Глаза Младенца

Первоначально подземные выработки предназначались для добычи и переработки кремния. Самые большие из них были оснащены устаревшим, но ещё рабочим оборудованием. Атомный энергетический блок функционировал полноценно. Я понял, что добыча ещё велась, но больше для видимости. От этих больших пространств уходили в бок коридоры, по которым тянулись мощные кабели и трубопроводы в другие вспомогательные помещения. Я прошёл по некоторым из них и сообразил, что где-то имеются замаскированные подземные сооружения, предназначенные явно не для получения кремния. В одно такое помещение по узкому ответвлению я случайно зашёл и увидел современное оборудование по изготовлению высокопрочных по отношению к температуре проводников. В помещении находились марсиане и устанавливали взрывчатку. Ко мне тут же подошёл один из них и спросил, что я тут ищу. Я ответил, что зашёл совершенно случайно и покинул помещение. Сомнений не было, под добычей кремния, ведущейся уже много лет, в настоящее время скрывалось производство высокотехнологической продукции, вполне возможно оружия или комплектующих для военной техники.

В комплексе по моим приблизительным подсчётам находилось от трёхсот до пятисот марсиан. Все они занимались устройством защитных сооружений как внутри подземных выработок, так и на входах в них на поверхности, минированием оборудования и ещё какими-то делами. Я несколько раз видел Макса, который, улыбаясь мне, быстро проходил мимо, спеша по важным делам, или что-то объяснял работающим. Марсиане относились ко мне немного настороженно, они быстро различали во мне землянина, но в целом миролюбиво. Они или знали, или догадывались, кто я и почему разгуливаю среди них.

Одно большое помещение было оборудовано под ангар с замаскированной защитной сеткой наверху. Вполне возможно, раньше здесь приземлялись космические рудовозы. Но сейчас тут находился только один маленький космический транспорт, подготавливаемый к полёту. Я обратил внимание, что в грузовом отсеке устанавливали дополнительные ёмкости под топливо.

Походив четыре часа, я решил найти своё место среди марсиан. Я должен стать одним из них и тоже заняться делом, а не слоняться впустую. Но сначала надо подкрепиться, я уже давно ничего не ел. Я прошёл в небольшую столовую, где мне предложил повар на выбор три блюда из полуфабрикатов быстрого приготовления. Когда я уже заканчивал с едой, в помещение зашёл Антон. Он был без наручников, но под надзором марсианина, вооружённого лазерным автоматом. Антон увидел меня и радостно улыбнулся, но я никак не отреагировал на его улыбку. Его посадили за стол, а я встал и вышел из столовой. Для меня Антон уже не существовал, и даже забыт микрочип в голове. Я понимал, что его держат взаперти в этом подземном комплексе, и это меня вполне устраивало. Он должен мне дать всего два-три дня ожидания и боя, и больше ничего.

Набравшись сил, я в первую очередь решил поговорить с теми марсианами, кто строил защитные укрепления. Я вышел на поверхность через один из больших входов и подошёл к полукруглому тянущемуся на пятьдесят метров укреплению, собиравшемуся из металлических и бетонных конструкций, врытых в землю. Я оценил ещё незавершённое защитное сооружение и отметил его недостатки и пути их устранения. Я подошёл к двум марсианам, один из которых мне сразу понравился – молодой парень со светлыми глазами, похожими немного на глаза Тома. Другой марсианин был намного старше первого, и в его глазах чувствовался большой жизненный опыт. Они оба внимательно смотрели на меня. Я поздоровался и посоветовал изменить верхнюю часть их небольшого бункера с четырьмя бойницами.

А ты кто такой? – непринуждённо и бесцеремонно спросил меня молодой человек.

– Я друг Тома, он вчера погиб, а меня привезли к вам.

– А, ты тот, у кого чип с бомбой в голове, и его нельзя вытащить? – уточнил на всякий случай он.

– Да.

Парень сочувствующе посмотрел на меня, – тебе не позавидуешь, – а потом улыбнулся и продолжил. – Впрочем, как и нам. Скоро тут станет очень жарко. Через десять часов к Марсу подойдут ещё два крейсера, один тут уже постоянно вертится, вот тогда и начнётся.

– Можно мне сражаться вместе с вами? – спросил я.

Молодой парень посмотрел вопросительно на пожилого мужчину, а потом сказал. – А что? Пусть повоюет, у нас каждый боец на счету?

