Тайны Иудейской пустыни 3
– Ура! Здесь нормальный мир! Без сказок про драконов.
Прохожие перешли на другую сторону улицы, услышав мой крик. Я, впервые была в столице, даже не знаю, какой планеты. Жители избегали общения со мной, а мне интересно было ходить по городу, смотреть на чудные здания, в небе постоянно находилось сотни летающих тарелок, они низко опускались, проплывая над широкими улицами. Мне этот город напоминал Токио, но был гораздо красивее его. Я бродила по улицам, не опасаясь заблудиться или потеряться, в любой момент я могла воспользоваться мгновенным перемещением для возвращения в свою малосемейку. Я могла вернуться на Римаи, к зверю и Рину, но я ещё не соскучилась. Жаль, что мгновенное перемещение работает на небольшие расстояния. Я соскучилась по Земле, по Иудейской пустыне, но увы. Толпы народа с улицы затащили меня под землю. Я плыла, среди вечно куда-то спешащих жителей, как, никому не нужная коряга, по течению реки. Я узнала, что жители этой планеты называют себя иронами. Под землёй находилась продуктовая безопасность города, а может и всей планеты. Понимаю! Галактика находится в состоянии войны. Поэтому всё особо важное, для выживания, спрятано под землю. Мои глаза рябили от офисов, магазинов, клубов с детскими площадками. Развлечения тоже являлись основной ценностью государства иронов. Я увидела под землёй, даже свой зоопарк, на котором прибыла на эту планету. Он преобразился, перестал быть похожим на космическую тюрьму, вместо клеток появились свободные вольеры, закрытые от зрителей толстым звуконепроницаемым бронированным стеклом. Я, по инерции, шла вдоль этих вольеров с экзотическими животными, пока не уткнулась в своих знакомых. На колдуна одели маску, чтобы не пугал страшными гримасами маленьких детей, а Бурим, оставался, по-прежнему, прикованный цепью к своему суверену. Он, что-то пытался объяснить посетителям, что-то рисовал на песке и на запотевшем стекле ограды, но народ не понимал, смеялся над гримасами странного животного. Бурим увидел меня, его глаза округлились, он упал на колени и заплакал.
Мне его было жаль, как-никак – высшая нация своего народа! А, здесь – дитё чёрной дыры и в таком положении! Я постаралась спрятать свой обруч и подошла к смотрителю, с целью, любым способом освободить пленников, хотя бы добиться привилегий для высокоразвитых существ.
Смотритель рассмеялся, его рассмешило то, что я назвала этих животных высокоразвитыми существами.
– У нас есть заключение психоаналитика: тот, что в маске – социально опасный псих, он называет себя дитём чёрной дыры и пугает детей своими гримасами. Он сумасшедший. Ему, как раз, здесь место. А другой – интересный, весёлый, художник, рисует смешные картинки, пытается заинтересовать всех. Психолог говорил, что у животных бывает такое:
– Бабу хочет.
Он показал мне копию рисунков чёрной дыры. А, потом, случайно увидев ошейник обелиски, поспешил ретироваться в неизвестном направлении. Ничем я им помочь не могла, сама нахожусь в незавидном положении.
***
Первым пропажу заметил Ростр. Зверь убежал с праздника, у него было не хорошее предчувствие.
– Куда денется? – подумал я. – Никто и никогда не пропадал на празднике урожая.
Я никогда не мог подумать, что кто-то откроет охоту на женщин, в этот единственный праздничный день на Римаи. Зверь застал в своей пещере двух гуманоидов, дрожащих от страха. В другое бы время он не упустил бы момента, отыграться на ящерах, довести их до прострации, но не сейчас. Ростр не обратил на них никакого внимания. Женщины в пещере не было, не было и в округе. Не было никаких следов пропажи, только старые запахи римайской парфюмерии. Ростр улетел обратно к теплицам.
Глава 16
Меня предупреждали, чтобы при сигнале возвращалась в малосемейку, где бы я не находилась. Обруч запел, я не знала, что в него вмонтирована сигнализация. Я не знала, что перемещение обелисок, в пределах столицы, можно проследить из центра наблюдения властелинов. Я много ещё чего не знала об этом мире. Приехали покупатели. Блин! Я научена горьким опытом в Угомаре, стоило лететь из одного конца города в другой, ради нескольких покупателей. Всё равно меня никто не купит. Никому не нужна такая уродина! Я успокаивала себя, а сердце предательски ёкало.
