Прибежище Водолея

Он тяжело протопал в переднюю, и с ног его, облаченных в чудовищные по величине ботинки, сыпалась звездная пыль типа «уличная грязь».

– Огав, – представился он и протянул мне свою гигантскую пришельческую пятерню. – Огав, Распорядитель Вселенной.

* * *

Прекрасная До расставила на столе чашки и разлила чай. Распорядитель Вселенной крякнул, поднес чашку ко рту и, видимо, ничуть не заботясь насчет своего метаболизма, выплеснул кипяток себе в глотку. Мы с Прекрасной До замерли в немом восхищении. Он даже не поморщился!

– Итак, – произнес Огав, ставя чашку на стол, – к делу!

– К делу, – повторила Прекрасная До и максимально значительно посмотрела на меня.

Но я, разумеется, промолчал. Даже один раз произнесенная, эта фраза могла вызвать у меня сердечный приступ.

– Э-э… – Распорядитель Вселенной наморщил лоб. – Тысячу раз извините, но я забыл ваши имена. Возраст, будь он…

– Можете не извиняться, – махнул я рукой. – Дело в том, что наши имена являются функцией времени. Вот эта сидящая напротив вас восхитительная женщина сейчас носит имя Прекрасная До, но уже всего лишь через… – я взглянул на часы, – через семь с небольшим минут она невидимо внутренне преобразится и станет Прекрасной Ре. Затем, как вы, наверное, уже догадались, она последовательно будет Прекрасной Ми, Прекрасной Фа и так далее – вплоть да Прекрасной Си. Что же касается меня, то мое имя, увы, есть функция куда более случайного аргумента. Совсем недавно я был Посланником Дверного Замка, а сейчас… даже не могу себе представить.

– Сейчас ты просто Сидящий Среди Друзей, – сказала Прекрасная До и положила свою тонкую воздушную руку на мой генеральский погон. – И ты не знаешь, кто ты и откуда пришел, и не знаешь, как, когда и куда уйдешь. Ты – квинтэссенция неопределенности.

– К счастью, это так, – ответил я. – И к счастью, все сказанное обо мне к тебе относится не в меньшей степени. Но мы, кажется, отвлеклись. – Я заметил, что Распорядитель Вселенной что-то уж слишком часто поглядывает на часы. – Так что я… мы должны… э-э… – тут я опять запнулся, потому что слово «делать» застряло-таки у меня в горле.

– Да ничего особенно сложного, Сидящий Среди Друзей, – ободрил меня Огав. – Вы должны будете спасти одну из галактик нашей вселенной. Надеюсь, это вас не затруднит.

– Спа… – только и смог выговорить я.

Прекрасная До подошла ко мне сзади и обняла за шею.

– Он спасет, – уверенно сообщила она хорошую новость замершему в ожидании ответа Огаву. – Почему бы и нет? Мы вместе спасем. Разве можно упустить такой шикарный случай? И еще Верховного Ангела пригласим.

– Ангела не надо, – с ходу отверг инициативу снизу Распорядитель Вселенной. – Так, значит, вы согласны? Предупреждаю сразу: оплата – что угодно и в любом количестве.

– Ну, разумеется, мы согласны, – сказала Прекрасная До и прикоснулась пальцем к кончику моего носа.

– А что это за галактика? – я наконец-то смог выдавить из себя хоть что-то осмысленное.

Взгляд Распорядителя Вселенной затуманился.

– Она далеко… Очень далеко. У нее загадочное название. И она в страшной опасности. – Он помолчал и добавил: – Там мой дом.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь и поправляя плавник. – Все ясно, уговорили, я готов. Где ваш звездолет?

– Мой звездолет? – удивленно переспросил Огав. – Какой звездолет?

– Что значит – какой звездолет? – в свою очередь удивился я. – Какой-нибудь. Вы пришелец? Пришелец. Со звезд? Со звезд. Значит, у вас должен быть звездолет, который летает туда-сюда между звездами.

– Ах, звездолет! – впервые за все время нашего знакомства Распорядитель Вселенной позволил себе улыбнуться. – Нет-нет, мне такая штука совершенно ни к чему. К тому же, боюсь, вы, Сидящий Среди Друзей, меня не совсем верно поняли. Видите ли, – пояснил он, – дело в том, что спасать галактику вы будете, не выходя из квартиры.

Я немедленно уселся обратно на стул.

– Господи, что же вы сразу-то не сказали? Впрочем, ладно… И как же все это будет выглядеть? Я имею в виду сам процесс спасения.

– Достаточно просто, хотя, возможно, и немного хлопотно. – Огав выставил перед собой правую пятерню и принялся загибать пальцы. – Во-первых, потребуется пустая комната. Во-вторых, ее необходимо затемнить. В-третьих, дверь туда должна быть всегда плотно закрыта, никаких сквозняков! В-четвертых, находиться там вам можно будет только полностью раздетыми, вот в этих вот масках. – Он выудил откуда-то изнутри себя пару упакованных в пластик респираторов. – И, наконец, в-пятых, – он торжественно поднял вверх единственный оставшийся свободным палец. – Вы получаете от меня два устройства, обращаться с которыми, предупреждаю, следует крайне осторожно. Помните, что отныне в ваших руках находятся жизни сотен миллиардов разумных существ. Итак…

Огав продемонстрировал нам желтую блестящую трубочку толщиной в карандаш и длиной сантиметров сорок.

– Смотрите!

Он потянул за находящееся снизу колечко и вдруг в его огромных лапищах распустился дивной красоты цветок. Это был веер, волшебный веер, сотканный из тончайших серебристых нитей и распространяющий вокруг себя удивительное мерцающее сияние. Распорядитель Вселенной плавно взмахнул рукой, и веер ожил, на секунду вспыхнув сотней ярких разноцветных искр.