А затем, не дождавшись ответа, обратился с вопросом ко мне, – а стрелять умеешь?

– Я – бывший десантник, – честно признался я.

Удивлённый парень снова посмотрел на старшего соратника. А он всё время внимательно изучал меня, ничего не говоря. Наконец он снизошёл до своего молодого напарника, а меня словно и не было рядом, и задумчиво произнёс. – Как станет жарко пусть приходит, там будет видно. А теперь надо заниматься делом, он прав, плиты надо положить вдоль.

Молодой человек обрадовался согласию опытного мужчины и попросил меня помочь им. Я, конечно, согласился. Парню, его звали Мик, было приятно со мной работать, я был разговорчивее, чем пожилой мужчина. Мощные погрузчики привозили и укладывали блоки, плиты, металлические конструкции, всё, что можно было получить при разборе внутренних помещений и конструкций. А мы подготавливали поверхности, руководили укладкой материалов и закрепляли всё сваркой и строительным клеем. Приведя укрепления к более-менее нормальному состоянию, можно было продержаться под средним огнём часов десять-двадцать, большинство людей пошло отдыхать. Уже наступила ночь. Пожилой мужчина решил остаться и отдохнуть прямо здесь, а нас отправил назад в комплекс. При расставании, моя комната была в другом блоке в отличие от помещений, где отдыхало большинство марсиан, парень пожал мне руку и попросил обязательно, как начнутся боевые действия, присоединиться к нему и его старшему соратнику. Я обещал.

Зайдя в комнату, я сразу лёг на кровать и заснул. Мне ничего не снилось или не успело присниться. Я открыл глаза, стояла тишина, иногда кто-то быстрым шагом проходил мимо двери. Но я почувствовал, что началось. Я выскочил за дверь и поспешил к своей позиции. По пути мне встречались марсиане, сосредоточенные, неторопливые или взволнованные, спешащие, но у всех чувствовалось внутреннее напряжение. Действительно, началось. Когда я вышел на поверхность, то увидел множество огней по всему горизонту, а в ночном небе раздавался гул двигателей десантных кораблей. Я нырнул в бункер. Парень уже был там. Увидев меня, он обрадовался.

– Привет, Лексис. Обкладывают. Атаки ещё нет, но обкладывают со всех сторон.

– Привет, можно бинокль, Мик?

Парень протянул мне военный мощный бинокль. Я внимательно осмотрел весь видимый горизонт. – Десантные корабли. Вижу два на земле и один на подлёте. Семь единиц бронетехники, наверное, ракетные и автономные артиллерийские установки.

– Ну, ты даёшь, – восторженно произнёс Мик. – Как ты их различаешь?

– По огням и движению, – я вернул бинокль.

– Вон ящик с двумя лазерными автоматами и зарядными устройствами, – указал мне парень.

Я посмотрел на пожилого мужчину, и он кивнул головой. Я взял автомат, привычным быстрым движением вставил батарею и установил настройки. Потом подошёл к бойнице, прицелился в бутылку, которая лежала на расстоянии тридцать метров и не успела ещё рассыпаться под действием солнца, и нажал на курок. Лазерный импульс прожёг её точно по центру.

– Хорошо стреляешь, – сказал Мик.

А пожилой человек просто сказал, – отдай ему лазерную винтовку.

– Но…, – начал парень, но, увидев глаза наставника, протянул мне мощную снайперскую винтовку.

Мы сидели и ждали атаки, периодически осматривая горизонт.

– Максимум двадцать часов, и они нас уничтожат, – сказал я, сочувственно смотря на Мика. Мне не хотелось, чтобы он погиб.

– Продержимся часов пятнадцать и отступим. – Мик достал план подземных сооружений из кармана. – Вот сюда, – и он ткнул пальцем в точку на плане. – А потом сюда, – и снова указал точку. – По ходу отступления минёрами будет уничтожаться ценное оборудование.

– Хватит болтать, – сказал наставник Мика и забрал план.

– Короче, Лексис, слушайся старшого, и всё будет нормально, не пропадём, – подытожил Мик.

Я с грустной улыбкой смотрел на неопытного оптимистично настроенного парня, понимая, как не отступай, десантники будут постоянно давить, возьмут в клещи и не дадут ускользнуть. И если не сдаться, а сдаваться марсиане не собираются, значит погибнуть почти всем. Я взглянул на пожилого мужчину, он тоже всё понимал, видно пришлось ему ранее столкнуться с мощью и организованностью военной машины землян. И он тоже не хотел смерти молодого парня.