– А, вдруг?
Сердце не обмануло, блин. Нас погрузили в летающую тарелку, предварительно сняв обручи обелисок. Нашим новым хозяином числился «Театр ужасов». Это, как раз было по мне. Соврал робот пустынный! Придётся мне жениха среди уродов выбирать. В этот же день мы улетели. Какое же моё удивление было, что тарелка принесла меня почти назад. Я встретила на космодроме огненных драконов, которые привезли из Римаи контейнеры с рудой.
Театр, он был больше похож на цирк – круглое здание, с такой же круглой ареной. Я боялась встречи с актёрами, а вдруг это действительно, что-то неадекватное, не вписывающееся в рамки здравого смысла. Нас провели к месту постоянного проживания так, чтобы никто не видел. Блин! Я ещё раз осмотрела нашу группу: мы, действительно из разных планет, и представляем из себя, может быть, не самые красивые сущности этой вселенной, но, совсем, не идеал уродства. Блин! Они никогда не видели земного индюка, или капустянку! Потом я узнала, что театральные гримёры и костюмеры прилагают массу старания и фантазии для того, чтобы обыкновенное и привычное, выглядело ужасно и отталкивающе. Я попала в перевёрнутый мир театра. Здесь всё было наоборот! Я вышла в коридор, ожидая администрацию театра. Вы не поверите! С нами заключили контракт, с правом выкупа из театрального рабства. Нам полагалось питание, обмундирование, профессиональный макияж за счёт заведения, от нас требовали только расписку, что мы своим видом будем, повсюду, рекламировать театр. Всё очень просто! Цена нашей свободы зависела, напрямую, от посещаемости театра. Каждый месяц дирекция вывешивала индекс посещаемости. Каждый артист был заинтересован в повышении профессионализма и в придумывании всевозможных реприз. Нас надували, но до меня тогда это не доходило. По моим подсчётам я должна проработать десять циклов, чтобы получить независимость от театра. Это совсем не много. Можно внести некоторую долю риманиума, и выкупить себя из рабства самой. Риманиум – это была общенациональная валюта галактики. Это энергия, дающая выживать живым сущностям галактики в безвоздушном пространстве. Это ключ к управлению чёрными дырами. Блин! То, что знают пятилетние дети, мне приходилось изучать и осваивать по-новому. Планета тоже была из перевёрнутых; из космоса, похожа на деформированную сковородку, и название у неё было совсем не звучным – Гравапук. Я снова отвлеклась в своём повествовании.
… Я вышла в коридор, ожидая администрацию театра. Двери комнаты, напротив, раскрылись, и из них, обтирая дверные косяки, навстречу мне, пыталась вылезти гусеница, оставляя ошмётки липкой слизи на всём, чего касалось её тело. Блин! При виде меня эта гусеница улыбнулась, и попыталась зевнуть, раскрыв свой рот и одарив меня струёй обильно текущей слюны. Я успела закрыть глаза. Блин! Вы не можете представить себе, что чувствует человек, оплёванный гусеницей! Эта тварь тянулась к моему лицу, с очевидной целью – Укусить, или поцеловать. То и другое, для меня было противным и, абсолютно не входило в мои планы. Я заскочила в свою комнату, продолжая наблюдать за гусеницей, через глазок в двери.
Блин! Гусеница застряла. Не удивительно, её голова была больше периметра двери. А, дальше, я не поверила своим глазам. Брюхо гусеницы раскрылось, и из него выскочило два карлика. Они ругались и мутузили друг друга. Но, тут появилась администрация, и карлики поспешили вновь убраться в тело гусеницы. Я, вовремя, постаралась отойти от двери, и сделала вид, что я ничего не видела.
Позже я познакомилась со своими соседями, согласно правилам театра, они назвались сценическими именами: Гас и Грин, а их реквизит валялся в углу, чему-то радостно улыбаясь. Грин заметил, что я наблюдаю за гусеницей:
– Это улыбающаяся Унго. В моём серпентарии есть два живых экземпляра. Пойдём покажу.
Блин! Никогда я не страдала желанием любоваться этими улыбающимися шелкопрядами, и тем более, держать их в качестве домашних любимцев. Блин! По началу, они были только противными, но потом, когда одна из любимиц открыла рот, меня унесло из гостей ветром приближающейся рвоты. Гас понял меня:
– Ты не обижайся, Грин добрый, но не такой, как все. Будем работать вместе, ты лучше его узнаешь; и этот номер с улыбающимся Унго он придумал.
