Талисман для «Яичницы»
***
– Лоя, приборы зафиксировали космическую активность, в последнее время, атмосферу планеты пересекало множество космических кораблей, большинство из них из архипелага Верста.
– Но им же запрещено вторгаться в земли, входящие в интересы Литов?
Эта планета является общегалактической заповедной зоной, это единственное место, где могут существовать живые деревья. – Наблюдатели говорят о появлении странных взрывов на поверхности планеты: это либо сейсмическая активность, либо ядерные взрывы. С поверхности исчез остров, на котором мы недавно были с инспекционной проверкой. Руководство лаборатории склоняется к мысли, чтобы послать робота-разведчика на планету.
– Не надо робота-разведчика, верстские орангутанги довольно разумны и им перепрограммировать робота, лёгкая задача. Не хотите же вы получать данные с планеты, под диктовку паукообразных обезьян? Я сама отправлюсь на планету, только надо подготовиться.
И Лоя, вместо лаборатории направилась в наблюдательный центр. Оператор дал ей видеозаписи за последнюю неделю:
– Обрати внимание на фотографии взрывов, мы их специально выделили для общегалактической комиссии, все эти взрывы замаскированы под активность вулканов, но, когда в результате взрыва пропадают сами вулканы, вместе с островами, на которых они расположены, это выглядит подозрительно.
Лоя захватила кипу фотографий, и уединилась в наблюдательном центре так, чтобы ей никто не мешал. Лое надо было подумать. Линейка, как хвостик, следовал за девушкой, он не собирался никому мешать. Линейка пользовался магической невидимостью, он понял, что намечается увлекательнейшее приключение. Он покинул Лою, ему тоже надо было подумать. Роботы стали умнее, и после проверки товара, распыляли нейтральный газ, при воздействии которого, всё невидимое, становилось явным. Линейка думал не долго. Он нашёл решение, и вернулся к девушке:
– Главное, не пропустить дату десантирования!
Лоя долго выбирала пелёнку для преображения в девушку– грея. Она ругала себя за то, что не уделила достаточного внимания для изучения греев. Что она знала о греях: разумная регрессирующая нация, прибыли на планету на допотопных космических кораблях с ручным управлением, на них даже навигатора не было. Лоя пошутила:
– Шли по звёздам, иногда, пользуясь компасом. Их путь, явно, был в одну сторону – куда-нибудь.
Тем не менее, греи смогли закрепиться на планете, отвоевав территорию у ящеров. У греев даже город есть и армия. На этом знания девушки заканчивались, ей раньше никогда не приходилось иметь дело с греями. Лоя вспомнила Пустельгу, но приборы отнесли его к Литам, язык греев Лоя выучила в гипноцентре, за шесть сеансов.
– Как они эти пелёнки надевают?
Лоя крутилась, как белка в колесе, у неё ничего не получалось. Пришлось снова идти в архив, чтобы найти видеозаписи о греях. Всё-таки, недостаток образования, сказался на смелой путешественнице – она выбрала себе костюм – очень удобный, красивый, но женщины-греи так не одеваются. Лоя, в своём новом преображении, была больше похожа на самура. В кожаных облегающих брюках – в бриджах, с лёгкой накидкой, скрывающей верхние женские ценности, в тёмных солнечных очках, и весь этот космический товар, завёрнут в кисейную пелёнку, как в кимоно, одетое с головы. Блин! Лоя покрутилась перед зеркалом, она себе нравилась, а если нравилась себе, значит понравится и греям. Ещё немного макияжу, и можно на подиум в наблюдательный центр. В центре шло совещание, учёные о чём-то громко спорили, выдвигали свои теории, дело даже до рукоприкладства доходило. Появление Лои в центре, было равносильно взрыву бомбы, учёные не знали, куда прятаться от этого пришельца с оружием космических терминаторов. Линейка забыл про свою невидимость, хохотал неприятным скрипом, ещё больше нагнетая обстановку. В центре стало пусто, все посетители и операторы испарились, минут пятнадцать за планетой никто не наблюдал. Лоя была удовлетворена эффектом своего посещения:
– Боятся – значит уважают!
Лоя уже была готова к полёту, корабль-разведчик, как верный конь, стоял в стойле, в ожидании своей хозяйки. Корабль девушку не узнал, потребовал жетон идентификации. Лоя была довольна, что она своим видом устроила фурор на станции. Корабль приземлился в месте, находящемся далеко от греев, так было легче и незаметней для внедрения. Она не знала, что попала в самый центр паукообразных обезьян, их десантные корабли стояли за бугром, замаскированные планетной растительностью. Самих десантников не было, но патруль, когда наткнулся на самура в женском одеянии, он решил применить оружие, но пауки, даже не успели направить его на девушку, как начали падать один за другим. Линейка, в ментале почувствовал агрессию против его подружки, и вспомнил о своей ядовитости. Но Лоя, даже не заметила старания ребёнка, она не заметила и ящера, спрятавшегося за камнем. Ящеры редко отходят далеко от моря, но этот был здесь уже несколько дней, он терпеливо выжидал удобного момента, чтобы, одним ударом, уничтожить флот пришельцев. И дождался! Этот странный грей уничтожил всю охрану объекта. Ящер, все же подождал, пока грей не уберётся подальше, и одним нежным дыханием, вызвал столб пламени из своей пасти, и один за другим, уничтожил корабли инопланетян, превратив их в горстку расплавленного метала. Лоя обратила внимание на зарево за своей спиной, но не придала значения, огонь помогал ей лучше видеть дорогу. Начало светать, впереди был город греев, но чем ближе девушка подходила к городу, тем больше было видно, что город разрушен и сожжён. В городе никого не было, город был пуст, шаги разведчицы тонули в раскатах эха. Лоя быстро прошла город, она не знала где искать греев, и что делать дальше. Зато знала группа самуров, наблюдающая за ней. Они увидели её в городе, и долго не могли определить, кто издевается над их экипировкой. Этот самур был похож на клоуна, а его сапоги с толстой платформой на каблуках шпильках, делали этого война одновременно смешным и страшным. Кто знает, может это тактика такая, так смешно маршировать по дороге, чтобы применить своё смертельное оружие. Лоя не расставалась со своим ручным нейтрализатором. Но когда греи выяснили, что этот самур женщина, их возмущению не было предела. У греев никогда не было женщин, среди военных. Но самое страшное, что кожа этого самура, тоже была зелёной. Греям было чего испугаться, перед отправкой в дозоры, собрали все подразделения, и местный священник рассказал о новой тактике врага, были случаи. Обезьяны придумывают големов, наряжают их в наши одежды, и заставляют ходить перед нашими позициями, а если убьёшь голема, сам становишься похож на него и кидаешься на своих сослуживцев с силой одержимого.
О, свят космос! Никто из греев не хотел превратиться в зелёное чудовище на каблуках. Решили усыпить его сонным газом и притащить в комендатуру, пусть там разбираются: голем это, или не голем. Над головой раздался лёгкий хлопок, больше Лоя ничего не помнила из своего приземления. Её упаковали в плащ-палатки, и трое греев понесли девушку на плечах. Никто из них не обратил внимание, на лежавший на обочине дороги, кустарник, вырванный из земли с корнями. У Линейки никогда так не болела голова, он не знает, где у него находится голова, но болело всё. Рядом никого не было. Линейка не помнил, как здесь очутился, и почему он видимый. Он решил пока не шевелиться и ждать, когда придут умные мысли. Линейка заскрипел, представив мысли с ногами. Линейке надоело ждать, никто не приходил, он принял вертикальное положение и попытался сделать первый шаг. Наблюдатель от греев попросил успокоительного: столько эмоций! Столько эмоций! Наблюдателю показалось, что кусты ходят. Линейка вовремя включил невидимость, он вспомнил, как заменил газ в космической лаборатории, этот раз, без газа, точно не обошлись. У линейки появился план, как найти пропавшую Лою. Нужно дождаться смены караула, и читать мысли греев, читать всё подряд.
Лоя очнулась в камере, девушка быстро поняла своё положение, и то, что её арестовали греи. Она не поняла, как её раскусили, она же делала всё правильно.
– Это не я, это греи попались не правильные. А где мои очки? И, вообще, как я здесь очутилась?
Ей греи дали целую ночь на размышления. Все свои претензии Лоя предъявила следователю, на допросе. Грей был стар и близорук, он внимательно выслушал претензии арестованной, а потом задал всего один вопрос:
– Где вы, видели греев в таких одеждах
До Лои дошло, что все её старания с переодеваниями, прошли впустую. Следователя интересовало всё, от брюк, до причёски. Оказывается, у греев этого не было. Следователь вертел один из снятых сапог, постоянно ощупывая каблук:
– Это зачем?