Усиливался гул двигателей десантных кораблей. Пожилой человек вздохнул и произнёс, – лишь бы крейсер не подошёл, тогда тут будет море огня. А так ничего, прорвёмся. Скоро будет светать, – добавил он.

Мы встали и стали смотреть, как десантники пошли в атаку. Первым шёл на высоте чуть более километра лёгкий десантный корабль. Разведка с воздуха. По земле потихоньку выдвигалась бронетехника и десантники.

Мик с удовольствием наблюдал за полётом корабля, произнося вслух, – давай ещё, ещё немного. Ближе, ближе. – Тут раздался звук, похожий на выстрел электромагнитной пушки, и корабль стал резко опускаться. – Получили. Теперь не вытянете. После нашего выстрела надо полминуты, пока ваша электроника восстановится. Мы делали эти пушки, а не вы, тупые земляне.

Действительно, десантный корабль продолжал падать, не смотря на экранирование оборудования от электромагнитных импульсов и резервное управление. И лишь у самой земли двигатели десантного корабля громко взвыли и резко понесли корабль ввысь и назад.

Мик разочарованно смотрел ему вслед. – Пяти секунд не хватило.

А я был удивлён, что марсиане создали электромагнитную пушку, способную так надолго вывести военный корабль из строя. Бесспорно, марсиане очень серьёзно готовятся к главному сражению.

Я продолжал наблюдать через снайперский прицел за движением десанта и бронетехники. Ракетные установки остановились, и я сказал, что сейчас начнётся ракетный обстрел, больше для устрашения. Через двадцать секунд на наши позиции обрушились ракеты. Земля и стены содрогались от разрывов, но мы знали, что нам большая опасность не грозит, стены из крепкого материала толщиной полтора метра выдержат. Только прямое попадание в двадцатисантиметровую щель бойницы могло нести нам опасность. Но это было маловероятно. Интенсивность разрывов спала, но обстрел продолжался. Я снова осмотрел местность. Дистанция до десантников ещё была большой. Смертельно поразить противника снайперской винтовкой было очень сложно, если только не попасть в шею, но вывести из строя, попав в ногу или руку было вполне возможно. Я внимательно рассматривал противника, ища в первую очередь снайперов, гранатомётчики и автоматчики меня пока не интересовали. И вот один найден. Я прицелился и произвёл выстрел в руку. Не знаю, попал или нет, но десантник упал. Я не слышал других выстрелов марсиан, но по изменению ритма движения десантников понял, что кто-то ещё вёл огонь. Наступающие десантники залегли и передвигались вперёд короткими перебежками. Но самоходные автономные артиллерийские установки ползли вперёд, не меняя скорости движения. Я знал, что они займут позиции на минимальном расстоянии от укреплений, но чтобы их не достали наши гранатомёты, и начнут дистанционно управляемый прицельный огонь осколочными снарядами мелкого калибра. Тогда вести огонь из бойниц будет намного опаснее.

– Не стреляй пока, пусть подойдут поближе, – сказал мужчина. – Посидим, подождём.

Я сел рядом с Миком и подмигнул ему, мол, всё будет хорошо.

Мик кивнул в ответ, а потом протянул мне колечко. Я удивлённо посмотрел на него.

– Лексис, если я погибну, передай его моей матушке.

Я ещё сильней удивился, а наставник недовольно покачал головой.

– Так в старые времена поступали друзья-солдаты перед тяжёлым боем. Тот, кто оставался в живых, должен был передать дорогую сердцу вещь погибшего солдата его любимым, – объяснил он мне.

– Ты не погибнешь, – попытался возразить я.

– Не погибну – вернёшь – просто ответил Мик, и настойчиво положил колечко мне в ладонь.

– Кольцо твоей девушки? – спросил я.

– Нет, я её видел всего два дня, а потом пришлось срочно уехать. Она просто подарила мне его на счастье.

– Счастливое кольцо должно быть всегда с тобой.

– Лексис, я несуеверный человек, и ничего страшного, если оно полежит в твоём кармане.

Я положил кольцо в карман, думая о Мике, как странном романтике, увлечённом прошедшими временами.

– А что передать мне твоим любимым? Ты женат? – спросил он меня.

– Да.

– Но кольца у тебя нет, – больше утвердительно сказал Мик.

– Нет. Я люблю свою жену всей душой, а она любит меня. И кольца нам не нужны. Я всегда помню о ней.

