Мне отмщение, и Аз воздам

Предваряя ответ, Архитектор постарался улыбнуться максимально широко, добродушно и где-то даже «по-товарищески».

– А Вы разве не знаете? По телевидению же передавали!

– А что? Что такое? Когда? – растерялась толпа. Тут её только и брать: тёпленькой, беззащитной, «спросонья».

Главный Архитектор совсем уже собрался так и сделать. То есть, обвести торжествующим взглядом лица «товарищей», умело выдержать эффектную паузу – и «дослать патрон в патронник». Но в последний момент он передумал: оглашение в рабочем порядке могло дать больший эффект.

– Детский садик, конечно.

Так и сказал: «садик». Не «сад», а именно «садик»: к уменьшительно-ласкательной форме у нас всегда больше доверия, особенно применительно к дошкольным учреждениям.

– Детский садик?!

Народ был явно не готов к такому «удару». И то: дошкольные учреждения у нас теперь лишь закрывались – и в массовом порядке, по причине «нерентабельности». А тут затеяли новый! Такого ещё не было

за все годы строительства «светлого будущего номер два».

– Да, детский садик.

Главный Архитектор был сама простота. Ну – настоящий «товарищ»! Надо быть объективным: он выбрал наиболее эффективный способ, чтобы достучаться до сердец разъярённых людей, давно уже никому и ничему не верящих. Он мог пуститься в пространные рассуждения с экономическими выкладками и ссылками на статьи закона. Но вместе этого он «пошёл другим путём»: был лаконичен и прост. Доступен, то есть. А народ у нас любит, чтобы его – «не против шерсти». Чтобы с ним – как с равным. На понятном ему языке. К такому умельцу он завсегда – с открытой душой.

– Да неужто же – детский садик?!

– Да! И не просто детский садик…

Главный Архитектор всё больше притязал на лавры ученика библейского змия.

– …а садик для жителей вашего района. Точнее даже: микрорайона. Ваших и ещё нескольких соседних домов!

– А хоть бы и садик!

Диссонансом с нарастающим мажором прозвучал голос Правдоискателя Иванова.

– Хоть бы и садик! Здесь не должно быть никакого строительства! Даже детского садика! И потом: даже если здесь будет построен именно садик – в чём я лично сомневаюсь – разве все наши дети попадут в него? Нет, не все: садик-то – не безразмерный! А остальные дети – не детсадовского возраста? Им-то где играть? А ведь их у нас – большинство!

Главный Архитектор уже готов был частично стушеваться, но тут пришла помощь. И совсем даже не неожиданно: Зодчий сам подготовил её приход. Потому что «работал» он не «по площадям». «Принципиальное» неприятие «пипла» не мешало ему точно выбирать наиболее перспективные цели. Потому что Архитектор работал с народом и знал его. Генетическое родство дополнительно способствовало пониманию.

– Да у тебя ведь, старый, и детей сроду не было!

Бойкая молодуха «кудланула бокра» хорошо разработанной грудью.

– Всю жизнь бобылём прожил! А у меня – двое! Ясельного возраста! А когда закончится строительство – как раз будут детсадовского! Так что ты не расписывайся за грамотных!

Молодуху решительно поддержали ещё несколько мамаш. Раскол в некогда дружные «ряды оппозиции» был внесён. Представителю оставалось лишь в очередной раз «склонить голову» перед талантом Застройщика, являвшегося автором сценария этого действа. Ну, а попутно – и похвалить исполнительское мастерство Главного Архитектора.

– Какие будут вопросы, товарищи?

«На последнем дыхании» Главный Архитектор излучал доброжелательность и щедросердие. Можно сказать, дочерпывал последние остатки.

– Один.

Задавая свой «один» вопрос, Правдоискатель Иванов был по-прежнему хмур и насторожен. Чувствовалось, что его не убедили разъяснения «товарища Главного Архитектора». Хотя афронт мамаш отчасти поколебал и его решимость.

– Хотелось бы взглянуть на план застройки. А также любопытно узнать, почему товарищ из городской администрации не в курсе этих планов?

Представитель из последних сил постарался не побледнеть: этот Правдоискатель, к несчастью, оказался не дураком. И тут, вопреки принципам, Главный Архитектор прикрыл грудью коллегу. В любой другой обстановке он отдал бы «городского» «на съедение», не задумываясь. Но сейчас от комплектности Представителя напрямую зависела и его собственная комплектность.

– Ну, Вы же знаете, товарищ, как это у нас делается. Как говорится: Ванька дома – Маньки нет!

Поскольку «ласковое слово и кошке приятно», народ обмяк – и потерял бдительность. Чем не преминул воспользоваться Архитектор, тут же добавивший энтузиазма:

– Налицо то, что у нас называется «ведомственной несогласованностью»: мы свою работу сделали, а в администрации затянули с оформлением решения. Я подчёркиваю, товарищи: только с оформлением! Принципиальное решение о строительстве есть! Оно принято «на самом верху»! Но до исполнителей ещё не дошло. Поэтому товарищ и не в курсе. А дезинформаторы, как водится, «бросили человека под танк».

В толпе хохотнули на тему «хороший, всё-таки, мужик, этот Архитектор! Свойский! По-людски – к людя?м! Попросту – без всяких, там, этих…».

– Что же касается Вашего вопроса о плане…

Архитектор приблизился к Правдоискателю и бережно взял его под локоток.

– … то я готов предоставить его Вам для ознакомления лично. Вот Вам моя карточка.

И он протянул растерявшемуся старику «визитку».

– Обращайтесь в любое время. Мой кабинет всегда доступен для народа. Я ведь и сам, как говорится – не «голубых кровей»…

Зодчий до крови закусил губу: ведь приходилось уже не просто наступать собственной песне на горло, а топтаться на нём сапогами!

– … И отец мой, и дед мой были простыми трудящимися людьми. И сам я работал рядовым каменщиком – правда, только в студенческом стройотряде, но работал! И не один год!

И это пришлось по душе «пиплу». Ну, как же: такой ответственный дядька – и не заносится своим высоким положением! Не чиновник, а наглядное воплощение лозунга «Вышли мы все из народа…»

– Ну, что, товарищи: какое будет мнение?

Правдоискатель Иванов растерянно оглянулся на народ. Но мнения не было – по причине отсутствия народа. В наличии имелись лишь отдельные его представители, не успевшие ещё рассредоточиться. Даже не высказанное, мнение было ясно.

Вскоре на площадке остались только строители, Архитектор, Представитель и люди «Старшого».

– Продолжаем, мужики! – подал команду «Старшой», и чем-то щёлкнул в кармане. Представитель вздрогнул и внимательно посмотрел на него. Тот улыбнулся и вытащил небольшое карманное устройство.

– «Не лаптем щи хлебаем!» – с усмешкой пояснил он. – Должен же шеф быть в курсе. Ну, чтобы подключиться в случае необходимости.

– В контору! – усаживаясь на заднем кресле авто, Зодчий раздражённо бросил водителю. – И дай мне из «бардачка» «спрей»: я весь провонял псиной! Скоты! Быдло! Хамы! «Товарищи»!

Он тщательно протёр носовым платком ладонь, которую только что пожимала рука Правдоискателя Иванова, а затем выбросил платок из окна. И всё это – не снимая с лица брезгливой мины. Заметив, что Представитель растерянно оглядывается по сторонам, махнул ему рукой.

– Садитесь, коллега: Ваш шо?фэр…

Он так именно и сказал: «шо?фэр». С ударением на «о».