Поле Маомы

–– Что? Дочь поступит все-таки? – сам от себя не ожидая такого продолжения диалога, спросил опер.

–– Конечно.

–– Ладно, идите, Бельский, – опять уронив голову на руки, произнес опер. Он чувствовал себя уже вполне нормально, но в странной ситуации, а она явно была странная для него. Он, бравый опер, предпочел как страус, подержать голову в песке, пока не уйдет этот субъект. «Почему именно он мне достался, а не Прохорову, к примеру, или Вершинину?» – подумал он, и одновременно внутренне выругался на самого себя за какое-то непонятное состояние, как будто внезапно лишился одежды в людном месте, где и срам прикрыть нечем.

Он вяло махнул рукой, подтверждая свои слова: мол, иди уже, не до тебя.

Но Бельского уже не было. Он мгновенье назад вышел из кабинета, а через минуту и из самого здания ГУВД.

Александр Григорьевич, ничуть не меняясь в лице с тех пор как оказался в кабинете отдела по борьбе с экономическими преступлениями, распахнул дверцу своего автомобиля, белого «Лексуса», сел за руль, откинулся на спинку и закрыл глаза. Голову не покидала мысль: «каким образом кто-то узнал о его связях с корпорацией «Омега LTD», торгующей несертифицированным препаратом, которого днём с огнем не сыщешь в последние месяцы, и без которого некоторые процедуры теряют всякий смысл». Но вместе с тем он прекрасно понимал, что беспокоиться ему нечего, всё прикрыто, доказательств нет. Просто операм нужно выйти на непосредственных изготовителей, а даже не на поставщиков. А он, как подозреваемый покупатель, вообще с боку припека – никому не нужен.

Через некоторое время он уже мчался на другой конец города.

По мере приближения к месту назначения мысли о милицейском инциденте растаяли вовсе, но на их место пришли другие и более насущные. Предстояла серьезная встреча с субъектом, который являлся частью его теперешней миссии.

Да. У Бельского несколько лет назад жизнь раскололась надвое. После появления в его жизни умершего много лет назад Моремана. Причем место раскола приходилось не на встречу с покойником. А на тот период его жизни, когда Гритшин только затевал свою «Операцию «S», и когда Бельский внутренним свои чутьем догадался, что «великий слух» был изобретением человека, а не результатом вторжения инопланетного разума, и движимый какой-то неуправляемой силой, кинулся на поиски автора слуха, злого гения, которым оказался несчастный Лёня Гритшин.

Последний уже много лет, с того самого злополучного 1986 года находился в областной психиатрической клинике, пребывая в растительном состоянии, между жизнью кабачка и смертью бывшего когда-то человека. Родственники жены, благополучно скончавшейся вскоре после инцидента в их квартире, по каким-то причинам не позволяли докторам осуществить негласную эвтаназию, исправно платили деньги уйме народа – начиная от главврача и кончая сиделками. Впрочем, почему они не давали телу спокойно отойти в мир иной (душа-то уж наверняка давно была там), можно было легко догадаться. Роза, жена Гритшина, незадолго до смерти, случившейся от банального инсульта, будучи в состоянии тихого помешательства, неустанно твердила своим состоятельным и жадным до роскоши родственникам, что Лёнчик где-то заховал порядка пятидесяти миллионов рублей (теперь уже старыми, советскими деньгами), но возможно, что он успел обернуть их и в зеленые американские доллары или во что-то ещё, поскольку был не просто настоящим и продуманным по всем направлениям гением, а достаточно хитрым и предусмотрительным пройдохой. Не зря же он готовил какой-то сюрприз на то самое злополучное утро, которое так и не состоялось в их жизни после ночных визитеров-инопланетян.

Так что право на жизнь, хоть и растительную, Лёня Гритшин купил себе тайной, разгадать которую пока не удалось никому из его «заботливых» родственников. А кроме родственников жены никого в общем-то и не было. Вся команда верных псов-волонтеров, судорожно набив карманы астрономическими суммами денег, естественно, растворилась в бескрайних просторах планеты Земля. Возможно, кто-то и сваял в парке своего имения или дворце золотой бюст господина Леонида Гритшина, может даже в знак искренней признательности, но скорее для имиджа и помпы. Однако на большее никто, как ни странно, не осмелился. Да и зачем? О том, что Лёня жив, но находится в плачевном и безнадежном состоянии, наверняка знали все участники «Операции «S», проявлять милосердие или еще как-то участвовать в этом никакого смысла не было… Вот если б Лёнчик умер, тогда-то уж братство своего кумира наверняка щегольнуло бы как следует: и кладбище, и памятник, да и сами похороны вошли бы в криминальную историю достойной страницей.

А вот на могиле Моремана уже стоял памятник. Да какой знатный! Да на каком кладбище, да рядом с какими людьми! Вот его братство «пауков» не поскупилось, хотя разговоры и даже неприятные распри в их обществе были. Почему сокровища Моремана ушли на какую-то весьма сомнительную благотворительность? Почему такой подарок и именно ментам, врагам нашим?! Никто ничего понять не мог. Сошлись на том, что это все липа, ментовские штучки, красивая легенда идеологов и будущих политтехнологов. Чтоб Вор (!) подарил общак ментам?!!! Бред.

Бельский свернул с окружной дороги на малозаметную полугрунтовую, полуасфальтированную (годах в 50-х) дорожку, и проехав метров 600, остановился у покосившейся будочки, окрашенной когда-то в ярко-желтый цвет, без надписей и табличек, непонятного назначения, каких много понатыкано вдоль российских дорог или просто в чистом поле. Такие будочки всегда вызывали таинственный трепет перед ушедшей сверхдержавой и наводили зачастую на самые патриотические мысли. Хотя кто знает, что там внутри? И сейчас они стоят повсеместно, имеют крепкую дверь и пусть примитивный, амбарный, но все же крепкий замок.

Бельский проехал еще метров 50, припарковал машину, съехав с дороги, в теньке раскидистого и разлапистого дуба и не торопясь двинулся к будке.

Глава 2

За некоторое время до…

Как только человек вошел из светящегося туннеля в комнату, свет мгновенно померк, «окно» вновь стало прежним арочным углублением в стене.

–– Ай из[1 - Здесь: «Дай (включи) визуализатор» – устройство для перемещения во времени и пространстве, или транслирования (передачи) участка Вселенной, находящейся в отдаленной точке пространства и времени.] – скомандовал человек.

–– Ты буш ет[2 - Здесь: «Ты сам намерен использовать его, или я нужен тебе в качестве помощника?»]? – спросило существо, почти не открывая рта, и, не получив ответа, направилось к креслу. Усевшись в него и заняв «рабочую позу» – золотистая дымка-шлем, перчатки – существо замерло. Рядом в воздухе повисло нечто подобное зеркалу в половину человеческого роста, эллипсоидной формы. Скорее, это был экран. Только сначала в нем отражались кресло с существом и человек, подходящий к «зеркалу». Как только он коснулся двумя руками за края этого экрана-зеркала, чтобы повернуть и установить его прямо перед собой, отражения исчезли, и экран теперь представлял собой окно в трехмерный мир, абсолютно реальный, сочный, красочный, благоухающий и издающий различные звуки. Будто в комнате отворили наглухо задраенный люк во внешний мир, куда можно было при желании шагнуть и уйти.

Однако человек никуда не шагнул, он просто наблюдал за событиями, разворачивающимися перед ним. «Экран», казалось, был невесомым. Человек, продолжая держать его в руках и не отрывая от него взгляда, двинулся не спеша по комнате. Места ему хватало для такой прогулки – по длинной оси комната была метров 30, по короткой – около 10. Никаких предметов и препятствий на пути. Существо продолжало в своем кресле хранить «рабочее» безмолвие.

Видимо что-то особенно привлекло наблюдателя, он остановился и стал медленно поворачиваться на месте вместе с экраном, водя им как перископом, настраивая изображение. Он действительно что-то настраивал, поскольку пальцы совершали множественные движения по канту экрана, за которые он его и держал, будто играл на чудо-инструменте, нажимая невидимые кнопки-клавиши.

–– Ай сит[3 - Здесь: «Дай стул, хочу сесть».]! – скомандовал человек. Тут же позади него на полу появился небольшой куб с закругленными гранями в виде топчана, на который сел человек. Куб преобразовался в кресло со спинкой, учтиво подхватившей откидывающуюся назад спину человека, и зафиксировавшейся в удобном положении.

«Не понимаю, – пробормотал человек на понятном нам языке. – если визуализатор настроен правильно, то…» – он продолжал играть на клавишах, – «это где-то здесь. Ага, здесь. А вот и он. Действительно, не жилец. Пойду к нему, иначе вряд ли он что-то поймет. У него фрустрация[4 - Фрустрация – [от лат. frustratio – обман, расстройство, разрушение планов] – психическое состояние личности, раскрывающееся в своеобразном комплексе негативных переживаний (страх, гнев, чувство вины, стыда и т. д.) и поведенческих реакций, что базируется на субъективной оценке в качестве непреодолимых и неустранимых ряда препятствий при решении личностно значимых задач. При этом подобные преграды могут существовать лишь в поле субъективного восприятия конкретной личности, а могут быть и объективно представлены в реальности.]. Только мандала[5 - Мандала – (санскр. – круг, диск) – концентрическая диаграмма, состоящая из сложных узоров и различных иконографических изображений, основная магическая диаграмма, широко используемая в буддийском и индуистском тантризме как наглядное пособие для созерцательной практики. Имеет много толкований и назначений.] может помочь».

–– Ливэг[6 - Здесь: «я намерен уйти, я ушел, я ухожу»]! – вслух произнес человек. Экран растаял в его руках. Он подошел к «существу» в кресле, коснулся его плеча – я сам, не провожай.

«Существо» не шелохнулось, только мерцание «шлема» на несколько мгновений прекратилось и возобновилось вновь, когда человек отнял руку от плеча и направился к нише в стене. Не останавливаясь, но закрыв ладонью глаза, он шагнул в нее, тут же взорвавшуюся ослепительным светом…

* * *

Замок на двери будки, обитой крашеной жестью, был хоть и подернутый ржой, но хорошо смазан, и, по всей видимости, совсем недавно. Очевидно, его смазывали регулярно. А вот ручка никаких признаков частых визитеров никак не демонстрировала: поржавевшая, не обласканная, а уж тем более не отполированная частыми прикасаниями рук. Видно, её не трогали с тех пор, как повесили на петли и покрасили вместе со всей будкой, больше всего напоминающей садовый туалет, только двухместный.

Полдень был ясный, трасса практически не виднелась за холмом, дорожка, по которой приехал Бельский совершенно пустовала.

Он наклонился к замку и тихо, но внятно произнес в замочную скважину: «Я прибыл».

Со стороны могло показаться, что человек заглянул в щель двери или рассмотрел замок непонятного сооружения. Рассмотрел, не нашел ничего интересного и пошел себе дальше.

Бельский отправился к машине. В нее он садиться, по всей видимости, и не собирался, а стал прохаживаться меж деревьев придорожных посадок. Поглядывал нет ли грибов (какие грибы в эту пору!), ягод (тем более), смотрел на кроны деревьев, задрав голову и щурясь на солнце.

Несмотря на свои 50 лет, он прекрасно выглядел, был спортивен и по-прежнему привлекателен для женщин. 10 лет назад некая Алла, сотрудница его психоневрологической клиники, искренне и самозабвенно полюбила Александра, а он, в свою очередь, неожиданно для самого себя ответил ей взаимностью. Застарелая боль по утрате возлюбленной Наташи ушла. Время залечило душевные раны. Природа взяла свое. Теперь у Бельского была счастливая семья, подрастала дочь Светлана, девяти лет от роду.

Сейчас он вдыхал чистый воздух пригородной дубовой рощи и жалел, что рядом нет его семьи.

Долго наслаждаться природой ему не пришлось.

Внезапно исчезли все звуки и запахи. Листва замерла на ветвях деревьев. Время остановилось. Кратковременно наступившее оцепенение уже через пару секунд начало проходить, хоть и чувствовалась небольшая скованность в теле, и уже привычная для таких случаев замедленность собственных движений, словно ты под водой. Бельский знал, что «капсула контакта» окружила его и всё, что находится в радиусе 10 метров от эпицентра. Когда-то он задался вопросом, почему его тело сохраняет способность двигаться, мыслить и чувствовать время. А узнав ответ, был потрясен. «Да, теперь меня уже ничего не удивляет» – подумал он и, наконец, увидел Оператора.

Сначала тот, как всегда, появился в овальной, двухметровой высоты тонкой раме, как в окне или зеркале. А затем шагнул из нее и, почти наступив на твердь, остался «парить» над ней. Ступни его ног не касались ни одной травинки. Так, находясь сантиметров в 30 над землей, он мог двигаться, ходить и даже садиться. А рама оставалась на том же самом месте, где и появилась, совершенно черная и непроницаемая.

Приветствия по традиции не было. И так было ясно, что и он, и Бельский рады друг друга снова видеть.

–– Осталось подождать пять дней. Потом идем в Кабину. Там ждет сюрприз.

Речь его была отдаленно похожа на нашу и по артикуляции, и по тембру. Человек (Бельский никак иначе не хотел воспринимать Оператора, кроме как человеком, хотя знал, что это не совсем так) словно не мог до конца раскрыть рот, а язык будто высох и с трудом ворочался. Так бывает после сильной анестезии в кабинете стоматолога. А еще речь была слабо модулирована, слова звучали почти на одной ноте, редко отклоняясь в частотном диапазоне в ту или иную сторону. Только при сильных эмоциональных акцентах появлялось некое разнообразие звучания. Догадываясь, что человеку тяжело дается наша речь, Бельский из вежливости всегда избегал праздных вопросов и расспросов, стараясь удовлетворяться малым.