Лоя не смогла ответить. У греев на тапочках каблуков не было, у самуров тоже. Обувь самуров, больше походила на мокасины.
– Ага, я догадался, это, чтобы маскироваться под голема и ходить так, как будто сильно хочешь в туалет, но, понимаешь, что уже поздно.
Лое надоел этот извращённый разговор, никто ещё так не обсуждал её походку, притом грей говорил на полном серьёзе, он не смеялся, он верил каждому своему слову. Грей никогда не видел, чтобы женщины ходили, переплетая ногами, почти на цыпочках, при этом бессовестно, вертя бёдрами. Он даже таких големов не встречал. У грея начала болеть голова, это уже был второй зелёный грей. Нужно провести между ними очную ставку, при перекрёстном допросе выяснится, с какой целью они прибыли на планету. Старик вздохнул:
– Раньше была тюрьма, как тюрьма, а с этой войной, всё перепуталось – не тюрьма, а кунсткамера какая-то: два зелёных голема, один полу ящер-мутант, с панцирем. Всё, пора на пенсию! Хорошо, хоть паукообразных обезьян нет.
На завтра пообещали смену, его рапорт об увольнении давно лежит на столе начальства, но война перебила все планы. Следователь решил провести перекрёстный допрос зелёных вместе с офицером, прибывшим к нему, на смену. Линейка, уже добрался до тюрьмы, он уже знал, что Лоя здесь, он нащупал её присутствие в ментале. Девушка была жива, но сигнал был слаб, Линейка не мог читать её мысли. Зато он смог связаться с Пустельгой.
– Как тесен этот мир, зелёный тоже был в этой тюрьме, и довольно-таки, давно.
Глава 24
–Эй, зелёный! Пустельга, подскочил от внезапности, мотая головой.
Нет, рядом никого не было.
– Показалось. Пустельге померещилось, что его позвал Юнга, на волшебном языке.
Линейка просканировал мозг Пустельги. Связь была налажена. Перед глазами Линейки высветилась фотография загадочного Юнги, о котором думал бывший островитянин. Странно, но этот Юнга был грей, и совсем не зелёный. Линейка задумался, что может связывать Пустельгу и грея? И просто, из чувства безопасности, он осторожно задал вопрос Пустельге. Островитянин сидел второй месяц в одиночке, они смогли доплыть до берега, когда кончились силы, и у него, и у товарища. Их, в беспамятстве выбросило на берег, греи поместили их в тюрьму. Потом были допросы, но не долго, видимо база пришельцев была на орбите планеты, и деревья разбили только передовой десант этих паукообразных орангутангов. Началась война, пришельцы разбили город греев, досталось и ящерам, их войска готовили атаку на позиции самуров. Ящеры подумали, что это помощь греям от неведомой коалиции, но когда разведка донесла, что сталось в тылу греев, то всё встало на свои места: кто-то вмешался в их многолетнюю войну. Обезьяны приобрели сразу двух врагов, для которых война была смыслом жизни. И самуры, и ящеры, знали здесь каждый клочок земли. Это были непримиримые враги и мастера локальных и партизанских воин. Обезьяны это поняли, но поняли поздно, когда лишились всего космического флота, они попали между двух огней, и начали терять свой состав, несмотря на современное оружие, которого не было, ни у аборигенов, ни у греев. База пришельцев продолжала вращаться вокруг планеты, но они ничем не могли помочь своим соплеменникам. На базе остался только дежурный персонал, с которым, совсем не было связи. Пустельга опять, вспомнил: о Юнге, о капитане. Линейка внимательно пережёвывал всю полученную информацию. Нет, ни Юнга, не капитан, ни сам Пустельга, не могут нести опасность для Лои, тем более, для лаборатории.
– Эй, зелёный!
– Опять началось.
Пустельга, догадался по скрипучему смеху, разрезавшему ментал:
– Линейка? Это ты?
Ребёнок замычал, подражая шурмену.
– Нет уже шурменов, Линейка, нет моего друга Корнежаба, и острова тоже нет. Я видел своими глазами, как пауки разорвали его на части и утопили в море. Нет никого, Линейка! А ты где? Опять в невидимку играешь? Опять убежал с базы? Погоди, Лоя тебе задаст!
Настал черёд Линейке оправдываться перед Пустельгой. Пустельга, узнал, что Линейка прячется в тюремном дворе, а Лою тоже арестовали Греи, и она находится в здании этой тюрьмы, только где – то далеко. Линейка устал держать невидимость и сильно проголодался. Пустельга, позвал малыша в свою камеру, невидимому легче проникнуть в камеру, чем зелёному в тюремный двор с браслетами.
– Заходи, что-нибудь придумаем.
Через несколько минут, Линейка был рядом, снял невидимость и завалился спать на полу, поближе к двери и подальше от зоны видимости тюремного глазка. Линейка даже про голод забыл, так вымотался от своих приключений. Сменился караул, сменщики проверили всех заключённых, заглядывая в глазки камер, но посапывающего во сне куста, никто не заметил. Линейка разбудил Пустельгу рано утром:
– Есть хочу-у-у!
Под камерой Пустельги, в полуподвале, была тюремная кухня, каждый день, оттуда доносились соблазнительные запахи. Пустельга, включил обоняние, пахло мясом, фаршем и острым перцем. Он знал, что у живых деревьев нет нюха, поэтому, как мог, объяснил Линейке, где находится пища. У живых деревьев не было нюха, но глаза находятся рядом с желудком, Линейка подошёл к окну и через решётку, опустил один из своих тонких корешков, похожий на макаронину. Эта макаронина начала расти, удлиняться, и вскоре по ней стала поступать пища. Без преувеличения, за пол часа, маленький куст превратился в баобаб. Линейка наелся, убрав из подвала часть своего желудка. Я боялся, что его обнаружит охрана, Линейка стал таким толстым! Но пронесло, через час, с низу начался такой рёв, скандал перерос в драку, вся охрана помчалась на разборки. Говорят, что дрались все, но так никто и не сознался, кто слопал двух быков, чан фарша, сорокалитровую кастрюлю компота, и всё это закусив двумя тортами, приготовленными для дня рождения дражайшей супруги директора тюрьмы. У Линейки был неплохой слух, он при приближении караула к глазку двери, становился невидимым, до этого он был, только, недвижимым. На завтрак и обед у нас были наши любимые галеты. Ну и что? Пусть Линейка весь дневной рацион тюрьмы умял? Зато я друга накормил!
Слухи в маленьком мире распространяются с неимоверной скоростью. Ещё не успели зелёного с Черепахом переправить в тюрьму с побережья, как об этом знал каждый грей. Ещё все знали, что в тюрьмах никто долго не выживал, узники погибали от таинственных болезней и агрессивности охраны, ходили слухи, что на заключённых испытывают какое-то тайное оружие. Идея о спасении Пустельги, пришла в голову Капитану, он поделился своими мыслями с командой, побывавшей с ним на острове. Люди поддержали его, особенно активен был Юнга. Капитан стал разрабатывать план, он привлёк к этим разработкам Юнгу, и наконец, сама фортуна способствовала их желаниям. Капитан, в кулуарах, узнал о замене главного следователя в тюрьме, остальное было дело техники, Юнге осталось разыграть роль следователя. Перед воротами тюрьмы появился молодой человек, в голубом наряде пенитенциарной службы, у стражников был намётан глаз на появление офицеров, тем более, что они были предупреждены и стояли навытяжку, перед появившимся. Старый следователь выглянул в окно:
– Лёгок на помине!
Он давно уже, с нетерпением, заждался замену. Он не любил молодёжь – она, зачастую скорее исполняла приговор, чем думала. Следователь начал собирать свои вещи. Дом был разрушен, город тоже, он не знал, куда ему следует возвращаться, но и в тюрьме находится у него сил не было. Как всё уже надоело: тюрьма, запылившиеся папки с делами, сейфы, и эта война. Офицер вошёл в кабинет, и не здороваясь, протянул документы в руки следователя, а вместе с ними, письмо из министерства. Старик отодвинул в сторону характеристики с вензелями, вскрыл письмо. Эти рекомендации ему ни о чём не говорят, кто-то усердно толкает малого вверх. В конце письма была приписка с адресом по какому следователю надо обратиться для определения с жильём, и получения продовольственных карточек. Это уже было интересней. Следователь, по привычке, старался запомнить адрес, он знал, что в мире, в котором он существует, документы умирают быстрее, чем люди. Опять внизу шум. Стражник, дежуривший в коридоре, сказал, что повара опять подрались: дверь на замке, у каждого из поваров свой ключ, по их словам, в кладовку никто не входил, если кто из них и отлучался с места работы, то по естественной надобности. Повара обвиняют друг друга в чревоугодии. Старик рассмеялся:
– Это как?