– Всё правильно, любовь должна быть свободной и чистой, без условностей.

– Да, настоящая любовь всегда светла и чиста, – согласился я, вспоминая Лили.

– А что у тебя есть? – не отставал Мик от меня.

Я улыбнулся. – Удивительно, но у меня ничего нет, Мик. И тебе ничего передавать не придётся.

Он задумался, потом внимательно посмотрел на меня, вытащил нож и попросил не шевелиться. Я и пожилой мужчина с нескрываемым удивлением смотрели на Мика. А он ловким быстрым движением отрезал сзади прядь моих волос, положил в коробочку, которую вытащил из кармана, и сказал, – я передам ей твои волосы, думаю, что их у неё нет, – и он вопросительно посмотрел на меня.

– Наверное, нет, – неуверенно сказал я, поражённый странными действиями Мика.

– Вот и хорошо. Ты передашь моей матушке кольцо, а я твоей жене твои волосы, если кто-то из нас погибнет.

– А если погибнете оба? – спросил, иронизируя, мужчина.

– Тогда передашь ты, – ответил Мик и засмеялся своей находчивости.

– Ладно, хватит заниматься глупостями, – сурово сказал пожилой мужчина, – пора воевать.

Я снова занял позицию у бойницы, определяя снайпера или командира, как мишень. Но тут в бункер кто-то вбежал. Было темно и я не сразу смог разглядеть лицо этого человека. Но когда он приблизился ко мне, я узнал Макса.

– Лексис, наконец, я тебя нашёл, – запыхавшись, произнёс он. – Что ты тут делаешь?

– Продолжаю дело Тома, – спокойно ответил я.

– Нет, тебе надо улетать. Через несколько минут уходит транспортный корабль, на борту которого будет несколько женщин, мужчин и важные документы. Антон уже там и занимается погрузкой космических комбинезонов и других необходимых вещей на экстренный случай. У него, как специального агента ВОБР, есть код доступа к управлению операцией, и у транспорта есть шанс проскочить мимо военных кораблей невредимым. Он – наш щит. Ты понимаешь меня?

– Да, – сказал я.

– Прошу тебя, беги в ангар и улетай.

– Улетай сам, именно ты больше всего нужен революции.

Макс улыбнулся и громко стал говорить мне в ухо, обстрел усилился. – Нет, я должен остаться здесь рядом со своими друзьями, а ты должен вернуться к сыну и жене.

– На меня всегда смотрят глаза твоей дочки и рвут душу, а сейчас ещё звучат предсмертные слова Тома. Я остаюсь, – решительно и громко ответил я.

Макс печально смотрел на меня, чувствуя во мне душевный надрыв и непробиваемое упорство, и поняв всю бесполезность дальнейшего разговора, сказал. – Не улетишь – погибнешь, – и быстро вышел из бункера.

– Правильно, Лексис, – сказал Мик. – Лучше умереть, чем трусливо покинуть поле боя.

– Зелен ты ещё, чтобы рассуждать о трусости, – урезонил Мика наставник.

Я ничего не сказал, взял лазерную винтовку и стал выискивать цель. Мои движения были точны. Найдя цель, я нажимал на курок. Мне удалось прострелить руку ещё одному снайперу и ногу офицеру. Артиллерийские установки вышли на позиции и открыли огонь. Я чувствовал, когда снаряды направлялись в меня, вовремя быстро убирал винтовку и менял бойницу. Один снаряд, чуть задев край бойницы, пролетел насквозь, задней стены у нашего бункера не было. Я улыбнулся, если бы детонировал, то меня уже не было. Игра в кошки-мышки со снарядами и лазерными лучами. Но конец близок в любом случае. Я старался только вести бой и больше ни о чём не думать, но всё-таки не мог полностью освободить своё сознание от мысли, что жить мне осталось десять или двадцать минут, пока транспорт вместе с Антоном не взлетит, и микрочип не разорвёт мою голову. Или не опередит меткий выстрел десантника.

Пожилой мужчина уже добрым взглядом оценивал мои действия. Он иногда тоже выглядывал в бойницу, но не надолго, чтобы луч снайпера или случайный снаряд не оборвал так легко его жизнь. А Мик сидел, прижавшись к стене, и всё нетерпеливо спрашивал, когда и ему можно будет вступить в бой. Опытный наставник приказал ему ещё в начале атаки не высовываться, пока он не даст команду.