–– Хорошо, подождать так подождать. А сюрприз – это хорошо… Или сюрприз плохой?

–– Хороший. Очень. Мы долго готовились. Должно получиться. Но тебе надо подготовиться тоже. Не питайся эти дни. Воду пей. Есть нельзя. Голодовка и очищение. Минимум три дня продержись.

Оператор замолчал. Рама, оставшаяся, как прибитая, висеть позади него, стала отражать свет. Теперь известно, что должно произойти. Он показал жестом, что пора приблизится друг к другу и коснуться руками. Бельский сделал шаг к Оператору, тот навстречу. Касание рук, короткий словно разряд в голове, небольшая эйфория, двухсекундный прилив-отлив теплого потока в области макушки и темечка, содержащий мега- гига- и терабайты информации, которые только спустя часы будут переварены мозгом и осмыслены. Глаза непроизвольно закрываются в такой момент…

…Появились звуки, запахи, движение воздуха. Запели птички, застрекотали кузнечики, зашелестела листва и хрустнула под ногами трава.

Бельский ехал домой.

Всего две недели назад случилось событие, воспринять которое нормальный человек адекватно бы не смог, и вряд ли бы не тронулся рассудком, если не был бы подготовлен заранее. За несколько дней до самого «события», Бельскому стали сниться необычные сны. Они очень походили на явь, и даже оставалось осознание самого сна, что все происходит именно во сне и ты можешь по желанию легко проснуться или балансировать на грани сна и бодрствования, если это было необходимо.

Снилось разное. Будто он в далеком будущем посещает какой-то кабинет, зная, что выполняет какую-то плановую медицинскую процедуру, что так принято в том обществе. Живо общается со своим «доктором» на отвлеченные темы, а тот выполняет какие-то свои доведенные до автоматизма рутинные действия, ничуть не отвлекаясь от разговоров со своим «пациентом». Бельский открывал рот, мелькали инструменты, к коже прикасались датчики, трубки, проводки. В каком-то коконе пришлось прокатиться по полой трубе ногами вперед. А «доктор» рассказывал о своих детях, расспрашивал о семейных делах Бельского. Приятный легкий треп двух старых знакомых между делом. Причем распрощавшись с приятелем и уже уйдя из «кабинета», Бельский точно знал, что за манипуляции он пережил. Был заменен один микрочип в первом левом верхнем премоляре (4-й зуб, сразу за клыком), теперь встроенный в организм многофункциональный коммуникатор имеет дополнительные возможности. Нанесен на кожу всего тела регенерирующий и тестирующий слой, введены модифицированные стволовые клетки. Старость отодвинута, зарождающиеся болезни устранены, кибернетические начинки прошли плановое ТО. Правда язык, на котором было общение, совсем не известный, но понятный во сне и тут же забытый после пробуждения. Специфическая терминология, неведомые понятия. Это рассказывая потом жене и одному своему знакомому, он вынужден был назвать нечто, имплантированное в зуб, микрочипом, а трубу с коконом – томографом… Там, во сне, было все и понятным, и одновременно совершенно не поддающимся разумению здесь, наяву, в нашем времени. А потом пришли сны и вовсе потрясающие разум.

Вот один из них, самый характерный.

Какое-то замкнутое пространство, хотя границ его не видно, но твердое ощущение, что оно соразмерно с комнатой, пусть и большой. Просто стены, как у Рамы Оператора, настолько черные, что их не видно. Свет сдержанный, тусклый, проистекающий из какого-то источника прямо над головой, из воздуха, чтобы только видеть очертания собеседника. Никакой опоры под собой не чувствовалось, но положение – сидячее, это, как и вообще все, было странным и необычным для восприятия. Строго напротив, на расстоянии вытянутой руки – существо в той же сидячей позе, похожее на человека, но очень маленьких габаритов – ростом метра полтора, а может и того меньше. Обычные как у нас глаза, но маленький незаметный носик, крохотные ушки и несколько широковатый и высокий лоб. Блестящий череп без единого волоса. Кожа гладкая. Одежда незаметная, больше похожая на легкую коричневатую пижамку, но без единой пуговицы и швов. Детали его гардероба не особо запомнились, поскольку то, что он рассказывал, затмило всё остальное…

Глава 3

Накануне встречи