Талисман для «Яичницы»
– Да, «щас»! Жертва давно стоит в кругу. Выбирают палача.
Жребий достался самой молодой, самой стройной и самой трусливой из послушниц. Она была на десятом небе от радости, и была не прочь размяться с настоящим мужиком. Борец опешил, увидев свою соперницу в круге, над ним стали подшучивать комедианты, не отставала в колкостях и знать. Он бы отказался соревноваться с женщиной, но взгляд королевы был холоден и неумолим. Борец знал, что это значит. Мужчина пытался ухватить соперника, но стражница проскальзывала между его рук, ещё и успевала нанести несколько не больных, но очень обидных для воина удара. Девушке так понравилась эта живая игрушка! Она раз за разом убегала от толстяка, ждала, когда он совсем выдыхается. Зрители, почти все, болели за неё, и каждый просчёт борца, встречали громкими овациями и одобрительными возгласами. Иногда, она поддавалась борцу, ей было приятно ощущать себя в мужских объятьях, это добавляло столько адреналина в её кровь, было так горячо, потом она выскальзывала из его рук, и начиналось всё сначала. Королева хохотала, она поняла, что девушка играет с её борцом, как кошка с мышкой. Это добавляло ей ещё больше настроения. Королеве понравился приём в замке. Ей было жаль этих людей, которые вынуждены жить в камне. Наверное, поэтому у них нет мужчин, и не слышно детских голосов? Сначала королева хотела оставить здесь пару толмачей, чтобы выучили этот странный язык каменных дев, но передумала. Её страна перемещается вместе с ней, она ответственна за свой народ, за животных. Учёные каждый раз прокладывают на картах маршрут так, чтобы он не пересекался с предыдущими. Больше трёх дней её страна не имела права быть на одном месте, животные и люди не должны голодать. Королеве хотелось бы ещё раз вернуться в это место, она знала, что этого не будет, по крайней мере – в этой жизни. Кортеж королевы догонял армию, всё больше и больше удаляясь от замка, вскоре мы перестали слышать музыку марширующих животных. Наконец, и мы вылезли со склепа. Дикарки побежали в свои пещеры, не захотели даже переговорить с настоятельницей. Какое же было удивление, когда в пещерах они встретили своих синих мальчиков. Дезертиры сидели у костра и ожидали, когда появится их вождь. Радость была неописуемой! Всё племя опять было в сборе. Первым делом, женщина вождь погнала мальчиков в ручей, заставила их переодеться.
– И, чтобы никогда! Вы слышите? Никогда не одевали на себя эти колдовские синие одежды.
Женщина побрезговала, даже прикасаться к одеянию Синей страны, палкой отбросила его в костёр. Кладбище опустело, настала осень, даже гарпии покинули своё гнездо и улетели за горы. Постоянно дул ветер и ночи были холодными. Прежняя настоятельница говорила, что здесь нет зимы. Вернее, она есть, но без снегов и морозов. В этих местах много термальных источников, поэтому здесь всегда тепло. У дикарей в пещерах тоже было небольшое горячее озеро, из которого вытекали ручьи, и уходили, через расщелины скал, под землю. Теперь я понимаю, почему они не захотели оставаться в замке – там у них тепло, цивилизация! А, тут, каждый день готовь дрова для каминов и кухни. Настоятельница приказала привести замок в порядок, девочек у меня забрали, а на мне, как всегда: стены и кладбище. Со стенами работы было не много, так, косметический ремонт, а вот на кладбище – непочатый край. Я начала с пустого гнезда гарпий, за целый день и четверть могил не успела убрать. И этот ветер! На кладбище даже маленький ветерок ураганом кажется. Здесь всё продувается насквозь. На следующее утро, я начала уборку со склепов. Мне всегда казалось, что они более ухоженные – это пока порядок не начинаешь наводить. В самих плитах столько трещин образовалось, как раз – хорошее гнездовье для разной нечисти. Я забралась в склеп, чтобы приготовить раствор, для заделки этих трещин, и что греха таить, хоть на время спрятаться от холодного ветра. В склепе днём темно, сумрачно у входа, тени какие-то непонятные скользят по стенам. Вдруг, у меня над ухом, кто-то закашлял и появился он – мертвец, худой, лысый с длинной белой бородой и с горящими широко раскрытыми глазами. Мы заорали оба. И орали, пока не охрипли.
– Ты кто?
– Я – Бирюза.
– Таких имён не бывает.
Ах, я совсем забыл, ты, наверное, из замка. Мертвец открыл шире проход, отодвинув входную плиту. Света стало больше, но мертвец в своих лохмотьях, стал ещё страшнее. У него был такой взгляд, как у сумасшедшего.
– А, ты кто? Покойник? Приведение?
Мертвец рассмеялся противным старческим смехом:
– Почти угадала. Я учёный. Это мой склеп.
Я закрыла глаза от страха:
– Вурдалаки вернулись!
И бросилась бежать. Только далеко я не убежала, споткнулась об одну плиту и со всего размаху, въехала головой во вторую. Очнулась от того, что кто-то поправляет компресс на голове. Вурдалак оказался вполне материальным и заботливым даже. Я из-за него обед прозевала. Голова гудит, как медный колокол, отстукивая «мелодию яичницы» – Дэн, дэн, дэн. Откуда этот дед на голову мою свалился? Учёный подождал, пока я приду в себя, потом рассказал свою историю.
Глава 39
– Сначала это была шутка. Мы работали в институте времени, занимались хронографией, построением эпюр состояния кварцевых пульсаров, короче говоря, всякой ерундой из которой состоит девяносто процентов рутинной работы всякого учёного. В курилке мы немного развлекались, составляли шуточные прогнозы на спортивные состязания, придумывали различные невероятные истории, устраивали диспуты, насчёт возможностей времени, спорили: возможно ли создание машины времени, на которой можно посетить, как прошлое, так и будущее, можно ли время повернуть вспять, или заставить его галопом лететь вперёд, мгновенно младенцев превращать в стариков. Для нас эта была игра, тренировка абстрактного мышления…, но не для него. Коллега всегда находился у окна, с блокнотом и карандашом. Он прислушивался к нашим спорам, но никогда не вступал в диспуты, ни с кем. Мы не знали с какого он отдела – институт большой, не знали, как его зовут, просто привыкли к его присутствию, к тому, что он пишет какие-то формулы в своём блокноте, что-то вычёркивает, что-то добавляет. У моего друга сломались часы, сам механизм работал исправно, но стрелки стояли на месте, на них была выработка, не дающая взаимодействовать с механикой. Вот тогда, впервые, меня посетила гениальная идея о мире испорченного времени. Я бы всю свою жизнь провел бы в лаборатории этого института, если бы мои глаза не встретились с глазами этого молчаливого парня. Тогда я понял, я нашёл своего единомышленника, который дождался меня после работы и за чашкой крепкого чая, в течении пяти минут смог мне доказать, что мир испорченного времени – не фантазия, его вполне реально создать, если применить те же самые законы времени, только смотреть на них нужно под другим углом. В этом мире не нужно растягивать время или сжимать, оно само будет регулировать себя. Потом коллега раскрыл свой блокнот и начал демонстрировать свои формулы. Я сначала подумал, что это розыгрыш, но, чёрт побери, парень был прав, осталось только создать это место, чтобы доказать себе, что мы на верном пути. С этой поры, мы стали действовать, как настоящие преступники. Я признался в суде: мы проводили свои эксперименты на полигоне института. Земля пустовала, никто её не использовал и не контролировал. Да, я признал то, что чтобы построить столицу нашего мира, мы воровали здания, сооружения, инфраструктуру в соседних мирах, даже бассейны и памятники, переводили и переносили в наш мир, как с кальки. И первых жителей мы обманули. Нет, то, что мы им обещали, всё мы предоставили: бесплатное жильё, места в детских садах, работа – вакансий валом. Но мы умолчали о главном – об условиях существования в новом мире. Для многих это был шок. Мне доказывали, что так жить нельзя. Страна существует около ста лет, попробуй коренному жителю сказать, что их страна утопия и придумали её в туалете. Обидится, и даст в ухо. И он будет прав. Для аборигена страны испорченного времени, она самая лучшая во вселенной. Изо всех стран содружества государств, в этой стране стабильный прирост населения, жильё не успевает строиться, огромная очередь на покупку жилья и совет страны не успевает просматривать заявки на переезд из других миров. Три раза предпринимались попытки, вернуть страну в нормальное время, и три раза местное население их игнорировало. За период существования этого мира, сменилось три поколения. Молодёжь не мыслит, как можно жить иначе. Да, я согласен, что мы совершили преступление! Над нами было применено насилие – нас сослали на бессрочную каторгу в эти дикие миры. Не знаю, кто их создал, но только не мы. Нам запретили работать. Одно желание поддерживало нашу жизнь, мы любыми путями хотели вернуться в наш мир. И это желание осуществилось. Мы нашли эту базу. Это была лаборатория инопланетян или древних цивилизаций. Я видел на ней ваши следы, Бирюза. Ты тоже хочешь отсюда удрать? Я кивнула головой:
– Ага! Ты так и не назвался. Как тебя зовут, учёный?
– А, какая разница. Зови – дед.
– Слушай, дед, я из-за тебя прохлопала обед.
– Не из-за меня, а из-за своей глупости.
– Моя пайка на столе меня дожидается, я сбегаю её принесу, мы поделим её с тобой, тоже небось голодный?
Дед кивнул.
– Там в лаборатории синтезатор пищи есть, я, как учёный знаю, что в нём всё правильно и законно. И пищу он такую выдаёт, любой ресторан позавидует. Только я брезгую, как подумаю, что по соседству кладбище находится, а ему безразлично, где базовые элементы брать, для белков, жиров и кислот. Сплошной маргарин!
Я побежала. Мне не терпелось дослушать окончание истории, и с этим дедом что-то делать надо будет, его же года три назад с довольствия сняли, и вообще, он по всем документам давно мёртв. Дед доедал мою пайку, у него дрожали руки и лицо сводило спазмами. Сразу было видно, наголодался вдосталь. Наконец дед насытился.
– А, дальше что?
– А, дальше? Ты не ходила по отсекам лаборатории?
Я отрицательно помотала головой.
– И в кунсткамеру не заглядывала?
– Нет. Я ничего не открывала, боялась ловушек.
– Молодец. Значит и ускорителя не видела, вернее это здесь выглядит, как ускоритель, а там…, а там, как портал.
Мы с другом и убежали из этого мира, с помощью ускорителя. Он первый, а я за ним. Только, видимо, во времени разошлись. Я вынырнул один, рядом никого. Я попал в тот самый мир, который создал. Мимо шли люди в различные стороны и брезгливо обходили меня. В своей робе каторжника, я был больше похож на бомжа. Спасибо, какой-то слепой старик приютил, сказал:
– Будешь мне служить вместо собаки.
Утром он послал меня в магазин за продуктами. Вы, Бирюза, знаете, как в этой стране ходят по магазинам? Нет, не знаете? Я так и думал. Целый час я маршировал на тротуаре, не сдвинувшись ни на шаг. Пока не пробили часы на площади, начался час пик, как называют его местные. Клянусь! Я впервые об этом услышал. Это было совсем, не по нашему проекту! Мне нужно было перейти дорогу, чтобы попасть в этот магазин. Но толпа бегущих по дороге людей, смела меня, как тротуарный мусор, и увлекла за собой, ей наперерез бежала другая толпа, итак, меня перебросили несколько раз, и я потерялся, как спаниель-поводырь этого инвалида. В этот день я в магазин не попал, мне стыдно, но я собирал крошки для голубей и пытался найти этот портал, чтобы вернуться назад. Я, с трудом, его нашёл. В мире испорченного времени прошло пять дней, а здесь ты говоришь – три года? Дед покачал головой. Я пообещала поговорить с настоятельницей, может вместе что-нибудь придумаем. Чтобы не раскрывать секреты склепов и инопланетную лабораторию, решили придумать историю, что дед бежал из плена от троглодитов. Но это после того, как он мне покажет, где этот ускоритель и как он работает. Дед опять покачал головой, не верил, что у меня что-нибудь получится. Дед был стар, а я себя ещё молодой считала. У меня обязательно должно получиться. Дед выполнил условие сделки, я свела его к амазонке. Настоятельница сказала, что в правах я его восстановить не могу, но если он согласится пожить в племени, и ты, Бирюза, сможешь договориться с вождём, то время от времени, я буду подкидывать продукты питания. Утром мы с дедом отправились к дикарям. Дед спрашивал:
– А, дикари его не съедят?
А то, он уже не прочь вернуться опять к троглодитам. Нет уж, к троглодитам я отправлюсь сама. Как только готова буду. Вождя я уговорила тем, что наставница обещала помогать, и волшебный язык вы лучше выучите. Но женщина вождь не соглашалась:
– Зачем он нам нужен старый и слабый?
Я добила её тем, что мы содержим двух девочек её племени, а они растут, и едят больше старика. Хорошо мы заберём деда, а вернём ваших людей. Вождь запротестовала, три мальчика едва способны их с дочерью прокормить, ну ладно, если настоятельница обещала помочь с продуктами…, и мы ударили по рукам. Я объяснила деду, как только буду готова, то пришлю одну из девочек дикарок, чтобы он знал, что я жду у склепа. Мне страшно было отправляться в неведомое, хотелось, чтобы кто-то был рядом со мной, когда я вхожу в ускоритель.
Поджилки до сих пор трусились. Фу, как воняет здесь, на выходе из ускорителя! Я начала соображать, по-моему, я нахожусь в мусорном баке, вся моя одежда перепачкана томатной пастой и раздавленной килькой с сигаретными бычками. От меня шёл стойкий шпротный запах.
– Где я?
Я попыталась вылезти из мусорного контейнера. Все коты, крысы и голуби от меня бросились наутёк.
– Блин! Не мог дед предупредить, я бы запасную одежду взяла.
Это ж надо так вход в портал замаскировать. Я опять услышала бой колокола, и двор ожил, вокруг меня бегали какие-то люди, не суетясь и целенаправленно, они бегали группами, по несколько человек, успевая по пути выкинуть мусор, дочистить зубы и допить утренний кофе. Я почти не видела лиц этого народа, они расплылись в движении. Потом все разделились на группы и со скоростью маршрутного такси, скрылись в разных направлениях. Я осталась одна, и худой, облезший кот, который с выгнутой спиной смотрел на возникший перед ним зомби-апокалипсис. Из-за угла выглядывал дворник. Он впервые видел, как в течении недели, второе страшилище вылезает из мусорника. Потом дворник успокоился: – Не буянят, и то хорошо. Может у них там гостиница? Пришлось возвращаться в дом, он забыл орудие своего труда – метлу. Вот возвращаться в дом – это уже было проблематично. Дворник видел, как возле мусорных баков пляшет чучело, пытающееся добраться до уличной лавочки. Первый час пик закончился. Начался обычный рабочий день в стране испорченного времени. Кошмар! У меня все волосы стояли дыбом, как у этого, потрёпанного жизнью кота. Я полчаса, как в пантомиме, стараюсь уйти из этого места, рядом орёт кот, повисший в воздухе вниз головой, над головой, позеленевший сыр гоняется за вороной, на перекрёстке, из автобуса стали вываливаться люди и расходится по домам, задом на перёд.
– За порцией второго утреннего кофе, – догадалась я.
В этой стране не потолстеешь! Аэробикой нам с котом пришлось заниматься почти час, потом опять зазвонил колокол, а кот, наконец, шмякнулся о землю. Но радоваться мне безмятежности моей жизни осталось пара секунд, меня подхватила толпа и понесла по улицам, к площади. Я едва успела зацепиться за лавочку, голуби, собирающие по площади крошки хлеба, постарались держаться подальше от этого огородного пугала. Потом всё повторилось, площадь и все улицы опустели, а голуби стали плеваться хлебом, стараясь издалека поразить меня, как главную виновницу происходящего. Я закрыла глаза. Я поняла, что очутилась в стране испорченного времени, но главное, что я вырвалась из объятий этого дикого мира. Я здесь, а отсюда и до Волшебной страны недалеко. Я успокоилась – я дома, и заснула крепким глубоким сном, организм утомился от переживаний. Проснулась оттого, что кто-то тормошит меня за плечо:
– Женщина, вам плохо?
Я открыла глаза, передо мной стоял молодой мужчина с бородкой. Его глаза расширились:
– Мама? Что ты тут делаешь? Как ты сюда попала? Как нашла нас?
Блин! Столько вопросов? Я не узнавала парня. Ничто, абсолютно, не ёкнуло в моём сердце. Я знала, что у меня никогда не было и не может быть детей.
– Вы ошибаетесь молодой человек.
– Ну, если у вас нет на правой груди родимого пятна, похожего на бегущую мышку, тогда вы точно – Не Огневица!
Я тактично промолчала:
– Откуда он узнал про родимое пятно?
Но вслух сказала совсем другое, отреагировав на его бесстыдные слова:
– Я не Огневица, я Бирюза.
Но он уже всё понял. Парень попросил никуда не уходить, он вернётся за мной, и убежал, по обочине, вдоль тротуара, ограничивающего проезжую часть улицы. – Я, если и захочу уйти, то не смогу. Так, намаршировалась, с котом, возле мусорных контейнеров, и набегалась по городским улицам, что двигаться не хотелось. Вскоре молодой человек появился в сопровождении красивого седеющего мужчины с волевым лицом.
– Гристарх, – представился тот.
И мы, по обочинам, газонам, переступая через кусты цветущего розария, двинулись к парковой поляне. Потом Гристарх вызвал такси, и возле нас приземлилось два дракона, сверкающих в лучах дневного света. Я не знала, что на драконов не действовало колдовство страны испорченного времени. Молодой человек подал верёвочную лестницу и помог забраться в такси. Через несколько минут, мы приземлились на окраине города, в частном секторе. Это был красивый особняк, с парком, упирающимся в излучину широкой реки, с тропинками, ручьями и деревянными мостами, украшенными филигранной резьбой. За полем для гольфа, стоял сам дом. Я не могла глаз отвести от его украшений. Здесь всё: и бассейн во дворе дома, и фонтан, украшенный стаей лебедей, выполненных из ослепительно белого мрамора, и сам дом, начиная с перил и лестничных пролётов и заканчивая фигурами причудливых животных, всё говорило о хорошем вкусе хозяев этого особняка. Я не узнаю себя: оказывается, кататься на драконах – это привычно и обыденно, никаких чудес, а перед каменными фигурами я распустила нюни – они показались мне более волшебными, и затмили перед моими глазами всё остальное. Молодой человек взял меня под руку:
– Пойдём в дом, мама. В наш дом. В твой дом, – поправился он.
Для меня это было так непривычно – чужой человек называет меня мамой. Для Гристарха он был Сарматом. В жизни, я бы не дала такое имя своему сыну. Эти жители страны испорченного времени, явно ошибались. Я Бирюза, и никогда не была Огневицей. Странное имя! Похоже на название болезни, когда человек сгорает изнутри. Мне показалось, что инопланетная машина меня перебросила совсем в чужой мир, в котором меня попутали с какой-то Огневицей. Мне нравился Гристарх, он казался таким надёжным и уравновешенным, такие мужчины всегда нравятся женщинам. Жаль, что женат. Это я определила по кольцу на правой руке. Я верила в то, что этот мир не сошёл окончательно с ума. Даже выходя из ванны, мне была предоставлена целая комната сменного белья. Это было так неожиданно! Я даже забыла спросить, про участь моей казённой хламиды. Я крутилась целый час перед зеркалом, испытывая терпение двух ожидающих меня мужчин.
– А, может, ну его! Прикинусь этой, как его – Огневицей. Много ли для женщины надо? У этих людей есть всё: богатство, власть, почёт, уважение…, только это не моё! Не могу я полюбить чужого ребёнка, да ещё с таким идиотским именем – Сармат.
У Гристарха тоже имя не ахти, но он то, хоть адекватный, не лезет ко мне со своими родственными амбициями и не называет меня Огневицей. Я не хотела замены, я не хотела обмана, ибо знала, что любой обман, хоть маленький, хоть большой, будет раскрыт. Мне хотелось поговорить с Гристархом наедине, рассказать ему всё, как есть. Он мужчина, он поймёт, и найдёт выход из создавшегося положения. А, ещё хотелось рассказать про Орден, про его ложь, про то, как он ворует людей, превращая их в шашлык для дикарей, про каторжников и глупых девчонок. Только то, что хочется, не всегда сбывается. Когда я вышла из ванного зала, мужчин не было, на столе меня ждала еда. Я после замковой каши, почувствовала себя сказочной принцессой, если бы ещё были здесь невидимые слуги! Вдруг блюдо с жареной дичью поползло по столу, и в моих руках оказался, то ли рябчик, то ли фазан. Я чуть не подавилась от неожиданности. Невидимые руки завязывали салфетку на моей груди, а кружка с холодной родниковой водой, уже была передо мной.
– Вы кто?
Спросила я. Мой мозг разорвал ответ невидимых созданий:
– Вы называете нас демонами. У нас контракт с хозяином, который посетил жилище предводителя драконов, обладателя амулета Гандз.
Я поняла, что эти невидимки в гостях, только что они делают в этой комнате? Демоны прочитали мои мысли.
– Наш хозяин попросил присмотреть за комнатой, мы можем и поухаживать, если нужно.
– Так вы что, и в ванной за мной подсматривали?
На этот раз демоны оставили мозг в покое:
– Ага!
Раздалось со всех углов обеденной залы. Я ещё успела заметить, как покраснело в углу зеркало, от стыда. Мне захотелось швырнуть в этих невидимых шпионов рябчиком, но блюдо, с дичью, предусмотрительно выскользнуло из моих рук. Эти невидимки издевались надо мной. Кто-то хлопнул в ладоши, и демоны пропали. Я решила осмотреть особняк. На стенах висели картины, они, наверное, были очень ценны для хозяина особняка, под каждой картиной была табличка с надписью. Я вчитывалась в волшебный язык, вспоминая грамматику. «Горный пейзаж» тёмного мира, «Трубочисты над крышами академии», Подарок королевы драконов на день рождение Лианки, картина называлась «Говорящая с водой». Я подняла глаза, с холста на меня смотрела женщина-осьминог, вдруг она моргнула и позвала за собой. Я сделала шаг, и очутилась на берегу моря, никакого осьминога не было, вместо осьминога на меня накинулись два чудовища, я уже попрощалась с жизнью, а они уже успели облизать меня всю, подставляя под мои руки, свои холодные носы.
– Дети! Нельзя! – Я услышала чей-то повелительный голос.
Я открыла глаза. Передо мной стояла женщина-дракон.
– Огневица? Дети узнали тебя.
Это была королева драконов, она знала Огневицу, но я не знала её. Странно, как эти чудовища не разорвали меня. Спасибо этой симпатичной рептилии. Я, как тот учёный, устала от этого мира, меня потянуло назад, там было хорошо, спокойно, а здесь для меня всё чужое. Я заплакала. Королева драконов обняла меня, ничего не говорила, рядом скулили два подросших щенка чудовища, оказывая мне моральную поддержку.
Глава 40
– Так ты говоришь, что Орден предпринял к тебе гипнотическую атаку, и заставил переписать на него всё твоё имущество?
Я молча кивнула головой.
– И у тебя есть документальные доказательства?
– Как я могу иметь доказательства, если я ничего не помню?
– Ты меня извини, Бирюза, но я буду называть тебя прежним именем – Огневица, мне так привычней. По логике получается, что они стёрли все твои воспоминания личного характера – ты не помнишь, как тебя зовут, не помнишь был ли у тебя муж, дети, ты не помнишь родственников, друзей, знакомых, но помнишь, что тебя обобрал Орден. Нонсенс! У тебя ничего не выйдет. Из твоего рассказа я поняла, что ты не вписалась в реальности своего мира. Не Орден тебя обобрал, а твой собственный мир тебя выкинул, как чуждый элемент. Ты стала представлять угрозу его организму. А, Орден? Он, наоборот, вписался в этот мир. Ты Огневица существуешь, ты есть, стоишь передо мной. Из тебя можно сделать что хочешь. А, Орден – это что-то аморфное, безликое, которое нельзя потрогать пальцами. Ты знаешь его отдельных членов, рабочих пчёлок, несущих мёд, но не знаешь, кто стоит во главе этого улья. Этот Орден чем-то похож на Партию, Клан, которые имеют общепризнанных лидеров, их имена известны всему миру, а Орден предпочитает оставаться в тени. Я думаю, Орден не безгрешен, внутри него есть свои течения, борьба за власть, и скорее всего, из тебя хотели создать орудие этой борьбы, вычеркнув из твоей памяти всё лишнее, оставив только то, что нужно им, а потом не рискнув использовать тебя в своей борьбе за власть, что-то им помешало, в чём-то они просчитались. Они отправили тебя подальше от границ содружества государств, в дикий мир. Нет Огневицы, нет проблем! Так появилась Бирюза. Согласно твоей исповеди, ты поняла, что с помощью Ордена, совет избавляется от неугодных. Это и ты, и учёные, и романтические дурочки, превратившиеся в армию амазонок, и много, много других, в которых власть увидела опасность для своего существования. Наш мир, яйценосных ящеров, тоже можно отнести к диким мирам, наша планета только недавно получила статус цивилизации, и перестала относиться к запретным. Находясь в анклаве сообщества государств, в самом центре вселенной, мы вынуждены были приспосабливаться под мир, обогнавший нас в развитии. Иначе, мы бы не выжили, погибли. Мой народ никак не может отойти от последней войны с рыбами, а в местах кладки яиц, приходится держать усиленную охрану. У нас хорошо развит туристический бизнес, но последнее время охранники, всё чаще ловят заблудившихся туристов у наших перинатальных центров, хотя везде установлены карты маршрутов и запрещающие знаки движения. Что ж – таковы реалии цивилизации, туристы платят штрафы, увеличивая доход государства. Вот ты, Огневица, ничего не помнишь из своей прошлой жизни? Не помнишь меня, а ведь мы когда-то были подругами! Скажи, ты пожила в диком мире, с его лишениями и недостатками, в постоянной борьбе за свою жизнь, встречалась с дикими народами, а потом вернулась в свой мир? Что тебя поразило больше всего? Я задаю этот вопрос тебе, чтобы найти ответ для себя: почему я не люблю посещать ваш мир?
