Страницы нашей жизни том-9

Мойше вышел из автомобиля и направился в пятиэтажное, жилое здание, которое было готово к заселению. Злотников Александр сказал, что нам тоже надо выходить. Ждать указание «каблана» на работу в этом здании.

Высадив нас из машины, Александр Злотников развернул автомобиль и вскоре скрылся на соседней улице. Видимо, у него много строительных объектов по всему Холону? Будет он мотаться весь день по объектам, а нам ждать работу.

Мы с Артуром расположились возле подъезда нового пятиэтажного, жилого здания, куда вошёл «каблан» Мойша. Нам надо было дождаться, когда Мойша выйдет на улицу и распорядится с нашей работой.

В это время к девятиэтажному, жилому зданию подъехал автобус, из которого вышли больше десятка человек славянской внешности. Все приехавшие поднялись на этажи девятиэтажного, жилого здания.

Вскоре в недостроенном здании закипела работа. Лишь мы с Артуром продолжали сидеть на лавке возле нового здания. Мы совершенно не знали, куда нам идти.

Время вместе с температурой устремились вверх. Температура на улице около тридцати градусов. Настоящая летняя жара. Хотя на календаре начало апреля месяца. Мы с Артуром так сильно запарились, что самое время окунуться в море, до которого минут двадцать пешей ходьбы.

Мы приехали на работу. Нам надо дождаться выхода «каблана» Мойше, который, видимо, отходит от ночного кайфа? Не может приступить к работе.

Придётся ждать до победного конца, когда наконец-то «каблан» Мойша скажет нам о месте нашей работы. Не возвращаться же нам домой? К девятиэтажному недостроенному зданию приезжают грузовые автомобили с различными строительными материалами.

Рабочие, словно муравьи, вручную разгружают груз из многотонных автомобилей и растаскивают прибывший строительный груз по этажам огромного здания.

Рядом нет ни одного башенного крана или какого-то подъёмника. Рабочим приходится руками таскать строительные материалы по этажам девятиэтажного бетонного здания.

Вот из недостроенного жилого здания выходит женщина крупного телосложения. Лишь женскими пропорциями видно, что она женщина. Зато физической силой эта женщина намного здоровее двух мужчин, которых женщина словно щенят тащит в нашу сторону.

При виде такой сцены, мы с Артуром вскакиваем со своих насиженных мест и отходим в сторону, чтобы эта огромная баба и нас с Артуром случайно не потащила в подъезд вместе с двумя мужиками. Нам совсем не хочется быть опозоренными на виду у всех рабочих, которые выгладывают в проёмы окон.

Проходит ещё несколько минут нашего ожидания, прежде чем из подъезда выходит «каблан» Мойша и та громадная женщина с двумя мужиками. Мойша что-то говорит женщине на иврите. Женщина обратно хватает мужиков за шиворот, тащит в недостроенное жилое здание, откуда она вытащила этих мужиков всего минут десять назад.

В этот момент на площадку недостроенного девятиэтажного жилого здания подъезжает огромный грузовой автомобиль с поддонами, заполненными бумажными мешками с цементом. Из-за кабины грузового автомобиля выдвигается подъёмный кран, который начинает разгружать поддоны с бумажными мешками, заполненными цементом.

Минут через десять, сняли с грузового автомобиля поддоны, с заполненными бумажными мешками с цементом. Поддоны стоят на бетонной площадке, возле недостроенного здания. Пустой грузовой автомобиль уезжает по своим рабочим делам.

Возле подъезда нового пятиэтажного жилого здания остаёмся мы с Артуром и «каблан» Мойша, который объясняет нам что-то на иврите, показывая рукой на девятый этаж недостроенного жилого здания и на поддоны с бумажными мешками, заполненными цементом. Мы с Артуром, словно совсем тупые, стоим рядом с «кабланом» Мойше и ничего не понимаем из его речи на иврите. Наконец «каблан» Мойше соображает, что мы не знаем ни одного слова на иврите. Мойше зовёт из строящегося дома какого-то Сему. Вскоре из бетонного здания выходит мужчина лет сорока со славянской внешностью, в рабочем комбинезоне далеко не первой свежести Сема подходит к Мойше, который начинает Семе что-то быстро рассказывать на иврите, повторяя жесты руками в нашу сторону.