– Скажи, Гас, а у вашей гусеницы зубы, как у крокодила – они настоящие?
Он подвёл меня к лежащему реквизиту и раскрыл рот этого театрального Унго. Блин! Издалека, зубы выглядели, как настоящие, а в действительности – из материала, похожего на поролон.
– Но, я не советую тебе, гладить настоящих Унго. Вмиг без руки можешь остаться. Они очень прожорливы и агрессивны, поэтому их Грин держит в серпентарии.
– А, они не ядовиты?
– Не знаю. Не пробовал.
Моё имя не понравилось администрации.
– Ниа. Ниа! – не звучит.
Решили придумать для меня сценический псевдоним.
– Для начала нужно знать, кого будет представлять эта землянка? Она так похожа на игаи! Нужно, чтобы гримёры постарались и слепили из неё что-то действительно уродливое, убрав всё игайское из его образа. Потом мы сможем дать ей новое – сценическое имя.
Блин! Я боялась посмотреть в зеркало! Из меня сделали самое пакостное и мерзкое существо во всей вселенной. На коже моего лица проступали какие-то родинки, бородавки, открытые, гниющие язвы со струпьями, это переходило на почти раскрытое моё тело. С меня, как с гусеницы свисала слизь, но она больше была похожа на зелёные сопли, которые я сметала, постоянно, своим жёлтым языком. Зрачки глаз были красного цвета, а глазницы с синевой, как воспалённые, после какой-то неизлечимой болезни. Гримёры дали мне полюбоваться своим образом.
– Фу-у-уф!
Воскликнули все члены театральной комиссии. Это и стало моим псевдонимом, и во всех афишах мой имидж, как актрисы, был представлен, как – Фу-у-уф.
Я захотела выйти за пределы театра. Администратор с неодобрением отнёсся к моей затее.
– Это что, запрещено?
– Нет. Но мы не можем предоставить вам охрану.
Блин! Совсем не понятно! Зачем она мне нужна?
Я вспомнила про свои тренировки на Угомаре. Мне администратор театра напомнил об условиях контракта, что я всегда и везде буду рекламировать театр. Блин! Мне было разрешено покидать театр, после наложения грима. Я должна была выйти в мир, в своём сценическом образе. Блин!
– Ни за что!
Когда меня увидели мои соседи «во всей красе», гусеница сложилась в гармошку, избавившись от двух воняющих карликов. Мои соседи по жилью, были в начале, тоже не в восторге, а потом привыкли, даже иногда просили поделиться с ними увлажняющим гелем, они применяли его вместо шампуни. Сёстры Ричи были самыми «старыми» жителями нашей комнаты, я поняла, что они из самой отдалённой планеты во вселенной. Все три сестры, были похожи на гуманоидную саранчу, только, их, почему-то не относят к хищникам. Здесь им была уготовлена роль эквилибристов, с которой они успешно справлялись. Я подружилась со всеми тремя, но, чаще всего общалась с младшей из сестёр. Мои новые подруги не имели сценического имени. Я сомневаюсь, что у них когда-нибудь было имя, вообще. В театре их воспринимали всех троих, как одно целое. Это был один образ, образ летающего гимнаста. Для общения в общежитии на бытовом уровне, это создавало некоторые осложнения, но мы привыкли. Сёстры откликались на любое обращение, от кого бы оно не исходило. Я спросила:
– А, карлики, что напротив, это какое-то нарушение физиологии?
– Ты о Гасе и Грине? Нет. У них своя планета, на которой живут только низкорослые. Не называй их никогда карликами. Они этого не любят, это оскорбление для их племени.
Четвёртым существом, не считая меня, живущем в нашей комнате был Раст, он был, чуть ниже меня ростом и очень похож на крота, только зрячего. Это был житель пещер и городских канализаций. Раста нашли где-то – на периферии, раненного, после бомбёжки. Театр спас его, собрав необходимое количество риманиума для операции. Фактически, Раст был свободным, отрабатывал долг перед театром.
Всё-таки, я переборола свой страх перед потенциальной публикой. Вслед за жирным и толстым Унго, управляемым тандемом двух коротышей, я решила пройти по местным улицам. Администратор посоветовал мне взять отбивалку. Я не знаю, что это такое и для чего она предназначена, но на выходе из театра, на всякий случай, попросила её у вахтёра. Блин! Эта отбивалка была больше похожа на разделочную доску, с рукоятью, от теннисной ракетки.
