Новые страницы жизни

Ведь все же мужчина в самом рассвете сил и мне не чужда страсть к женской плоти, от соблазна к которой сейчас меня сдерживали только супружеские обязательства перед женой.

В более раннее время, когда был холостой, то уже бы не сдерживал себя перед соблазном и занялся одной из этих девиц. Но сейчас у меня табу на чужих женщин.

Тем более, что сейчас такое время, что можно заразиться различными болезнями от половой связи со случайными женщинами. Прошли золотые деньки, когда у меня даже ни одной запретной мысли в голове не было. Готов был завалить к себе любую соблазнительную женщину. Чаще всего так было, до женитьбы.

– Тебе назвать наши китайские блюда? – спросил Ли Сшухун, когда остались одни без девиц.

– Могу скушать все, что едят другие люди. – ответил ему. – Лишь мне не говори, с чего эти блюда сделаны.

Ли Сшухун налил в рюмки из маленького хрустального графинчика какую-то прозрачную жидкость и предложил мне выпить.

Когда поднёс эту жидкость в рюмке ко рту, то весьма удивился, то была самая настоящая пшеничная водка, которую выпил и закусил жирным кусочком мяса, лежащего в бульоне небольшой чашечки, сильно похожей на таджикскую косу для супа лагман.

Мясо оказалось вкусным, но бульон был настолько острым, что мой рот обожгло сильнее, чем внутренности рюмкой пшеничной водки. Поэтому после второй рюмки взял кусочек мяса из другой чашечки, которых стояло несколько штук передо мной на этом маленьком столе.

После третьей рюмки русской водки лицо у Ли Сшухуна распухло и глаза стали настолько узкими, что совсем растерялся и не знал, как вести себя с ним, как со спящим или как с пьяным от водки.

Только когда он двигал своими конечностями, чтобы принимать участие вместе со мной в употреблении водки и пищи, то тогда понимал, что он не спит и мы с ним отмечаем наше знакомство по-русски с китайской восточной кухней, которая была приготовлена из чего угодно, но только ни из того, что употребляют русские. Старался не думать об этом и уплетал все подряд за обе щеки. Ли Сшухун не отставал от меня. Говорил мне разные китайские тосты. Затем пил и ей вместе со мной все, что принесли нам на этот столик.

Когда водка в графине закончилась, а на столике были одни объедки, Ли Сшухун заказал другие блюда. Вместо русской пшеничной водки принесли нам китайскую рисовую водку. Точно в таком хрустальном графинчике. Может быть, оттого, что мы хорошо уже выпили или действительно было так, но китайская рисовая водка мне совсем не понравилась? Мне показалось, что она горькая и совсем не крепкая.

Гостям в любом конце земного шара неудобно хаять угощения хозяина стола. Поэтому ни стал ничего говорить Ли Сшухуну, который всё равно уже не в силах был меня понимать. Так как он напился по русскому обычаю, и его жирная морда лежала не в русском салате, а в каком-то экзотическом блюде.

Янтарного цвета приправа расползалась по его белоснежной рубашке. Ещё держался, но мне приспичило оправиться от чрезмерно выпитой водки русского и китайского происхождения. Оглянувшись вокруг, не увидел ничего такого, что могло бы мне напоминать туалет.

Но мне было уже невтерпёж. Решил отыскать сам, где бы отлить мне излишки интернациональной водки. Встал из-за столика и направился в сторону тропического леса дальше от моря. Однако, терпения у меня хватило лишь до первого из многочисленных столбов, которые поддерживали крыши, покрытые пальмовыми и банановыми листьями. Расстегнул ширинку и стал оправляться.

Отчего мне стало легче. Можно было идти продолжать моё знакомство с китайцем. Но тут подошёл ко мне какой-то китаец и стал размахивать руками, показывая мне на мою ширинку. Отмахнулся от него, застёгивая свою ширинку, но китаец оказался настырным. Тогда просто решил объяснить ему по-русски свою неприязнь во время пьянки.

