Дитя раздора
На “Университете” всегда много народа. Иначе нельзя, название говорит само за себя. Чернокожие красотки с заплетенными дредами, узкоглазые азиаты, украинцы и даже индусы крутятся возле этого островка молодежи и студенчества. Неудивительно, что отец Никифор запланировал забрать его именно здесь. Будь Парасюк на месте епископа, то поступил бы точно так же. Наружному наблюдению легче повеситься, чем не упустить объект наблюдения в этом сплошном потоке людей, лиц, одежд и новомодных гаджетов.
“Мерседес”, нужный ему, Парасюк обнаружил почти сразу же. Уселся на заднее сиденье, кивнув водителю. Движок взревел, мягко качнув машину на рессорах. Блаженно откинувшись на кожаном кресле, бывший инквизитор задремал, только сейчас ощутив, как устал за последние несколько часов.
Дорога пролетела мгновенно. Очнулся он от того, что машина качнулась, притормаживая. Водитель полуобернулся к нему и показал на плотный платок из черной непроницаемой ткани, приглашая надеть на глаза.
– Зачем этот цирк?– возмутился Парасюк, но все же послушался немого укора в глазах шофера, спасшего ему сегодня жизнь.
Его повели какими-то коридорами, несколько раз он сворачивал влево, два раза вправо, ощутимо приложился, когда спускались по лестнице в какой-то подвал. Вокруг была ужасающая тишина, будто он один остался в этом мире, и тот кто его ведет, а остальные все исчезли в ходе глобальной катастрофы. Нет…Не исчезли…По глазам ударил яркий луч лампочки. Парасюк зажмурился и отвернулся.
– Рад, что хоть кому-то удалось спастись!– сквозь прищуренные веки, бывший инквизитор разглядел круглую фигуру отца Никифора. Они были одни в этом подвале, скупо освещенном лампами дневного света. Перед ними стоял широкий стол, накрытый дорогой едой и кагором.
– Спасибо вам…Если бы не вы…– Парасюк потряс головой, приходя в себя, после сна, резкого пробуждения, после все того, что случилось с ним за последние пару часов.
– Полноте вам, мой друг. Полноте…Я доверился вам! Вы доверились мне! – осклабился епископ львовский.– Как учить Христос, полюби ближнего своего, как самого себя…– епископ сделал приглашающий жест за стол.– Я отчего-то решил, что ты голоден! В Инквизиции вряд ли накормят…
– Особенно там, батюшка!– обрадовался Парасюк, ощутив, как сосет голодный желудок.– гостеприимства у них нет ни на йоту!
– Так уж так…– закивал своей огромной бородой епископ Никифор, разливая по бокалам кагор.– А что так? Как так вышло, что нашу затею раскрыли?
– Чего не знаю, того не знаю…– бывший инквизитор запихнул в рот кусок свеж сжаренного мяса, наплевав на грязные пальцы, с удовольствием прожевал, ощутив, как из уголка рта течет горячий жир.– Мм мм…– замурлыкал от удовольствия он.– Меня привезли на дачу, а там уже наш полтавский друг!
– Странно…– промолвил, задумчиво теребя бороду, Никифор.– Только что я ему звонил, а он говорит, что на месте, у себя в епархии, в Полтаве…
– Не может такого быть!– побледнел Парасюк.– Я сам, своими глазами видел!
– Верю, верю…– замахал руками на него епископ.– Не зря говорит Отец наш Всевышний, что не доверяй глазам своим, а доверяй душе человеческой, наполненной…
– Бред!– воскликнул бывший инквизитор.
– Может быть…может быть…А кто еще был на допросе?– как бы невзначай поинтересовался святой отец.
– Да…
– Что да?
– Девушка была,– потупив глаза, произнес Парасюк, перестав жевать, – Карина – младший инквизитор. Я с ней спал.
– Вот…Не зря, сын мой, прелюбодейство считается одним из смертных грехов! Не мог ей чего наболтать в порыве страсти-то, а?
– Да за кого вы меня принимаете! Я столько лет в инквизиции, неужто не знаю режима секретности. А с епископом ерунда какая-то вышла! Обманывает он вас! Нюхом чую. В службе он!
