Вторая жизнь. Первые шаги

– Держи этот чертов самолёт любой ценой!

– Товарищ командир, все приборы отказывают надо прыгать!

– Если попадем в плен, выбираемся оттуда также любой ценой! Прыгаем, пошли, пошли!

Все мы прыгнули, через мгновение уже и раскрыли парашюты. Из-за густых облаков ничего не было видно на земле. Но вид на эти облака был невообразимо красивый. Странно, что, будучи у меня боязнь высоты, я нисколько о ней не вспомнил.

И вот мы летим уже минуты три, любуясь красотами неба. Неожиданно мы пролетели через облако и увидели землю, но самое страшное было то, что это была огромная река и возможности каким-либо образом облететь её у нас уже не было, так как высота не позволяла.

– Чёрт, река! Всем приготовиться к посадке на воду! – приказал Власов.

Я бы не сказал, что посадка на воду была прям уж мягкой. Вообще, мы чуть не утонули, потому что запутались в стропах парашюта, когда всплывали. Но когда нам всё-таки удалось всплыть, к нашему ужасу, справа уже шла за нами лодка, полная боевиков с оружием. Мы не успели вообще ничего сделать – тут же кто-то из боевиков прокричал в громкоговоритель:

– Attention! You are surrounded! Resistance is futile! – это значило что-то вроде «Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно!»

Нам ничего не оставалось, кроме как сдаваться. Открыли бы мы огонь – нас тут же в ответ расстреляли в ответ. И наши тела так бы и навсегда остались гнить в этой реке.

– Хорошо, хорошо, мы сдаёмся! – с поднятыми руками заявил им я. Но Власов явно думал по-другому.

– Сдохните твари! – с этими словами Власов открыл огонь по боевикам, за что, закономерно, получил ответную пулю в лоб. Без чувств он упал на воду, и течение начало уносить его тело.

– Власов, нет! – Серёга попытался что-то сделать, но было уже поздно.

Боевики нас погрузили на лодку, связали нам руки и надели чёрные мешки на головы, чтобы мы не видели, куда плывём. Я лишь слышал, что они все говорили то ли на американском, то ли на британском. В любом случае мы сделать ничего не могли. Нас везли непонятно куда минут двадцать, не только на лодке, но и пешком вели. И вот наконец-то с нас сняли эти чёртовы мешки, и мы увидели кучу камер с такими же простыми людьми, как мы. Нас затолкали в камеру под номером 286, с нами сидела ещё одна девчонка.

У нас с ней и Серёгой завязался разговор, в ходе которого мы выяснили, что, во-первых, её зовут Инна, во-вторых, ей двадцать пять лет, в-третьих, что она сидит здесь уже два года за убийство одного из боевиков. Также мы узнали, что этой тюрьмой заведует отряд наёмников из США. Больше она ничего не знала.

– Всем встать! Сегодня к нам прибыло двое новеньких! – заявил по громкоговорителю кто-то из надзирателей.

Далее нас вывели из камеры и потащили на какой-то подиум, где представили всем заключённым, а затем жестоко избили. Когда мы уже потеряли сознание, нас притащили обратно в камеру. Очнулись, по словам Инны, часа через два только.

Едва открыв глаза, и поняв, что произошло, другой надзиратель уже сообщал всем, что сейчас время обеда. Нас всех построили в большую колонну и повели в столовую. Тех, кто разговаривал или выходил ненароком из строя, также жестоко били деревянными дубинками.

– И часто у вас так встречают новеньких? – держась за разбитую кисть руки, спросил я у Инны.

– Всегда. Кого ни поймают – всех так жестоко вначале избивают, – ответила она.

На обед нам дали полуразбитые грязные тарелки с каким-то супом, но на вкус он был более-менее съедобен. Закончив трапезу, всех повели обратно в камеры.

– Ну и кашу мы с тобой Серёга заварили! – стукнув по бетонной стене, крикнул я.

– Да уж… Ну ничего, мы не из таких передряг выбирались!

Всё оставшееся время до сна мы провели в камере, иногда бегая в туалет, по разрешению охраны.

Так прошли две недели нашего здесь пребывания. Каждый новый день был похож на вчерашний. Мы ели, работали в тюремном цеху, производя различные деревянные и металлические изделия для этих американцев, раз в неделю была часовая прогулка. В общем это тюрьма походила на обычную русскую.

