Прыжок с орбиты

У парашютиста в нижних слоях атмосферы – до открытия парашюта, в свободном падении – это 80 м/с, у меня, небось, больше скорости звука.

Радио: всё в порядке. Пролетел половину стратосферы за 27 с. С 50 км до 30 км.

Горизонтальная скорость ~0, вертикальная от 2 км/с, что рекорд скорости в свободном падении… и, да, больше скорости звука, тоже рекорд, даже если не считать свободным падением всё до того… уменьшилась до 456 м/с – стабильной для плотности 40 г/м

Перегрузка всего 2g.

Какое же это свободное падение?

А хотя – парашют не раскрыт, а я не виноват, что растущая плотность воздуха меня тормозит. Просто спортсмены свободным падением называют то, что с нераскрытым парашютом, а физики ускорением свободного падения – то, что в вакууме.

Вообще-то, с 30 км видны большие рукотворные объекты. Но мне они не попадаются, или и не увижу через это стекло (как там в детском анекдоте, лампочки матом кроем?).

Пока не врежусь. Беспокойно.

Пролетел вторую половину стратосферы в свободном падении. Радио: за 53 с. Высота 10 км, скорость упала до 250 м/с, плотность воздуха 160 г/м

, километром ниже можно кое-как дышать, но шлем до приземления не сниму.

ЦУП оставил свои функции местному контролю, поздравив меня с высокими достижениями и пожелав мягкой посадки. А местный пока не проявился.

Торможу на какой-то жалкой ? g.

Земля уже выглядит не как из космоса, а как при высотных прыжках. Увы, даже если бы окошко шлема не стало мутным, оно слишком маленькое, В него видна только небольшая часть горизонта, и потому нет эффекта чаши, описанного когда-то путешественниками на воздушных шарах.

И пассажиры самолётов в иллюминаторы его не видят.

Это когда высота большая, но не слишком, и кажется, что линия горизонта примерно на твоей высоте, а снизу-то далеко до земли, и потому можно подумать, что мы живём не на выпуклой сферической поверхности, а на вогнутой.

Был план раскрыть парашют на высоте 400-500 м. Но такая плохая видимость не предполагалась. Похоже, она ещё ухудшилась, хотя высокие температуры позади. Микротрещины при остывании? Как бы стекло не рассыпалось!

Пора начинать ориентироваться, чтобы не приземлиться не туда, а я так и не различаю никаких деталей местности.

У меня есть радиомаяк. То есть он на земле, у меня радио. Но никакого попискивания в наушниках нет! Маяк так далеко?

Светит приземление в случайном месте.

Шестое чувство подсказывает: до земли пока далеко. Но парашют раскрою раньше. Чтобы не промедлить фатально. Плюну на рекорд длительности свободного падения. Сперва шлем сделайте нормальный, а потом требуйте приземления в круг.

Но с 10 км слишком долго спускаться, и в нехорошую метеорологию попасть можно.

Почему и как у меня уменьшается масса тела? Или это не масса, а тогда что? Учёные меня чуть не кусочки не разорвали, споря, кому меня изучать.

Физики кричат, что жутко важно выяснить, какие новые законы физики тут проявляются.

Медики – про невиданные особенности организма.

Экстрасенсы лезут, и как просочились в военное лётное училище? Безопасники, наоборот, стремятся засекретить…

Думал прощаться с космосом и небом, сделают лабораторной крысой.

Пожалуй, пусть останется 5 км. Времени прошло мало, и свист от воздуха не того тембра. Я прыгал в этом скафандре с 10 км. Примерно ещё полминуты свободного падения. Но не дольше: тогда-то я начинал 10 км с нулевой вертикальной скоростью!

