Прелести жизни книга вторая цена жизни том-3

Ведь там был кто-то? Кто же этот негодяй? Гиззатулин Рашид сразу отпадает, он слишком глупый для такого обвинения. Возможно, это Шевелев Валера наплёл на меня, чтобы прикрыть свои преступные действия насчёт ворованных материалов?

Но это тоже отпадает, иначе бы его не выпустили из Таджикистана в Киев на Украину. Наверно, мне придётся сильно побороться за свои права и свободу, перед сотрудниками прокуратуры?

Пока так размышлял, машина быстро примчала меня к конечному пути своего следования. "Бобик" резко развернул у здания Верховного Суда Таджикистана и задом сдал ни к центральному входу Верховного Суда, а к небольшой двери сбоку здания. Возле здания было много журналистов из прессы.

– "Раз меня привезли сюда." – подумал серьёзно. – "То дело это серьёзное. Иначе бы они не везли меня в Верховный Суд Таджикистана. Теперь будет трудно выбраться на свободу за пределы этого здания."

Сержанты милиции надели на меня наручники, вероятно, опасаясь моего бегства в толпе собравшихся журналистов. Капитан милиции открыл заднюю дверь машины. Приказал мне идти через строй милиционеров и солдат, которые с обеих сторон оттесняли журналистов и освободили мне проход до входной двери.

– Скажите несколько слов для прессы! – обратилась ко мне, симпатичная девушка с микрофоном.

– Папа, мама, собака, кошка! – кричал, в сторону микрофона. – На сегодня вам этого вполне достаточно?

Серьёзная толпа разразилась смехом. Сконфуженная журналистка скисла и показала мне свой прекрасный язычок.

Толпа ещё больше стала заливаться смехом. Отчего улыбнулась мне и милая девушка.

Милиционеры силой потащили меня к двери и втолкнули в длинный коридор огромного здания Верховного Суда. В конце коридора находилась большая двухстворчатая дверь.

Милиционеры втолкнули меня туда. Оказался в большом зале, заполненном до предела людьми. Между рядами вооружённые автоматами милиционеры и солдаты.

Внимательно посмотрел в зал и неожиданно для себя увидел знакомые лица. Здесь в зале находилась группа моих сокурсников по учёбе в университете. Так это всё связано с нашей учёбой?!

– Коллеги, привет! Это вы что, все на экскурсию пришли в Верховный Суд? – спросил, друзей по учёбе.

– Точно также, как и ты. – ответил за всех, Гиясов Морис. – Сейчас нам тут милиционеры лекцию прочитают.

– Прекратить, разговоры! – громко, сказал в микрофон, офицер милиции. – Всем сесть через место друг от друга. Каждого говорящего посажу отдельно в карцер, а допросят его последним. Вы здесь не на концерте.

Присутствующие заёрзали креслами. Прошло несколько минут. В зале наступила полная тишина. Через боковую дверь в зал втолкнули ещё несколько человек.

Мне стало понятно, что нас собрали на предварительное следствие к фильтрации до суда. Подозрительные будут задержаны. Остальных отпустят совсем или будут брать подписку о невыезде за пределы своего места жительства до конца расследования.

Прошло несколько минут, прежде чем стали называть фамилии и уводить в кабинеты на допрос. Ни делал интерьер этого зала Верховного Суда республики, поэтому с любопытством разглядывал весь зал. Ничего интересного в интерьере не было.

Всюду строгие формы и очертания предметов. Скучное зрелище мне вскоре надоело и облокотившись на ручку кресла слегка задремал. Время тянулось неопределённо.

Словно опять находился в пещере духов, где всюду лишь вздохи и стоны прошлой жизни.

– Александр Черевков! – услышал, свои инициалы. – Встаньте и пройдите за сержантом в правую дверь.

Открыл глаза и увидел, что зал вовремя моей дремоты значительно поредел. Из моих однокурсников осталось всего человек восемь. Остальные, сидящие в зале люди, мне не были знакомы.

Потёр ладонями сонное лицо, определил, куда мне надо идти и последовал за сержантом. Мы прошли с ним в середину коридора и на лифте поднялись на второй этаж.

