Три мушкетера (адаптированный пересказ)

В мгновение ока д’Артаньян сориентировался и понял, что не время разыгрывать храбреца и защитника обездоленных.

– Прошу вас, господа, входите! – неожиданно воскликнул он. – Я верный слуга короля и кардинала. Чем могу служить?

– Нам поручено арестовать этого человека, – указал начальник отряда на Бонасье. Галантерейщик задрожал, в ужасе переводя умоляющий взгляд с д’Артаньяна на мушкетеров.

– Не смеем вам мешать, – пожал плечами д’Артаньян, отступая в сторону.

– Как же так… – пробормотал Портос.

– Если сейчас мы вступимся за вас, то отправимся за решетку, – шепнул д’Артаньян побледневшему Бонасье. – А если мы останемся на свободе, то сможем вытащить вас из тюрьмы в самое ближайшее время.

– И все же… – пролепетал галантерейщик.

– Забирайте его, и держите в тюрьме как можно дольше, – хохотнул д’Артаньян, обращаясь к начальнику. – Он, видите ли пришел требовать с меня денег за квартиру!

Начальник улыбнулся.

– Не хотите ли перед уходом выпить за мое здоровье? – вдруг предложил начальнику д’Артаньян. – Выпьем за меня, потом за вас, а главное – за здоровье короля и его высокопреосвященства!

Вино, присланное несчастным Бонасье, оказалось отличным, и начальник стражи поверил, что д’Артаньян поднимал тост искренне. Отныне, если бы потребовалось свидетельствовать, он назвал бы юного гасконца самым верным приверженцем королевской власти и власти кардинала Ришелье, разумеется.

Если по уходу гвардейцев Портос принялся укорять д’Артаньяна за его недостойное поведение по отношению к Бонасье, то Арамис в самых изящных выражениях выбранил самого Портоса за недальновидность. Он признал, вслед за Атосом, мудрость юного гасконца и просил, когда тот займет полагающееся ему по праву место господина де Тревиля, ходатайствовать за него, Арамиса, при случае.

– Один за всех и все за одного, – лаконично произнес в ответ на это д’Артаньян. – Таков, господа, отныне наш с вами девиз, и я требую, чтобы мы здесь и сейчас поклялись в верности друг другу!

Все четверо протянули вперед руки и повторили слова, сказанные д’Артаньяном. Потом он проводил друзей до дверей, и наказал им отныне относиться к своей судьбе осторожно, ибо они больше не принадлежали себе, а принадлежали королеве, и, значит, вступили в борьбу с кардиналом.

10. Засада

После ареста господина Бонасье в его квартире была устроена засада, которая спустя два или три дня выявила всех постоянных посетителей галантерейщика и его жены. Задержанных допрашивали люди кардинала. Квартира злосчастного домовладельца находилась на первом этаже, а квартира, которую занимал д’Артаньян – на втором. Туда вел отдельный вход, поэтому его гости – а именно три мушкетера – не подвергались никаким неудобствам и допросам.

Все четверо друзей настойчиво наводили справки о пропавшей госпоже Бонасье, но поиски оказались безрезультатными. Сам д’Артаньян, используя преимущества своего места жительства, превратил свою комнату в своеобразный наблюдательный пункт. Он разобрал несколько квадратов паркета на полу и, таким образом, слышал все, о чем спрашивали попавших в засаду людей сыщики.

На следующий же после ареста галантерейщика вечер д’Артаньян услышал, как кто-то постучался во входную дверь Бонасье. Дверь отворилась и тут же захлопнулась: мышь угодила в мышеловку.

Снизу донеслись звуки борьбы. Д’Артаньян метнулся к разобранному паркету и прислонился ухом к полу. Он понял, что внизу кричит женщина, что ее обыскивают, зажимают рот, а она отчаянно сопротивляется. Молодой человек с трудом поборол естественное желание броситься несчастной на помощь и оказался прав, проявив выдержку. Спустя несколько минут женщина крикнула:

– Немедленно отпустите меня! Это какая-то ошибка! Я хозяйка этого дома!

«Вот тебе и раз! – присвистнул д’Артаньян. – Госпожа Бонасье собственной персоной! Выходит, мне снова повезло и я не выходя из дома нашел то, что мои друзья ищут по всему городу!»

