Планета Тивит

– Он ушел к санитарно-бытовым помещениям!– раздался позади мужской голос.

– Это просто замечательно!– отозвался тут же другой.– Ату его! Ату!

Резкое эхо резануло по ушам. Не возьмете…Не на того напали. Я увернулся от какой-то железяки, торчащей из стены примерно на уровни моей груди, обогнул ее стороной и выбрался в полукруглый тоннель метро. Задышалось немного свободнее. Здесь разрушения были слабее. Обвалилась часть дорогой аляповатой лепнины, сгорела проводка, от чего по всему ходу чувствовался запах паленой резины. Впереди кособок стоял сошедший с рельс электропоезд. В его вагонах, освещенных резервным освещением что-то, искрило, мигало. Раздавался противный треск. В нос ударил запах горелой кожи. Я аккуратно подошел к головному вагону. Сквозь мутное лобовое стекло рассмотрел труп машиниста, пронизанного десятками, если не сотнями крупных осколков. Кровь медленно стекала по искореженным ступенькам.

– Он где-то здесь!– раздалось из тоннеля, из которого я секунду назад вырвался.

– Немедленно найдите его! Он не должен был далеко уйти!

Ага! Сейчас…Жду и волосы назад. Прихрамывая, все же рана на ноге давала о себе знать, я побрел мимо искореженных аварией вагонов метро. Сквозь разбитые стекла я сумел увидеть трупы людей, много трупов, лежащих вповалку, друг на друге. истекая кровью, глядя бессмысленными глазами, оболваненными, в мерцающий потолок. Катастрофа произошла в час пик, на рассвете, когда метро переполнено, а харьковчане спешат на работу.

От приторно сладкого запаха смерти меня затошнило. тело содрогнулось и вырвало прямо на рельс. Закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.

– Он недалеко от зала! За ним! Я его слышу…

– Чертовы твари!– сплюнул я тягучую кислую слюну.– Нет…Так просто вам не дамся…

Нужно немного ускориться. Выйти из метро – это мой единственный шанс! В этой запутанной черед закоулков, кромешной темноте, где не видно дальше собственного носа меня быстро поймают или я сам себе сверну голову. Бежать…Решил я. Только бежать…Страх в голове уступил место тупому оцепенению. Мне не хотелось уже ничего. Может сесть здесь и встретить смерть прямо тут? Хватит уже бегать…От судьбы не уйдешь! Кстати, они мне говорили то же самое…Но нет…Я слишком упрям для того, чтобы со смирением барана, которого ведут на заклание, смириться со своей участью. Нет! Мы еще побарахтаемся немного.

Рывком я заставил свое тело двигать конечностями. Сил особо не было, но надо было спешить. Вперед…Только вперед…Иначе конец…Зачем тогда это все?

Я обернулся назад. Где-то метрах ста от меня светились ярко-желтые лучики ручных фонариков, слышался топот кирзовых сапог по грудам битого кирпича. Появились первые преследователи…

Выйти из метро…Выйти прочь…Пока есть силы. Ноги подгибались. Травмированная лодыжка ныла так, словно в нее со всего маху воткнули раскаленный огненный прут. Ладони, сбитые при побеге, щипали, но все было терпимо. Где-то там, в темноте, даже не заметив, я снес ноготь большого пальца. Теперь оттуда виднелись окровавленные куски мяса, совсем неэстетично торчащие в разные стороны. Бежать…Идти…Пока хватит сил…Тоннель кончился резко. Яркий свет ламп одной из станций ослепил меня, заставив на пару минут зажмуриться.

Я вышел! Выбрался из ловушки!

– Да! Я сделал это!– не в силах сдержать себя, громко заорал, осматривая то место, куда попал. Станция Гагарина…Знал бы Юрка, что ждет его страну в будущем, в космос не полетел бы… Огромный вестибюль оказался совершенно нетронутый катастрофой. Только зеркала разлетелись по перрону мелкими осколками. Еще бы! Преследователи таких вещей не любят, особенно, когда в них не отражаются вовсе. Станция была пуста. Возле перевернутых взрывной волной скамеек валялся чей-то потерянный мягкий розовый медвежонок, испачканный в копоти пожаров.

– Врешь…не возьмешь! – выдохнул я. Тяжело взгромоздился на перрон, еле закинув раненную ногу. – Мы еще побарахтаемся…

– Увы, но спешу вас разочаровать…– перед моими глазами появилась пара армейских высоких ботинок, с треском давящих крепкой подошвой стеклянное крошево.– Хватит, Дворкин, отбегался!– с трудом я поднял пораженный взгляд вверх, чтобы рассмотреть своего преследователя.