Сержант показал мне на дверь, а сам остановился в коридоре. Посмотрел на филёнчатую дверь, покрытую лаком, вошёл в кабинет. За столом сидел капитан милиции.

Сразу узнал его, это был Камолов Рахим, с которым мы отбивали грабителей от гастронома, возле театра оперы и балета.

В кабинете было ещё четыре человека в гражданской одежде. Два сержанта милиции по бокам двери с короткими автоматами Калашникова в полной боевой готовности, на всякий случай.

Камолов Рахим сделал вид, что мы не знакомы, но носовым платком промокнул свои губы и вески.

Понял это, как знак моего молчания и размышления. Гражданские внимательно следили за моим движением и не заметили знак предупреждения капитана милиции Камолова. В кабинете наступила длительная пауза.

– Александр, пройдите к столу. – сказал мне, пожилой мужчина в гражданском. – Сядьте здесь, на этот стул.

Пожилой мужчина показал мне на прикрученный к полу стул у длинного стола и сам сел напротив меня.

– Расскажите нам всё, про двадцать пятое февраля этого года. – сказал мужчина, глядя мне прямо в глаза.

Посмотрел по сторонам и на капитана милиции. Он слегка наклонил голову и закрыл глаза.

Понял, что мне надо сейчас говорить только всю правду, с самого утра, за этот трагический день в моей жизни.

– В среду, двадцать пятого февраля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, встал в пять часов утра. – начал, подробно, рассказывать о своих действиях в этот день. – Мне надо было в этот день сдавать книги в библиотеку университета. У нас уже закончился третий курс учёбы в государственном университете.

С дотошной подробностью рассказывал всё. Даже вспомнил свою одежду и то, что кушал в этот день.

Пожилой мужчина терпеливо выслушивал мою бредовую повесть о давно прошедшем дне. Рассказывал такую подробность с той мыслью, что, кто кого перетерпит.

Мне было понятно, что у них против меня ничего нет. Так, чьи-то слова о прошедшем дне, где был. Вещественных доказательств на обвинение у них нет.

– Ну, это всё понятно. – не вытерпел мужчина, когда моё повествование дошло до того, как нашу группу заставили бандиты грузить в машину награбленное в баре университета. – Теперь давай рассказывай нам о своих сообщниках, с которыми ты проводил грабежи и убийства людей в Душанбе весной этого года.

– Так это вы мне, что, какое-то обвинения предъявляете? – вполне серьёзно, спросил, пожилого мужчину.

– Нет! Мы твои сказки слушаем. – вступил в разговор, молодой следователь. – На месте преступления всюду были отпечатки твоих пальцев. Улик тоже было вполне достаточно. Понятно тебе? Признавайся во всём!

– В таком случае, без своего адвоката, вам больше ни слова не скажу. – злобно, сказал, следователю.

– Будешь говорить, как миленький! – со злобой, процедил молодой следователь. – Сейчас ты всё скажешь!

Парень двинулся в мою сторону. Поднялся из-за стула, готовый дать отпор пацану.

Камолов Рахим вскочил со своего места и встал, между нами. Пожилой следователь тоже подошёл к своему коллеге.

Меня посадили обратно на стул. Парня отвели в другую сторону стола. Где посадили на прикрученный стул.

– Придётся тебя задержать, – сказал пожилой мужчина, – чтобы у тебя было время всё хорошо обдумать.

– Хорошо! – согласился, едва сдерживая свой гнев. – Только дайте мне позвонить во Фрунзенский райком партии, Насырову Сухробу. Сегодня там у меня должна быть ответственная встреча по вопросам бизнеса.

Посмотрел в глаза Камолову Рахиму, рядом с которым на столе был телефон. Камолов Рахим глянул в сторону пожилого мужчины, который немного подумал, затем показал мне на телефон.

Когда подошёл к телефону, то у меня от волнения вспотели руки. Едва не упустил трубку телефона.

Вся надежда у меня была на звонок, от которого зависело моё дальнейшее пребывание в этом здании. Мне пришлось дважды набирать номер приёмной Насырова Сухроба.