– А может глаза твои тебя обманывают, сын мой?– с легкой улыбкой поинтересовался епископ.– Морок инквизиторы, ой, как хорошо наводят…
– Да я…
– Ладно тебе, верю-верю! Не верил бы, еще на “Университете” Миколе дал бы задание тебя порешить, а так сидишь тут, ешь у меня от пуза, пьешь…Кстати, а чего кагор своим вниманием обходишь? Отличный вышел в этом году, доложу я тебе!– Никифор поднял бокал, приглашая Парасюка выпить.
– Ваше здоровье!– поддержал его бывший инквизитор и с удовольствием отхлебнул.
– И правда, отличное винишко!– похвалил напиток епископа он.
– Не то слово, сын мой…Не то слово!– а вот Никифор не сделал из своего бокала ни глотка. Парасюк только сейчас это заметил, но было уже поздно. Голова закружилась. Предметы поплыли по комнате в сизом тумане. Дыхание перехватило, а перед глазами промелькнула вся его непростая жизнь. Последнее, что он ощутил, был оглушительно громкий и окончательный стук его остановившегося сердца. Глаза бывшего инквизитора закатились, а из уголка рта вытекла желтая пена.
– Хорошее винишко, сын мой! Хорошее…Просто отменное!– снова похвалил отравленный кагор епископ Никифор, вставая из-за стола.– Микола! Микола, черт немой! А ну-ка, прибери здесь, да чтоб концов не нашли…Сам знаешь как!– немой служка в черной рясе подобострастно кивнул, схватил Парасюка за ноги и потащил прочь из подвала. – Хорошее винишко!– улыбнулся Никифор.– Хорошее, прости, Господи. Упокой душу, раба твоего, Парасюка…
Глава 15
С пропуском от главы Службы Святой инквизиции все двери были перед нами открыты. На каждом блок-посту на пути в Зеленый Гай, окруженный тройным кольцом военных и гэбистов, нам отдавали воинское приветствие и с любезной улыбкой провожали дальше, до этого поинтересовавшись, а не надо ли нам чего? Только уже перед самой деревушкой, на переднем крае, возле дорожной развилки нас встретила миловидная тонконогая девушка с плеером в ушах, но ледяными оценивающими глазами. Она, выплюнув жвачку изо рта, коротко поинтересовалась нашими документами, а когда все необходимое ей было предоставлено, обыскала нас с помощью какой-то магической штуки, вроде обычного посоха. Особое внимание у нее вызвали две ведьмы, которые к такой процедуре отнеслись критически, и все время осмотра поджимали губы так, словно их обидели в самых лучших чувствах.
Сейчас все это было позади…Нас поселили в небольшую палатку на самом краю подсолнухового поля, обеспечили теплыми спальными мешками и запасом дров таким, будто мы тут собирались чуть ли не зимовать. Уставшая от всех потрясений, выпавших на ее еще совсем маленькую долю, Дарья Александровна спала на руках у Светы. Ведьма Алаида готовила какой-то малопонятный мне травяной отвар, а я с Эльвирой Олеговной через подаренный бинокль наблюдал за зеленогайской околицей.
Половцев видно не было. То ли прятались по домам, то ли знали, что за ними наблюдают, а потому не показывались на виду. Было тихо и пустынно.
– Саша…– начала аккуратно теща, присаживаясь на небольшой пенечек, который я ей установил неподалеку от палатки, учитывая то, как быстро устают ее ноги.
– Да, Эльвира Олеговна,– откликнулся я, присаживаясь рядом, махнув рукой на Шарук Хана вместе с его войском.
– Я конечно все понимаю, ты теперь один из них и все такое…
– Это вы о чем?– прикинулся дураком я, будто не понимая о чем хочет со мной поболтать тещенька.
– Я тут размышляла, как все это с нами произошло, с Дашуткой…
– И?
– И вот что надумала…Алаида – главная среди ведьм, верно?
– Главней некуда!– согласился я, представив себе , как польстило это определение главе Харьковского Ковена ведьм и чародеек.
– Все находится под ее неусыпным контролем и властью, особенно те кто состоят при ней, правильно?
– Еще бы!– хмыкнул я, вспомнив нехорошую привычку Шпиц совать свой очаровательный носик туда, куда его совать и не следовало.