Я, только вышла из театра, и сразу нарвалась на театральных фанатов.
– Фу-у-уф!
И на меня полетели целые группы камней. Подростки, видимо, таким образом, выражают своё обожание, при виде артистов театра Ужасов. Блин! Я не успевала работать отбивалкой. Они завалили меня булыжниками.
– Полундра!
Закричала гусеница. Я подумала, что это, типа:
– Банзай!
– На японском, и бросилась на эту расходившуюся толпу. Дети разбежались со смехом, им понравился этот смелый Фу-у-уф. Блин! Не знаю, откуда они узнали мой сценический псевдоним, если мы, только начали отрабатывать номер с режиссёром, и ни разу я не выступала на сцене.
Слухи в городе распространяются быстро. На завтрашний день, возле здания театра, уже дежурило в три раза больше фанатов, и не хватало камней на театральной площади. Мой первый выход в народ, окончился триумфом. Дети ждали появления на сцене полюбившегося урода. Следили за публикацией афиш в театральном вестнике. Мне администрация выписала премию за рекламу театра, ещё до моего официального выхода на сцену. Если честно, я после своего первого появления в городе, боялась сцены, как огня. Если малолетние фанаты встретили меня камнями в непринуждённой обстановке, то, что от них ожидать в момент моего представления?
– В лучшем случае запустят бенгальский огонь, или фаер!
– А, в худшем?
– А, в худшем, могут пронести гранату или ракету.
Блин! Не надо мне такой любви и славы! Я, работать на аптеку, контракт не подписывала!
Глава 17
Ростр нашел их в своей пещере, я допросил этих ящеров.
– Вер-зи-лу похитили! Вер-зи-лу украли.
– Я не понял, кого украли?
– Нашего взводного.
Лиска пыталась вспомнить её человеческое имя.
– Ниа, – подсказала Флора.
– Вот, вот, Ниу украли.
Наконец до меня дошло.
– Вы хотите сказать, что одну из девушек вашего объединённого отряда похитили?
– Да, да, украли.
– И вы знаете, кто это сделал?
– Да, да. Их украли Ману.
– Как Ману? Они же были все на празднике.
– Их колдун, и Бурим.
– Бурим – это кто?
– Вождь клана ящеров.
Я совсем запутался. Через несколько секунд в пещере появилось ещё несколько ящеров. Начался такой гвалт, вновь прибывшие были, явно, напуганы. Ростр помог успокоить появившихся, я пытался разобраться что случилось? Вновь прибывшие ящеры утверждали, что пропал колдун вместе с их предводителем, а Ману, подозревают «детей чёрной дыры» в их исчезновении. Я почувствовал, что моя голова скоро лопнет от перенапряжения. Сначала Колдун и Бурим украли Ниу, потом, какие-то «дети чёрной дыры» украли Колдуна и Бурима. Пора вызывать следственную бригаду, отзывать отца из запланированной инспекции рудников на ближайших спутниках. Я услышал шум толпы. Это Ману пожаловали с требованием выдачи убежавших ящеров. Ростр кинулся защищать свою территорию. Я пообещал вызвать огненных драконов, для наведения порядка, если Ману не успокоятся. Для Ману моя угроза, была, как холодный душ.
– На праздник урожая, впервые в истории Римаи, пропало много существ. Я, пообещал Ману вызвать следственную бригаду, чтобы разобраться с массовым исчезновением гостей с праздника урожая. Не пойму, кому было нужно их воровать?
Отец прибыл первым же рейсом. Я попытался растолковать ему о происшествии в день праздника. У отца тоже закружилась голова.
– Без следственной бригады, здесь не обойтись. Вызывай всех поверенных послов игаи с других планет, будем создавать комиссию, для расследования дела о пропаже.
***
Ростр остался недоволен:
– Нужен тебе этот колдун Ману? Вместе с этой зелёной ящерицей? Ты не распыляйся, ищи Ниа – это твоя и моя судьба. Огненные драконы поднебесья видели похожую женщину на космодроме столицы. Может это Ниа?
Я не стал расстраивать зверя. У всех игаи не было столько риманиума, чтобы добраться до столицы. Мы можем решать вопросы, только в пределах нашей планеты, а о дальнейших расследованиях положиться на дипломатический корпус Римаи.
***
В первом выступлении меня вытолкали на арену театра. Сразу раздался приветственный свист толпы, и меня оградил экран от летевших с трибун камней. Я оказалась в мёртвой зоне. Администратор подождал, пока зрители успокоятся, потом объявил наш номер. Зал начал сканировать:
– Фу-у-уф! Фу-у-уф!
