Ратибор и сыны Одина

– Как ты помнишь, Мирка, мы с Лютиком крепко до этого полаялись тогда, в княжьих хоромах, когда Благана гостила в лечебнице Добролюба, сильно помятая после «милого свидания» с Мельванесом. Не в себе ещё была княгиня из-за недавней страшной хвори мужа любимого, ну а когда всё обошлось и вернулось на круги своя, очухалась да образумилась, поняв, что спорола горячку ненужную… Ну и решила примириться, слабо при этом покумекав своей белокурой маковкой, как это будет выглядеть со стороны! Так что ничего особо странного именно в этой ситуации я не вижу! Удивительна мне только реакция Святослава на эту детскую выходку! Кто-то льёт ему в ухи ушаты, до краёв желчью наполненные… И я даже догадываюсь кто! – Ратибор недобро сплюнул.

– На Тихомирку киваешь? – Яромир понимающе кивнул. – Да, бывает, они шепчутся меж собой о чём-то… А вот о чём, не ведаю, ибо при мне не балакают… Либо так тихо лопочут, чтобы я не слышал…

– Ладно, пёс с ними! – рыжеволосый исполин скорчил забавную рожицу. – Пока вроде особливо не нахлынуло дерьмеца от их пошептушек, пущай хоть соловушкой в голосину поют! Сморкаться я на них обоих хотел со столетнего дуба… Напомни-ка лучше, Яр, что за варягов мы сейчас ожидаем? Сколько их, чего надобно?

– Ярл Олаф, по прозвищу Чернобровый, решил почтить нас своим визитом. Письмишко Святу притарабанил голубком, в котором настойчиво просит о встрече с владыкой Мирграда. Чего-то там предложить хочет интересное… Грозится озолотить князя невероятно, коли тот позволит ему припелёхать да слово молвить… – Яромир потянулся, хрустнув костяшками, потом встал и прошёлся взад-вперёд, активно разминаясь при этом. – А сколько данов заплыв к нашим берегам устроят, точно неизвестно, но не более чем на два драккара Свят дал согласие, так что примерно подсчитать не сложно. Сам ярл да его ватага из близких, не больше сотки или около того в общем их будет.

– Любопытно, чего удумали эти лиходеи паршивые?.. – Ратибор в который раз рассеянно почесал левое плечо. Зуд от царапин, оставленных ногтями Мельванеса, медленно, но верно усиливался. – Нет у меня веры этим поганцам северным ни на вершок…

– Чего, всё так же ноет? Добролюбу не показывал? – Мирослав с лёгким беспокойством окинул взглядом старого друга. – Давно должна была уже рана затянуться… Мажешь чем?

– Да начал, но похоже, не помогает… – Ратибор досадливо поморщился.

– Ну-ка, дай позыркать! – Яромир подошёл, бесцеремонно задрал рукав рубахи рыжебородого витязя и тут же встревоженно охнул: – Ого, что за хрень?! – незаживающие царапины от ногтей тёмного волхва, казалось, начали чернеть, разбухли ещё больше и даже раздались в длину. – Скверна какая-то, друже! Знахарю по-любому нужно показать!..

– Воротимся в Мирград, загляну к Добролюбу, – проворчал раздражённо Ратибор, раскатывая рукав назад и прикрывая необычное ранение. – А пока отвалите! Не трезвоньте на ухи мои нежные, пока я жидко не чихнул вам в хари…

– Тихо! – Мирослав резко вскочил на ноги. – Слышите?

Друзья навострили уши. В наступившей тишине стал едва различим с трудом уловимый характерный всплеск. Только дружно опускающиеся на водную гладь вёсла издавали подобный. Но в густом тумане, как бархатной периной укутавшем Сигливу, пока что разобрать чего-либо не представлялось возможным.

– Прибыли наши незванцы! – уверенно прошелестел Яромир, после чего сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, в первую очередь оповещая своих витязей, что ожидание закончилось; викинги уже недалече.