– Ну и ну! – выдохнул я. – Мы будем спасать галактику вот этим?

– Именно этим, – энергично кивнул Огав. – И ни в коем случае ничем иным. – Он вернул веер обратно в рукоятку. – А теперь – внимание, ушки на макушке. Вы, конечно, удивлены, что представитель сверхцивилизации обращается за помощью к землянам. Не удивляйтесь. Причуда вселенной: локализация возможна только здесь, у поверхности вашей планеты. Причем сами мы не можем контролировать объект – в здешних условиях мы, к сожалению, нестабильны. Именно поэтому через несколько минут мне придется вас покинуть. Так что запоминайте. Локализация произойдет через восемнадцать часов. Объект будет окружен полем, частично изолирующим его от внешнего мира. Будьте осторожны! Пыль и более крупные частицы чрезвычайно опасны. От вас требуется по возможности поддерживать стерильность помещения и не допускать смещения объекта к границам объема, потому что некоторый дрейф, конечно же, неизбежен. Ну, а об остальном мы как-нибудь позаботимся сами. – Он галактически тяжело вздохнул. – Вот и все.

– Постойте, – озадаченно спросил я, – о каком это объекте вы все время говорите? Окружен полем, дрейфует в объеме… Я что-то совсем запутался. Мы будем охранять супербомбу?

Распорядитель Вселенной хмыкнул. Прекрасная Ре покачала головой.

– Сидящий Среди Друзей, – сказала она. – Ты сегодня безобразно туп. Видимо, придется отстричь тебе твой Плавник Мудрости. Объем, Моя Заклинившая Радость, – это затемненная комната, а дрейфующий под потолком локализованный объект – это… это… ну?

Я перевел взгляд на Огава. Распорядитель Вселенной молча кивнул, и с головы его посыпались веснушки.

– Невероятно! – выдохнул я, пораженный внезапной догадкой. – Потрясающе! Ни в одном сне… И мы с тобой под всем этим – голые, с веерами… И сотни миллиардов внимательных инопланетных глаз… Там будет темно и нам будет немножко весело и немножко страшно.

– Немножко весело и немножко страшно, – эхом отозвалась Прекрасная Ре.

– И когда все закончится, то ничто больше не будет иметь значения. В тот день мы проснемся по другую сторону мечты. Но скажи, разве не этого ждали мы, крошечные виртуальные частицы, столько лет бесцельно носясь в пустоте среди осколков?

– Конечно, этого, – ответила Прекрасная Ре.

* * *

Наскоро перекусив, я сбросил с себя халат, выключил везде свет, надел респиратор и осторожно приоткрыл дверь в погруженную во мрак комнату. Двигаясь словно в замедленном кино, я опустился на колени и на четвереньках подобрался к смутно видневшемуся в дальнем углу надувному матрасу, на котором, заложив руки за голову, лежала Прекрасная Ля.

Комната перестала быть комнатой. Теперь, когда здесь не было ни люстры, ни мебели, когда стекла и стены были выкрашены в черный цвет, помещение сделалось просто «объемом». Спиральная галактика, диаметром метра полтора, висела под потолком в центре этого «объема», едва заметно вращаясь по часовой стрелке. Мириады крошечных светил разжижали непроглядную тьму, испуская холодное таинственное сияние, и зыбкий полумрак, плещущийся в черных углах, создавал иллюзию бесконечного пространства.

Я осторожно лег на спину рядом с Прекрасной Ля. Она положила мне голову на плечо, и мы вместе, в который уже раз, стали смотреть вверх, на столь близкие и столь недоступные звезды, постепенно расслабляясь и теряя ощущение реальности. И не было больше ни верха, ни низа, ни прошлого, ни будущего, а было только настоящее, растворенное в рассеянном свечении галактики, было неторопливое гипнотизирующее вращение, спокойствие и безмолвие.

Поначалу мы договорились, что дежурить будем по очереди, но ничего из этой затеи у нас не вышло. Очень скоро выяснилось, что такой расклад не устраивает ни меня, ни Прекрасную Ля. Уже на следующий после «локализации» день она пришла ко мне во время моей вахты, и с тех пор мы больше не расставались. Мы даже почти перестали есть – звезды заменили нам все. Под звездами мы засыпали, и под звездами мы просыпались, наши глаза привыкали к космическому полумраку, и, пожалуй, единственное, что нам мешало, – это духота.

Как и предупреждал Огав, время от времени галактика уплывала в сторону от центра «объема», и тогда мы раскрывали волшебные веера и плавными взмахами отгоняли дрейфующий объект подальше от коварных стен. Ориентировались мы по редкой цепочке тусклых красноватых звезд, предусмотрительно вывешенных по периметру потолка.

В такие минуты Прекрасная Ля преображалась, становилась бесплотной феей космоса, Хранительницей Всех Звезд и Созвездий. Не знаю, в кого преображался я. Надеюсь, зрелище было не слишком отталкивающим.

Время шло, летело, таяло в лелеемом нами заповедном уголке вселенной, но все стрелки в нашем доме теперь показывали високосный час, и нам было безразлично, что там за окном – утро или вечер. Если в окружающем мире что-то происходило, это касалось только окружающего мира. Мы жили по законам негаснущих звезд.

Однако мы все чаще стали задумываться о будущем, и мысли эти были совсем не веселые. Тема вслух не обсуждалась, но мы оба чувствовали, что волшебная сказка близится к завершению.

И все же когда конец наступил, выяснилось, что мы к нему совершенно не готовы.