– Сколько здесь в укреплениях есть снайперов с лазерными винтовками? – спросил я у пожилого бойца.

– Где-то пять, – ответил он, вопросительно глядя на меня.

– Мик, есть для тебя задание, – сказал я. – Беги по траншее вдоль укреплений, только не поднимай голову, и сообщи всем снайперам, что через приблизительно пять минут боезапас у артиллерийских установок закончится. К ним скоро подвезут новый боекомплект, но снайперы должны помешать их перезарядке. Понятно?

– Понятно, – парень посмотрел на наставника, и он кивнул головой. Мик выскочил из бункера.

– Так можно выиграть время. Без артиллерийского прикрытия десант не пойдёт вперёд.

Пожилой мужчина снова кивнул головой. Я немного перевёл дух. На самом деле на меня неожиданно взглянули глаза Младенца, наверное, Макс мне напомнил о них. Они смотрели на меня, а я смотрел на них и словно говорил им, что потерпите, осталось совсем немного, и я выплачу все долги, и, пожалуйста, оставьте мою душу в покое. А потом я продолжил бой. Нашёл новую мишень и тщательно прицелился, стараясь предугадать будущие движения десантника, когда благодаря очень слабому звуку шагов между разрывами почувствовал, что кто-то зашёл в бункер. Я подумал, что это вернулся Мик, и не стал отвлекаться, и уже готов был произвести выстрел, как неожиданно моё тело пронзила сильная боль, оно обмякло и опустилось на землю. Я не потерял сознание и сразу сообразил, что мои нервы парализовали шокером.

– Ты что делаешь, гад? – услышал я, как издалека, гневный голос пожилого человека.

– Я обещал ему, что он вернётся к жене и сыну, – ответил Антон.

Мой разум пронзила страшная ненависть. Кто ещё мог так поступить со мной? Только Антон – мой злой рок. Почему я никак его не убью? Жалею себя? Нет. Жалею его и не убиваю. А он продолжает издеваться надо мной.

– Друг, так надо. Лексис должен вернуться домой, а мы должны защищать революцию, – успокаивающе прозвучал уже голос Макса.

Меня, как мешок взвалили на плечи, и тут раздался взволнованный голос Мика, вбежавшего в бункер, – Лексис ранен?

– Да, – ответил пожилой революционер, – передай мне винтовку.

Меня быстро понесли по траншее к подземному комплексу, а потом, не меняя темпа, к ангару. А я смотрел мутными глазами вниз, не способный не то что пошевелиться, но даже произнести слово. Но мысли у меня кипели от негодования и бессилия. Почему за меня все решают? Антон, но тут всё ясно, я – его шахматная фигура. Но почему Макс и пожилой революционер? Почему никто не хочет, чтобы я выбирал сам – жить мне или умереть? Я что – идиот? Почему Мик может умереть, а я нет? Неправильно, я должен умереть, а Мик должен жить. Он молод и ничего в жизни ещё не видел и не почувствовал. А у меня было всё – и любовь и ненависть, и глаза Младенца.

Антон знал, что я способен слышать, но ничего не говорил. Он быстрым, но равномерным шагом, распределяя силы, нёс меня к космическому транспорту, чтобы как можно скорее покинуть это место, где скоро будет властвовать война. Макс тоже молча шёл рядом, я слышал его шаги. Подойдя к кораблю, Антон аккуратно посадил и прислонил меня к стоящему рядом с транспортом ящику.

Так значит, летим на Европу? Решение окончательное? – услышал я чей-то вопросительно-недовольный голос. Наверное, командира корабля.

– Да, другого варианта нет. Я вас смогу защитить только несколько минут, а потом могу сам стать опасностью для вас. Всё может случиться. Мы должны успеть разогнаться и уйти от десантных кораблей. И как можно дальше, – ответил Антон.

– Он прав, – подтвердил Макс. – Любой другой вариант несёт смерть или плен для пассажиров и экипажа транспортного корабля. Укрыться поблизости негде, а частые разгоны и торможения просто съедят топливо, и вас, в конце концов, обнаружат.

– Траекторию полёта вычислили, программу загрузили? – спросил Антон у командира.

– Да, можно взлетать, – тем же недовольным голосом ответил он. Я его понимал. На Марсе идёт война, а тут лететь в такую даль, обрекая себя, как минимум, на пять месяцев бездействия.

– Взлетайте, время не ждёт, и удачного полёта к Европе, – сказал Макс.– Прощай, Антон. Больше мы с тобой не увидимся.

