XX век авиации

«Мы следовали за волной битвы, постоянно перелетая на передовые аэродромы. Благодаря великолепной организации генерала Пфлюгбейля и постоянной готовности аэродромных служб двух эскадрилий, которые были усилены рабочими батальонами, мы могли сразу оказывать нашим передовым танковым батальонам столь нужную им воздушную поддержку».

Но действовать так можно было только при полной уверенности, что не вмешается вражеская авиация. А 22 мая было доказано, что не одни знаменитые «Штуки» способны эффективно действовать против вражеских танков. При отражении контратаки французов возле Камбрэ отличились штурмовики Hs-123 из II/LG 2, которые прикрывали истребители I/JG 21. Эти две группы были самыми передовыми подразделениями VIII авиакорпуса. Сначала штурмовики капитана Отто Вайсса атаковали французские танки, уже развернувшиеся в боевой порядок, 50-килограммовыми бомбами. Бомбометание оказалось феноменально точным, и около 15 танков были либо уничтожены, либо выведены из строя. Окончательно же остановили атаку 88-мм зенитки 1-го батальона 33-го зенитного полка. Если вы помните, зенитные батареи тоже числились за Люфтваффе. То есть по причине откровенной слабости своих танковых частей Люфтваффе с самого начала войны пришлось учиться бороться с вражескими танками, хотя это не предусматривалось никакими наставлениями и теориями.

Однако, чтобы вы лучше могли представить себе эти события, мы рекомендуем вам обратиться к книге «Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой», в которой события Французской кампании вермахта описаны более детально.

В ходе боев во Франции Люфтваффе практически уничтожили французские ВВС и нанесли тяжелые потери тем частям Королевских ВВС, которые были отправлены на континент. По некоторым оценкам, французы потеряли 1274 самолета, а англичане – 959, в том числе – 477 драгоценных истребителей. Недаром на заключительном этапе кампании маршал авиации Даудинг, глава Истребительного Командования, наотрез отказался отправлять во Францию новые «харрикейны» и «спитфайры», несмотря на сильнейшее давление со стороны Черчилля. Однако сами Люфтваффе тоже понесли заметные потери, победа была блестящей, но далеко не бескровной. Было уничтожено 1428 немецких самолетов, или около 28 процентов всех машин первой линии. Еще около 500 самолетов было повреждено. Поэтому передышка, которую взяли немцы перед началом воздушного наступления на Англию, выглядит вполне логичной. Однако логика военная не всегда совпадает с логикой формальной, потери англичан были в процентном отношении ничуть не меньше, а вот восстанавливать свои силы, как выяснилось, они могут гораздо быстрее. Мы совсем не случайно упомянули о вялых темпах наращивания военного производства в Германии, слишком сильно Гитлер верил в скоротечную войну.

Попытка с негодными средствами, или Битва за Англию

В июне 1940 года, после разгрома Франции, на какое-то время по обе стороны Ла-Манша воцарилась недоуменная тишина. Результаты весеннего наступления вермахта оказались настолько потрясающими, что их не сумел предугадать никто, ни друзья, ни враги. Гитлер победил, и неожиданно перед ним во весь рост встал вопрос: что же с этой победой делать? Фюрер всерьез ожидал, что Англия поспешит выступить с мирными предложениями, однако Уинстон Черчилль оказался человеком совсем иного закала, чем трусливый и недалекий Чемберлен. Он пообещал, что Англия продолжит сражаться на земле, на воде и в воздухе до полной победы. Гитлера такой поворот событий совершенно не устраивал, и он решил в кратчайший срок нейтрализовать упрямых островитян. Причем эта нейтрализация совсем необязательно подразумевала оккупацию Британских островов, немцы надеялись с помощью силового давления не добром, так худом вырвать у Черчилля согласие на мир. Но как это сделать, было неясно, ведь даже пунктуальный и предусмотрительный германский Генеральный штаб не имел абсолютно никаких планов войны против Англии. Много копий сломано вокруг вопроса реальности плана «Морской лев», однако так и остается неизвестным, был ли он задуман всерьез или все мероприятия армии и флота носили характер если не декоративный, то чисто формальный. Все делается вроде бы и всерьез, однако никто, а в первую очередь сами исполнители не рассчитывают на конечный результат, главное – поставить галочку в соответствующей графе. Вы можете спросить: а почему здесь не упомянуты Люфтваффе? Потому, что немецкие ВВС и их честолюбивый командующий рейхсмаршал Герман Геринг решили воевать с Англией по-настоящему. Вполне вероятно, что Геринг рассчитывал положить лавры победы над Англией в свой личный карман и не делиться ими с армией и флотом. При этом он, как ни странно, нашел союзников в командовании армии, которому, видимо, совсем не улыбалась перспектива искупаться в водах Ла-Манша. В июне генерал Йодль подготовил меморандум, в котором рассмотрел возможные варианты действий Германии. Йодль сразу заявил, что успех в предстоящей борьбе будет зависеть от того, кто захватит господство в воздухе. Генерал пошел дальше, предположив, что высадка вообще может не потребоваться, все сделают Люфтваффе. Такая вот странная ситуация: с одной стороны, ОКХ готовит «Морского льва», с другой – старается перетолкнуть ответственность на летчиков. И, мол, когда Люфтваффе разгромят Англию, тогда армия, так и быть, нанесет свой «Todesstoss» – финальный удар.

Более подробно рассмотреть Битву за Англию требуется еще и потому, что это была первая в истории самостоятельная стратегическая операция военно-воздушных сил. Как мы видели, в 1930-х годах велась отчаянная борьба за признание ВВС отдельным видом вооруженных сил наравне с армией и флотом. Но не приходится сомневаться, что львиная доля всей славы досталась, разумеется, Люфтваффе. И вот наступило время оправдывать выданные авансы.

Интересно отметить, что в ходе боев в Польше, Франции и Норвегии немецкая авиация внесла важный вклад в общую победу, но во всех этих кампаниях она играла подчиненную роль, обеспечивая действия танков и пехоты. Авиация союзников не оказала серьезного сопротивления Люфтваффе, и это еще более укрепило веру Геринга в непобедимость своих орлов. При этом он предпочел не услышать первый тревожный звонок, прозвеневший в самые последние дни боев во Франции. Здесь не место разбирать причины, по которым Гитлер отдал свой знаменитый «стоп-приказ», остановивший танки Гудериана у самых ворот Дюнкерка, хотя одним из объяснений часто называют заверения Геринга, что его авиация перетопит все, что только будет обнаружено в Ла-Манше. К несчастью для немцев, эти заявления так и остались словами, авиация не смогла помешать эвакуации 340 ООО английских и французских солдат. Потери британского флота оказались довольно серьезными, но назвать их катастрофическими нельзя. В ходе операции были потоплены 9 старых эсминцев союзников, однако авиацией – только 6 из них, а ведь именно эсминцам предстояло сыграть главную роль в отражении немецкого вторжения. При этом англичане не задействовали свои крейсера и линкоры, и новейшие эсминцы Флота Метрополии, то есть перспективы высадки в Англии, выглядели в лучшем случае крайне сомнительными. Этот очень наглядный урок Дюнкерка историки, как мне кажется, проглядели. К тому же в ходе боев немцы потеряли 92 самолета против 106 английских, что тоже нельзя занести в актив пилотам Геринга.