– Может, притопить их посудины прям тут, да и самих синерожих следом на дно, рыб кормить? – буркнул Ратибор поднимаясь. – А князю скажем, что они в нас снежок навозный швырнули… Ну мы и не стерпели!

– Обожди покамест, Рат, – поморщился Яромир, оглядываясь назад. Дружинники Мирграда шустро строились «пятачком», готовясь встречать северных чужеземцев. – Заставить их булькать, аки карасики, всегда успеем! Пущай уж молвят, чего надобно! Интересно ведь, зачем пожаловали!

В этот миг со стороны реки раздался долгожданный рог, извещающий о том, что гости на подходе. Вскоре показались и очертания ладей; два корабля-дракона с убранными парусами не спеша вынырнули из туманной завесы и медленно, величаво погребли к причалу. Борта их были увешаны круглыми разноцветными щитами. Трое приятелей уже ожидали норманнов на пристани, с любопытством разглядывая приближающиеся суда: одно чуть побольше, на тридцать пар вёсел, второе же оказалось на десяток гребцов поменьше.

– Сто десять рыл или около того, – быстро подсчитал Мирослав.

– Угу, а вы ничего странного не замечаете? – Ратибор внимательно рассматривал прибывающие драккары. – Обратите внимание на передок!

– Они не сняли головы драконов с носопаток, хотя должны были это сделать обязательно, коли пришли с миром! – Яромир нахмурился. – Не к добру…

– Вот именно! – Ратибор довольно осклабился, облокотившись при этом на набалдашник своей старушки секиры. – Не к добру, но к доброй сваре!

– Эй, там, на пристани, – раздался в это же мгновение зычный голос с того из драккаров, что был поболее, – ловите шварт да вяжите покрепче к тумбе причальной, раззявы! И смотрите мне, коль с первого раза не поймаете! Ноги в задницы засуну всем троим!

С ладьи полетел швартовый канат, глухо шлёпнувшийся о деревянный причал, после чего непослушный строп извилистой змейкой задорно побежал, наращивая скорость, к краю пирса, в конце концов с громким всплеском плюхнувшись в речку. Трое товарищей стояли молча, не шелохнувшись. Схватить трос никто из них даже не пытался.

– Да чтоб вас на куски разорвало, бараны! Сейчас вырезки нарубаю с этих увальней! – швартов споро втащили назад, на борт. Говоривший, продолжавший изрыгать отборные проклятия на головы «тугодумных» русичей, дождался, когда драккар подошёл практически вплотную к пирсу, и спрыгнул с корабля на пристань, ловко накинув канат немудрёной петлёй на массивную дубовую тумбу.

– Ну вы чего, тупорылые, спите на ходу?! – взорвался по новой вспыльчивый викинг, закатывая рукава и направляясь к приятелям. – Может, вас разбудить быстренько, стукнув каждому веслом по мордасам?!

Раздухарившийся варяг выглядел лет на тридцать, не больше. Был он примерно на голову ниже Ратибора, но так же невероятно широк в плечах. Волосы светлые, длинные, заплетённые местами в тугие косы что на макушке, что на бороде. Лицо волевое, угловатое и надменное, расписанное синими рунами; глаза злые, карие, колючие. Перебитый не раз в кабацких драках нос и тонкие губы, расплывшиеся в презрительной усмешке, довершали неприятную физиономию дана. Одет он был в сапоги из козьей дублёной кожи, льняные тунику и порты, подпоясанные тесёмками да поясом с болтающимися на нём узорчатыми ножнами, с торчащей из них искусно вырезанной костяной рукояткой явно не маленького тесака. Рядом же на ремне соседствовал закреплённый перевязью небольшой одноручный топорик. Довершало внешность викинга болтающееся у него на шее ожерелье из когтей и клыков довольно крупного медведя, а также широкий кожаный браслет на левой руке, с металлическими заклёпками. Мощное сложение северянина невольно вызывало уважение у любого, кому доводилось его лицезреть вблизи. Ну, почти у любого.