– Может всё-таки с нами, Макс?

– Моё место здесь, ты сам это понимаешь. Знаешь, Антон, моя вера в тебя ещё не совсем умерла.

– Спасибо. Я хотел бы с тобой встретиться, когда всё закончится.

– Удачи тебе.

– И тебе. Тебе удача особенно пригодится.

– И счастья тебе, Лексис, и твоим любимым. Береги их, – сказал Макс, обращаясь ко мне, не способному ответить. Никогда я не проклинал так своё бессилие.

Антон снова поднял меня и с помощью командира бережно отнёс в каюту и положил на кровать. Транспортный корабль начал взлёт. А я беспомощно лежал и смотрел в потолок. – Прощайте мои марсианские друзья – Макс, Мик и пожилой революционер. Сохраните себе жизни. Но если это будет невозможно сделать всем, сохраните хотя бы жизнь Мику.

Я представлял, как идёт бой. Десант всё плотней выдвигается к укреплениям, чтобы плотным и прицельным огнём автоматов и гранатомётов окончательно сломить сопротивление, прорваться сквозь огонь и бетон и вынудить марсиан к сдаче или всех уничтожить. Но марсиане держатся и не сдаются. Пожилой боец, продолжает вести огонь из винтовки, пока лазерный луч или осколок гранаты не пронзит его голову. И настанет черёд Мика. Он будет быстро стрелять, попадая и не попадая во врага, совершенно не заботясь о своей жизни. И смерть настигнет его очень быстро. Я вздохнул, точнее, попытался вздохнуть. Да, мой сценарий боя очень логичен, но может, будет чудо. Может, марсиане решат оставить позиции, или десант прекратит атаку, или ещё что-то. Но я в такие чудеса не верил. Потому что знал, что на войне редко бывают чудеса.

Постепенно моё тело стало оживать. Я с трудом встал и поковылял в кабину управления корабля. Там находилось несколько человек, и у всех был напряжённый вид.

– Транспорт 875, говорит десантный челнок 47, замедлите движение и следуйте нашим курсом, в противном случае откроем огонь на поражение, – доносилось по радиосвязи.

– Десантный челнок 47. Приказываю огонь не открывать. Личный код 356А75ТС. Повторяю, 356А75ТС. Уточните полномочия по проведению операции «Война миров». Подчиниться вашему приказу нет возможности, на борту транспорта 875 заложники, – ответил Антон.

– Транспорт 875. Полномочия подтверждены. Но приказываю замедлить движение для принятия дальнейшего решения командованием. Предупреждаем, в противном случае откроем огонь на поражение, – через полминуты снова прозвучало по радиосвязи.

– Предупреждаю, на борту заложники. Приказываю огонь не открывать. Личный код 356А75ТС, – ответил Антон.

Космический транспорт продолжал разгон. Я посмотрел на показатели приборов, ещё две минуты и транспорт достигнет скорости, при которой он станет неуязвимым для управляемых ракет десантного корабля. Попасть в цель уже будет просто невозможно.

– Транспорт 875. Приказываем замедлить движение, – повторил командир десантного корабля через минуту.

– Приказываю огонь не открывать. Личный код 356А75ТС. Особые полномочия. – Антон облегчённо вздохнул и отключил связь. – Ушли. Не умеют быстро работать. Пока всё свяжут, определятся, рыбка уже уплыла.

Антон посмотрел, улыбаясь, на меня. – Оживаешь, Лексис. Ты не злись на меня. Тебе нельзя так легко погибнуть. Твоя настоящая созидательная миссия только начинается. Поверь мне, Максу и другим разумным людям.

Я ничего не сказал в ответ, только с презрением посмотрел на Антона, в который раз, потом повернулся к капитану и еле ворочающимся языком уточнил. – Мы летим на Европу, спутник Юпитера?

– Да – ответил он.

– Знакомый маршрут? – продолжал улыбаться Антон, несмотря на мое отношение к нему. – Самый безопасный вариант. Нас сложнее перехватить, и мы выиграем время. А время решает всё. И кто победил, кто проиграл. И кому жить, кому умереть. Время – самый главный судья. И чем больше проходит времени, тем точнее и справедливее её вердикт, – понесло его.

– Оставь меня, пожалуйста, со своей философией, – не выдержал я.

– Расслабься. Ничего нет приятнее в длительном полёте, чем пофилософствовать. Общение с разумным собеседником развивает мозги и убивает скуку однообразия.