– Ты значит так. – тихо, выдавил. – К русскому придираешься. Сейчас ты у меня получишь за это по-русски.

Размахнулся и врезал китайцу по морде. Китаец упал через чей-то столик и растянулся прямо в жирных китайских блюдах. Затем показал китайцу шиш. Хотел, было уходить в сторону своего столика, как кто-то врезал мне под левый глаз. Да так сильно, что едва удержался на ногах.

Чуть было не рухнул следом за китайцем в его жирную кухню. Тут моё подсознание напомнило мне, что могу испачкать свою единственную белую сорочку и мне будет не в чём лететь обратно в Москву.

Тогда стал раздевать с себя рубашку, чтобы врезать тому, кто сейчас меня ударил. Но не успел ещё до конца снять с себя рубашку, в рукавах которой запутался, как мне врезали в челюсть. У меня все засверкало перед глазами.

Однако, рубашку снял и сразу врезал в челюсть стоящему рядом со мной какому-то китайцу. Так как для меня все китайцы были на одно лицо, то бил все морды подряд, которые были рядом со мной. Меня тоже били все те китайские морды, которые видел перед собой. У меня уже болели руки, голова, лицо и тело. Но только никак не мог понять от чего.

То ли от чрезмерно выпитой водки, то ли от кулаков, которые тут постоянно норовили сбить меня с ног, но у них ничего не получалось. Наконец-то кто-то так ударил меня, что перед моими глазами все перевернулось. Полностью отключился. Только чувствовал, что куда-то лечу вниз к верху ногами.

Пришёл в себя в чём-то мокром и никак не мог понять, где это нахожусь, что со мной могло случиться. Сильно болели все части тела. Перед глазами плыл весь белый свет.

Постепенно сообразил, что нахожусь в ванной у себя в номере. Хорошо, что у китайцев в Гонконге такая хитрая ванная, в которой нельзя утонуть. В русской ванной уже давно был бы утопленником в таком пьяном состоянии и так сильно побитым, что невозможно пошевелить ногами и руками. Части моего тела ноют от боли. Лицо сильно распухло.

Отлежавшись, встал во весь рост. На меня из потолка в щели ванной потекла вода. Это было в высшей степени полезно для меня в таком состоянии. Надо было хорошо освежиться, чтобы очухаться.

Наверно, на самолёт давно опоздал? Вот мне влетит от всех! Документы тоже потерял. Как теперь буду доказывать кто такой? В Гонконге, вероятно, даже русского посольства или консульства нет?

Угораздило же мне так нажраться с этим коротышкой китайцем. Где он сам? Надо как-то выяснить, что это произошло со мной в лесу?

Когда мне уже надоело стоять под душем, и немного научился соображать, то вылез из ванной, одел на себя махровый полотенец, который весел на крючке у двери и вышел в свой номер. Возле моей кровати на полу валялся Ли Сшухун, у которого вид был хуже чем у меня.

Тоже весь побитый и в китайской приправе янтарного цвета. На столе лежали мои наручные часы. Посмотрел на циферблат. Стрелки показывали девять часов вечера. Времени ещё много до моего вылета из Гонконга.

Хорошо бы мои документы, деньги и билет на самолёт нашлись. Тогда был бы порядок. Все остальное пройдёт. Шишки, ссадины и синяки пройдут. Правда вид у меня паршивый. Как с таким видом поеду в аэропорт? Меня там на самолёт не пустят.

– О! Боже! – воскликнул Ли Сшухун, едва открывая глаза. – Александр! На кого ты похож? Прямо как китаец.

– Ты лучше на себя посмотри! – сдерживая боль лица, в крив улыбнулся. – Всю приправу собрал со стола.

– Мне надо в ванную. – сказал Ли Сшухун, пытаясь подняться. – Надо привести себя в порядок и в аэропорт.

Помог китайцу подняться, и он отправился мыться в ванную. Когда Ли Сшухун скрылся за дверью ванной комнаты, машинально открыл мини бар холодильника, который был заполнен разной мелочёвкой продуктов.