Итак, Геринг начал готовиться к тому, чтобы «выбомбить Англию из войны», англичане, соответственно, начали подготовку к отражению воздушного наступления. Немцам требовалось перебросить авиацию на аэродромы в районе Ла-Манша, пополнить поредевшие эскадрильи и – вечная проблема – подготовить запасы топлива. Для воздушного наступления на Англию немцы сосредоточили три воздушных флота. 2-й Воздушный Флот фельдмаршала Кессельринга базировался в Северной Германии, Бельгии, Голландии и на северо-западе Франции, 3-й Воздушный Флот фельдмаршала Шперрле – на севере и западе Франции, 5-й Воздушный Флот генерала Штумпфа – в Дании и Норвегии. Общее руководство осуществлял сам рейхсмаршал Геринг, хотя, как выяснилось позднее, лучше бы он этого не делал. В целом в распоряжении Геринга имелось около 3000 самолетов – 1100 истребителей и 1900 бомбардировщиков. В число бомбардировщиков входило и около 400 пикировщиков Ju-87.

Немцы, еще не начав сражение, уже допустили первую серьезную ошибку, дав англичанам драгоценный месяц отсрочки. За время боев во Франции Королевские ВВС понесли серьезные потери, и к 4 июня Истребительное Командование располагало всего лишь 446 истребителями «спитфайр» и «харрикейн», которые не уступали Ме-109Е, являвшемуся на тот период основным самолетом Ягдваффе. Однако уже к 1 июля количество британских истребителей удвоилось. Были сформированы 4 истребительные авиагруппы. 11-я прикрывала самый важный район – юго-восток Англии, в том числе Лондон. 10-я группа базировалась на юго-востоке Англии, 12-я – в Средней Англии, а 13-я дислоцировалась на севере, в Шотландии. Кстати, ее наличие стало позднее неприятным сюрпризом для немцев, которые почему-то были уверены в том, что прикрыть всю территорию страны англичанам не удастся. Еще одно доказательство более чем сомнительных возможностей немецкой разведки в целом и хваленого абвера в частности.

Другой не менее серьезной ошибкой немецкой разведки стала недооценка возможностей ПВО Великобритании. Собственно, впервые в военной истории это была именно единая система, а не просто набор авиагрупп и эскадрилий, хотя довести систему до совершенства англичане не сумели. Ведь количество зенитных орудий не достигло и половины необходимого, с аэростатами заграждения дело обстояло не лучше. Зато у англичан имелся козырной туз – разветвленная сеть РЛС обнаружения и связанная с ней система наведения истребителей. Немцы об английских радарах знали, но отнеслись к их наличию довольно легкомысленно, вероятно, не поверив в существование второго компонента – системы наведения. Бомбардировочная авиация Великобритании в июне 1940 года была откровенно слаба и не внесла практически никакого вклада в борьбу, хотя могла бы наносить удары по немецким аэродромам. В общем, практически всю тяжесть борьбы с немецкой авиацией пришлось вынести Истребительному Командованию Королевских ВВС.

Их задача облегчалась некоторыми органическими слабостями Люфтваффе. Многие историки отмечают, спорить с этим невозможно, что немцы попытались решать стратегические задачи, не имея стратегической авиации. При всем уважении к прекрасным боевым качествам таких самолетов, как Не-111, Do-15 и Ju-88, они никак не могли служить заменой «летающим крепостям» или «ланкастерам» хотя бы просто потому, что их бомбовая нагрузка была в разы меньше, да и оборонительное вооружение тоже было слабовато. К тому же его расположение оказалось далеко не оптимальным – пулеметных турелей, которые несли английские и американские бомбардировщики, немцы не имели. Даже если тот же «юнкере» и нес пять или шесть пулеметов, все они были засунуты в одну тесную кабину. Мелочь? Да. Но и она была очередным камешком в пирамиду поражения. Главным же фактором, обусловившим безнадежность попыток немцев, стало отсутствие дальних истребителей, которые могли бы сопровождать бомбардировщики. Радиус действия Me-109 был не просто мал, он был ничтожен, а Me-110 в качестве истребителя сопровождения никуда не годился. В результате получалось, что немцы могли наносить удары по целям лишь на юге и юго-востоке Англии, так как попытки посылать бомбардировщики без истребительного сопровождения были бы форменным самоубийством, что понимал даже Геринг. Кстати, с этим же столкнулись и союзники в 1943 году, когда попытались развернуть воздушное наступление на Германию.