Да, условия были ужаснейшие, особенно пища. Всё-таки погорячился я, когда положительно высказался о том супе. Несмотря на всё это, хотя бы воздух в камере и помещениях фильтровался. Можно было и здесь остаться, но как сказал один мудрец – «Все хотят свободы». Вот и нам тоже хотелось. Решено было устроить побег, тщательно всё продумав. А сейчас нас снова повели в «столовую», если её можно так назвать.

– Снова этот суп? – закатив глаза вверх, спросил Серый.

– Не знаю, как другим, но есть это через силу всё-таки можно, – возразила Инна.

– Можно, нельзя – сейчас не об этом, – попытавшись сменить тему диалога сказал я им. – В общем, я тут добыл отмычку. Полагаю, с помощью неё можно будет снять решётку с вентиляционной шахты, что находится в туалете и проверить, что там.

– И кто пойдёт из нас троих?

– В камере решим.

Время обеда закончилось. Нас повели в камеры.

– Ну что, может на камень-ножницы-бумага скинемся? Кто проиграет, тот и идёт, – предложил Серго.

– А давайте. Су-е-фа.

Инна с Серым показали камень, а я вот по своей глупости ножницы.

– Ха-ха, Ромка. Тебе и идти!

– Да я как-то и не против. Эй, командир, можно в туалет? – обратился я к человеку, стоящему рядом с нашей камерой.

– Только в темпе, – ответил он.

Я со всех ног помчался в туалет. Повезло ещё, что никого из зеков тут не было. Залезши на бортик кабинки, я потянулся к вентиляционной решётке и поддев её отмычкой, она поддалась. Кое-как попав внутрь, я закрыл обратно решётку. Пройти в перёд я мог разве что на четвереньках. Была сплошная темнота, я даже собственные руки не мог разглядеть. Двигаясь на ощупь, я добрался до какого-то источника света. Посмотрев, что там, увидел пару человек охраны и одного дедка лет пятидесяти, сидящего за столом в погонах. Они разговаривали о чём-то на английском, я мало, что смог разобрать. Но вроде бы они говорили о каком-то объекте, показывая на карте в сторону Новороссийска. Дальше я решил не рисковать и пополз обратно. И очень даже вовремя это сделал, только открыв дверь из туалета, перед собой я увидел надзирателя, он тут же спросил:

– Роуман, почему ты так долго быть в тойлет?

– Извините, командир, после последнего супа так живот скрутило!

– Быстро идти в камеру!

– Ну и повезло же мне, – подумал я про себя.

– Ну, тебе удалось что-нибудь найти? – с обеспокоенным взглядом, перебив меня, спросила Инна.

– Ну естественно! – пафосным тоном ответил я, – в общем и целом, мне удалось, поддев крышку вентиляции, попасть внутрь. Ползя на четвереньках наощупь, я увидел свет, а позже и голоса услышал. Приблизившись поближе, я заметил двух человек: один был одет в форму с погонами, видимо значимое лицо здесь. А рядом стоял ещё кто-то, «этот значимый» назвал его неким «Гоустом». Короче, что-то мутное они делали, показывая на Новороссийск на карте. Кстати говоря о карте, она лежала у него на столе, после разговора он ее свернул и убрал в ящик. Предлагаю её взять, чтобы сориентироваться далее на местности.

Ребята внимательно выслушали всю ситуацию и согласились на моё решение украсть карту. Но этого ещё было совершенно недостаточно. Необходимо было найти также план здания и повнимательней изучить привычки охранников – так у нас появятся весомые шансы провернуть побег.

Время подошло к ночи – все легли спать. Я же всё пытался продумать остальные мелочи. Так в раздумьях и уснул.

– Все подъём! – услышал я через сон, но не придал этому значения. – Я сказал подъём придурок! – прилетело мне каким-то твердым предметом.

Ещё полностью не проснувшись – побрёл за остальными. Я был в смятении, не понимал, что происходит.

Тем временем нас вывели на улицу, понял я это, потому что мне сильно ослепило глаза ярким солнцем, также почувствовался свежий воздух.

– Everyone stand still! – послышалось в метрах десяти от меня.