На арену выползла уродливая огромная гусеница. Она тоже получила часть зрительских симпатий, в виде тяжёлых камней с мостовой театральной площади. Гусеница пожирала накиданные ветки и огромные деревья, проглатывая их целиком и пугая толпу, своими попытками вырваться за пределы манежа. По сценарию я должна была свалиться на голову гусеницы, из верхних зрительских рядов, в тот момент, когда в зале уменьшится освещение. Режиссер создавал иллюзию, что это был случайно свалившийся зритель. Весь зал замер. Оператор добавил свет в манеже, чтобы зрители увидели упавшего. Это был Фу-у-уф! Зал взорвался эмоциями, они перерастали от испуга, к торжеству над ужасом. Я успела проскользнуть в пасть чудовища, ещё до каменной атаки, а там, уже натренированным способом, в подпол, под манежем. Аплодисменты и восторженные крики толпы я уже слушала в объятиях своих новых подруг. Моё первое выступление прошло на «ура», оно понравилось зрителям и было отмечено в театральном вестнике, как самый яркий номер театрального представления. Это был триумф. Это была слава. Теперь в театр шёл зритель, посмотреть на меня им запомнился и понравился этот номер. Немного позже, когда поутихли страсти зрителей, мы его немного изменили визуально: теперь гусеница не проглатывает мерзкого Фу-у-уф, а пережёвывает и выплёвывает на манеж, как неприятное и мало привлекательное существо, перебившее ей аппетит. При этом, всё негодование гусеницы направлено на зрителей. Это они подбросили ей эту сопливую бяку. Блин! Зрители хохотали безудержно! Действительно: о вкусах не спорят! Блин! Коррида по Гривапукски! Я опять заслужила премию от Администрации. Если и дальше все будет продолжаться таким темпами, то я, через пару лет выкуплю свою свободу. Одна из сестёр опустила меня на землю с небес:
– Зритель очень капризен. Нужно постоянно что-то менять, что-то придумывать, чтобы поддерживать зрительский интерес. Включайся в процесс, Ниа! Вернее, включай свои мозги, дай пищу дизайнерам, гримёрам и зрителю. Эта, единственная из сестёр, кто обращался ко мне по угомарскому имени. Она была и самая умная из нашей комнаты.
***
– Драконы передали мне новую информацию о Ние. Этот раз, вместе с изображением. Эту женщину они видели на Гравипуке, это совсем рядом с нами. Посмотри на изображение, Рин. Узнаёшь?
Ростр меня уже достал своим расследованием. У него информация поступает по каналам, закрытым для игаи. Это не честно. А, на изображении девушка очень похожа на Ниу. Тут не отвертишься – надо лететь, тем более эта планета находится под опекой огненных драконов. Рост напросился на этот полёт, вместе со мной. Со столицы пришёл ответ на запрос следственной комиссии.
– Свидетели подтвердили появление разыскиваемого объекта в городе. Её видели в космическом порту, возле магазинов, и в столичном зоопарке. На разыскиваемой был обруч обелиски с принадлежностью корпорации властелинов. Корпорация властелинов признана банкротом, а документация корпорации пострадала от пожара. Дальнейшие следы разыскиваемой особы теряются на выходе из зоопарка.
Я ничего другого не ожидал услышать. Главное, что Ниа жива, и не сгорела вместе с документами корпорации! Всё, решено, завтра летим на Гравипук, вместе со зверем. Я больше полагаюсь на его нюх, чем на заключение следственной комиссии.
***
– Вы переработали весь материал по исполнителям, посланным в чуждую галактику?
– Да. Экселенц! Всю информацию по взводу землянки, корабельный робот ИСКИН успел обработать и передать в центр аналитических исследований.
– И, что? Есть какой-нибудь результат?
– О, да! Мы нашли слабое место этой вселенной. Планета Римаи. Вся экономика чуждой вселенной построена на внутренних ресурсах всего одной планеты. Силы, управляющие чуждой галактикой самым бессовестным образом эксплуатируют жителей этой планеты, заставляя их отдавать добываемые ресурсы планеты почти задаром.
– Не понял. Это как?
– На планете добывается риманиум. Это единственный источник этого материала. В столице он проходит концентрацию. Сфера его применения очень обширна, Экселенц! От межзвёздных перелётов, до управления чёрными дырами. А, если учесть, что риманиум является основной валютой вселенной, то ударив всего по одной планете, мы можем устроить коллапс всей вселенной, Экселенц.