– Ну что ты смотришь? Пора к нам…

Это был высокий, худощавый темноволосый короткостриженый мужчина чертами. Одет он был в форменный военный китель и такого же цвета однотонные штаны. От незнакомца веяло Тьмой настолько сильно, что сомневаться в том, кто он, не приходилось.

– Говорили тебе умные люди, убей Красовскую! Убей, а ты не послушался…И вот результат! – мое тело неожиданно взлетело безвольно вверх, при этом незнакомец и пальцем не пошевелил, чтобы применить какую-то магию. Я беспомощно затрепыхался вверху, тщетно пытаясь вырваться из-под воздействия чар.

– Даже не пробуй!– погрозил мне шутливо пальчиком Сатана, опуская меня на бетонный пол станции. Тело шлепнулось со всего маху о плиты, возмущенно взвыв всеми ушибленными членами. На губах появилась теплая соленая кровь. Я смачно сплюнул в сторону, зло зарычав. Броситься вперед, вгрызться этому негодяю в шею и рвать кусками его нежную холеную кожу. пить его кровь, пока трепыхаться не перестанет. Лучше так…Умереть с душой, не став тивитцем!

– Я долго думал, как же тебя убить, Дворкин? Всю свою жизнь ты только и делал, что пакостил мне, срывал мои планы и как мог боролся за добро…В какой-то момент я даже стал тебя ненавидеть, не поверишь,– спокойным голосом стал рассказывать Люцифер,– а потом понял…Тем слаще будет месть, когда придет время…

– Да пошел ты…– все. Конец! Закрыть глаза и умереть, спокойно без надрыва и истерик. Я сделал все, что мог и обязан гордиться собой.

– Нет…Убивать сам я тебя не буду…– покачал головой дьявол с надменной улыбкой. – Думаю, что будет справедливо, если это сделают они…– он щелкнул пальцами и в начале станции появились Янка со Светой, чуть дальше от них медленно брела Эльвира Олеговна с Мишкой и Дашкой. Острая боль пронзила мне сердце. Было ужасно видеть своих родных такими.

– А ты как думал?– рассмеялся сатана.– Добро – штука наказуемая! Жалость вообще ужасна. Сделал бы Бог вас без этих причудливых моральных принципов, авось, я бы и преклонил колено перед вами? И вся история пошла бы по-другому. Ведь, к чему ведет жалость? К ошибкам, а ошибки бывают и роковыми, как твоя, например. Что тебе стоило убить Красовскую? Ни-че-го! А в итоге? Я вернулся на землю и теперь тебя убьет собственная жена на пару с той самой подругой, которую тебе стало жаль. Причудливо, не правда?

Не стал я ему ничего объяснять, много чести! Он и сам все понимает, упиваясь моментом своего могущества.

– Пошел ты!

– И пойду! А ты умрешь, дурак,– процедил дьявол, отступая назад. Хруст битого стекла раздался над моим ухом. Я с трудом повернул голову на звук. Скорее всего повредил шею при падении. Ну конечно! Именно этого и добивался Люцифер, чтобы я был обездвижен! Реинкарнация еще не закончилась и новоиспеченные тивитцы еще были медленны и неповоротливы.

Передо мной стояла Светка. Точнее та оболочка, что от нее осталась. Та же фигура, те же черты лица, только глаза наполнены кроваво-красным пламенем.

– Прости меня, любимая…– прошептал я, пытаясь, где там, далеко внутри, за мечущимися языками огня найти ту, которую любил так долго.

– Тебе надо был меня убить! – прокричала Яна из-за спины жены.– Убить, чтобы ничего этого не случилось…

– Я..я не смог…

– Слабак!– вынесла вердикт Светлана, занося над моей головой огромный кривой нож с остро отточенным лезвием, блеснувшим в полумраке разрушенного метро.

– Нет!– заорал я, просыпаясь. Холодный пот тек по спине, по лицу, заливая глаза.– Нет!– повторил я, садясь в кровати. На меня смотрела встревоженная жена. Я ее разбудил своим отчаянным криком.

– Кошмар?– понятливо кивнула она, обнимая меня за плечи.

– Еще какой…– выдохнул я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Холодный пот заливал глаза, стекая по бровям на набрякшие со сна веки. Я медленно повернул голову на часы, спрятавшиеся за стенкой за шторой. Половина седьмого…

– Да уж…– нервы у меня расшалились не на шутку. Такого не было даже при моем попадании в Зазеркалье, когда, казалось бы, выхода уже не было. оставалось смириться и жить чужой жизнью.