От учёных меня спас один чиновник космического ведомства. Имени не знаю – настолько проект засекречен. Шеф рассказал, когда у самого Брежнева с участием Подгорного и Косыгина было совещание, как меня поделить, установили очередь в зависимости от обоснования быстрого успеха. Тут и возник проект. Но самого шефа на том совещании не было. По итогам назначили. Его тоже велено называть «товарищ генерал», а как зовут – «несущественные детали».

Надеюсь, если проект удастся, не смогут меня совсем законопатить, будут народу предъявлять, выпускать из клетки. А если не удастся, то вряд ли останется что исследовать.

Покрутят пакетик с останками на центрифуге и успокоятся.

Кстати, по идее, с пакетиком не выйдет. Разве что дело в какой-то химии организма. Но откуда бы? Ладно, потом подумаю, где и когда я мог бы получить в организм порцию антигравитина. Сейчас не самый удобный момент, когда я оцениваю время, чтобы дёрнуть кольцо…

…Пора!

VI. Марина, 9:26-28

Сигнал сотового.

Батик!

Всё бросаю, отхожу в сторонку принять вызов.

Между прочим, когда меня всё тут начинает особенно доставать, я вспоминаю, что ему гораздо труднее, и это помогает. Сейчас он чуть ли не в космический корабль направляется, а то и летит уже. Нет, не может быть, вряд ли в полёт берут нормальный сотовый, а если берут, то звонить по нему можно только после полёта.

– Батик! Как я рада, что ты позвонил! Ведь говорил, что будешь очень занят, и вряд ли удастся поговорить до самого приземления! Наверное, почувствовал, что я тут скоро корреспондентов покусаю? А почему я тебя не вижу?

– Погоди, Марка, и послушай, это очень важно. – Изображения по-прежнему нет, а голос приглушённый и настолько серьёзный, что мне кажется даже испуганным. Так что я тоже моментально пугаюсь.

– Да, я слушаю…

– Узнал тут кое-что фатальное. Меня крупно подставили. Проект недоработан. Шансов на успешное приземление ноль. – Он грязно выругался, чего до сих пор ни разу не допускал в разговоре со мной. – Скорее всего, не долетит даже маленькой детали от скафандра, всё сгорит. Потому я лечу не в космос, а лоукостером в Турцию. Свою симку сейчас выброшу – подкину кому-нибудь в карман кресла, который для журналов. А сотовый – специально на барахолке купил – к другим журналам. Короче, всё, я свалил. Буду счастлив, если меня поймут, простят и не будут ловить очень настойчиво.

– А…

– А как же ты, ты хочешь спросить? Вот для того и звоню. Скорее всего, прыжок отменят по причине технических неполадок. Но могут не отменить – дата всё-таки! – скинут пустой скафандр. И есть шанс, что он без груза в виде меня даже приземлится. Правда, очень маленький. Так что ты тогда не пугайся, если прилетит пустой скафандр на парашюте – это не то чтобы я сгорел внутри него дотла или потерялся по дороге. Но, скорее всего, он и без меня сгорит, так ты тогда не горюй особо, а для публики изобрази, что в шоке, и всё.

– Но…

– Но и потом мы вряд ли встретимся. Извини. Если ты выедешь за границу, меня начнут ловить на тебя. Короче, считай, как жених я сгорел. И вот ещё что. Надеюсь, ты простишь, ты же такая разумная всегда была, да? Я просёк эту фишку уже порядочное время как, но вынужден был делать вид. Чтобы ты ненароком не выдала меня. Зачем тебе эти игры со спецслужбами. Ну и потом, нам же было хорошо, правда? Я не хотел всё испортить, если бы сказал. Подумай логически, и ты меня поймёшь. Чао, бамбино, сорри.

Абонент вне зоны доступа.

А жаль, что вне!!

Может, и прощу. Когда-нибудь. Пока что я дико зла.

Обстоятельства бывают разные, и, если он действительно вдруг обнаружил, что вместо весёлой свадьбы запланирована трагедия, то не мне его судить за бегство. Смерти я ему не желаю.

Но.