– Мойша говорит, что вы должны весь цемент поднять на девятый этаж. – на русском языке, говорит Сёма. – Сегодня до обеда всё должно быть поднято под крышу девятого этажа.

– Не вижу подъёмного крана или подъёмника, чтобы поднять цемент на девятый этаж. – наивно, говорю Сёме. – Лифта тоже не видно в этом недостроенном здании.

– Теперь ты с сыном будешь подъёмником и подъёмный кран. – смеясь, объясняет мне, рабочий Семён. – Можешь даже лифтом стать.

– Так тут же несколько десятков тонн цемента? – возмущённо, восклицаю. – Мы же не рабы в Израиле из Совка, а такие же люди, как все остальные здесь на стройке.

– Пока не знаешь иврит, то ты раб в Израиле. – подтверждает Семён, мои слова. – Если ты будешь отказываться от работы, то вскоре превратишься в бомжа в Израиле. Тебе выбирать.

Семён обратно скрылся среди бетона серых стен незавершённого девятиэтажного жилого здания. Мойша тоже ушёл обратно в подъезд готового здания. Видимо, что его ночной кайф не полностью прошёл? Мы с Артуром остались перед выбором. Либо мы превратимся в бомжей Израиля, отказавшись поднимать мешки с цементом на девятый этаж. Либо мы превратимся в рабов Израиля, пока научимся говорить на иврите. Мне не хотелось быть бомжем или рабом в Израиле. Третьего выбора у нас не было.

Из двух зол мы должны были выбрать одно зло. Конечно, мы не могли позволить себе расслабиться в работе, чтобы вместе с нами по нашей слабости в бомжей превратились Людмила, Эдуард и Виктория, которые по своей физической силе не могли таскать такие огромные тяжести, как бумажные мешки с цементом поднимать на девятый этаж жилого здания.

– Думаю, что такой работы больше никогда у нас не будет. – сказал Артуру. – Так что мы начнём таскать мешки наверх.

– Сколько килограмм цемента будет в каждом мешке? – спросил Артур, разглядывая мешки с цементом на поддоне.

– Согласно евро-стандарту, в каждом мешке пятьдесят килограмм. – объяснил своему старшему сыну. – Всего груза около двадцати тонн. С условием подъёма на девятый этаж без лифта. Будем носить мешки с цементом весь день. Как сказал Семён, то до перерыва не успеем.

Поднял первый бумажный мешок с цементом и медленно двинулся к серому недостроенному зданию покорять его вершину. Артур постоял в замешательстве несколько секунд.

За тем с трудом поднял к себе на правое плече бумажный мешок с цементом. Медленно пошёл следом за мной на девятый этаж строящегося жилого здания. Нам нужно было экономить силы, чтобы в течение всего светового дня поднять на девятый этаж двадцать тонн груза.

После каждого подъёма на девятый этаж с бумажным мешком наполненным цементом, Артур отдыхал на этих мешках минут пять на девятом этаже. Затем Артур мчался сломя голову вниз, чтобы вместе со мной себе взять очередной мешок с цементом.

Наоборот после каждого поднятого мешка с цементом на девятый этаж этого здания, не отдыхал там, стараясь не расслабиться, просто медленно спускался вниз по лестницам на площадку к мешкам с цементом. Во время спуска вниз немного отдыхал.

Обратно брал мешок с цементом и медленно поднимался на девятый этаж, чтобы повторить своё челночное движение с мешком цемента. Надо было беречь свои силы в работе.

Мы не заметили, как прошёл перерыв на обед у строительных рабочих в недостроенном жилом здании. Не заметили окончания своей работы. Артур целый час валялся на девятом этаже не в силах подняться для переноски мешков с цементом. Давно ушёл с работы «каблан» Мойша.

Русскоязычный сторож недостроенного жилого здания сказал мне, что он не собирается караулить мешки с цементом, которые не занесли мы с Артуром на девятый этаж здания. Сторожу без нас хватает работы охранять строительные материалы, которыми наполнено недостроенное здание.

Поднял Артура с мешков с цементом на девятом этаже. Мы вновь стали таскать проклятые мешки с цементом с улицы на девятый этаж недостроенного здания.

Нам надо было, во что бы то ни стало поднять мешки с цементом на девятый этаж. Иначе с нас могут высчитать стоимость оставшихся на улице мешков. Нашей семье не на что будет прожить до «корзины с деньгами», которую обещали нам дать от правительства Израиля.