– Это , как директор детского сада! Без его ведома в группах ничего не делается. Он контролирует все, начиная еду и заканчивая послеобеденный сон малышей…– темнила, ох, темнила что-то моя любимая тещенька. К чему клонит непонятно, но сердце мое уже противно заныло в ожидании какой-нибудь гадости.
– Вы все правильно говорите, Эльвира Олеговна! Глава Ковена – директор детского сада, а все вокруг либо ее воспитатели, это сам Ковен, либо дети, за которыми нужен глаз да глаз– это уже остальные ведьмы, колдуньи, знахарки и прочая ерунда…Только к чему это все?
– А может воспитатель без ведома директора, например,– теща посмотрела на меня и хитро прищурилась,– обменять старые детские кроватки на более новые? Или, Боже упаси, продать ковры из комнаты?
– Ну…это вы загнули! Конечно же, это ж уголовная ответственность! Даже если это и делается, то только с ведома начальника…– проговорил я, и вдруг неожиданно все понял! Разом и окончательно…И от осознания этого стало не то чтобы противно, но мерзко и скользко на душе. Алаида изначально все знала, придумала и оценила. Может ведьма и не была инициатором, но безусловно приложила руку к тому, что сейчас творилась с нашей с семьей, с Харьковом, с областью…
– Вот и я об этом говорю,– кивнула Эльвира Олеговна,– не могла не знать Алаида, что Агрида полезла копать нечто страшное, что может в один миг воскреснуть, не могла она не просчитать последствия этого. Это ж не в песочнице поковыряться, а целую толпу мертвецов выкопать!
– Мало того!– воскликнул я.– она и придумал этот план, чтобы заставить нас принять решение за Дашу!
– За Дашу?– не поняла теща.
– Именно! Дашка самый сильный маг на планете, который рождается раз в сто лет. Изначально маг бессторонный, срединный…
– Бессторонный?
– Маги делятся на белых и черных. Плохих и хороших! Хорошие служат инквизиции, а плохие состоят в Ковене! Инквизиции действовала грубо, пытавшись похитить Дарью, отдать ее учиться в семинарию и искусственно привить любовь к добру. Слава Богу, что у них ничего не вышло, потому как сами в интригах и заговорах по уши. А вот ведьмы…Они действовали хитрее! Опасней…Издалека…– я схватился за голову от потока мыслей. Картинка вокруг меня стала яркой и понятной.– Еще давно они знали, что родится Дарья. Еще в Шаровке за помощь Алаида просила дочь, сведя все к шутке, а потом, видимо, решила действовать…Она собрала Ковен, где решили отправить Агриду выкопать этого мерзавца Шарук Хана. Бабка согласилась, потому как либо устала уже жить на этом свете, либо была фанатична предана их колдовской организации. Она добралась до него, выкопала, сломав печати заклятий, которые устанавливал, конечно же, темный маг. Не заметить их она не могла! Мятежный дух Шарук Хана выскочил наружу, убив Агриду, но это была необходимая жертва, чтобы заполучить на свою сторону Срединного мага. После этого ведьма как-то умудрилась остаться на этом свете в виде духа или призрака очень ограниченное время, потому что надо было указать Шарук Хану путь к источнику “мертвой воды”, который долго берег Ковен в тайне от всех. Иначе, никакая магия не спасла бы воинство половцев от автоматных очередей, сделав их практически бессмертными!
– Она все правильно рассчитала,– согласилась Эльвира Олеговна,– колдунья понимала, что мимо такой истории ни ты, ни Красовская не пройдете, а обязательно туда вступите, как в ленинскую партию.
– Это точно! Когда я приехал в морг, тело Агриды уже остыло, но передало мне всю свою мощь и силу…
– Для того, чтобы ты ощутил все прелести магии без ненужных ограничений чести и совести, чтобы тебе было легче принять за Дарью решение,– подхватила мои рассуждения теща.
– Да! Именно так! Они не пожалели члена своего Ковена, свою давнюю подругу, чтобы провернуть такую сложную и запутанную комбинацию!– воскликнул я с негодованием.
