Месяц надежды

– А хороший ты ресторан построил. Трудно, наверное, вот такое сделать?

– Интересно тебе?

– Ага.

– Не особенно трудно, если знать как. Пашка обеспечил материалы, а я рулил. Бетонировать было проще всего. Хотя и там есть свои хитрушки, и строитель должен быть в курсе. Нашел я две бригады хороших плотников, они как раз сели в простой, столярку подключил. Есть такая мастерская, с которой мы работаем. Она нам и для коттеджей в Счастливом много разного делает. Думаем скоро вообще ее купить. Ну а хороших кровельщиков у нас в Шантарске хватает, печники тоже есть. Что ты головой покрутила?

– Это я удивляюсь немножко. Я ведь особа гуманитарная, для меня это диковинно.

– Что именно?

– Что один человек стоит и рулит всем. Ну, я понимаю, на самом деле он не стоит. Это так, в переносном смысле.

– Стройка, Оленька, такое дело, – серьезно сказал он. – На любой стройке, трудись там хоть многие тысячи народу, всегда есть наверху кто-то один-единственный, который всем рулит. Хоть в таком месте, хоть на ГЭС. Правда, тут имеется одно понятное обстоятельство. На моих объектах нервы так не горят, как у того человека, который рулит строительством ГЭС или какого-нибудь громадного машиностроительного завода. Хотя тоже бывает, что пару сантиметров спалишь. Тебе не скучно было все это слушать?

– Вовсе даже наоборот, – энергично проговорила она. – Мне даже завидно. Потому что про себя ничего интересного рассказать не могу. Лекции да зачеты. Ты же два года проучился, сам понимаешь. – Ольга достала из сумочки плотный конверт и вновь стала разглядывать снимок, где они с Алексеем, взявшись за руки, стояли меж двумя лобастыми серыми слонами, смирнехонько опустившими хоботы до земли.

Это был сувенир из вчерашнего цирка.

– Третий раз достаешь, – заявил Алексей и хмыкнул. – Так нравится?

– Да нет, тут другое. Каждый раз смотрю и думаю, как я только смелости набралась между этими громадинами стоять? Мало ли что им в голову придет? Как приложит хоботом!..

Он проговорил заговорщицким тоном:

– Если честно, мне тоже самую чуточку было не по себе. Очень уж здоровенные, носатые.

– Я дома показывала. Мама тоже сказала, что ей было бы страшновато. Папа был в отгуле и чуток поддавши. Он заявил, что вообще в жизни не полез бы к этим мамонтам. Женька, конечно, как и всегда, всем наперекор, нос задрала и выдала, что вообще на шею бы к этому слону залезла, если бы пустили.

– Погоди-погоди. А ведь это значит, что ты меня у себя дома засветила. Разве не так?

– А что, не надо было?

– Да нет, к чему такая конспирация. Просто родители-то твои, конечно, спрашивать начали, с кем это ты.

– Уж это непременно. На то они и родители.

– И что они о моей скромной персоне говорили? Ты им рассказала что-нибудь про меня?

– Любопытно?

– А тебе бы на моем месте не любопытно было бы?

– Ну, рассказала самую чуточку. Мол, ты новый русский, но специфический – строитель. Папа уже был тепленький, хлопнул еще из заначки и завел пластинку про то, что такого мужа мне и надо. Чтобы был постарше и обстоятельный. На три круга запустил, пока мама его спать не наладила. Женька, заразка, похмыкала и сказала: «Вот только рожа у него какая-то хамская». Конечно, ни словечком не пискнула насчет того, что уже имела счастье с тобой познакомиться.

– А мама? – с любопытством спросил Алексей. – Она же у вас адмирал на корабле.

Ольга бросила на него лукавый взгляд и заявила:

– Не скажу.

– Почему?

– А то возомнишь еще о себе чересчур.

– Ого! – сказал он. – Интересный оборот дела. Ну, расскажи, а? Я тебя умоляю. А то я и так о себе возомню. Ясно же, что она долго отпускала мне самые цветистые комплименты.

– Да ну тебя!

– Нет, серьезно, расскажи. Страшно интересно, что обо мне подумала госпожа адмирал.

– Сказала, что ты человек вроде бы солидный. Вот и все.

У Алексея осталось стойкое впечатление, что она недоговаривает, но нажимать он, конечно, не стал, решил, что тут и так есть приятные моменты. Быть с ходу одобренным адмиралом-банкиршей как человек солидный – это уже кое-что.

– А вот интересно, она не говорила, чтобы ты меня в дом привела знакомиться?

Ольга искренне рассмеялась.

– Вот уж такого она никогда не говорила. Всегда расспрашивала, конечно, иногда с пристрастием, но говорила: «Захочешь познакомить, приводи».

Ему чертовски хотелось поговорить на эту тему, но он в конце концов пришел к выводу, что о своих предшественниках – а они, разумеется, были в неизвестном количестве, куда ж от них денешься – расспрашивать не стоит. Алексей крепенько выругал себя. Мол, далеко забежал вперед. Рановато называть этих типов предшественниками, потому что пока ты для этой красавицы никто. Скажет она завтра: «Не звони мне больше». Симку сменить – по нынешним временам что мороженое купить. Вот и выйдет аллес капут. Не бродить же под окнами или около универа. Она его чертовски привлекала, в первую очередь тем, что нельзя определить словами, но мужскую гордость куда девать прикажете?

Пару раз так выходило, что не он бросал случайных подружек, а они его. Если честно, такое происходило четырежды. Он выбрасывал этих барышень из памяти, да и все тут. Правда, они были совсем другие.

– Ты о чем так усиленно задумался?

– Да ни о чем, так просто.

– Лучше выныривай из раздумий и фотографии покажи. Интересно, как получились.

Он охотно достал из сумки фотоаппарат, повернул к ней тыльной стороной и нажал нужные кнопки.

– Ага, неплохо вышло, – сказала Ольга. – Бегемота ты удачно щелкнул, когда пасть разинул. А вот этот обезьян сам по себе мерзкий. Его можно было и не снимать.

– Сотру, – сказал Алексей и осведомился: – А жирафы как?

– Хорошо жирафы получились. И сами по себе, и я на их фоне. Вот только на фото и в телевизоре тоже они почему-то не такие милые, как в натуре. А в жизни просто лапочки. Вообще… – Она замолчала.

Закурлыкал его телефон, лежавший под локтем. Номер высветился Пашкин.

– Ага, – сказал Алексей. – Ну да? Стахановцы, точно. И что на товарном дворе? Уже?.. Я далековато, вообще-то близ зоопарка, но тоже глянул бы. Ага. Нет. Ладно, сейчас проясню. Роджер. – Он выключил телефон и задумчиво уставился перед собой.

– А можно спросить, Роджер тут при чем? Если это не тайна, конечно.

– Да какая тут тайна, – сказал Алексей. – «Роджер» – это такой термин у американских военных радистов. Конец связи.

– У тебя лицо стало интересное, – заявила Ольга. – Словно ты и радуешься, и досадуешь на что-то. Ничего не случилось?