторически сложившаяся традиция», и приводила поговорку: «Настоящий мужчина в своей жизни должен сделать три вещи: построить дом, посадить дерево, вырастить сына!»

Вика называла эту поговорку идиотским бредом древних маразматиков, и приводила, в качестве доказательства, тот аргумент, что если мужчины будут стремиться выращивать только сыновей, то некому будет этих сыновей рожать! Мама говорила, что это образное выражение, которое подразумевает воспитание детей вообще! Но Вика не уступала. Она говорила, что слово «сын» указано явно. И еще, эта дурацкая поговорка внушает людям превосходство мужчин над женщинами. А это в корне не правильно! И как же быть тем, у кого вообще нет детей? Они, значит, не настоящие что ли? Мама не находила, что возразить на это. Она только улыбалась, разводила руками и говорила: «Ну мы же с тобой не переделаем эту поговорку!» Вику, также, бесила эта мамина покорность и она резко выговаривала: «И не надо ее переделывать! Ее нужно просто забыть! И никогда больше не произносить! Потому, что настоящий мужчина никому ничего не должен! Если он решит быть строителем, то он будет строить дома, если решит быть садовником, то он будет сажать деревья, а что касается сыновей или дочерей, то это как получится!»

Мама понимала, что дочери явно не хватает отцовского внимания. Она просила мужа побольше общаться с Викой. Но все разговоры отца и дочери постоянно сводились к нравоучениям со стороны отца, и последующей ссорой. Папа сердился на дочь, называл ее взбалмошной и неблагодарной. Вика чувствовала как охладела папина любовь к ней, и это только вызывало желание самоутвердиться хотя бы вне семьи.

Марина слушала рассказ Вики и пыталась вспомнить, какую реакцию вызывал у нее новорожденный Максим. Конечно, ей тогда было только шесть с половиной лет, а не двенадцать, как Вике. Но даже и намека, чтобы невзлюбить своего братика не было. Напротив, рождение Максима явилось чудеснейшим событием не только для мамы и папы, но и для Марины. Она помнила, что когда мама еще была на последних месяцах беременности, они после ужина садились втроем, а точнее сказать, вчетвером. Мама с будущим Максимкой по середине, папа с одной стороны, Марина с другой, и разговаривали. Марина прикладывала ладошку к маминому животику, и с радостью ощущала, как там, внутри шевелится и брыкается новый человечек. Марина с ним говорила и пела ему песенки, чтобы тот успокоился и уснул, но Максимка не унимался, что вызывало у всей семьи счастливый смех. А когда Максимка родился, Марина каждый день, вместе с папой ездила в родильный дом и смотрела как мама через окно показывает им крохотное существо, которое было ее братиком. Через пять или шесть дней Марина с папой приехали, чтобы забрать маму с Максимкой домой. Папа вручил тете врачу пакет с подарками, а маме большой букет цветов. Взамен, папе вручили какой-то сверток перевязанный голубой ленточкой. Марина попросила, чтобы папа дал ей не надолго подержать братика. И папа, с улыбкой, бережно передал дочери это, завернутое в пеленки и одеялко, сокровище, легонько придерживая руки Марины. Максимка крепко спал. По его, почти круглому, лицу невозможно было понять, на кого он был похож. Марина задала вопрос родителям. Папа предположил, что Максимка будет похож на маму, но глаза, скорее всего, будут папины. Марина, почти утвердительно, заявила, что это все потому, что она похожа на папу, а глаза мамины. Тетя врач пояснила, что в большинстве случаев первая дочь бывает похожа на папу, а точнее на папину маму, а первый сын походит на маминого папу. Это высказывание показалось Марине очень интересным, и она спросила: «Тогда на кого же будет похожа вторая дочь?» Тетя врач от души рассмеялась, и погладила по голове любознательную девочку, и посоветовала: «Вот пойдешь в школу, будешь хорошо учиться, и в старших классах вы будете изучать интереснейшую науку, которая называется «биология», что означает «наука о жизни», и ты найдешь ответы и на этот, и на многие другие вопросы!»

