Таблицы неделимости 2

***

Дверь открылась, как всегда – растаяла с последними лучами солнца. Разношерстная компания последний раз проштудировала свои действия, перед тем как войти в неизведанное. Неля, должна быть на контроле и не пытаться проникнуть через дверь, она была наблюдатель. (Одновременно она была «оком» кукловода, только ничего не знала об этом) Первым в открытую дверь вошел Романов. Он уже успел побывать в безвременье, поэтому знал, что его ожидает. Потом дверь закрылась, и впустила очередного гостя, только через время, определившее следующую стадию безвременья. В карнавальный город шагнул полутен; дождался своей очереди Игл, последним ушёл Урус (мне его представили, как Серёжу, а для меня было удобней его назвать дядей, дядя Серёжа. Человек в летах, неудобно как – то.) Из всей компании, Урус больше всех походил на человека.

– На робота, – так и слышался, везде, этот глас без именного, меня он почему-то к роботам не относил, а Матрёшку с её несносным характером, отнёс, наверное, к бракованным изделиям.

Она, к собаке тоже относилась, как к полуфабрикату, с презрением. Полутена недолюбливали все, он одним своим видом вызывал антипатию. Его терпели, а он терпел нас, подчиняясь приказам своих начальников; и когда он ушёл в безвременье, все вздохнули с облегчением. Но только не в первый день, ни во второй никто не вернулся назад. Неля сидела каждую ночь на стуле без толку. Матрёшка нашла каких – то подруг и пропадала в своём кругу, я ходила на работу, иногда выпадали дежурства, домой приходила редко. Неля всё стремилась помочь друзьям, но я отговаривала её, да и дверь перестала впускать пришельцев. Неля пыталась, но у неё ничего не выходило. Тяжелее всего ждать, я сочувствовала Неле, женщина почти перестала есть и таяла на глазах. Она возненавидела эту дверь вместе с тем, что находилось за ней. Друзья попали в беду, и она не в силах была помочь.

***

Циклус первым вошёл в безвременье. Город по-прежнему был пуст, ветер гонял сухие прошлогодние листья, время от времени скрипела калитка и раздавался бой метронома. Романов подошел к тумбе, на которой были наклеены объявления. Клей был не качественный и половину объявлений сорвало ветром, чудом болталась афиша местного театра. Романов оторвал её и успел прочитать: – Мы ждём вас… Следующее, что он помнил: был прозрачный ящик, он не мог шевельнуть ни рукой, не ногой. Ящик дрожал, его либо перевозили, либо перетаскивали. Циклус не дышал и ничего не чувствовал, кроме передвижения, было такое ощущение, как будто он умер, циклус даже говорить не мог. Он попытался применить другие свои свойства, доступные только организму циклопа, но бесполезно, его выключили из жизни, оставив только зрение и мозг. Да и смотреть он мог только вверх, с трудом вращая глазами. Романов стал тренировать глаза, через некоторое время у него получилось вращать глазными яблоками по желанию полутрупа. Он увидел, что ящик летит в каком-то туннеле, передвигаясь с остановками, перед незримыми светофорами, подчиняясь законам чуждого разума. Романов возобновил тренировки, он попытался оживить мимику. У него получилось, он продолжил дальше. Романов не знал, сколько прошло времени, когда он ватными обессиленными руками смог сдвинуть крышку этого пластикового саркофага, прошло ещё много времени, пока он смог подняться. Романов понял, что его поймали на обыкновенную статическую мышеловку, только вместо сыра, в данном безвременье был любой предмет, изменивший своё положение по желанию жертвы.

– Не надо было трогать афишу, – подумал циклус:

– Теперь вот еду из пункта «А» в пункт «Б».

