Дети Бафомета

Урок физического развития проходил во внутреннем дворе школы.

Учитель, жирный кот по имени Когтемур, раздал ученикам по паре метательных ножей.

– А теперь, дети, метайте их, – урчащим голосом сказал он, указав на деревянный щит с изображением врага – толстого зверя со свисающими из носа зелёными соплями. В каждой лапе зверь держал по обезглавленному крысёнку. В облике зверя можно было увидеть черты ежа, зайца, голубя, ящерицы и лишь от крысы в нём не было ничего.

Ушка вышла вперёд и, взяв в каждую лапу по ножу, одновременно метнула. Ножи вошли в оба глаза врага и Когтемур восхищённо зааплодировал.

– Молодец, молодец, Ушка! Замечательно! Я должен открыть вам небольшой секрет, дети.

Он улыбнулся и оглядел учеников.

– Наша Ушка, – учитель сделал паузу и выдохнул, – наша Ушка будет участвовать на соревнованиях в честь парада и увидит нашего великого лидера!

Кривоглазка на этих словах громко захлопала, подошла к зайчихе и, глядя ей в глаза, сказала:

– Поздравляю, Ушка! Это такая честь!

Ученики по очереди подходили к зайчихе и поздравляли, а Когтемур даже обнял.

– Какое же всё-таки внимание наш великий лидер уделяет физическому развитию молодёжи, – взволнованно сказал учитель, глядя Ушке в глаза и поглаживая её чуть пониже спины, – ведь любой ученик, приложив усилия и старание, может выступить на международных соревнованиях. Раньше такого не было!

Ученики начали перешёптываться, и Когтемур, заметив это, отошёл от зайчихи.

– Ладно, продолжим.

Ученики по очереди метали ножи, но успех Ушки повторить никому не удалось, а Кривоглазка так вообще упала в грязь и испачкалась.

Когда настала очередь Острозубки, она попыталась представить вместо врага толстого крыса, метнула нож, но он отскочил от щита и упал на землю. Со второй попытки произошло то же самое.

– Вот именно поэтому, дети, во всех специальных службах работают только крысы, – многозначительно сказал Когтемур, – они на генетическом уровне предрасположены к метанию ножей, стрельбе, отлову преступников! В других странах этого не учитывают, и от этого у них высокий уровень преступности, коррупция, безработица и падение нравов! С природой шутки плохи, а природа уже давно определила, кому управлять, а кому заниматься другой полезной работой! Но помните, дети, что управлять – самое трудное, ведь тот, кто управляет, несёт ответственность не только за себя! Крысы – лучшие управленцы, предназначенные самим мирозданием, а наш великий лидер Мудрокрыс является самым гениальным крысом, когда-либо появлявшимся на свет!

Кривоглазка захлопала в лапы. Остальные ученики, чтобы не попасть на беседу к директору, который, как бы это не выглядело банальным, был старой крысой, тоже зааплодировали, хоть и без особого энтузиазма.

– Чудненько, – продолжил Когтемур, – как же замечательно обновить в памяти высокие истины крысятничества, единственно правильной и научно подтверждённой теории управления государством!

Острозубка почувствовала, что у неё кружится голова. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, схватилась за лапу Ушки.

– Что с тобой? – нагнувшись к ней, спросила зайчиха.

– Голова кружится.

– Что там у вас? – обеспокоенно спросил Когтемур.

– Голова закружилась, – ответила Ушка.

– Ой, как нехорошо, – всплеснув лапами, воскликнул кот, – отведи подругу к врачу, Ушка, чтобы не было, как в тот раз.

Он имел в виду случай, произошедший в прошлом учебном году, когда один из учеников, худенький лемминг, умер после пробежки и, хотя и учителям, и директору, и полицейским было на это наплевать, бумаг пришлось оформлять целую папку, а руководство школы даже вызывали в министерство. Крысы вообще любили заниматься бюрократией, составлением поручений, отчётов, предписаний, да и компрометирующая бумажка о том, что лемминг умер на уроке Когтемура, была для кота ещё одним поводом вести себя лояльно.

Ушка взяла Острозубку под лапу и повела в кабинет школьного врача, находившийся почему-то в подвале.

– Говорят, когда-то предки Когтемура крыс ловили и ели, – тихо сказала Ушка, когда они спустились в тёмный коридор, по стенам которого ползали жирные слизни, – а он их так расхваливает, что даже противно.

– Мышей они тоже ловили, – слабым голосом ответила Острозубка, – я не думаю, что Когтемур верит в то, что говорит.

– Почему?

– Уж очень он старается.

– Да, ты права, – сказала зайчиха, – это видно.

– А ты действительно сильно изменилась, – сказал Острозубка, – совсем недавно молчаливая была, а со вчерашнего дня другой стала.

– Я не хочу на эти соревнования.

– Тебе придётся.

– Я знаю, но это не отменяет того, что я на них не хочу.

Постучавшись, девочки вошли в помещение с низким потолком, уставленное шкафами, стеллажами, тумбочками, стульями, а в углу даже было разобранное гинекологическое кресло. Это больше походило на склад, чем на кабинет врача и, в принципе, этим самым складом и являлось, потому, как сюда стаскивали всё ненужное.

– Эй, есть тут кто? – громко спросила Ушка.

Раздалось шуршание, и из кучи сложенных матрасов и одеял высунулась взъерошенная голова с заспанными глазами.

– Есть, конечно, – сказала голова, – я всегда есть. Здесь есть я. Всегда.

Старая мышь в рваном сером халате вылезла из-под одеял, скатилась на пол, вскочила на ноги, отряхнулась и уставилась на девочек мутными глазами.

– Да? Что пришли? Колею докопали? А если проверю? Вы, молодые, все живёте неправильно! Эх, помню, как мы пиво пили на юге у моря! Неужели война? Великий лидер всех победит! Сколько сейчас стоит зерно? – затараторила она со скоростью швейной машинки.

– Ей плохо, – сказала Ушка, кивнув на Острозубку.

Мышь склонила голову набок, цокнула языком и, быстро подскочив к Острозубке, зачем-то сунула ей в рот грязный палец.

– Зубы хорошие, да! Зубики очень хорошие! Такими зубками очень хорошо перегрызать что-нибудь! Или кого-нибудь! Ха!

– Она плохо себя чувствует, – повторила Ушка.

Врач достала из кармана печать, подышала на неё и, взяв со стола грязный лист бумаги, несколько раз приложила его к печати.

– Вот и всё! Есть бумага, нет болезни! Нет бумаги, есть болезнь! Ха! А вы точно не знаете, сколько нынче стоит зерно?

– Нет, – ответила Ушка.

Она взяла у неё пустой лист, на котором не было даже следа от печати, сложила его и убрала в карман.

– У неё голова кружится очень сильно, – сказала зайчиха.