Д’Артаньян немедленно позвал Планше и велел ему закрыть дыру в паркете, а потом бежать за Атосом, Портосом и Арамисом. Сам юноша, вы хватив шпагу, выпрыгнул на улицу через окно.

Он вошел в квартиру Бонасье обычным способом – через дверь и, по примеру всех гостей дома угодил в засаду. Однако сидевшие в засаде сыщики не ожидали, что гость окажется вооружен. И хотя их было четверо, а молодой гасконец один, победа в считанные минуты осталась за ним, а мучители госпожи Бонасье обратились в бегство.

Только теперь благородный спаситель повернулся к лежавшей на полу без чувств даме. То, что он увидел, приятно удивило его. Перед ним была молоденькая цветущая женщина лет двадцати пяти, с темными волосами и очаровательным немного вздернутым носиком. Полуприкрытые глаза ее лучились голубизной, а беспомощно распахнутые в беззвучном крике коралловые губки обнажали ровный ряд зубов. Самое замечательное в госпоже Бонасье был цвет ее лица – нежного опалового оттенка. Правда, руки ее носили следы грубой работы и ступни ног были немного великоваты, но д’Артаньяна, по молодости, пока не смущали такие мелочи.

На полу д’Артаньян заметил крошечный батистовый платочек, в уголке которого была вышита монограмма, уже однажды виденная им на платке Арамиса. Поскольку из-за того платка они с Арамисом едва не убили друг друга, д’Артаньян на всю жизнь усвоил урок: никогда не ввязываться в истории с платками, на которых вышиты монограммы. Поэтому он молча поднял платок и вложил его в кармашек хорошенькой госпожи Бонасье.

В этот момент очаровательная хозяйка пришла в себя и увидела своего избавителя. Нимало не смутившись, она улыбнулась д’Артаньяну так, что у того закружилась голова, и протянула ему руки.

– Благодарю вас, сударь! – произнесла она, и голосок ее, словно звенящий лесной ручеек наполнил душу д’Артаньяна незнакомым юноше доселе трепетом.

– Любой дворянин на моем месте вел бы себя так же, сударыня, – ответил он, заливаясь краской.

– Что было нужно этим людям? Они хотели обокрасть нас с мужем?

– О, нет сударыня. Это люди кардинала, а они пострашнее грабителей. Вчера они арестовали вашего мужа и увезли его в Бастилию.

– Как в Бастилию? При чем тут мой муж? Он в жизни мухи не обидел!

– Единственное его преступление состоит в том, что он ваш муж, дорогая госпожа Бонасье…

– Вы все знаете…

– Я знаю, что вы были похищены, и мне известно, кем. От вашего мужа я слышал также о причине вашего похищения. Он не сомневался, что в этом деле замешана политика.

– Боже мой! Вы и это знаете!

– Как же вам удалось бежать?

– Я связала вместе несколько простынь и выбралась через окно. Мне необходимо было встретиться с мужем, чтобы попросить его…

Госпожа Бонасье умолкла.

– Попросить его о чем?

– О, это уже не моя тайна.

– Сударыня, конечно здесь не место поверять тайны. В любую минуту сюда могут вернуться гвардейцы его высокопреосвященства. Нам с вами надо немедленно уходить.

– Вы правы. Бежим скорее!

Рука об руку они кинулись вон из дома. Пробежав несколько кварталов, госпожа Бонасье остановилась.

– Надо решить, как быть дальше. Мне надо попасть в Лувр, а для этого придется вызвать господина де Ла Порта и узнать у него, что произошло во дворце за последние три дня. Беда в том, что моего мужа он знает в лицо, а вас нет, и потому не станет разговаривать с вами.

– Тогда скажите мне какое-то слово, какой-то пароль, с помощью которого двери Лувра откроются передо мной.

Госпожа Бонасье внимательно посмотрела на д’Артаньяна.

– Пообещайте мне, что забудете этот пароль, лишь только воспользуетесь им сегодня.

– Даю слово дворянина, – произнес д’Артаньян.

– Я верю вам. Теперь скажите, где мне ожидать вас все это время.

– Я думаю, лучше всего будет отвести вас к Атосу. Это мой друг. Он живет совсем рядом, на улице Феру. Я оставлю вас в его комнате, запру, а ключ унесу с собой. Мы с вами находимся в таком положении, что вполне можем пренебречь приличиями.