Он мысленно представил трёх толстяков, едва помещающихся у кухонной плиты.
– Они обвиняют друг друга в воровстве домашних тормозков.
Повара, каждый день приходили на работу, гружённые, как лошади: рюкзаками, коробками, банками, склянками, добавляя работу охране, проверяющее содержимое вещей обслуживающего персонала, проносимых в тюрьму. Старик завис!
– Это как?
Он помнил, что ещё недавно был скандал на кухне, пропажу так и не удалось обнаружить. Следователь спросил стража:
– А, на взвешивание вы их водили?
– Водили. Что толку, все три хряка весят одинаково. Любой из них мог слопать три тормозка, и это, абсолютно не скажется на их фигурах.
Страж зацепился:
– С чего вы это взяли?
– Господин следователь, два дня назад, эти три кабана, всю тюрьму без еды оставили!
Следователь промолчал, но он согласен был со словами служащего. Ему тоже были неприятны эти – вечно жующие физиономии. Молодой офицер вращал глазами по сторонам, не понимая, что здесь творится, и причём какие-то повара к его назначению. Офицер нервничал, три раза вытирал пот с лица голубой пелёнкой. Следователь наконец обратил внимание на юнца, подал ему носовой одноразовый платок.
– Дела в сейфе, ключ на столе, вода в котле.
Юнга хотел спросить:
– Зачем вода?
Но старик вытолкал его из комнаты и увлёк за собой – по коридорам тюремных казематов. Вся грейская тюрьма находилась в скале, камеры и большая часть здания были выложены местным гранитом. Тюрьма – это был первый объект, построенный греями, со времён пришествия. Война её совсем не коснулась. По каким-то негласным правилам, в любой войне, разрушают всё – до основания, оставляя нетронутыми тюрьмы и дворцы. Дворцы – это тоже тюрьмы, только не для плоти, а для души. Юнга, только успевал перебирать ногами:
– Кажется его приняли, кажется пронесло…сердце работало на износ.
План капитана сработал. Старик показал на маленькую дверь, за ней была комната пыток, а рядом, среди этих ужасных специализированных орудий, залитых высохшей кровью, была скамья дознания. Юнга пытался не подать вида, но запах …этот запах крови и внутренностей различных существ, Юнга выскочил за дверь, фонтаном, чуть не обдав конвоира с подследственным. Юнга в этом худом субъекте, на плечах которого было сплошное рваньё, и сам он был весь, какой-то сваленный, грязный, еле узнал Пустельгу.
– О, следы космоса! Что они с тобой сделали?
Юнга еле сдержался, чтобы не обнять друга. Но он сделал вид, что не узнал пленника. Следом за Юнгой, из комнаты вывалился следователь:
– Привыкайте, молодой человек! Тюрьма – это не балет!
Заключённый что-то хотел сказать, и протянул руки к молодому офицеру, но конвоир усмотрел нарушение в поведении подопечного, и ударами плети остановил узника. Пустельга, закрыл голову руками, сидел на корточках и безропотно сносил все удары стражника. У Юнги сжались кулаки, он уже сделал шаг, чтобы защитить друга …но нет, нельзя, Юнга сделал вид, что споткнулся, и упал на заключённого, приняв последние удары конвоира на себя. Он едва успел, шепотом, на волшебном, сказать:
– Молчи.
Пустельга, вздрогнул. Ему не верилось, он уже устал от одиночества, от систематических побоев и постоянного издевательства. Великий космос услышал его молитвы. Теперь у него появились силы терпеть. Да, он узнал, он конечно узнал Юнгу. Ему пообещали очную ставку, он не знает с кем. Последняя очная ставка была с Квином, с его земляком, с которым они пережили ад на острове. Учёный находился в ужасном состоянии, греи посчитали, что он мутант ящеров и к нему были применены интенсивные меры дознания, по первой категории, как к врагу. Греи ненавидели ящеров, и готовы были живьём содрать шкуру с врага. Другу выкололи глаза, подвергли допросу с применением огня, просто так, из расовой неприязни, их даже не интересовали ответы подследственного. Ему под панцирь запустили шилохвостов, я представляю, через какую боль пришлось пройти Черепаху. Он на ощупь, ещё узнал меня:
– За что? За что, они с нами так? Мы же им не враги. Я только хотел рассказать, как погиб остров.
