Без причины

«Какой же он олух, – подумал Вадим. – Да, если б я смог, то разве бы ему не ответил?»

– Как он? – второй фельдшер из бригады обратился к первому.

– Да, походу обдолбанный. Глазами маячит, а так овощ.

– Зрачки как?

– Да, зрачки вроде норм. На свет реакция живая, но овощ.

– Химия, наверно, – произнёс второй фельдшер, улыбнувшись Вадиму. – Эй, Герасим, ты спайсиков дунул?

– А почему Герасим? – поинтересовался первый.

– А потому что немой, – захохотал второй.

Вадим не разделял веселости медиков, внутри его всего колотило от злости на себя, на того парня и на весь мир в целом. Он вдруг почувствовал, как дёрнулась рука.

– О, смотри, кадавр зашевелился, – заметил второй фельдшер. – С давлением что?

– Всё, работаем, – откликнулся первый и начал освобождать правую руку Вадима от пальто. – Давление сто двадцать на восемьдесят, – сообщил он после того, как измерил. Сахар глянь.

Вадим вдруг почувствовал, как что-то укололо его палец. «Почувствовал, – пронеслось у него в мозгу. – Почувствовал!!! Значит, не всё ещё потеряно».

– Сахар два и шесть, – сообщил второй фельдшер.

– Маловато, но не смертельно. Ладно, закалываемся и везём.

Вадим снова почувствовал укол, теперь уже в предплечье.

– Сатурация где? – произнёс второй фельдшер. Судя по звукам, он рылся в какой-то сумке.

– Вот, в кармане, – первый что-то нацепил Вадиму на указательный палец, чувствительность возвращалась.

«Что же он мне вколол?» – подумал Вадим.

– Сатурация девяносто восемь процентов.

– Нормуль, грузим, – сказал второй фельдшер и закричал в сторону работающей машины: – Санёк, тащи «носки»!

Послышался звук раскрывающейся дверцы и металлический лязг.

– Смотри, кровь на снегу, да и локоть у товарища в кровищи, – обратил внимание первый фельдшер и поднял руку Вадима за рукав пальто. – Интересно, кровь его? Морда вроде чистая, пальтишко спереди тоже. Голову я смотрел, ран нет.

– Может, не закрытый, а открытый перелом, – заржал второй.

– Да нет, я смотрел, все кости вроде целы.

– Так и запишем, при падении зачепился локтевым суставом за носовой воздухозаборник прохожего, – всё юморил второй фельдшер.

А Вадим почувствовал покалывание в икре, как будто её отлежал. Чувствительность возвращалась. Подошёл третий с носилками. Вадима подхватили за плечи, за таз и за ноги. Он чувствовал эти прикосновения. Носилки, скрипнув полозьями, въехали в раскрывшееся нутро скорой помощи. Остро запахло хлоркой и ещё чем-то неуловимо знакомым.

– Заберите, доктор, – раздался голос женщины помоложе. – Смартфон тут его на снегу лежал.

– В карман ему положите.

«Какой ещё, к чёрту, смартфон?! – зароились мысли в голове Вадима. – У меня старенькая противоударная «Нокиа». Не надо мне ничего чужого».

– Смотрите, у него в кармане ещё один телефон. Ого, лопата какая.

– Что вы делаете? Положите на место и выходите из машины.

– Давайте я его жене позвоню.

– Не надо. Мы сами позвоним.

– Сейчас… сейчас… Я уже набрала… Не отвечает что-то никто. Не слышит, наверное.

– Санёк, люстру включай, и поскакали, – крикнул внутрь салона первый фельдшер.

– Куда катим? – спросил Санёк.

– В центральную.

Через прозрачный люк на крыше машины Вадим увидел бледно-синие всполохи, и в этот же момент в уши ударил надсадный рёв сирены.

Машина скорой помощи тронулась и, подняв за собой снежную муть, стала удаляться.

14. Рассказывал Осипович Андрей

Первым на место происшествия прилетел милицейский «уазик». Из него с автоматами выскочили сотрудники патрульно-постовой службы. Три крепких парня.

– Что, мёртв? – спросил один из них.

– Наверное, – ответил я.

– Отойди от него, не трогай ничего.

– Товарищ милиционер, мне домой срочно надо. Моей семье угрожает опасность.

– Успеешь.

– Я не могу ждать, – произнёс я. – Если хотите, давайте я вам оставлю свои координаты.

Он окинул меня презрительным взглядом и достал рацию. Дождавшись, когда прекратится шипение в динамике, рявкнул в микрофон:

– Семёныч, оперативников срочно. Пушкина двадцать один. Тут труп мужчины. Огнестрел.

– Выехали уже, ждите, – раздался ответ в рации.