Мыслей в голову не приходило ни каких, поэтому все усилия Романов направил на тренировку тела, пока он ещё был очень слаб. Организм ввели в странное состояние: он не дышал, у него не было пульса, температуры, он не хотел есть, пить, не чувствовал боли, но был жив. Это отличалось даже от консервации на комете. Казалось, что кто-то пытается доставить пойманный экземпляр в наиболее свежем виде, своего рода заморозка. Романов не хотел гадать, это было глупо придумывать заранее страшилки, но мысли о пользе быстрого и рационального питания не уходили из его головы. Вероятность того, что по ту сторону туннеля, его с нетерпением ждёт монстр, питающийся исключительно живыми циклопами, была очень велика. Романов, частично освободившийся от пут, готовил сюрприз для принимающей стороны. Он дождался туннельного перекрёстка, с двигающимися пластиковыми гробами и подменил содержимое. Романов всматривался в то, что он смог выловить на перекрёстке, оно больше похоже было на рыбу, это даже пахло морем.

– Господа! Вас ожидает рыбный день, – сыронизировал циклус.

Перекрёстков стало больше.

– Наверно скоро конец путешествию, – подумал Романов, приготовившись к решительным действиям.

Циклус не знал, чем его отравили, но напавшие просчитались, Романов не заметил, как появился пульс, воздух был разрежен, но дышать можно было. Романов восстановил свои функции, не присущие людям: невидимость и левитацию, если бы ещё ментал вернулся, то мы ещё повоюем…

***

Полутену не нравилась эта командировка в компании с недоумками, тем более нужно было терпеть их руководство, не только терпеть, а и подчиняться этим уродам. Его вырвали из вполне благополучной планеты, где очаги сопротивления местных голубых обезьян были давно подавлены и планета строилась и развивалась по плану. Заканчивали строительство первого каскада тюрем, стали завозить роботов с соседних планет для работы на шахтах и обогатительных фабриках. Полутен руководил строительством космодромов, и надо же было попасться на глаза одному из помощников кукольника! Полутен, по уставу, подчинялся приказу вышестоящего руководителя. И вот, он здесь. Он абсолютно не понимал, что ищут эти придурки, для чего нужен весь этот спектакль, и почему они пьют горячую воду, называя её чаем. Но туда, куда он попал, войдя через прозрачную дверь, он не пожелал бы никому. Перед ним развернулся театр абсурда, полутен никогда не видел пьяных весёлых людей, для него они все были ненормальными. И всё-таки, они смогли угостить пришельца медовухой, полутену понравился этот высококалорийный напиток со странным вкусом. Проснулся он на третий день, без одежды с цепью на шее. Рядом спал мохнатый, которого цыгане называли медведем. Полутен быстро освободился, сделал одежду из соломы и пошёл гулять, выписывая немыслимые кренделя по дороге. Праздник был в разгаре, у полутена трещала голова и была сухость во рту.

– Ты куда прёшь, чучело? Сейчас салюты пускать будем.

Бородатый, перегородил ему путь, выталкивая с дороги. Полутен не мог простить такой обиды и со злостью вцепился в бороду изделия, в голове вспыхнул сноп красивых искр, и вскоре по всей дороге была куча мала. Полутен опять очнулся возле медведя, с цепью на шее. Болело всё: голова и что к ней прикручено, руки и ноги казались переломанными, а всё лицо состояло из сплошных гематом. Было плохо, очень плохо, а потом проснулся медведь. Полутен забыл зачем его произвели на свет, медведь пол часа строил из него космодром, не давая взлететь за пределы этого сарая. Полутен не мог понять, что весёлого в этих праздниках, и почему лица у этих роботов такие довольные. Он всё – таки набрался смелости, чтобы уползти от мохнатого чудовища, но двери назад не нашёл. Зато нашли его:

– Вот эта собака, что осмелилась мне бороду выщипать.

