Моя мечта – Марс. Избранное
Окна кабинета Пронина светились, видимо, он действительно ждал результатов наблюдения за Чалым, но Сыроед испугался идти на доклад с неудавшимся результатом, Владимир схватился за ручку двери на входе и сильно упирался, не давая Тихону утащить его внутрь Управления.
– Давай не пойдем! – заикаясь, пробормотал Сыроед. – Он же нас убьет! Или сразу уволит…
– За что? – неуверенно поинтересовался Пырьев. – Упустили преступника? С кем не бывает? Вот в прошлом году, майор сам нам рассказывал на инструктаже, от него сбежала сама Матрёна! А он ничего не смог сделать, не догнал. Его же за это не уволили!
– Сравнил! Матрёна не бог весть какой преступник была, подумаешь, у соседки головку лука стибрила, а та по пьяни написала заявление… К тому же майор в таком возрасте, что бегать за молодыми бабами уже не в состоянии. Мне бы тогда поручил, и я догнал бы эту смазливую Матрёну и в Управление доставил! А он сам захотел, сморчок старый!
– Так что же делать будем? – поинтересовался Тихон. – Здесь, у двери, стоять и переживать? Лучше идти и покаяться.
– Слушай, Тихон, – предложил Сыроед, – а если нам придумать какую-нибудь историю, чтобы выглядеть пусть не героями, но, по крайней мере, людьми, достойно отработавшими свое задание? Ведь мог же Чалый неожиданно сбежать, сев в ожидавшую его машину? Или…
– Или за ним вертолёт прилетел! – насмешливо закончил Пырьев мысль друга.
– Или вертолёт! Хорошая, кстати, мысль, удачная. Давай на ней и остановимся.
– Да ты что? – удивился слабой соображалке Владимира Пырьев. – Откуда в нашем мелком городишке вертолёты?
– Вот в чём и секрет-то! – загорелся Сыроед. – Да у него глаза на лоб полезут при этом сообщении. Вертолёт!!! Он неделю, не меньше, будет это обсасывать, пока не поймет, что мы схитрили. А потом все успокоится.
– Или Захарыча отправят за вертолёт на пенсию – он же наверх доложит! А там не такие дураки работают…
Задумались наши копы над своим будущим и будущим начальника Управления. Небо стало розоветь, а огни в кабинете Пронина погасли. Вскоре он и сам вышел на улицу и, увидев ребят, остановился и в упор стал их рассматривать.
– Вы кто? – спросил Захарыч неуверенным голосом. – На кого-то похожи, но сразу не врублюсь! Доложитесь!
От майора несло хорошим самогоном. Пырьев и Сыроед по молодости не знали о тайной страстишки начальника Управления и немного растерялись. Сыроед, наконец, вышел немного вперед и доложил:
– Явились по вашему приказанию!
При свете фонаря над дверью Пронин узнал своих сотрудников, долго вспоминал, почему они могли оказаться здесь в это время, потом неожиданно вспомнил:
– На доклад? Слушаю!
– Господин майор! – начал коп Сыроед. – При преследовании преступника Чалого произошло обстоятельство, которого ни мы, ни вы, видимо, не ожидали!
– А-а, Чалый! Чтоб его…! – начал врубаться в ситуацию Пронин, понемногу закипая. – Какое ещё обстоятельство?
– Вертолёт, господин майор! – неожиданно для себя самого выпалил Пырьев.
Эффект превзошёл все ожидания. Начальник Управления вытаращил свои и без того выпуклые глаза и на минуту остолбенел. Потом спокойно спросил:
– Вы пьяны?
– Никак нет! – доложили они хором. Майор подышал около ребят, но кроме своих собственных самогонных паров ничего не учуял и снял первоначальное предположение.
– Так что там с вертолётом? Зачем вас понесло на областной аэродром? И на чём вы так быстро оттуда вернулись? На нём же?