– Хорошие новости, Цестия! У нас появилась возможность шантажировать правителей чуждой галактики. Не считаете ли вы, что взвод исполнителей с достоинством выполнил возложенную на него задачу, и его пора отозвать из чуждой вселенной.
–Да. Это так, Экселенц!
– Что вас задерживает, Цестия?
– Жду приказа, господин.
– Считайте, что вы его получили. Чем вы ещё нас обрадуете, Цестия?
– Мы провели геологические поиски во всей нашей вселенной, и нашли единственное место с содержанием высококонцентрированного риманиума, Экселенц.
– И, где это?
– На Земле, в Иудейской пустыне, Экселенц.
– Вы позаботились о том, чтобы эта информация не вышла за пределы вселенной? Пусть одной тайной будет больше!
– О, да, господин! Все пути на Землю перекрыты. Я думаю и взвод исполнителей привлечь к охране объекта.
– Это уже лишнее, Цестия! Они заслужили отдых. Отправьте вы их домой, туда, откуда они родом. Это будет для них высшей наградой.
– Слушаюсь, господин!
***
Сегодня был мой выход с новым номером. По задумке режиссёра, сначала должна появиться я в не загримированном виде, изображая добропорядочную фермершу, ухаживающую за своим огородом, потом появляется этот прожорливый Унго, которого я по ошибке называю гусеницей. Он начинает нагло безобразничать на огороде, надкусывая весь урожай, так он быстрее портится. Вот, тут то, появляется уже загримированная Фу-у-уф. И, начинается битва между двумя монстрами. Унго оказывается победителем, а Фу-у-уф пожёванная и униженная уползает из символического огорода. Блин! Зритель встретил новинку с интересом. Я отыграла первую половинку номера строго соблюдая указания режиссёра. Вдруг я услышала чей-то крик из зала:
– Рин, смотри, на сцене Ниа!
Блин! Наверное, послышалось? Гримёры работали в темпе, подготавливая меня для второй половины номера. Я выскочила на арену, и в первых рядах увидела Рина со зверем. А, я – такая уродливая! Я даже слова своей роли забыла, мне захотелось спрятаться, куда-нибудь, лишь бы с глаз долой. Я занырнула в чрево гусеницы, и вместо того, чтобы вернуться вновь на арену, я убежала под пол, подальше от знакомых глаз. Это было последнее, что я помнила в этом мире.
Глава 18
Я опять очутилась в Иудейской пустыне. Блин! Видеть её не могу! Вокруг никого, ни единого человека – ветер и песок. Блин! Кажется, с этого места я начала своё путешествие. Точно, вон и развалины некогда грозного мужского монастыря: преподобного, забыла, как звали святого.
Я ошиблась, здесь кто-то есть, я услышала шум от передвижения воздушной тележки. Нет – не той, которая летает, а той, что передвигается за счёт силы ветра. Парусное Феррари! Вот.
***
Здесь было какое-то большое одиночное жильё. Мы решили сделать раскопки на этом месте. Мы доехали, почти без приключений, в дороге пришлось менять колесо. Эта пустыня нам подготовила сюрприз, в виде, не молодой, но, ещё не старой женщины. Не знаю, как она добралась до этого места. Когда мы сюда приехали, она уже была возле развалин. Я подошёл познакомиться с женщиной.
– Мы будем проводить здесь раскопки.
– Я это поняла по вашему виду. Вы геологи, или археологи?
– Нет. Мы военные, из армии спасения.
– Значит я ошиблась. Что вас интересует на месте старого монастыря?
Женщина говорила так уверенно, что я чуть не поверил ей. Скорее это был армейский наблюдательный пункт, или оборонительная крепость. Я никогда не слышал, ни о каких монастырях, я даже не представляю, что это такое. Я понял. После войны многие сходили с ума. Эта женщина, наверное, тоже из этих. Ей удалось сбежать из-под надзора, и посчастливилось встретить нас. Мы примем больную в наш лагерь, а после того, как мы закончим раскопки, я сдам её медсёстрам в лазарет, для пострадавших от военных действий. Подъехала тележка с нашими наёмными рабочими. Мы их купили в Иерусе, на невольничьем рынке. Эти юноши были голодны, и почти не имели дефектов. Хозяин припугнул их, назвав нас каннибалами:
