Иваниана. Сборник юмористических рассказов

По лицу бригадира потекли мужские грязные слёзы:

– Я, б..дь, ради них старался… Зарплаты высокие пробивал. А они… Твари неблагодарные!

Иван согласился:

– Да, люди, они такие. Чем больше им добра делаешь, тем больше они борзеют.

Потом добавил:

– Не надо было мою стенку трогать…

Бригадир согласился:

– Да. Наверное… Но, видишь ли, она на «дорожной карте» не значится.

Иван вздохнул:

– «Трэки» без заграждений не «трэки», а «Гуляй-поле».

Бригадир снова согласился:

– Иван, ты прав! Надо вдоль пути ограждения строить! Только не такие, какие ты тут соорудил, а бетонные! Чтобы в случае, если съехал в сторону, так сразу всмятку!

Иван обрадовался словам бригадира:

– Согласен! Самое главное – не надо никого поучать и наказывать ни до и ни после!

Иван проснулся, пошел на кухню, выпил стакан холодной воды и подумал:

– Откуда в людях столько злости и нетерпимости? Что творится в мире? Все с ума сходят. Вот она демократия к чему приводит. Дьявол овладел душами людей.

Художник: Павел Клементьев

ДЫШЛО

Иван долго размазывал небольшой кусочек масла на широкий и длинный ломоть хлеба. Размазать равномерно не получилось.

Иван взглянул на жену – та с аппетитом уминала ломтик хлеба, на котором возвышалась толстая горка масла.

Иван возмутился:

– Ты с маслом себе не переборщила?

Жена вытаращила на Ивана глаза:

– Ты, что думаешь – я тебя обделила? Я отрезала тебе такой же кубик масла, как и себе. Просто у меня ломтик хлеба маленький.

Иван разозлился больше на себя, чем на жену:

– Ты бы ещё кубики эти ниткой разрезала, как в армии!

Иван вспомнил свою службу в армии и солдатскую столовку. Сержант Корейко всегда сидел во главе стола и честно раздавал кубики масла солдатам своего взвода. Каждому по одному. С общей тарелки. Кубики масла были все одинаковые. Ну, почти одинаковые… Себе сержант оставлял самый большой кубик – обычно это были два склеенных. Иногда он намазывал себе на хлеб все оставшиеся в тарелке кубики. Это были «лишние» кусочки масла, или «неучтёнка». Не могли же знать работники солдатской столовой, обычно жёны прапорщиков, что кто-то из взвода находился в карауле, а кто-то, счастливый, отправился с температурой в лазарет «на отдых» на недельку, а если повезёт – на полторы.

Иван подумал:

«Вот она правда жизни! Сейчас понятно, почему в маленькой Дании или в соседней Финляндии, которую профукали после революции семнадцатого года, люди живут намного лучше, чем в нашей великой стране. – Мы наше масло размазываем по всей территории от Калининграда до Сахалина. А этим западным карликовым государствам и размазывать-то н? по чему. Вот они масло-то и накладывают, как в том анекдоте… Так что же тогда получаются – они переедают, потому что их меньше, а мы недоедаем, потому что нас больше.

Иван вздохнул:

– Да… Как трудно руководить такой большой страной!

В голове Ивана крутился всё тот же назойливый одесский анекдот:

/Йозеф говорит своему гостю Абраму:

– Абрам, ты масло-то намазывай!

– А я намазываю!..

– Нет! Ты не намазываешь, ты накладываешь!\

Иван пытался успокоить себя: «Не в масле счастье! За то они друг другу в форточки плюют. Дома впритирку друг к другу стоят. А я вот плюну или высморкаюсь с балкона, никто из прохожих и не заметит. Кроме соседа, который живёт этажом ниже. Ему нечего делать, он нальёт себе глаза, сидит на балконе курит и зырит направо-налево, вверх-вниз. Наблюдает, кто чего делает.

– Не-е-т, – подумал Иван, – пора кардинально решать жилищную проблему в нашей стране. Хватит ютится в пчелиных ячейках! Тем более вон правительство гектары почти бесплатно раздаёт.

Иван обратился к супруге:

– Давай гектар приобретём!

Та опешила:

– Какой гектар?

– Ну, правительство землю народу почти бесплатно раздаёт. Рекламу по радио слышал. Впервые за сто лет реализуется Ленинский призыв: «Землю крестьянам!»…

Супруга расхохоталась:

– «Почти бесплатно», говоришь? А где ты, крестьянин грёбаный, 100 тысяч за землю-то найдёшь?

Иван занервничал:

– Так что же получается? Земля опять к богатым перейдёт?

Супруга заворчала:

– Перейдёт-перейдёт… Перешла уж! Очнулся!..

Жена гремела посудой и продолжала выговаривать: