Вот был слуЧай 2. Сборник рассказов

–Ну, вы же, не в бочке живете? – не поняла Ксения.

– Так квартира у меня однокомнатная, жилой площади в ней меньше, чем у бочки Диогеновой,

–пояснил Емеля.

– Нравитесь вы мне, Емельян Спиридонович, – осмеявшись после его пояснения, сказал Владимир Владимирович, – я, можно сказать, влюбился в вас.

– Вот этого не надо, – подпрыгнул тот на стуле, – я, как говорится, кроме баб, никаких чудес, по женскому делу практикуюсь, правда, в последнее время с большими перерывами.

Ксения с начальником захохотали.

– Юморист, вы, – вытирая выступившие от смеха слезы, сказал хозяин кабинета, – что у нас там дальше, Ксюша.

– По анкете? – спросила та, – по анкете у нас работа. Что писать? Временно безработный?

– Нет. Безработный не пойдет. Мы же его в депутаты двигаем, значит, должны, просто обязаны трудоустроить. Давайте так напишем. Советник председателя общества по идеологическим вопросам, – решил Владимир Владимирович.

– Вы меня на работу берете? – обрадовался кандидат в депутаты, – да я для вас… – задохнулся он от радости, – я для вас горы сверну, я на дно морское…

– Свертывать мы ничего не будем, – умерил его пыл будущий начальник, – а вот отношение общества к нашей организации перевертывать будем. Кстати, что у вас с идеологией? Знакомы?

– С этим нормалек, – заверил его Емеля, – этот как его … патриотизм, толерантность опять же,

– его обуяла гордость за последнее без запинки произнесенное слово.

– Ну вот. – радостно хлопнул по столу Владимир Владимирович, – готовый кандидат, к тому же наш сотрудник. Представляешь, Ксюша, какой мы отчет наверх закинем, не отчет – бомба.

– Да сразу взрыв, – поддакнула шефу та.

– Ну, я думаю, основное мы решили, – привстал Владимир Владимирович,– Емельян Спиридонович, заканчивайте с Ксенией оформление бумаг, и завтра с утречка прямо, к нам. Ксюша подготовит документы в избирком. Берем подписные листы, и вперед к победе на выборах.

–А что за подписные листы? – поинтересовался Емеля, – счас – то их нельзя подписать?

–Надо подписи собрать, – пояснила ему, улыбнувшись, Ксения, по численности избирателей нашего округа, надо сорок человек подписать.

– Надо помогать? Или сами справитесь,– задал вопрос хозяин кабинета, – найдется друзей сорок человек?

12

– Сорок человек? – прикинул в голове Емеля, – так плевое дело. В «мимо не пройти» к вечеру не меньше сотни набивается.

– В «мимо не пройти», это что? – спросила Ксения.

–Да это кафе наше «Не проходите мимо» называется, – с уважением к питейному заведению ответил Емеля,– хорошее кафе, мимо пойдете, загляните обязательно.

– Не надо мимо таких заведений ходить, только сразу вовнутрь. Там же весь наш избиратель обретается. Как сказал мой тезка, поднял Владимир Владимирович, глаза к фото, – не этот, а тот Ильич, который, – архи важно, это, товарищи.

–Сделаем, – пообещал Емеля, – мне бы только эти…, – потер он большим и указательным пальцем друг о друга, – … Тезисы для начала разговора. С ними то, я, корешков своих, куда хочешь, уговорю, хоть на баррикады.

–Все больше вы мне импонируете, Емельян Спиридонович, – похвалил его будущий начальник, – своим азартом, своей хваткой, активностью.

–А с этим, – потер он пальцы, – сейчас решим. Ксения, выдайте моему советнику по идеологии, десять тысяч рублей в виде аванса.

«Советник по идеологии» услышав сумму, схватился за край стола, и застучал по дереву подушечками пальцев, чтоб не передумали.

– Ни фига себе, – вспыхнуло в голове, – перспектива поперла, нежданно, негаданно.

Ксения достала из своей сумочки две розовых бумажки и протянула Емеле.

– Берите, завтра как придете, оформим и прием на работу, и получение аванса. Не подведете?

–Да ни в жизнь, – вскочил он со стула, беря и засовывая в карман купюры. Засунув, сел, поглаживая ладонью карман с деньгами, ошеломленный случившимся.

– Значит, Емельян Спиридонович, завтра к десяти часам вы приходите на свое рабочее место, – протянул ему руку начальник, – наметим наши дальнейшие действия и приступим к осуществлению наших, далеко идущих планов. Идет?

– Не идет, а едет, – радостно вскочил, пожимая руку работодателя Емеля, – еще как идет, дорогой Владимир Владимирович!

–До скорого свидания, – протянула узкую ладошку Ксения.

–До завтрева, – пожав, ответил он.

Он вышел из помещения под номером тринадцать с вывеской «ТПР», и ускоренным шагом двинулся к выходу, желая поскорей выйти на улицу.

У турникета, хлопая черной дубинкой о ладонь, его остановил охранник.

– Что-то мы вечно спешим.

– Так поспешать домой надо, – ответил Емеля, – встреча закончилась, давай пропускай поскорее.

– А сопровождающий где? – сторож покрутил головой во все стороны, – что-то я его не наблюдаю.

Откуда я узнаю, что встреча только что закончилась? Может она два часа назад закончилась. А ты все это время унитазы откручивал, или другую, какую сантехнику. А может ты бомбу закладывал?

У нас без сопровождающего выйти нельзя.

– А ты позвони, – ответил сторожу Емеля, погладив карман с деньгами. Возвращаться ему ни как не хотелось.

– Раззвонился, – урезонил его охранник, – буду я тебе, электричество на звонки переводить. Сейчас еще тариф дневной, повышенный. А мы за экономию электричества, премии, бывает, получаем.

Емеля, чертыхаясь внутри себя, достал смятую сторублевку.

–Хватит на электричество? – протянул купюру сторожу.

–Это, смотря, как быстро ответят, – сторублевка, мгновенно исчезла в одном из многочисленных кармашков на форме охранника.

–Да ты звони, – напомнил ему Емеля, – быстро придут.

–Да ладно, чего там. Иди так, – отступил в сторону страж турникета, – вижу же в руках ничего нет. А карманы проверят нам пока не велено. Но скоро обещают рамку металлическую поставить, вот там работы прибавиться. Зазвенело, раздевайся. Видишь, мы уже приготовились, – сторож сунул руку в окошко своей конуры, и показал на ладони кучку гаек.

– А гайки – то вам куда? Или не успели рамку поставить, вы уже к ремонту готовитесь?

13

– Это напарник придумал, он у меня голова, – похвалил сослуживца сторож,– бабам будем подкидывать. Я ж тебе говорю, зазвенело, раздевайся на проверку.

Емеля сначала пересек границу турникета, а потом ответил.

– Ты так, скоро Миллера по доходам догонишь. С меня за звонок сотню содрал, а уж за гайку-то постараешься. Бабам перед тобой раздетыми вертеться не в кайф, уж с них – то, как надо слупишь.

– А как иначе? Рыночная же экономика. Всякий товар, должен нести навар. Так, что жить хочешь, вертись.

Из длинного коридора стали слышаться голоса.

–Давай иди, народ работу заканчивает, – поторопил Емелю охранник.

– Тебе в философы надо подаваться, а не здесь торчать, – идя к выходу, сказал тот.

– Чего я там забыл, карман пустой, а голова от мыслей раздутая, – донеслось ему вслед.

Емеля с червоточинкой в душе, занесенной туда ловкостью стража турникета, по изъятию его «сотки», вышел на улицу. Мысли о крупных купюрах в кармане, принесли облегчение.

– Такие деньжищи, – сжал он пятитысячные в кулаке, – в пивняк не пойду, завтра с утра на работу. Не ну надо, как может все измениться. Один звонок, и раз, сразу в дамки. А если еще и с депутатством выгорит. Иэх! – от радужных мыслей перехватило горло, – ведь с утра еще мелочь по карманам шарил, а к вечеру уже ого.

Размышляя о перспективах будущей жизни, он и не заметил, как привычно свернул с главного проспекта на улицу, где располагалась «Не проходите мимо».

– Ты смотри, как лошадь к овсу понесло, – удивился он, когда до кафешки остался квартал, – не, не, вертайте назад, – отдал он приказ ногам, – с такими деньгами домой надо.

Ноги развернулись, с досады оставив на плитке тротуара темный след, от сопротивляющихся повороту подошв, понесли Емеля назад.

Перед тем, как войти в подъезд завернул в «Дульсинею». В продуктовый магазинчик, расположенный в подвале, где весь персонал работников, состоял из одной Дуси – Дульсинеи, хозяйки, продавщицы и просто палочки – выручалочки, в том смысле, что на просьбу, – Дульси, в долг, чего бы пожрать? Всегда услышишь, – не вопрос. Как только, так сразу. Но обязательно «Дульси», на обращение Дуся, или еще длиннее Евдокия, просящий сразу получал отворот – поворот.