А когда Максимке исполнилось полтора годика, он сильно заболел. Вместе с родителями, Марина тоже очень сильно переживала. Однажды, она сказала, что лучше бы она заболела, вместо Максимки! На это родители строго сказали, чтобы она даже не смела об этом думать. Но видя, что Марина, все таки, не успокаивается, они ей пояснили, что она уже переболела теми детскими болезнями, от которых пока нет прививок. Марина решила уточнить, так ли она мучилась как Максимка, и почему дети должны болеть? Родители пояснили, что дети, вовсе, не должны болеть, но должны выработать защитные силы в своем организме, чтобы в дальнейшей жизни побеждать всякую заразу. Когда к Максиму приходила врач, Марина просилась помочь ей. Та ласково говорила, что Марине нужно делать, а когда девочка исполняла поручение, благодарила ее за помощь. К великому счастью, Максимка выздоровел. Тетя врач пришла к ним снова. Она осмотрела Максимку, который уже вовсю бегал по комнате и весело смеялся, и, с улыбкой, сказала Марине: «Ну вот! Мы с тобой вместе вылечили твоего братика!» Марину эти слова не просто привели в состояние восторга, но и определили ее цель жизни. С этого момента, Марина твердо и неизменно решила, что станет детским врачом!

Но, видимо, у каждого человека свое восприятие жизни. А может быть, действительно, если бы Марина почувствовала, что все внимание родителей было перекошено в сторону Максимки, то возможно и она воспринимала бы его как лишнего члена семьи, который сам того не ведая, является преградой между родителями и дочерью.

Вика сообщила, что стала получать только двойки и пятерки. Ира, с нескрываемым удивлением спросила: «Это как же так?» На это Вика ответила: «Да все просто элементарно! Если я готовилась, то всегда отвечала на «пятерку», а если не готовилась, отказывалась отвечать вообще, за что и получала «пару».

Марина уточнила: «Так, значит, ты была отличницей? По всем предметам?»

Вика, пожала плечами и сообщила: «Да ничего такого особенного! Просто я с детства любила играть не в куклы, а в книжки. Даже когда еще не умела читать, я часами могла листать журналы, и всякие книжки с иллюстрациями. Текст, который я тогда не могла понять, я мысленно разукрашивала в разные цвета. А когда, в пять лет, я научилась читать, то стала раскрашивать разные абзацы по смыслу. Сейчас, мне стоит просто прочитать параграф или задачу, и они оседают в моей памяти под разноцветными ярлычками, за которые я их, как бы, достаю и воспроизвожу в слова или в числа. По крайней мере мне так легче!»

Марина, почти с восхищением, воскликнула: «Какая интересная методика! Надо будет и мне так попробовать! А то нам в институте такие огромные объемы информации задают учить! А я уже почти поняла! Все, что касается сердца и кровообращения у меня будет красным, мозг и нервы будут серыми, легкие голубыми, почки оранжевыми, ну и так далее!»

Вика рассмеялась и сказала: «Классно у вас получается!»

Марина отвернулась к окну, и, с нарочитой обидой сказала: «Слушайте, девочки! Мне только двадцать лет! И я сама еще не менее озорная и заводная, чем вы! И меня совсем не улыбает, что вы видите во мне какую-то взрослую и строгую тетеньку! Поэтому, давайте: никаких «вы», и никаких зажимов и ужимок!»

Вика протянула к Марине правую руку открытой ладонью, и задорно воскликнула: «Мне это нравится! Не люблю притворятся и лицемерить!»

Марина, не менее задорно, хлопнула своей ладошкой по Викиной, а затем то же действие повторила и Ирина. Несколько секунд подруги ехали молча, лишь довольно улыбаясь друг другу. Потом, Марина спохватилась: «Ой! Викусь, извини! Я тебя перебила!»