– Может расскажешь?– ласковые пальцы жены забрались под мою кудрявую шевелюру, поглаживая голову, как маленькому ребенку. От прикосновения теплой кожи становилось чуть легче. Пот телу расплывалась теплая волна спокойствия и умиротворения.

– Не стоит…– я аккуратно высвободился из ее объятий, вставая с кровати.– Обычный кошмар…А то, не дай Бог, сбудется!– пришлось выдавить из себя вымученную улыбку, чтобы немного успокоить Светлана.– Сейчас я попью водички и приду.

Шлепая босыми ногами по прохладному ламинату, добрался до кухни. Жадно опрокинул в себя несколько чашек ледяной воды. Стало немного легче. Отпустило…Я выдохнул и открыл окно, впустив в комнату свежий еще по-мартовски морозный воздух. Закурил, задумавшись. А что, если я поступил неправильно? Что если надо было все же…Жизнь одной против целого миллиарда…Дети, старики, женщины…Почему я решил, что могу за них выбирать? Спать перехотелось окончательно. Я щелкнул тумблером электрочайника. В таком состоянии я точно еще раз не усну. Пылающее пламя в глазах моей жены стояло у меня в голове, оглушив, опустошив, заставив задуматься. Сигарета стлела, подарив мне всего лишь две затяжки. С сожалением, я выбросил ее в окно. заварив себе первую чашку утреннего кофе. За окном понемногу рассветало. Дома приобрели серые очертания. Где-то за общагой напротив взошло пока еще робкое алое солнце. Сегодня будет ветрено, если верить народной примете…

Я добросовестно попытался отвлечься от удручающих мыслей, переключившись на пятый маяк, который нам сегодня предстояло открыть. Он оказался пока самым простым из уже найденных. Что может элементарнее, чем нанести несмываемой краской рисунок на памятнике идолу советской эпохи? Столпу, на которого в восьмидесятых молились! Ничего сложного, если не принимать в расчет, что Союз развалился уже давно, Митусов такого и предположить-то не мог, а в Украине к памятникам советского периода отношение последнее время, мягко говоря. не адекватное. Озлобленные своим бедственным состоянием люди, ничего не могущие с этим поделать, вымещают злобу на них, призраках прошлой эпохи, пытаясь найти национальную идею в философии идеализирования своего самоосознания, построенного на исключительности своей нации. Что может быть хуже? Только вторжения слуг дьявола с планеты Тивит, но, благо, в Украине об этом никто и не догадывается, с упоением занимаясь переименованием улиц, разрушением памятников и прочей, совершенно ненужной никому ерундой.

Кофе был горячий. Я отставил чашку, выудив из ящика стола свой ноутбук. Скорее всего, Мишка вчера готовил какой-то доклад в школу, да по своей рассеянности так и забыл его на кухне. Быстро защелкал клавишами, вводя нужный запрос." Где сейчас находится памятник Ленину с площади Конституции в городе Харькове?"

Одно время, я слышал, что предлагали сделать что-то вроде музея под открытым небом, куда будут свозиться эти осколки советского прошлого. Стоило проверить и эту теорию…

Ничего интересного поисковик мне не выдал. Установлен в 1963 году. Являлся одним из самых больших памятников вождю мирового пролетариата в Европе, снесен в сентябре 2014 года. Куда он делся дальше и какова его судьба неизвестно…Об этом википедия умолчала. Только одна деталь меня смутила, указанная в всемирной свободной энциклопедии – это то, что во время демонтажа постамента под толстым слоем облицовки обнаружена надпись красной краской "Жив". Вездесущий Митусов и туда добрался!

Я закрыл ноутбук, услышав осторожные шаги. На кухню зашла не выспавшаяся сонная жена. С закрытыми глазами навела себе кофе, растрёпанная, еще теплая после долгого сна, такая родная и милая, что сердце захолонуло от нежности к ней.

– Уже работаешь?– кивнула она на компьютер, присаживаясь рядом, только после первого глотка кофе приходя в обычное состояние.

– Да, нет…– пожал плечами я.– Узнал, где находится следующий маяк, оставленный нам Митусовым.

– И где?– Светка поджала ноги по-турецки, располагаясь поудобнее.

– Не поверишь! На снесенном памятнике Ленину!

– Круто! И где его искать после сноса?– удивленно хмыкнула супруга.