– Вы чего, глухие, что ль?! – норманн, крепко сжав здоровенные кулаки, более походившие на пудовые гири, встал напротив всё так же безмолвно взирающих на него друзей. – Может, тогда вам уши оторвать за ненадобностью?!

Трое товарищей молчаливо стояли, с недобрым прищуром озирая наглого незнакомца. Так обычно рассматривают какую-нибудь отвратного вида заморскую диковинную животинку, готовясь щёлкнуть той немедля по носу, коли предпримет попытку укусить за что-нибудь очень дорогое взирающего на сие чудо дивное любознательного зрителя.

– Я никак не пойму, – наконец, громко проворчал Ратибор, вопросительно покосившись на приятелей. – С кем эта размалёванная фекалька разговаривает последние несколько минут?

– Да похоже, Рат, что сама с собой! – хохотнул Мирослав. Глаза его при этом отнюдь не смеялись, холодно разглядывая новоприбывшего наглеца.

Яромир согласно хмыкнул, внимательно наблюдая, как пристаёт к пирсу и второй драккар. Викинги начали потихоньку сходить на причал, направляясь в их сторону.

– Что ты сейчас сказал?! – карие глаза широкоплечего дана сначала ошарашенно расширились от услышанного, а затем резко сузились в гневе, вперившись в синие зыркули рыжебородого гиганта, в бездонных очах которого плясали яростные всполохи голубого пламени. – Ну-ка, повтори!

– Говорю, дерьмо ты! – Ратибор довольно осклабился, предвкушая знатную заварушку. – И племя твоё поганое, из той же смрадной глины слеплено!

– Нас тут испражнениями назвали! – слегка повернув голову, громко гаркнул варяг, обращаясь к своим сородичам, тут же возмущённо загалдевшим, после чего одной рукой медленно достал из-за пояса топор, а другой – нож. – Ты покойник, рыжий! Сейчас я тебе кишки выпущу!

Стоящая на берегу, на возвышенности сотня ватажников из дружины Святослава мигом обнажила мечи да изготовила топоры к бою. Из них два десятка ратников споро рассыпались неплотной цепью по побережью, натянув луки и целясь в стремительно приближающуюся по пирсу к Яромиру, Мирославу и Ратибору толпу разъярённых северян, которые при виде такого манёвра русичей тут же замедлили ход. Яромир и Мирослав положили длани на рукояти мечей. Рыжебородый витязь же свою лапу с набалдашника секиры и не снимал, всё так же, впрочем, небрежно на неё облокотившись.

– Давай уже, пустомеля! – Ратибор призывно, кончиками пальцев левой руки, характерным движением поманил к себе хамоватого гостя. – Ближе к делу, хорош воздух попусту сотрясать!

– Кубальд, стой! – раздался повелительный крик. Принадлежал он шедшему впереди шайки викингов дану средних лет, выделявшемуся среди своих соплеменников в первую очередь внушительным ростом и богатым одеянием. Облачён он был в высокие, пурпурного цвета, добротные сапоги, шёлковые, украшенные причудливой окантовкой, тёмно-зелёные шаровары и рубаху без рукавов. Чёрная грива волос с точно такой же густой бородой до пупа обрамляли его обильно покрытое древними письменами обветренное, властное, суровое лицо. На поясе болтались стандартные для варягов одноручный топор и нож, отличавшиеся от оружия остальных норманнов разве что высоким качеством ковки.

– Этот косолапый меня оскорбил! – взвился недовольно стоящий перед друзьями северянин. – Я хочу его крови!