Вика, продолжая улыбаться, махнула рукой, и продолжила: «Короче говоря, меня очень быстро «подсадили». Дальше как у всех: прогулы, скандалы, пропажа вещей из дома, снова скандалы, побеги из дома, детская комната полиции. Пыталась таким вот идиотским способом уйти от реальности. Попала под влияние "друзей и подруг". Влезла в долги. Кражи, нападения на прохожих. Ужас! Сейчас, даже не могу себя представить, как я могла так поступать? Пробовала, что-то потяжелее, и, однажды, не рассчитала. Попала в реанимацию. Папа просидел со мной всю ночь. Я была без сознания, но чувствовала его присутствие! Когда очнулась, он сидел и плакал. Ни слова упрека! Только прощения просили друг у друга. Выписали. Отношения в семье стали налаживаться. Но меня часто ломало. Опять «нарисовались дружки». Среди них был один урод, который постоянно домогался меня. Он клялся, что я буду принадлежать только ему! Грозил, что если я «завяжу», он меня все равно достанет, где угодно, хоть на земле, хоть под землей! Родители писали заявление об угрозах в адрес несовершеннолетней дочери. С ним провели профилактическую беседу, после чего он при капитане пообещал оставить меня в покое, и его выпустили. Кроме этого в правоохранительных органах на него ничего не было, за что можно было бы привлечь его к ответственности. Почти месяц я его не видела. Потом, я заметила, что он за мной следит. Даже, когда выходила из дома вместе с родителями и с Рудиком, он проходил мимо нас проходил вперед, потом возвращался и поравнявшись с нами, с наглой улыбкой, вежливо здоровался. Мы все поняли, что тут нам жить не дадут. Хорошо, что в вашем городе есть филиал предприятия, в котором работает папа. Продали квартиру и переехали в ваш прекрасный город. Теперь все! Никаких "приправок" и никаких "дружков"! Надеюсь, ничего лишнего не сказала?»

Марина и Ира, безусловно, были шокированы рассказом Вики. Но, к величайшему сожалению, история Вики была уже далеко не из разряда неслыханных. Марина, первая прервала молчание, и протянула Вике руку: «Молодчина, Викусик! Респект тебе!»

Вика с радостью приняла рукопожатие, и немного смутившись ответила: «Спасибо! Я знала, что вы, в смысле ты и Ирусик, не отвернетесь от меня!»

Максим напомнил девочкам: «Подъезжаем!» Друзья стали неторопливо пробираться к выходу. От станции до деревни было меньше пятисот метров. Когда компания дошла до деревни, к почтовому отделению поехал полупустой автобус. Максим, шутливо обратился к сестре: «Кто-то говорил, что в автобусе может не хватить места. А?» Марина простодушно улыбнулась и парировала: «Разве ритмичную и спокойную поездку в поезде можно сравнить с трясоткой в душном автобусе?» Марина обратила внимание, что среди выходящих из автобуса, был один гражданин, явно неместный. Он как-то подозрительно озирался по сторонам и движения его были какими-то дергаными. Джинсовую курточку он держал перекинутой через плечо, и Марина видела синюшные узоры на руках и шее, которые явно были нанесены не в тату-салоне. У него не было ни сумки, ни пакета, ни даже борсетки. Марина быстро отвела взгляд, чтобы гражданин не обратил на нее внимания. Она подумала: «И чего этому субъекту нужно в нашей скромной деревеньке?» Но, сразу же, упрекнула себя за то, что снова рассуждает как старенькая бабулька. Вон их сколько сидит! Торгуют разной, экологически чистой, зеленью.

Прошли улицу, свернули, прошли мимо дома, с заколоченными окнами, мимо дома соседа, а вот и их калитка. Ура! На месте!

Максим первым делом предложил: «Ну что? Сначала сходим на речку?» Но Марина сказала, что нужно сначала немного перекусить, к тому же вода в речке еще не прогрелась. Артем принес два ведра свежайшей колодезной воды. Сначала все умылись после дороги, а оставшиеся полведра Марина перелила в чайник и поставила кипятить.

Вика, которой, по ее словам, никогда не доводилось бывать в деревне, была просто очарована: «Как здесь классно! Все такое маленькое, уютное! А запах какой! Что-то такое доброе навевает!» Вскоре к доброму запаху уютного деревенского домика добавился чарующий аромат свежезаваренного чая с душистыми травами, который Марина разлила в фарфоровые чашки. Посередине стола стояла большая плетеная тарелка, на которой, высокой горкой, были уложены бутерброды. Впрочем, эта горка очень быстро исчезла, как и чай из чашек, которые Вика предложила сразу помыть.

Вот теперь можно и искупаться! Речка находилась в полукилометре от их дома. Скорее всего, это была даже не речка, а речушка. Всего два метра шириной, да полметра глубиной. Однако, вода в ней текла студеная. Было уже три часа пополудни, но, даже согреваемая жарким июльским солнцем, вода оставалась весьма холодной. Это объяснялось наличием многочисленных донных родников, которые наполняли эту извилистую, и довольно быструю речку.