– Господин майор! – продолжил доклад уже Сыроед, так как от своего смелого шага Тихон временно потерял голос. – Идем мы, значит, за Сенькой Чалым, а он так сноровисто юркнул в вертолёт и был таков!
Пронин помотал головой:
– Да где же это произошло? Где он юркнул-то?
– Почти у самого дома и юркнул! – продолжал на ходу сочинять доклад Сыроед. – Вертолёт у соседнего дома приземлился. А мы за ним не успели…
– Так за вертолётом разве успеешь? – недоверчиво стал размышлять Пронин. – Это же вертолёт, не велосипед какой-нибудь…
– Так точно, не велосипед! – от себя добавил очнувшийся Пырьев.
– И куда он с этим вертолётом?.. – начал было майор, потом понял нелепость вопроса и добавил: – Лады, идите по домам и отсыпайтесь. Будем думать!
На следующий день оба молодых копа заявились в Управление за полчаса до начала рабочего дня. Так они договорились накануне, когда майор отпустил их поспать. На душе у обоих парней кошки так скребли, что никому не позавидуешь. Все время казалось, что полицейские чины, снующие по Управлению снизу вверх и наоборот, как-то странно на них поглядывают и вскоре выведут на чистую воду.
– Из-за твоего вертолёта мне до сих пор не по себе! – начал разговор Тихон Пырьев, когда оба вошли в свой кабинет и закрыли дверь от любопытных. – Я сейчас себя чувствую, как барон Мюнхаузен, слетавший на Луну с помощью пушечного ядра…
– А я про Мюнхаузена никогда не слышал, что за барон такой? – невинно проговорил в ответ Сыроед. – Это в каком году он на ядре отличился? Я-то думал, что первыми американцы в 1969 году на Луне побывали.
– Хоть ты мне и друг из-за нашей полицейской службы, но иногда хочу тебя на части разорвать! – не выдержал Тихон. – Не знать Мюнхаузена! У тебя в школе какие оценки по литературе были?
– А зачем тебе? – сразу испугался Владимир. – Оценки и оценки, кому какое дело? Этот барон учителем литературы был, да?
Пырьев покрутил пальцем у виска и ничего в ответ не сказал. Они сидели за своими столами и перебирали накопившиеся бумаги. У Сыроеда стопка бумаг была значительнее, потому что он не только по литературе имел оценку между тройкой и двойкой, по русскому языку его оценка тоже мало отличалась от этих цифр. Владимир не любил читать с детства. Когда отец дал ему ориентир стать токарем, Сыроед посчитал обучение законченным, и учиться ему сразу стало неинтересным. Он не знал не только про Мюнхаузена, ничего не ведал он также и про Ивана Сусанина, Полтавскую битву, княжну Мери, Евгения Онегина и про многих других выдающихся личностей. Разборка постоянно появляющихся на его столе бумаг приносила Сыроеду такую головную боль, что если бы не помощь Тихона, в Управлении давно бы стало на одну единицу меньше, а Владимир Сыроед все-таки пошёл бы по стопам отца на завод.
– Тиш! – попросил Володька. – Помоги пару минут, а то не те бумаги в мусор выкину…
Пырьев подсел к нему и вдвоём они перелопатили накопленное Сыроедом за неделю, причём большую часть материала Сыроед отправлял всё-таки в корзину под столом. Тихон зачитывал суть корреспонденции или отписанного начальством Сыроеду заявления пострадавшего, а тот почти сразу принимал смелое решение не связываться с наклёвывающимся делом.
– Стой! – произнес внезапно Пырьев. – А это что такое?
Он держал листок бумаги, извлёченный из вскрытого ранее конверта. На листке корявым почерком было что-то написано. Но кроме печатных букв Сыроед ничего не мог разобрать, поэтому он заинтересованно следил за другом, когда тот переведёт написанное и произнесёт это вслух.