– Обожди, я тебе сказал! – подошедший дан окинул прищуренным опытным взглядом сначала замершую чуть выше береговой кромки, готовую ринуться по первому зову в бой сотню русичей, зыркнул гневно на Кубальда, заставив того нехотя отойди своему владыке за спину, после чего перевёл взор на троих товарищей и представился: – Меня величают ярл Олаф, я возглавляю эту дружину отборных душегубов! Вы нас встречаете от властителя мирградского? Обзовитесь, дабы представление имелось, пред кем речь держу!

– Меня зовут Яромир, я воевода князя Святослава, повелителя Мирграда! А это мои братья по оружию, Ратибор и Мирослав, – представил себя и приятелей светловолосый витязь, сделав при этом шаг вперёд.

– Как-то недружелюбно вы нас привечаете… Где каравай хлеба с солью, что преломить надобно с гостями дорогими? Вот так и ходи к русам с миром! – обернувшись к своим воинам, толпящимся за его спиной, хмыкнул саркастично ярл. Ватага морских разбойников, высыпавшая на причал, с большим трудом вместивший заявившуюся ораву викингов, с готовностью недовольно загудела.

– Так вы к нам с миром? – Яромир кивнул на голову дракона, украшавшую до сих пор носовую часть корабля северян. – Что-то незаметно!

– Ох, это… – Олаф раздосадованно крякнул. – Да просто убрать запамятовали, Один свидетель!

– Сразу про обе забыли? – Ратибор скользнул взглядом по второму драккару, с передка которого резную фигуру крылатого змея также никто снимать не торопился.

– Долго шли к вам по волнам бурным, устали малость в пути, вот память и подвела! – недовольно хрюкнул Олаф и с хмурой миной обернулся к своим: – Снять огнедышащих! Не будем расстраивать хозяев «радушных»! – последнее слово ярл произнёс не без издёвки.

– Да можете уже не стараться, ведь про хлебушек мы тоже запамятовали, так что квиты! – Ратибор смачно плюнул под ноги главарю морских разбойников, заметно побледневшему от ярости, но всё-таки сумевшему тут же взять себя в руки. Перекошенное от гнева лицо Олафа через мгновение озарила благожелательная улыбка, когда он положил ладонь на плечо Кубальда, решившего было снова выдвинуться вперёд и принять более активное участие в продолжающейся перепалке.

– Ну нет так нет… Обойдёмся без ватрушек! Собственно, мы вообще не знали, что вы ведаете про наши обычаи, которые, между прочим, как правило, применимы только к северным народам… – ярл лениво махнул дланью своим, охотно отменяя приказ о снятии драконьих голов с драккаров, после чего не без гордости покосился на кипящего от гнева Кубальда: – Правая рука мне, а также лучший мой головорез! Равных нет ему в сече на всём Севере! Горяч только вот сверх меры, так что поаккуратнее, ведь стоит мне отвернуться, и ждите беды!

– Так ты отворотись, ярл! По грибочки, вон, сходи аль рыбку поуди! – Ратибор недобро оскалился. – А мы по-бырому поглядим, из какой жижицы пахучей слепили твоего бравого индюка! А то ишь, хвост распушил! И не таких петухов обламывали!..

– Мы с тобой ещё поговорим, здоровяк! – Кубальд по новой вперился гневливым взором в очи рыжебородому гиганту.

– Очень на это рассчитываю, харкота старого больного павлина, да чтоб твою задницу рой пчёл с дуплом перепутал!.. Так что смотри, Кубик, не разочаруй меня! – Ратибор ехидно фыркнул, а после почесал себе чуть пониже копчика. – А то покамест все твои сородичи убогие, попадавшиеся мне до этого, окромя презрения да жалости, более никаких чувств не вызывали…

– Да что ты! А клюв тебе, случаем, за длинный язык преломил недавно не один ли из моего народа? – Кубальд со смешком кивнул на не до конца ещё сошедшую тёмную синеву под глазами рыжего бойца.

– Да нет, Квадратик! Старичок один постарался… Из русов, ежели чего! Правда, лучше бы он не из наших был, ибо гордиться тут особо нечем…