Когда друзья подошли к берегу, Вика потянула за руку Марину, и виновато призналась: «Я же совсем не умею плавать! Позор!» В ответ, Марина приветливо обняла ее и шепнула: «Спокойно! В нашей речке плавать не умеет никто! Даже те, кто прекрасно умеет плавать!» Вика, недоумевая, вопросительно взглянула на Марину. Та, с улыбкой, пояснила: «Так тут в самых глубоких местах максимум метр!» Вика засмеялась и пошутила: «То есть, если захочешь утопиться – ничего не получится!» Марина в ответ засмеялась и сказала: «А мы будем не топиться, а купаться!» Но Вика, вдруг, снова дернула Марину и встревоженно зашептала: «Я же весь свой макияж смыла, когда умывалась! Блин! Вот попадос!» Марина снова обняла ее и спросила: «Ты мне доверяешь?» Вика утвердительно закивала. Тогда, Марина продолжила: «У тебя, и так, такая милая мордашка, что макияж ее только портит! Если бы я была парнем, то влюбилась бы в тебя без памяти! Отвечаю!» Вика смутилась, и легонько толкнула Марину плечом: «Да ну тебя! Скажешь тоже!» Настроение у Вики поднялось еще больше.

В воду заходили постепенно. Сначала, робко пытались опустить ступни, потом зашли по щиколотку, затем по колено, Максимка озорно зачерпнул пригоршню и брызнул на Дениса. Тот, от неожиданности, едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Но, к своему спокойствию, сумел воздержаться. А то, чтобы подумала про него Вика? А Макс не унимался. Следующая пригоршня была направлена на Артема. Тот ответил молниеносно. Девчонки, сначала сторонились. Но Ирина, увидев как Артем обрызгал Максимку, обеими ладошками отправила порцию холодной воды в студента. Марина тоже не позволила безнаказанно обрызгивать ее парня! Через несколько секунд брызги летели во все стороны. Денис, видя, что Вика тоже подключилась к "перестрелке", с веселым смехом, вернул Максу "должок". А еще через несколько секунд вся дружная компания уже пыталась отыскать местечко поглубже, чтобы иметь возможность погрузиться в освежающую воду, хотя бы, по шейку.

После часа наслаждения купанием в живительной воде Марина, первая, нашла в себе силу воли выбраться на берег. Артем, несколько минут спустя, последовал за своей будущей невестой. Они лежали рядом на спине, и смотрели в безоблачное голубое небо и восхищались этим прекраснейшим из миров. Марине очень хотелось, чтобы этот худощавый, но мускулистый молодой человек поглотил ее в свои крепкие и горячие объятия. Этого же, не терпелось и Артему. Но они не должны были эпатировать молодежь. Единственное, что они могли сделать – это взяться за руки, и обмениваться лучистой, бесконечно перетекающий из одного в другого, энергией любви. Время, казалось, остановилось, или, по крайней мере, замедлило свой ход до минимума. Их тела наполнились сладостной негой, и они лежали торжественно не двигаясь, во избежание случайного нарушения этого волшебного состояния. Ирина вынырнула, на мгновение, из воды и крикнула: «Марин! Сколько время? А то, мне маме нужно отзвониться!» Свободной рукой Марина дотянулась до телефона, и крикнула в ответ: «Шестнадцать сорок восемь!» Затем, Марина отпустила телефон, чтобы снова погрузиться в это безмятежное и невероятно приятное состояние абсолютного наслаждения жизнью.

Через десять минут, Ира нехотя вышла из реки, и, облачившись пушистым светло-желтым полотенцем, позвонила маме, чтобы сказать, как она счастлива и любит ее! Макс, увидев свою ненаглядную девочку, в виде вылезшего из воды мокрого утенка, решил, что удовольствие быть рядом с ней, неуклонно, перетягивает удовольствие оставаться в речке, выбрался на бережок. Денис и Вика, оставшись вдвоем в речушке, только могли помечтать о том, чтобы течение, вдруг, унесло их туда, где они могли бы протянуть друг другу руки и сказать: «Ты мне очень нравишься!» Однако, течение речушки, хотя и было довольно таки быстрым, но не ускорилось, и им ничего не оставалось, как покинуть эти прохладные, ласковые потоки и присоединиться к своим друзьям.

Домой возвращались медленно. На скорость их неспешного шага действовал лишь неуемный юношеский аппетит, разыгравшийся после столь длительного принятия освежающих процедур.