– Здесь странное письмо в наш с тобой адрес, Вова! – торжественно заявил Тихон. – Нам с тобой предлагают явиться сегодня вечером к реке и у железнодорожного моста перетереть какие-то общие вопросы.
– Нам стрелку назначили? – сразу допер Сыроед.
– Вроде того! В половине десятого вечера у моста… Ты табельное оружие ещё не получал?
– Да кто же мне его даст? – удивился Вова. – Рановато ещё нам получать оружие. С оружием мы бы всех собак сегодня ночью порешили, да и Чалый не сбежал бы. Даже на вертолёте…
– Дался тебе этот вертолёт! – неприязненно сказал Пырьев. Он был недоволен тем, что у него случайно вырвалось ночью это слово во время доклада майору. Ведь теперь другую легенду не расскажешь начальнику Управления, придётся этой придерживаться до самого конца. Как неудачно получилось, что они с Вовкой в паре оказались во время преследования Чалого! С другим могло получиться лучше. Забил он мне мозги этим вертолётом! Хотя, с другой стороны, ведь сам Пырьев этот вариант и предложил. Предложил-то в насмешку, а вышло по-настоящему…
– Тихон! – спросил Сыроед. – Так пойдем на стрелку или нет?
– А ты хочешь пойти? Я бы предупредил Захарыча или хотя бы Бякина. Они бы нас подстраховали. Вдруг там с нами хотят расправиться!
– Ты даешь! – изумился Сыроед. – Да кому мы нужны, чтобы с нами расправляться? Подумаешь, какие Шерлоки и Холмсы! Чего-то хотят уточнить, или спросить. Слушай, а вдруг нам взятку хотят всучить, чтобы мы не выдавали преступников! Вот было бы здорово, от сотни тысяч долларов я не отказался бы!
Пырьев внимательно посмотрел на копа Володю и спросил:
– Так ты же с этим преступником пиво в ларьке пил! И разговаривал за жизнь. Сам рассказывал, что Сенька предлагал тебе пари на результат матча Спартак – ЦСКА. Кстати, в какой валюте он собирался с тобой расплачиваться, если ты угадаешь?
– В долларах, точно! – вспомнил Сыроед. – Я тогда и значения не придал, а видишь, как обернулось!
Пырьев подумал немного, решил, что особого греха за ними нет, на кой чёрт они, правда, кому-то понадобились. Кто-то пошутил, а они шум готовы поднять. Сходят вечерком к речке, прогуляются. Если придёт еще кто-нибудь, поговорят с ним, например, о погоде. И разойдутся…
На том и порешили. Навели порядок на своих столах, прибрали и на столе отсутствовавшего по причине очередного отпуска ефрейтора Мздрыкина. Все три мусорных корзинки оказались полны. Целый день ребят сегодня никуда не посылали, была пятница, дежурство у них было в прошлые выходные, они договорились про вечер и разошлись по домам.
Речка протекала всего в километре от Бушинова. Железнодорожные составы не часто забирались на мост с одной парой путей, и чаще всего здесь было пустынно, если не проходил обходчик. Река в этом месте делала красивую излучину и в вечернее время, при Луне и звёздах выглядела очень живописно. В здешних местах по зелёным насаждениям любили прятаться влюблённые, не нашедшие приюта в другом месте, а также на открытой площадке иногда по внезапной нужде сталкивались противоборствующие группы молодых парней. Правда, стычки были не до крови, а так себе: лениво морды полупят друг другу, с тем и уходят – счастливые и довольные. Убийств в Бушинове после обратной революции ни разу не было, все такое осталось в прошлом.