– Ведьмы, что с них взять… Им оставалось лишь показать тебе две вещи, зятек, как хорошо быть колдуном и как отвратительно выглядит такой карающий орган, как Инквизиция. Тогда бы тебе и выбирать ничего бы не пришлось. Ты принес бы нашу Дашечку им в руках сам! Да еще и слезно просил взять в ученицы.
– Пипец…– пробормотал я, раскачиваясь из стороны в сторону.– Какой же я кретин…Какой дурак! Дворкин! Идиот!
– Я бы не была столь самокритична, но умом ты не блещешь, зятек!– съязвила Эльвира Олеговна.
– Под носом крутили такие интриги, а я ни сном ни духом! Мир спасать решил, придурок!
– Мир, конечно, спасать тоже придется, но для начала, подумай, с кем ты оставил свою жену и малолетнее дите, а?
– Твою мать!– я рванул к палатке, не особо раздумывая, как мне удастся победить Алаиду. Лишь бы мои родные и любимые были живы!
Рывком я отдернул полог, закрывающий вход, быстрым взглядом окинув помещение. Светлана лежала на полу, широко раскинув руки в сторону. Ее голова была наклонена набок. А губы шептали что-то бессвязное, взгляд неосмысленный уставился в одну точку, где полыхал раскочегаренный очаг. Возле него стояла Алаида. Держа в левой руке нашу малышку, совершенно голенькую и беззащитную, вяло трепыхающеюся в сильных руках колдуньи, а в правой ее руке я с ужасом заметил металлический раскаленный прут, с чародейским тавром, которое она хотела оставить на нежно-розовой коже моего ребенка.
– Постой!– заорал я, делая шаг вперед, но был остановлен строгим и серьезным взглядом Алаиды.– Постой, это не ее выбор!
– Это мой выбор, Дворкин! Я слишком долго ждала этого момента, чтобы отступить сейчас!
– Даша – срединный маг, но маг, который должен сам выбрать свою судьбу…
– Это все бред! Ничего не изменится, если я слегка ее подкорректирую!– рука с прутом дернулась, намеривая прикоснуться к коже младенца. Чувствуя обжигающее тепло, доченька беспокойно завозилась, захныкала, широко открыв свои зелено-серые глазки.
– Стой! Подожди…Проси, что хочешь, только не трогай ее!– я упал на колени, а из глаз брызнули слезы. – Хочешь…Хочешь я сам вступлю в ваш Ковен?! Буду творить самые грязные дела, самые отвратительные…Только отпусти дочь, прошу, умоляю!
– Да на кой ты мне сдался, Дворкин!– рассмеялась Алаида.– Все наше общение от начала и до конца, лишь возможность осуществить то, о чем мечтали многие колдуны и чародейки! Тебе на роду было написано стать отцом Срединного мага, а ей…– она кивнула в сторону Светы, лежавшей без сознания.– А ей матерью, чье чрево выносит самого великого волшебника всех времен и народов! Ты ноль! Пустышка! Без нее ты никто…А Дарья теперь моя!– с отчаянным криком она вонзила раскаленный прут моей малышке в живот. От ужаса я зажмурился, чтобы не видеть этого ужаса, который решила сотворить ведьма с грудным ребенком. Сейчас будет кричать…Билась мысль в голове. Вот сейчас…Ей наверное очень больно…Ничего, лишь бы жива осталась! Эх, Дворкин, Дворкин, трус ты этакий! Покажи-ка ей, какой ты ноль!
Я с ревом открыл глаза и хотел броситься вперед, но впереди никого не было. Дарья лежала возле Светы и шарила маленькими ручками у нее на груди, видимо, проголодавшись. А на месте, где стояла Алаида осталась лишь кучка серого пепла. Ничего не понимая, я шагнул вперед. Растерянно огляделся по сторонам, так и не сообразив, куда делась колдунья. Дашка гукала по-своему что-то, радостно улыбаясь беззубым ртом поочередно то мне, то маме.
