Внутри точки

Эластичный математический мёд накручивает следы разломов – петли вереска – на медленные полюса молнии. Раскалённые волокна собираются в фигуры – рассеянные опоры роста – двурукой речи. Разодранные капилляры объектов – стужа смущения в роге зеркал – вынуто над углом зерна. Слепок слепоты скульптора прорастает в мякоть языка. Клочья ножниц – содрогание знака в крайнем затмении.

3-я кукла: мысль

За чертой глины снег чернил расшифровывает обломок соломенных солнц.

4-я кукла: глаза огня

Всматривается в безумие параллельных сечений текущее, в судороги ям – запасы вихревого голоса. Полки дождя разрушая конспекты жара деревянных солнц, книжных краю снящемуся. Тигр рифмует кольца питьевого огня. В сукровице ветра желтеет серебро. Синопсис глаза – щупальца пластмассы. Крепь леса камень месивом вздумала.

5-я кукла: (со)жжение

Две сажи:

Руки бега трех бурь кровят.

В холст города пахнут подробные индии.

Дым зрения на вытянутых руках.

Смеси:

• палец как пыль или пыльца другого пальца

• отрывное бездорожье, гололед календаря-степени голода прилагательного.

(текст архитектуры)

Магистрали дня (молчание кукол)

Макет:

Шрамы:

Небо плетения хор сломан. Скатерть места укусом за полночь. Ток стержня фразы – уделен. На сто дорог часы в самый снег оскопить, где лицо – шилоскалистого языка. Шипел каплей предтеч кофе. Кухня Джека из того же что и мы.

Спираль места:

Варикоз гранита. Каракуль панорамы: шторм матрицы. Покровы скрипа. Прохлада кожуры мела. Подкожные сфинксы рассеиваются сквозняками спиц – стеклом журнального смерча. Короткое крови в кривой дорог. Медианы ветра чаепитий. Над лиственницей малахитовых глаз океанической метели – вечера жженого сахар. Ромашковые фолианты поверх чтения гравитации.

Мышечная текстура:

Бильярд искусственного глаза – костер. Мы – дерн, пошаговое эхо. Пластилином дремал подтекст. Натяжные рукава ягоды в свинце литеры. Нерест сводит нимба. Заноза почерка жжет.

(…)

Пробуждение голосов:

6-я кукла: жажда следа

Заглавие в симфонию своего холода вырастает стальной ниткой, в распадающиеся цилиндрами горловины. Парафиновая жажда полудня. Тиканье стен. Кукольным письмом оппозиции «снег/сыпь» усложняя сечения галактических книг.

7-я кукла: S

Коммуникатор ранами читает текстом по брезентовым артериям окна.

8-я кукла: слои

Конверт щетины воды кусает углами крепость странника. Клякса радуги ровным струны.

Самодельно середин толокно подзорное – шевелится, изношено…

9-я кукла: жажда следа

Недействующие имена

крошки насколько дрожь
геометрия кожи в лакунах
купается первая птица
пускающая левое веко
в изодранный смерчем
промежуток ткань парит
матовой лёгкостью между
вдохом и колебанием воздуха
ткань выстилающая любой
отказ возврат к истоку вместо
длинной фразы брошенной
поперёк и немного наискось
к траектории холода
убывающая стена памяти

*

за ней пустые падежи смятые
крылья ветрам подобны паузе
хрусту ветвей тени евклидовых
вен ведут свою кровь по лезвию
длиной в птичий стон ящерицы
текут первые имена тяжесть
вне рук глиняной куклой
к утру прислоняясь лицом

*

переходили другим бродом
ведомые мгновением не спящие
в смысловых сквозняках
обложной дождь выжженные
алфавиты мы ждали пока вода