Пырьев с Сыроедом дошли до моста и в недоумении остановились, так как сегодня в округе никто посторонний не наблюдался, даже тепловоз захудалый! Они прошлись метров по пятьдесят по бойцовской площадке и уже хотели возвращаться, когда из-за пригорка, от самой реки послышался зычный знакомый голос:
– Погодьте, пацаны! Не торопитесь, разговор есть…
По утоптанной дорожке с берега на верх к ним поднимался Сенька Чалый собственной персоной. А ведь дома его сегодня не нашли, жена заявила, что такому ироду дома делать нечего и находится он в бегах. Опрос производил капитан Бякин в отсутствии молодежи. Он хотел убедиться, что ребята не соврали, не выдумали про вертолёт. Соответственно, Бякин Сенькиной жене про вертушку промолчал, а вдруг сама что-то брякнет, откроётся! У этих наркобаронов не только вертолёт мог быть, но и сверхзвуковой истребитель, если захотят. Деньги проходят огромные, прячут по схронам, а затем выкапывают и авиатехнику приобретают. Но так думал только Бякин Николай Николаевич, никому другому такая бредятина в голову просто не залезла бы. А капитан, получив указание от начальника и узнав про все обстоятельства, вошел в раж, воображение у него как всегда заработало с размахом. Но, не достигнув с опросом Чалой хоть каких-то положительных результатов, он на всякий случай на свой страх и риск арестовал её и привел в Управление. За что сразу получил нагоняй от майора:
– Ну, зачем ты её сюда припёр? У нас что, места в обезьяннике освободились? Сам знаешь, что нет…
– Так скрывает, падла, чего-то! – выпалил Бякин.
– Имеет право хранить молчание, ты же знаешь, – урезонил майор не в меру расторопного капитана.
– Так и не хранит! – для виду поспорил Бякин. – Сразу заявила, что прогнала этого урода со двора!
– Давай-давай, отпускай её к детишкам, их у неё шесть штук по лавкам! – буркнул Захарыч и махнул рукой в сторону входной двери. Через минуту Чалая шла домой и во весь голос поносила народную полицию с этим уродом Бякиным. Слыша её звонкий голос, раздававшийся на весь небольшой Бушинов, Захарыч немного пожалел, что не подержал бабу Чалого еще пару часов – пока не отойдет. Но он понимал, что такие, как Оксана просто так не успокаиваются! У неё все мужики в округе уроды, ироды, бабники, стервятники, скунсы ну и далее – по матерному… По литературе у Оксаны, видимо, всегда была пятёрка с большим плюсом, потому что ни в одном ругательном слове ошибки она не допустила до самого дома. Похоже, что и литературы она много прочла до встречи с теперишним мужем, особенно, про животных, зверьков разных.
Сенька на удивление пришел один и находился в миролюбивом настроении:
– Привет, моя полиция! – культурно поздоровался он с ребятами и подмигнул им.
– Дядь Сень! – сразу поинтересовался Пырьев. – Ты чего подмигиваешь? Что у тебя за дела к нам? И почему ты вчера от нас скрылся?
– И не думал скрываться, – спокойно ответил Чалый, – увидел, что на хвост сели, вот и свернул к знакомому крыльцу. Маскироваться-то не научились! И чему вас в Управлении учат?
– Чему учат, тому и учат! – обиделся Сыроед. – Мы там работаем всего с гулькин хрен, можем и ошибаться, а ты вон свернул куда-то, ничего не сказал…
Тихон дернул незаметно за рукав друга и продолжил:
– Мы, дядь Сень, за тобой подались ради проверки самих себя. Как раз сейчас у нас учеба такая: ходить по следу, но чтобы не заметили.
– Понятно, только вы бы меня предупредили, что на учёбе вы и я не слинял бы. Мне таких, как вы в своём городе обставить ничего не стоит, я в Бушинове скоро уже шестьдесят лет живу, все ходы и выходы знаю. Я ведь зачем вас позвал-то? Мне нужно точно знать, что за задание вы от майора получили? Какую цель старый пердун преследует? Меня это вот беспокоит, а то, что вы лапшу мне вешаете про какую-то учебу по ночам, так это оставьте ему и недоразвитому Бякину.
– Почему недоразвитый? – заступился за капитана Сыроед, хотя у него и самого в отношении Бякина роились некоторые сомнения. – Капитан – хороший коп, а раньше был хороший мент. Я про него в книге благодарностей прочитал.
– Да в этой книге он один и пишет! – рассмеялся Семен. – Как-то несколько лет назад довелось посетить ваше Управление, шёл по коридору, вижу: книга на отдельном столике в углу лежит в красном переплёте, ну и поинтересовался. Почерком Бякина там всё про всех и написано, причём, больше всего – о нём самом, его почерк запомнил хорошо – учились когда-то вместе. Вы мне лучше скажите, сами-то вы ко мне как относитесь? Действительно считаете, что меня нужно пасти, преследовать? Грехи какие-то за мной знаете?
– Ничего мы не знаем, у нас на это начальство есть! – отчеканил Тихон. – Ты это хотел уточнить, когда вызвал нас?
Тут Чалый как-то замялся, отвернулся от ребят, посмотрел на речку, блестевшую внизу, потом продолжил:
– Все не так просто, как кажется, пацаны. Мы друг друга знаем достаточно хорошо, я вас обоих голышами на горбу таскал на речку летом. Сейчас же ситуация вынуждает меня скрывать некоторые обстоятельства. Но выслеживать меня не нужно, я не преступник в прямом смысле этого слова. И кто такое мог вам наговорить? – и он пошёл тропкой по бугру к городу, вид у него был какой-то виноватый и понурый. Тихон с Владимиром, не зная, что и подумать, отпустили Сеньку метров на тридцать и поплелись следом.
– Как ты думаешь, а может Захарыч ошибается? – неуверенно предположил Сыроед. – Сам посуди, ведь это ты про наркотики начал, а дело, может, не в них? И майор ничего про них не сказал: что-то понесёт он в сумке и кому-то передаст! Да мало ли что было в той сумке?
Стояла теплая июльская погода, звезды потихоньку оккупировали небосвод, и иногда одна из них делала быструю полоску наискосяк и исчезала. Молодые копы почему-то не чувствовали за Сенькой никаких преступлений, своим слабым еще умишком они исключали Чалого из числа негодяев, которых в мире еще немало. Но что-то всё-таки произошло, раз Захарыч так взбеленился на идущего далёко впереди них человека.
– Слушай, Володь! – предложил вдруг Тихон. – А давай всё-таки попробуем найти истоки этой тайны?
– Как ты красиво говоришь! – вздохнул Сыроед. – Вот бы мне так научиться… «Истоки тайны»!
На следующий день была суббота и делать ребятам было нечего. Они договорились встретиться утром в половине десятого и перекинуться появившимися за ночь мыслями. Сели они на лавочку против своих пятиэтажных домов и начали вспоминать, как всё началось с Чалым, как продолжалось и что они услышали вчера. Появившиеся мелкие детишки играли невдалеке в песочек и нисколько копам не мешали. Совсем маленьких родители на прогулку ещё не вывезли. Начинало припекать солнышко, но наши герои сидели в тенечке, отчёго мысли работали исправно.
– Я что надумал, Тиш! – начал Сыроед. – Сенька бродит по ночам, наш старикан тоже ночью нас ждёт. Причём не просто ждёт, но и втихую хлебает самогоночку. Где он её только берёт? Не сам же гонит?
– Ночью пить не преступление! – сурово напомнил Тихон. – К тому же рабочий день давно позади, а у него, может быть, неприятности начались. Вот, ты, например, начальник Управления, а тебе из области про того же Чалого заявили, что он преступил закон и должен быть привлечён к ответу. Что ты станешь делать?
– Ничего я не стану делать. Пока не назначат начальником! – отрезал Володя.
– Ну а если?..
– Да не пью я совсем! – взорвался коп Сыроед. – Что ты пристал?
– Я уточняю потому, что причину плохого отношения к Чалому у майора не вижу! Кстати, в этой точке, где от нас скрылся Сенька, между заборами имеется дыра, а дальше – длинный проход на соседнюю улицу. Пойдем и посмотрим вместе.
Владимир резво поднялся и пошёл за Тихоном, он был человеком действия, им только руководить правильно нужно, остальное приложится. Они дошли до той самой точки икс и действительно увидели дыру, пролезли через проволоку и пошли между двумя домами, затем еще между двумя огородами и между чьими-то садами. А когда вышли на соседнюю улицу, то очутились прямо у дома Пронина Николая Захаровича.
– Ну и что? – спросил нетерпеливый Сыроед.
– Откуда я знаю? – удивился вопросу Пырьев.
– Как-то странно, что именно к дому нашего начальника ведет эта запутанная дорога…
– Вов! Странно другое: поскольку вертолёт нечаянно придумал я, а его в натуре не было, то резонно согласиться с тем, что Сенька вполне мог попасть к дому майора. А зачем это ему понадобилось?
– Может, он ему как раз самогон приносит по ночам?
– Ага! Принес домой, а майор был на работе! Ты кумекай получше, Вов!
– А если самогон или наркотики Чалый жене Пронина носит?
– Ну все, голова – кругом! На сегодня хватит! – сказал Тихон. – Пойдем к Маруське пивка жахнем. Мы же сейчас не при обязанностях…
Утром в воскресенье друзья заглянули в Управление, узнали, что никаких новостей про Чалого нет, за его домом установлено постоянное наблюдение: пока он там не появлялся. Оксана посылала в магазин старшего из сыновей – Михаила. Он споро вернулся с сумкой, набитой всякой всячиной, из которой разобрать можно было только пару батонов и большую бутылку молока. В Управлении все эти тонкости фиксировались, а дежурный, зная, что Пырьев и Сыроед были причастны к поимке Чалого, позволил почитать рапорты с места наблюдения. Выйдя на улицу, Тихон предложил на свой страх и риск начать собственное расследование.
– Понимаешь, Вов! Как вспомню вертолёт, так подлецом себя считаю. Зачем мы врали майору? Не убил бы он нас, отругал бы и все. А теперь, видишь, не доверяет, даже не предложил работу самим закончить, других в наблюдение пустил. Теперь нам нужно реабилитироваться, самим разобраться, в чём дело, и доложить Захарычу. Как ты на это смотришь?
– С тобой хоть куда, Тиш! – согласился Сыроед, чем сильно обрадовал Пырьева. – Только прямо сознаюсь, что у меня лично никаких плохих мыслей про Чалого нет и не было раньше.
– А это уже не так важно. Мы же не знаем сути, ведь майор может ошибаться, как всякий нормальный человек. Наше же дело – выяснить про Чалого и его жену с детьми, в чем они замешаны, а также неплохо бы найти самого Сеньку. В конце-то концов, не слинял же он в другой город, если всю жизнь здесь прожил?
Начать расследование они решили с опроса Оксаны Чалой. Поскольку взялись за дело инкогнито, то и действие первое выразилось в отлавливании младшего сына Чалых – семилетнего Ванютки. Он играл со своими сверстниками у речки в футбол. Народу там было достаточно много, чтобы парень незаметно отвлекся к нашим копам, поманивших его шоколадкой. Втроём разлеглись они подальше от играющих – в тени кустов, Иван сразу принялся за сладкое, даже не удивившись, от чёго такое счастье привалило.
– Ванёк! – начал трудный разговор Тихон, сделав знак Сыроеду, чтобы пока не встревал. – Как там у вас дома дела? Трудно без отца?
Младший Чалый удивился:
– Почему без отца? Спит в сарае, мамка его туда выгнала…
Сыроед чумовыми глазами посмотрел на Пырьева, но промолчал.
– Мамка на него злится, да? – продолжил допрашивать малолетку Тихон.