– Черт побери!– ругнулся я, наклоняясь над кучкой пепла. Он был еще теплый и мягкий. Пошарив в нем рукой, я вытащил оттуда то, что могло принадлежать только главе Ковена. Драгоценный перстень, который был символом власти для всех колдуний мира. Он немного потемнел от золы, но выглядел все еще презентабельно. Дунув на него, я сунул украшение в карман, по-новому взглянув на свою дочурку. Оказывается Срединный маг – это круто! Очень круто! Вот так разом, в одно мгновение сжечь до состояния пепла могущественную волшебницу без заклинаний и ненужных пассов. Да она разговаривать-то у меня не умеет! Улюлюканье прекратилось. Дочка замерла на груди у очнувшейся от сонной одури жены.
– А где Алаида?– спросила жена, протирая заспанные глаза.– Я тут слегка вздремнула…
Я не стал отвечать, потому что за дверью раздались отчаянные крики тещи, шорох шагов и шум падающего тела. Полог палатки отодвинулся и я увидел перед собой самого половецкого хана по прозвищу Шарук Хан. Он стоял передо мной с саблей наперевес, буквально пожирая меня глазами. Светка прижала Дашку к груди, но половец абсолютно не обращал на нее никакого внимания. Вместо этого он шагнул ко мне и протянул вперед требовательно свою мозолистую ладонь. Хриплым голосом произнес:
– Отдай!
Что отдавать было не совсем понятно…Я растерянно оглянулся назад, в надежде, что обращается он вовсе не ко мне, но позади меня никого не было. Только кучка золы, оставшейся от Алаиды.
– Отдай!– потребовал Шарук Хан снова, злобно оскалившись. На мой взгляд он был даже очень ничего, похожий на героев боевиков моего детства. Такой же мужественный и сильный, весь в косоугольных сабельных шрамах. Загорелой кожей и крепкими мускулами. Его чуть раскосые глаза его ничуть не портили, а придавали его лицу какой-то оттенок восточной хитрости что ли?
– Отдай то, что принадлежит мертвым!– прорычал он, замахнувшись для удара.
– Господи, да что тебе отдать-то?! – воскликнул я, инстинктивно закрываясь рукой, будто бы она могла спасти меня от разящей стали. И тут в моем кармане запекло, обжигая бедро, настойчиво так, призывно…Мне в этот момент даже послышался противный запах паленой синтетики. Я сунул руку внутрь и ужаснулся. Перстень, найденный мною после Алаиды Шпиц горел кроваво-красным огнем. Именно он требовал выход наружу, именно его налившимся огнем ободком мне обжигало ногу.
– Держи!– одним движением я выхватил перстень, направляя его в сторону Шарук Хана. Что этим я хотел доказать, я не знаю. Может это сработал какой-то рефлекс или знания, полученные от Агриды. Вот только половецкий хан вдруг начал расплываться, тая на глазах сизым туманом, словно морок, искусно наведенный опытным колдуном. Сначала испарилось тело, потом руки и ноги, а после с легким хлопком, сродни лопнувшему шарику растворилась голова, с раскрытыми от ужаса глазами и топорщившимися в разные стороны усами.
Рядом испуганно ахнула Светка. Она второй раз за вечер, как и я, видела очень могучую магию. За пределами палатки ругнулась от души матом Эльвира Олеговна, что-то загремело, будто чайник уронили на пол.
– Глянь, что с мамой!– попросила меня жена, не отошедшая от шока.
Я выскочил на улицу и увидел лежащую на земле тещу. Платье ее было изодрано, коленки сбиты, но она была жива и здорова, а это самое главное.
– Хотели увезти в полон, негодяи!– раздраженно пояснила она, поправляя одежду.– Только подняли на лошадь, а они возьми, да и исчезни вместе со всеми этими татарами, словно в воздухе растворилась!
– Половцами…– машинально поправил я тещу, раздумывая над тем. Как мне сегодня крупно повезло, что вся моя семья осталась целой и невредимой в этом клубке опасных политических игр, колдовских интриг и прочей ерунде.
– Да какая к чертям разница!– сплюнула Эльвира Олеговна, вставая.– Не увезли же в конце концов!
Глава 16 вместо
эпилога
Солнце нещадно палило раскаленные асфальтовые улицы Харькова. После приятной холодящей прохлады кабинета главы инквизиции выходить на улицу не хотелось. Я топтался на крыльце Главного Управления Внутренних Дел, ожидая Красовскую. Янка, как всегда появилась неожиданно, откуда-то из-за спины. Прикрыла мне глаза ладонями, надеясь, что я ее не угадаю. Куда там! Особенно с силой Агриды, которая, как ни странно, у меня осталась, я теперь мог ее не то что угадать, а почувствовать, когда она вышла из своего дома на Гвардейцев Широнинцев.