– Емеля, здравствуй, пропажа. Как всегда. В долг? – встретила его вопросом, как только он переступил порог подвала, дородная хозяйка в «ягодичном» возрасте.

–А вот Дульси и не угадала, – засмеялся он в ответ, – перво-наперво должок верну, а потом затарюсь по полной программе. Сразу мне пару наборов давай. В холодильник положу, а то он, у меня ради банки морской капусты, уже неделю молотит. Набор от Дульсинеи, включал в себя, банку килек или бычков в томате, сырка «Янтарь» и буханки ржаного хлеба.

– Пельменей пачку, нет две, – продолжил Емеля, – вот этих коллекционных из Сибири. Я в Сибири-то на шабашках бывал, – поделился он с Дусей, – и бутылку молока. Нет, лучше кефира, чего-то молоко мне доверия не внушает. Хрен его знает, кого они там доили.

–Так ты от бешеной коровки возьми, – посоветовала хозяйка, кивая на полку со спиртными напитками, нутром торговки чувствуя, что сегодня покупатель при деньгах, – его не доят.

–Никак нельзя. На работу завтра, – солидно отозвался Емеля, укладывая продукты в пакет, – не до ерунды нонче.

– А куда устроился? – поинтересовалась Дуся, разглядывая пятитысячную купюру на просвет.

– Куда надо устроился. Распространяться не велено, – нахмурив брови ответил он, -ну чего ты ее вертишь? Как тебя Мурзик напугал?

С полгода тому назад, к метле «лучшего дворника нашего дворика» прилипла пятитысячная купюра. Удивляться он не стал, так как к его метле еще и не то прилипало. Долго не думаю, он тут же обменял у Дуси купюру на максимальное количество спиртного и минимальное закуски.

После его ухода, в душе хозяйки заворочался червь сомнения. Откуда у дворника, за которого и зарплату в жилищной конторе получает жена, пять тысяч рублей? Размышляя недолго, она закрыла магазин и пошла к подруге, которая работала кассиром в «Магните».

Та даже не рассматривая купюру, сунула ее под нос Дусе, указав на надпись «банк приколов»

14

–Пролетела ты подруга, мимо кассы, – сказала она, возвращая билет «банка приколов» Дуси.

–Пролетела, говоришь! Ладно, впредь умнее буду, – отвечала ей Дуся,– но он теперь у меня полетает.

–Ты это про кого?

–Да есть тут один, приколист.

И вот уже полгода как, Мурзик, два раза в день, «летает» с метлой по ступенькам, ведущим в подвал, и раз в неделю в позе «прачки» моет полы в помещение магазина, попав в прижизненную отработку прилипшей к метле купюры.

– Вроде настоящая, – закончила разглядывать деньги Дуся. Положив купюру в ящик кассы, начала отсчитывать сдачу.

– Так ты чего и возобновление трудовой деятельности не отметишь? – спросила она, жалея сдачу, собранную в руке.

– Ты меня не провоцируй, ученый уже, – ответил Емеля, забирая сдачу и пакет.

– Ой, ой! Деловой какой, – ответила хозяйка магазина, приподымая доску, отделяющую зал от места продавца, – может, поможешь мне?

– Да я для тебя, Дульси, кормилица ты наша, хоть с топором на танк, – пошутил он в ответ.

Дуся вышла на середину помещения, и слегка приподняв юбку, спросила, – посмотри, пожалуйста, сзади на колготках стрелок нет?

– Да вроде нет, – присмотрелся Емеля, – а что надо? Так давай утюг.

–Есть, а зачем?

– Снимай колготки, – поставил он на прилавок пакет, – я тебе в две минуты, на них такие стрелки наведу, закачаешься. А если еще с мылом гладянуть, так вообще, хоть брейся.

–Плохо тебе что ли? Скорую вызвать? – испугался он, увидев, как Дуся, беззвучно хлопая губами, замахала руками, показывая, чтоб он выходил.

– Ты чего, Дульси? – забирая пакет, спросил он еще раз, – ну хочешь без мыла? Давай без мыла.

Хозяйка с красным лицом и плотно сжатыми губами, замахала руками еще быстрее.

– Вот чудная, – подумал, поднимаясь из подвала Емеля, – не знает даже, что стрелки с мылом наводят.

На последней ступеньке до него долетел громкий, захлебывающийся на высоких нотах хохот Дуси…

… Он стоял в окружении людей, тянувших к нему руки. Жаждущих, пожать его, крепкую ладонь.

Среди лиц, мелькнуло лицо президента, он дернулся к нему, сзади раздался громовой женский хохот…

Емельян Спиридонович проснулся. Часы показывали пять утра…