И всё веселье началось сначала. У полутена терпение кончилось, он послал всех Кукольников с их подкаблучниками и отделал целую группу скоморохов. Весело было! Потом отомстил медведю, на его рёв сбежалась толпа. Медведи тоже плачут, когда их не понимают. Веселье закончилось тем, что полутен связал всех цыган цепью и подвесил на колесе обозрения, потом разогнал весь веселящийся народ. Вскоре город стал похож на первый лунный сегмент, он стал пустым и безлюдным. Грузчики приходили в себя, вытаскивая головы из бочек с сельдью, выли цыгане на колесе обозрения, на тумбе отклеилась афиша местного театра… Полутен сорвал её…Последнее, что он помнил, по рукам струилась энергия, растекаясь по всему телу. И всё. Он очнулся на витрине магазина, возле менеджера, рекламирующего товар. Аккумуляторы были включены в щадящий режим, он мог только смотреть на прохожих, через витринное стекло и слышать рекламу для детей, где его предлагали в качестве охранника дома, с функциями будильника, под роботом, на табличке, вместо названия, было написано:

– Радость любителей животных.

Что только не придумают, лишь бы продать товар. Полутен забыл, что он полутен. По конституции империи было запрещено из полутенов делать роботов, считалось, что из высших существ нельзя сделать робота, но кто-то забыл про этот закон. Наконец, полутен понял, что искали эти придурки, но было поздно.

***

Когда Игл выбрался на поверхность, среди нескончаемых сугробов он видел туши вымерших от голода животных. Снег не таял, а только прибывал, ссыпаясь лавинами с ближайших гор. Люди и хищники ушли, чтобы найти хоть какое напоминание о роботах, нужно было вести раскопки, если люди не спалили их за ненадобностью. Зверь думал, какой это извращённой фантазией необходимо обладать, чтобы что-то прятать в этой снежной пустыне. Это было немыслимо, среди холодного моря смерти…, он ошибался. С тех пор, как Игл появился на планете, за ним непрестанно велось наблюдение, с записью на куб приора, изображений он выдавал множество, с полной раскладкой всех имеющихся средств нападения у объекта. Внешний вид марсианина не смог обмануть наблюдателя, ему не раз приходилось вступать в схватку с подобными существами, он знал о степени их разумности. Игл почувствовал, что за ним наблюдают, у этого существа было много рук и много глаз, он был похож на шар, весь утыканный глазами, глаза телескопически могли выдвигаться. Передвигался этот глазастик на летающей платформе, либо его переносили четыре робота. Зверь явно увидел отпечатки их оранжевых ботинок. С фантазией у дизайнера по костюмам было скучновато, Иглу скоро эти почтальоны мерещиться начнут. Марсианин попытался подкрасться под снегом, но наблюдатель сканировал его передвижение. Тогда Игл создал того, что нет и направил его навстречу опасности. Иллюзия была точной копией марсианина, сделанная изо льда, снега и камней. Она проворно двигалась к цели, пока наблюдатель не нажал кнопку огнемёта, огнемёт растопил снег и превратил голема в пар, иллюзия растаяла. Глазастик доволен был результатом и решил лично проверить поверженного противника. Платформа взлетела над снежным плато, и глазастик скатился кубарем в сугроб, подхваченный обыкновенным арканом. Платформа, потеряв управление, рухнула в океан, пробив лёд. Глазастик не хотел признавать поражение, ног он не имел, вместо ног у него были рудиментарные присоски, а перекатываться глазами по снегу было, ох как неприятно. Наблюдатель пялился во все стороны, сопротивляясь телепатии. Гипноз – это была последняя стадия для пленённого, зверь никуда не спешил. По темнеющим снежным тучам, он давно определил, что надвигается буря. Иглу закопаться, раз плюнуть, но что будет этот глазастый глобус делать? И он сдался, открыл свой мозг, который находился под щупальцами, начал пугать. Игл внимательно рассматривал когти на своих конечностях, и когда у наблюдателя иссякли страшилки, марсианин предложил сыграть в футбол, где в качестве мяча должен выступить шар с глазами, осталось выбрать ворота.

– Не надо ворота, – завопило существо.

Оказывается, оно и разговаривать могло. Под землю спустились задолго до начала бури. Игл выключил весь обслуживающий персонал, этому он у полутенов научился, запер шар в железную клетку и накрыл тёмной вуалью, как попугая. Хранилище находилось у подножья вулкана, под снегом росло всё. Зверь сорвал веточку винограда, протянул лапы к тёплому камню и заснул. Проснулся от толчков землетрясения, вовремя вулкан разбудил его. Шар ухитрился сбежать из железной клетки, пропалив её прутья энергией, как сваркой. Он уже почти добрался до подводной лодки, но с потолка оборвалась глыба льда…, зверь брезгительно посмотрел на то, что ещё недавно было живым существом и достойным противником. В складе произошло возгорание, заработала система пожаротушения, но вулканическая лава прибывала и прибывала. Зверь успел вытащить информационные накопители, он помнил, как девочка разрисовала эти нефритовые кубы, вместе с памятью наблюдателя это была неплохая информация для Велда. Землю опять закачало. Пора сваливать, – решил марсианин. Он дождался совмещения времён и переступил через порог двери. Девочки спали, Неля расположилась в кресле, напротив двери, шаль в которую она куталась, сползла на пол. Зверь поправил осторожно шаль, чтобы растаявший снег с его густых ресниц не попал на её, разгорячённое ото сна, тело. А за дверью была буря, с извержением вулкана, не зря хищники и люди ушли из этих мест. Марсианин нашёл себе место в углу и скрутился в калачик, как ёжик, укрывшись своими хитиновыми пластинами. Он был первым из возвратившихся, прошёл целый год, но марсианин уже спал, он ничего не знал.

***

Русскому всегда везёт, не успел он переступить порог двери, как был скручен монахами и отправлен в темницу, а для лучшей разговорчивости его подвесили на дыбу. Потом, в силу церковных праздников, про него забыли, после крестного хода случился пожар и сгорел самый важный свидетель церковного суда, который сам своими глазами видел антихриста. Палач был пьян, его никак не могли заставить выполнять свои обязанности. С трудом, отпоив морсом его бросили в пыточную и закрыли снаружи дверь. Палач снял с дыбы потерявшего сознание Уруса и бросил его к мертвецам. Напротив, дыбы было маленькое окошко с лампадой, палач постучал. И, как в цирке, из воздуха появился большой солёный огурец и полуштоф водки. Палач перекрестился, зажёг лампаду и приступил к вечерней трапезе. Через час трапезник играл в карты с покойниками, разговаривал с чертями и ловил зелёных мух. Монахи боялись его беспокоить и ждали, когда буйство покинет этого очумелого. Урус почувствовал боль в теле, позвоночник согнутый в баранку, отрубился вместе с мозгом. Но, очнувшись, он вновь прочувствовал всю прелесть средневекового дознания. Похудеть надо, – подумал русский, это надо – под собственным весом так изогнуло! Палач спал, обняв медное кадило. Урус попробовал разогнуться, такое ощущение, что по спине дубиной врезали. Прошло ещё два часа, пока пленник, с трудом, умудрился стать на ноги и передвигаясь, как каракатица добрался до волшебного окошка палача. Сквозь окно бил свет луны, окрашивая ночь в пугающие цвета. Охранник из молодых монахов, при виде синего упыря, вылезавшего через окно из мертвецкой, убежал из монастыря, через реку, по воде, быстро перебирая ногами. Он уверял, потом, что за ним гналось целое полчище мертвяков на ведьмах, а впереди всех был палач с кадилом. Игумен понюхал, от монаха пахло спиртным, наверное, с палачом трапезничали? Про Уруса все забыли, он и сам не знал, за что монахи обошлись с ним так. А, если бы знал, может всё бы обошлось по – другому. В тот день случилось то, чего городок не переживал много лет: служащий бакалейной лавки, уединившись по малой нужде в развалинах старой колокольни, узрел антихриста в кукольном наряде при собаке, вернее собака была при антихристе. Этот бакалейщик их и обделал, за что получил в глаз. Собака ругалась больше антихриста, бакалейщик запомнил:

– Как эти нехристи обнаглели!

Синяк он продемонстрировал на городском собрании. Собрание решило антихриста выловить, Урус не попадал под описание дьявола, но в кутузку за компанию угодил, наделав немного переполоха в праздничные дни. Если честно, то Сергей не знал, где находятся роботы в этом городке, но назад возвращаться боялся, там и день, и ночь караулила толпа религиозных фанатов, распевающих псалмы и подбадривающих себя кагором, прячась друг от друга. Сергей вспомнил, что Матрёшка говорила что-то про кладбище, провалилась она там, а когда вылезла, то очутилась в городе, вроде и роботы в её рассказе были, только в какую фазу луны произошло это событие, Урус не помнил абсолютно, у него, после пыточной, всё в голове перемешалось, и двигался он ещё неправильно – боком, хромая на две ноги. Его одежда была непривычна для этих мест, но он вышел из положения, сделав из, валявшейся около дороги, грязной накидки, что-то похожее на хламиду, и стал похож на кладбищенского сторожа. Сергей – бывший учитель истории, даже не знал в какую эпоху он попал, он знал только одно, что история в этом месте – обман, иллюзия; для создания безвременья этот городок вырвали из его времени, заставив всех жить по новым правилам, надиктованным создателем этой иллюзии, а кто не вписывается в эти правила… Как не маскировался Сергей, но он тоже не избежал путешествия в пластиковой коробке по туннелю Анубиса. Что его выдало и как он попал в коробку, Сергей не помнил, он ничего не помнил про кладбище, он ничего не знал про этот мир.

Глава 6

Отец приходил редко, но она звала его. Иной раз они разговаривали часами, он спешил передать ей свой опыт, словно чувствуя поджидаемую опасность. Когда отца не стало, ей было тысяча лет, она сформировалась, как девушка. На этой планете не было похожих на неё, с возрастом эта планета стала тюрьмой. В окружении Этлов – этих вечных учителей с их нравоучительностью, она не чувствовала себя одинокой. Этлы придумывали ей занятия, и не навязчиво, в играх, обучали её тому, что знали сами. Отец говорил, что Этлы – это мутанты, полученные более ранней цивилизацией в экспериментах со временем. Это был ключ к бессмертию. От Этлов пошли полутены, о полутенах девушка не знала ничего, это было табу на планете Этлов. У отца с этим племенем были какие-то неприятные воспоминания. На планете была межгалактическая яхта, но Этлы не давали код доступа, да она и не знала, как управлять ею. Этлы говорили, что после того, как окончится срок обучения, они допустят ученицу к яхте. Яхта – это будет последним, что ей придётся изучить перед выходом во взрослый мир. Этлы продолжали с ней говорить, как с маленькой, и каждый день забивали голову знаниями, откладывая каждый предмет в ячейках памяти. Этот день она запомнила, Этлы собрались на площади и синхронно мотали головами, создавая звук гремучей змеи, это был траур, кто-то из популяции погиб, рой отреагировал на это. Этлы, не смотря на большую массу, и разумный образ жизни, были насекомыми. Они, запросто, могли соединять мозговые усилия, для решения сложной задачи; могли обмениваться опытом и имели общую базу данных, записанную в едином мозгу. Этлы – это был живой компьютер, они вели очень скрытный образ жизни. Девочка не знает, как отец смог добиться их расположения. Этлы никого не пускали в свой мир, они уничтожали всех попавших в зону влияния роя, отвергая любой контакт и дипломатию. Никто не знал сколько их, где живут и что могут. Девочка спешила стать взрослой, её манили блестящие звёзды, глаза блестели, когда она пробегала мимо яхты, она вдыхала воздух путешествий, и ждала, когда закончится учёба.

***

Романов случайно выловил родственника, они оказались на одной конвейерной линии, и взгляд циклуса скользнул по передвигающимся «гробам». Физиономия свата светилась, как будто он выиграл суперприз, Урус был такой счастливый – всю жизнь, наверно, ждал, когда из него сделают отбивную или гамбургер. Романов закрыл Уруса в какой-то кладовке, по толстому слою пыли, удостоверившись, что её не посещают ремонтники, и отправился вглубь конвейера на разведку. За следующим поворотом был виден выход. Циклус взвился вверх, под потолок туннеля и стал невидимым. Только редкие датчики могли определить нечто, попавшее в зону наблюдения, и то, автоматика принимала поступивший сигнал, как помеху. Романов удивился: на выходе был цех, нет – целый завод, со сложной технологией, по производству мумий. Из живых существ делали нечто, похожее на механизмы, заменяли внутренние органы, мозги, всё это уходило специальными каналами, оставляли оболочку, вкачивали какую – то жидкость, вживляли микропроцессоры, делали скрытую камеру для аккумуляторов. Роботы наладчики принимали изделие, доводили до ума, и по разным направлениям, так же на конвейерах уходила готовая продукция. Одевали и программировали биороботов, видимо в другом месте. Циклус вернулся назад. Это был хорошо поставленный поток, полностью автоматизированное производство. Оно могло быть автономно, а могло быть управляемо извне. Циклус решил не спешить, немного понаблюдать, рискуя быть обнаруженным. Конвейер работал круглосуточно, по одежде материала, поступающего на завод, можно было определить, что существа были отловлены из разных времён, были со свежими ранами с поля боя, разные: висельники, утопленники, даже обгоревшие в кострах. Не вся продукция годилась для применения. Циклус определил контейнер с браком, в котором лежала рыба, подмененная им, видимо из рыб биороботы не получаются. Циклус увидел ожившую каракатицу с человеческой головой, которая раскрыла рот с ядовитыми зубами и раздвоенным языком пробовала воздух, не доверяя глазам. Она или не вышла полностью из анабиоза, застыла в растерянности, не зная кого кусать. Роботы пустили газ…, и по конвейеру готовой продукции поехало практичное транспортное средство – вездеход для роботизированных воинов. Никакой модификации, сплошная штамповка! Брак забирала тележка один раз в три цикла, здесь был тоже свой метроном, только Романов ещё не определил, где он находится. Циклус решил проследить за браком. Робот с десятком рук, перебирал отбракованную продукцию, осматривал через линзы с змееподобными окончаниями, отбирал то, что могло пригодиться, остальное бросал в шнек. Фарш, упакованный в пакеты, уходил по назначению. На этом технология брака заканчивалась. Весь остальной процесс шёл за пределами помещения. Земле никогда не грозит перенаселение, Земле никогда не грозит голод.

***

Наконец у свата что-то сдвинулось, пропала идиотская улыбка и как шарниры стали крутиться глаза, но прошло целых пять дней, пока Урус не спросил:

– Где я? Кто я?

Даже после улучшения на фабрике полутенов, эти роботы были очень слабы и не выносливы. Циклус отдыхал после своего шпионажа, в обыкновенной невидимости он терял много энергии, поэтому использовал резерв своего организма. Надо было выбираться, он ещё не знал, как, и куда их занесло, хорошо, хоть Урус очнулся, вместе что-нибудь придумаем. Циклус понял, что система здесь жёсткая, и всё под контролем, партизанщина с криками «Ура» не прокатит, а вот сымитировать технологическую поломку, нет проблем. Он даже почти придумал, как…Пусть, только сват на ноги станет.

Серёжа, Серёжа…нет, Романову больше нравилось старое безвременное прозвище друга, он называл его Урус, сват не обижался. Сегодня он сделал первый шаг, как ребёнок, неумело и неуверенно. Романов изучал движение конвейера, сам туннель больше был похож на портал между мирами, метроном корректировал время. Романов так увлёкся, что чуть не пропустил гостей. Их было трое, Романов успел спрятаться, таких существ он ещё не видел, они, издалека, выглядели круглыми и пятнистыми, но по мере приближения больше были похожи на свернувшиеся ежи, только вместо больших колючек, были глаза, передвигающиеся на телескопических отростках, на каждом глазе было полупрозрачное веко, своего рода светофильтр, позволяющий смотреть на более яркие объекты. Это были первыми живыми существами, которых циклус увидел в этом мире. Глазастики передвигались на радиоуправляемых платформах, это был обслуживающий персонал этого круглосуточного завода, у них был профилактический осмотр оборудования. Романова они не заметили, он воспользовался невидимостью и успел предупредить свата, чтобы он не шумел. Сергей тренировал мышечную массу, благо тяжёлых камней здесь хватало, как и каких-то резиновых корней, спускающихся с потолка туннеля и напоминающих толстых змей. Они пружинили в руках землянина, выполняя функцию эспандера. Тренировку пришлось прекратить. Романов отметил успехи в усилиях свата, он вспомнил, как его самого качало, когда он отходил от отравления. Романов выбрал эту версию своего пленения, просто, доза яда была рассчитана на стандартного человека, а Романов Циклус, у него защитные свойства организма лучше. Ещё немного, и можно будет убираться с этой фабрики. Наконец проверяющие покинули объект, и Романов продолжил обдумывать свою идею. Им надо будет вернуться назад, тем же путём, что и прибыли, только циклус не помнил, как его отравили, как грузили и первые участки пути – не помнил совсем, но то, что он придумал, больше было похоже на диверсию, при удачном применении, она не даст пропустить старт. Расчёт был нарушить алгоритм робототехники, сделать простую и неприятную поломку, Романов предвкушал триумф, он ещё, и ещё раз обдумывал свои действия. Он задумал организовать реверс – поменять направление движения конвейеров, притом не одного, а нескольких, в этом мире не применялось электричество, вся технология была построена на механике и немного «волшебства», которое никак не мог понять циклус. Урус, по специальности, историк, тоже вряд будет полезен для решения технических задач. Послезавтра надо уходить, он достал последние энергетические таблетки, входящие в состав космического десантника, поделился со сватом. Первый свой эксперимент с реверсом он решил выполнить завтра, выбрав мало использованный конвейер. Запаса энергии в организме должно хватить на неделю, а там – видно будет. Романов, по всем правилам механики, остановил конвейер, вставив большой камень между катками, по всему подземелью раздался визг, и что-то за стенкой лопнуло, вывалив огромные валуны. Романов нырнул в образовавшийся проём, и то, что он там увидел, было настолько неожиданно, что циклус рассмеялся. Всё «волшебство» этой конструкции, состояло, из обыкновенного водяного колеса, всё было скрыто за стеной, большие зубчатые шестерни, надёжно были закреплены в редукторе. Теперь поменять движение конвейера было элементарно. На этом конвейере лопнул вал, и вода сломала колесо. Романов перенёс свои эксперименты на другую аналогичную конструкцию, и он добился, «гробы» помчались в другую сторону. Романов перестроил все конвейеры, превратив всё производство робототехники в хаос: роботы-сборщики застыли из – за отсутствия материала, Романов прочувствовал, что творится на погрузке и заулыбался. Дальше был долгий путь домой, пока не упёрлись в затор из «гробов». По всем туннелям летали «глазастики», но им было не до двух пластиковых коробок, уже причаливших к выходу. Два землянина, с трудом, прошли через завал из тел, «гробов» и поломанных роботов. Материал начал оживать, некоторые уже пытались двигаться, не поняв, как они здесь очутились, и самое интересное, что в этом пространстве не было ни одного «глазастика». Романов с Урусом попали в снежное безвременье, дождались, когда совместится дверь и откроется проход в наш мир, в комнату симпатичной полицейской, имеющей частицу циклусовой крови. Романов абсолютно ничего не знал о других десантниках в эти безвременья, сколько прошло времени с момента, как они вошли в эту дверь. Они прибыли в один день со зверем, Игл спал, свернувшись в калачик, на горизонте появились первые лучи солнца и проход закрылся на огромный амбарный замок. Неожиданно зазвонил будильник, полусонная Неля нащупала рукой телефон, сегодня была её очередь готовить завтрак. Но немножко проморгав глаза, она с криком «Ура!» повисла на руках своего прадеда. Игл с Урусом не стали мешать семейной идиллии, отошли немного в сторону и горячо обсуждали свои приключения. Мне же нужно было собираться на работу в, порядком поднадоевший, полицейский участок, и почему все самые интересные события происходят по понедельникам?