Это были последние слова друга, сказанные на волшебном. Его вспороли, как селёдку, об этом я услышал разговор конвоиров. Никогда…никогда тебе теперь не выучить язык ящеров! Кого ещё эти изверги нашли для издевательств? Кого ещё хотят подвергнуть мучениям? Ах, как жаль, что Юнга не знает языка ящеров!
Вечером Линейка разбудил Пустельгу:
– Кто-то стучит.
– Стучит и стучит, мы то причём?
– Послушай, зелёный!
Я прислушался, из подвалов доносился глухой звук, через который можно было услышать знакомую дробь. Язык ящеров, ой, живых деревьев, а, какая разница? Линейка не выдержал, стал переводить прямо в ментал:
– Ответьте, слышит ли меня кто-нибудь?
Почерк был мне незнаком, вполне возможно, что это греи выделываются, подобрали код, а теперь провоцируют. Греи от меня требовали одного, чтобы я признался, что являюсь шпионом ящеров, тогда моя смерть будет красивой и лёгкой. Ни за что! Я не стал отвечать, а Линейка не выдержал, послал закодированный сигнал. Ответ услышал и я, кто-то обещал Линейке надрать уши. Честное слово, я знал, что у живых деревьев исключительный музыкальный слух, но не знал, где у них находятся уши.
– Лоя! – вскрикнули мы оба, и тюрьма, на пол ночи превратилась в смесь кастаньет с трещоткой.
Я уже знал всё, как появилась девушка на планете, и рассказал, что случилось на острове, и с моим другом Корнежабом и с Черепахом. Сказал, что на планете война с пришельцами, как мог, описал орангутангов. Лоя видела результаты военных действий, она описала разрушенный город и как попала в плен. А для Линейки передала отдельное сообщение, что детям не место на войне, им не место даже на этой планете. Я уже не слышал, как ругалась девушка, у меня на Линейку были свои планы. Я послал ему в ментале фотографию Юнги. Я знал, что он будет ночевать в тюрьме. Задача мальчишки состояла в том, чтобы, воспользовавшись невидимостью, найти друга и узнать о его планах. Я не сомневался, что Юнга появился в тюрьме с единственной целью, чтобы спасти меня. Теперь его задача усложнялась – надо было спасать и Лою. Ночью я осторожно, не касаясь, окликнул ребёнка, и Линейка незаметно, как осьминог, просочился через оконную решётку и исчез в ночной мгле. Я пол ночи не спал, переживал за малого; одно дело гулять по улице, другое дело – в окружении вооружённой охраны, где стражи и день, и ночь, следят за тем, чтобы никто не проник за тюремные стены, без позволения командования. Любое неосторожное действие малыша, могло привести к трагедии и сорвать хорошо подготовленный план. Но обошлось, Линейка через два часа вернулся в камеру с обнадёживающими мыслями. Юнга передал, что в связи с близкими военными действиями, очная ставка зелёных отменялась приказами из министерства. Я постараюсь заблокировать прямое управление командования и завтра, вас вызовут в комнату допросов, мы обговорим там все наши дальнейшие действия. По всей видимости, комната нашпигована всеми шпионскими хитростями, поэтому, говорить придётся нам, на волшебном языке, а Лое ты отстучишь на языке деревьев, если у неё возникнут срочные вопросы. Обстановка вокруг тюрьмы сложная, нас паукообразные обезьяны отрезали от военных сил греев. Пока они нас не нашли, надо убираться из тюрьмы, я не думаю, что тюремной охране удастся долго противостоять элите космического десанта. На передовой, я видел, как орангутанги стирают греев – как ластиком на бумаге, не остаётся даже следа. Пришельцев мало, по сравнению с греями, и они лишены главного козыря – кто-то взорвал весь их флот. Но обезьяны всё ещё сильны – у них, сверхмощное ручное вооружение, одни только нейтрализаторы, чего только стоят. Нам надо уйти незаметно. Нам надо уйти, как получится. Завтра решающий день, Пустельга. Я знал, что друг взвесил каждое слово, перед тем, как сказать его. Юнга отличался лаконичностью. Завтра, так завтра. Линейка уже спал, для него завтра уже наступило. Пусть ребёнок отсыпается, а нам ещё предстояло очное свидание.