Подумал, что это все вытащили из моего большого кейса. Но откуда они знали мой шифр, который сам забыл. Взял кейс за ручку. По весу кейс был полным. Выходит, что мини бар холодильник заполнили ещё раз.

Тогда стал открывать по очереди все маленькие баночки и шкалики, которые были наполнены различными безалкогольными напитками и содовой водой. Когда моя жажда была утолена и в мини баре холодильнике осталось всего несколько освежающих напитков, закрыл дверцу этого накопителя.

Тут в это время из ванной выходил Ли Сшухун. Открыл ему баночку освежающего напитка. Он с жадностью выпил эту баночку, принялся опустошать то, что ещё осталось в мини баре холодильнике, до последней банки.

– Сейчас вызову гримёра. – сказал Ли Сшухун. – Пускай нас приведут в человеческий вид. Тебе улетать.

– Толку то. – обиженно, процедил. – У меня все подчистую украли. Даже одеть мне нечего перед вылетом.

– Это не правда, у нас не воруют. – возмущённо, возразил Ли Сшухун. – Посмотри всюду хорошо, где вещи.

Осмотрелся, но вокруг нас в номере моей одежды не было. Тогда открыл платяной шкаф. Вся моя одежда вычищенная и наглаженная весела в этом платяном шкафу. Мне показалось, что здесь и сорочка у меня в третий раз уже другая, совершенно новая, прямо из магазина куплена. Опять кто-то подарил мне сорочку?

– Вот видишь! Всё целое. – улыбаясь, сказал Ли Сшухун. – У нас на счёт этого очень строго. Тут не воруют.

Ли Сшухун вызвал кнопкой у двери швейцара. Когда пришёл другой парень, ни тот, который меня обслуживал, то Ли Сшухун дал ему какие-то указания на китайском языке. Затем вытащил из карманов своего костюма все документы, а всю свою одежду положил в целлофановый пакет и отдал швейцару, который тут же вышел.

Вскоре к нам в номер пришли два гримёра. Усадили нас напротив большого зеркала за столом на стене. Начали делать различные примочки и после гримировать. Все эти примочки были ужасно жгучими, видимо на спирту. Так что все мои ссадины и царапины сильно жгло. Слегка вздрагивал, но терпел. Никто не виноват, что в таком состоянии всё моё лицо и тело. Никто меня насильно не заставлял так напиваться.

Примерно через час мы выглядели по-людски. Вот только морда у меня была опухшая. Выглядел, как настоящий китаец. Лицо круглое и глаза узкие. Надо лишь научиться говорить на китайском языке и можно оставаться жить в Гонконге. Но только из этого ничего не выйдет. Мне нужно лететь к себе домой. Вот уже и одежду новую Ли Сшухуну привезли. Пора вниз перебираться. До самолёта ещё пять часов, но уж лучше в аэропорту дождаться, чем здесь торчать.

Весь номер гостиницы нашим водочным перегаром пропитался. Действительно нажрались по-русски. С мордобитием и с мордой в соусной приправе. Тут чуть-чуть не по-русски, в Гонконге салата русского не нашлось. Хорошо ещё что после такой пьянки мы живы остались.

– Кто там драку устроил? – спросил меня, Ли Сшухун, когда гримёры ушли и мы в номере остались одни.

– Пошёл отлить после хорошей пьянки. – стал объяснять. – Ко мне один мужик придрался. Тут же врезал ему.

– Понятно! – сказал Ли Сшухун. – Ты, наверно, в ресторане чашку с соусом принял за туалетную раковину?

– Да, нет! – возразил ему. – Хорошо помню, что бамбуковое дерево было рядом и никого больше там не было.

– Скорее всего, этим деревом оказалась подпорка ресторана. – продолжил защищать китайскую сторону Ли Сшухун. – Просто так в Гонконге никто не может придраться. Ты сам драку устроил. Вот тебя там и побили.