– Злится, конечно! – продолжая грызть плитку шоколада, ответил Ванька. – Несколько ночей куда-то шлялся – она и злится.
Он ненадолго перестал есть, подумал и добавил:
– Шесть человек настрогал, а теперь шляется! – Ванька внимательно посмотрел на притихших копов. – Это мамка так вчера сказала. И проплакала всю ночь! Мне стало жалко её и я тоже с ней не спал и плакал.
Полицейские находились в шоке! Выявились обстоятельства, о которых вряд ли знал начальник Управления. Оставалось теперь спокойненько разговорить до конца Ваню и завершить расследование с последующим присвоением всех лавров себе. Однако, Ваня почему-то не стал с ними больше разговаривать и отдал остатки шоколада Тихону со словами:
– Уже наелся, спасибо, остальное сам догрызёшь! – затем он резво побежал доигрывать встречу с футболистами.
Хорошо думается в тени кустов и деревьев, да еще когда рядом журчит речка. Так и хочется искупаться, что молодые копы-следопыты и сделали. Обсохнув, они вернулись к обсуждению полученных сведений.
– Какая-то карусель у нас получается, – понуро сказал Пырьев, – оказывается Сенька никуда не исчезал, дрыхнет на сене в сарае. У него в подвале, сам видел, пива баночного – пропасть, так что он не скучает, как наше Управление. Его можно спокойно повязать и доставить к Захарычу. А мне почему-то этого делать не хочется! Не знаешь, почему?
– Мне тоже не хочется. Сначала нам нужно что-то такое нехорошее про Чалого узнать, чтобы сразу захотелось! Правда? – Володька испытующе смотрел на Тихона. Тот молчал и думал, как про Чалого узнать то, что никто не хочет говорить?
– Пойдём ещё раз той дорогой – через дыру в заборе, может быть, что-нибудь в голову взбредёт толковое, – предложил Пырьев, поднимаясь и начиная одеваться.
– Тиш, а давай наоборот этот путь проделаем? От дома майора?
– Мототок! – похвалил Пырьев, – А мне и в голову не стукнуло! С другой стороны по-другому и смотреться будет…
Ребятам сразу повезло в том, что заворачивая от майоровского дома в проулок к соседям, они случайно заметили в старом деревянном ящике из-под гвоздей, стоявшем под забором, сиротливо выглядывавшую тёмную сумку, по виду похожую на ту, с которой Чалый ночью вышел из дома. Сыроед радостно схватил её и порылся внутри. Кроме трёх пустых банок из-под пива «Балтика №9» в сумке ничего не было.
– А баночки-то его! – удовлетворённо проговорил Тихон и замолчал, так как на веские улики пустые банки не тянули. Он тоже поковырялся в сумке, но обнаружил только несколько хлебных крошек на самом донышке. – Интересно, не хлебом же Сенька пиво заедал?
Вовка Сыроед вывернул сумку наизнанку и сильно потряс. Выскочил маленький кусочек бумаги, по виду ценник, какие подсовывают под целлофан с продуктами питания. По печатным, расплывшимся от жира буковкам было понятно, что бумажка не так давно находилась по соседству с докторской колбасой, 225 гр.
– А это уже кое-что! – воскликнул Сыроед.
Тихон усмехнулся:
– Отвлекающий манёвр? Колбаса вместо наркоты?
– Скорее, наркотики вместо колбасы! – засомневался Сыроед. – Хотя запах самый что ни на есть колбасный…
– Ну и нюх у тебя! Бумага-то уже минимум третьи сутки здесь мается.
– Какой есть нюх, такой и есть! Что ты, Тиш, придираешься? Скажи лучше, что делать будем с этими уликами? Может, сразу к майору пойдём, все расскажем?
– С этой колбасной бумажкой ты к начальнику собрался? – удивился Тихон. – Да он нас на смех поднимет! Пойдём лучше к жене Чалого, спросим её кое о чём…