– Привет!– радостно поздоровалась она, подхватывая меня под руку. Моя вялая попытка откреститься от такой прогулки получила яростный отпор.
– Твоя жена сказала, что мне нужна опора и поддержка, Дворкин!– заявила мне наглая журналистка.
– Вряд ли она имела ввиду меня…– сострил я, продолжая шагать к метро.
– Как прошла встреча на высшем уровне?– словно невзначай поинтересовалась журналистка.
– Отлично!
– А подробности!– взвыла Янка.– Будь человеком, Дворкин, я и так с этой беременностью пропустила все интересное…
– Яна…
– Ну пожалуйста…– заканючила Красовская.– Вообще беременным, особенно на таких поздних сроках отказывать нельзя. Они родить могут!
– Бред!
– Ну, Дворкин…
– Предлагали вступить в их славные ряды!– сдался я.
– А ты?
– А я отказался.
– Ты не хочешь быть инквизитором?– удивилась Красовская, даже остановившись.
– После всего, что случилось нет…
– Какой репортаж пропал…
– Красовская!– разозлился я.
– Молчу! Молчу!
– Ой!
– Рожаешь что ли?
– Смотри…– проговорила Яна, указывая мне куда-то за спину.– Она…
Я оглянулся назад, где в паре шагов от нас топталась Агриппина. Все такая же красивая, как и раньше. Только лицо у нее было хмурым и сосредоточенным. Я не видел ее с того момента, как оставил в своей квартире приглядывать за неугомонной журналисткой и Мишкой, пока мы спасали мир от Шарук Хана. Когда мы вернулись из поездки, ее уже на Автострадной не было. Красовская сказала, что в какой-то момент ведьма побледнела лицом и ушла, не попрощавшись прочь.
– Чего стоишь? Иди…Поговори…– подтолкнула меня в спину Яна.– Она явно не трамвая ждет тут в одиночестве…
Я сделал шаг и остановился, выжидательно поглядывая на ведьму. Сегодня она была в лиловом платье до колен и легкой модной шляпке, выделяясь среди остальных харьковчанок, как попугай какаду среди отечественных ворон.
– Здравствуй, Саша,– поздоровалась она, пряча глаза.
– Привет…Чего хотела?– знаю, прозвучало это не совсем вежливо, но после всего что случилось мне любую ведьму вообще придушить хочется.
– Для начала извиниться…Я изначально была против этой всей авантюры.
– Сейчас можно говорить все, что угодно…– буркнул я недовольно.
– Знаю…А потому…– замешкалась Агриппина.– Я новая глава Ковена ведьм!
– Поздравляю! Быстро делаешь карьеру…– ехидно улыбнулся я, показав ей большой палец.
– Дворкин!
– А что? По-моему неплохо!
– Ковену нужны сильные волшебники. Я хочу тебе предложить место в нем.
– А взамен?– улыбнулся я, вспомнив, как просил когда-то Алаиду о помощи, а она требовала взамен в ученицы Дарью. Да! Именно тогда, в Шаровке все и началось…
– Взамен ничего…
– Мой ответ нет! – я решительно развернулся на каблуках, мимоходом подхватил под руку Красовскую и пошел прочь.
– Дворкин!– закричала мне вдогонку Агриппина, но я уже ее не хотел слышать после всего, что случилось.
– Чего она хотела-то?– спросила Яна, когда мы скрылись уже в метро, сев в первый же поезд, следующий на Московский проспект.
– Работу…Сегодня день, наверное, такой,– улыбнулся я,– мне все работу предлагают!
– Аа…– протянула Яна.– А может к нам в редакцию махнешь, а? Пока я в декрете?– журналистка озорно мне подмигнула, поезд тронулся, а я вдруг понял, что никакой магии и волшебства тебе в жизни не надо лишь бы рядом были твои родные и близкие.
КОНЕЦ
Валуйки-Харьков
Август 2018