Мне никак не хотелось, чтобы моя семья превратилась в бомжей, а рабами капиталистов мы стали. Нам надо было вкалывать. Лишь перед заходом солнца поднял последний мешок цемента на девятый этаж недостроенного здания. Когда спустился вниз, то увидел, что мой старший сын Артур лежит без чувств от рабской работы прямо на бетонной площадке между домами. Уйти без старшего сына домой не мог.

Тащить на себе своего старшего сына у меня тоже совсем не было сил. Не знал, как сам себя дотащу домой голодного и уставшего. Ведь мы с Артуром за целый день ни съели даже кусочка хлеба. Уже не говорю о хорошем обеде и ужине, которые мы пропустили за время работы.

Мне пришлось полить из шланга холодной водой на своего старшего сына, чтобы привести его в чувства. Как только Артур нехотя поднялся с бетонной площадки, мы тут же с ним, словно русские алкаши, шатаясь из стороны в сторону от рабской работы за целый день, медленно направились к себе на съёмную квартиру.

Нам надо было, во что бы то ни стало, добраться до ванны, чтобы хорошо отмыться от цементной пыли. За тем хорошо покушать перед сном. Нам требуется хороший отдых. Ведь завтра обратно работа на этой же стройке.

Мы должны быть в форме сил. Когда мы с Артуром к ночи явились к себе на съёмную квартиру, то нас встретили Людмила и Виктория с мокрыми от слез глазами.

Даже вечно равнодушный и безразличный ко всему Эдуард, встретил нас с испуганным лицом. Видимо, наш внешний вид говорил нашим домочадцам, что мы не занимались весь день бездельем, а вкалывали как настоящие рабы Израиля? Теперь нам требовались хорошая ванна, хороший обед заодно с ужином и хороший сон, чтобы нам завтра утром обратно заниматься рабством на этой проклятой стройке.

Знал бы, что мы так начнём свою жизнь в Израиле, то ни в коем случае не потащил бы сюда на край света свою семью, которая жила в роскоши и без забот в Таджикистане. Лучше бы обратно взялся за снайперскую винтовку и отстреливал врагов вокруг своего дома, чем сейчас вкалывали как рабы на стройке Израиля.

Ведь нам можно было спокойно отсидеться в своей квартире во время уличных боев в нашем микрорайоне «Зеравшан» в Душанбе. Затем продолжать жить, как во все наши лучшие времена и не нужно было бы так, по-рабски, вкалывать как сегодня на стройке. Нас даже домой никто не подвёз с места работы.

Понадобилось около часа нам с Артуром, чтобы мы по очереди привели себя в порядок после рабочего дня. К этому времени, Людмила и Виктория, накрыли нам стол с продуктами. Мы были настолько сильно голодными, что метали в рот все подряд, совершенно не думая о вкусе продуктов.

Сейчас нам любой продукт был райской пищей. Нам нужно было, во что бы то ни стало восполнить затраченные калории за день работы с переноской бумажных мешков с цементом общим весом около двадцати тонн. Мы должны были обязательно обратно принять первоначальный человеческий вид, с которым отправились утром на проклятую работу на стройку капитализма в Израиле. После сытного обеда с ужином заодно, мы с сыном попадали в свои кровати без чувств и сразу заснули.

Лишь перед сном успел сказать Людмиле, что нам завтра утром обратно вставать на работу, на стройку. До конца еврейского праздника пасхи впереди большая часть апреля месяца. За это время мы успеем полностью адоптироваться на рабочем месте в Израиле и принести своему семейному бюджету хороший доход.

Главное, чтобы только у нас больше не было мешков с цементом. Все остальные работы нам просто игрушки после мешков с цементом. Утром в половине шестого часа мы с Артуром, словно побитые за ночь, вышли на площадку в ожидании автомобиля, который тем же путём отвезёт нас обратно на стройку Израиля.

Наши мышцы за ночь не отдохнули после рабской физической работы. Все тело моё ныло так сильно, что можно было подумать, это целые сутки качал свои мышцы и теперь все моё тело болит от крепатуры, которая укрепляет мои накаченные мышцы к работе.

Злотников Александр, ровно в шесть часов утра прибыл на своём автомобиле за нами. Легковой автомобиль тем же маршрутом, отправился с нами на строительный объект.

Видимо, наш измученный вид после вчерашней работы, проявил какую-то жалость к нам со стороны «каблана» Мойше?