Прежде всего следует отметить, что до июня 1940 года Люфтваффе практически игнорировали цели на территории Англии. Первый налет был совершен только ночью 5–6 июня, далее они начали проводиться более регулярно, но силы, выделенные для этого, были совершено незначительными, да и сами налеты были какими-то хаотичными и бесцельными. Лишь 2 июля, когда Гитлер отдал приказ начать подготовку вторжения в Англию, действия Люфтваффе начали принимать осмысленный характер. Кстати, известный историк Майк Спик допускает мелкую ошибку в хронологии, когда утверждает, что директива Гитлера от 16 июля 1940 года, которая гласила: «Английские военно-воздушные силы должны быть ослаблены до такой степени, чтобы они не смогли оказать сколь-нибудь существенного сопротивления наступающим войскам…», была следствием провала переговоров. Дело в том, что лишь 19 июля фюрер выступил с публичным предложением мира, и только 22 июля оно было отвергнуто, и переговоров как таковых не было. При этом англичане называют официальной датой начала Битвы за Англию 10 июля. Вот и разберитесь во всей этой путанице.

Англичане полагают, что вся Битва делится на 4 этапа. Первый начался 10 июля и завершился 10 августа. Фактически это была лишь подготовка к решительному воздушному наступлению. Второй этап (с 11 августа по 6 сентября) и стал этим самым наступлением – операцией «Adlerangriff». Люфтваффе попытались уничтожить Королевские ВВС с целью проложить дорогу «Морскому льву». Третий этап (6—30 сентября) стал периодом ожесточенных воздушных боев над Лондоном. 1 октября, когда стало ясно, что высадка в Англию в обозримом будущем не предвидится, немцы перешли к ночным бомбардировкам. Хотя этот этап полагают завершившимся 31 октября, такие налеты продолжались практически до конца 1944 года, хотя их интенсивность в дальнейшем резко упала. Кстати, при такой хронологии за рамками рассмотрения оказывается столь известное событие, как разрушение Ковентри 15 ноября 1940 года. Зато немецкие историки приписывают сюда еще два этапа. С 1 ноября 1940 года по 8 февраля 1941 года длилось так называемое «окончание воздушной войны», а с 9 февраля по 11 мая было проведено еще несколько довольно сильных ночных налетов. После этого «дополнительного этапа» главные силы Люфтваффе отправились на восток. Рассмотрим все эти этапы по порядку.

Вообще создается впечатление, что первый этап Битвы за Англию историки выдумали для пущей драматичности, ведь все эти воздушные бои никоим образом не были связаны ни с одной из декларированных немцами задач. Первыми под удар попали прибрежные конвои, следовавшие вдоль юго-западного побережья Англии, хотя они-то были уж совершенно ни при чем. Давайте определимся сразу: точка зрения тех историков, которые утверждают, будто эти конвои имели серьезное значение для английской экономики, совершенно неверна. Жизненно важное значение для Великобритании имели лишь атлантические конвои, которые доставляли в метрополию сырье и продовольствие, а прибрежные конвои снижали нагрузку на железнодорожную сеть Англии, и не более того. И все-таки воздушные бои над конвоями привели к заметным потерям с обеих сторон и послужили причиной жестокой распри между Истребительным Командованием КВВС и Адмиралтейством.

Дело в том, что британские адмиралы никак не могли отрешиться от своего многовекового опыта и просто физически не могли понять, почему это они не могут проводить свои конвои в морях, где нет и быть не может ни единого вражеского корабля. Война уже давно перешла в третье измерение, появилась такая грозная сила, как Люфтваффе, с которой британский флот уже столкнулся во время неудачной кампании в Норвегии, где он понес потери от ударов немецких пикировщиков, но адмиралы упрямо не желали этого замечать. Им бы следовало помнить и опыт Дюнкерка, где потери оказались уже довольно ощутимыми, хотя, наверное, именно успех Дюнкеркской операции убедил Их Лордства в том, что флот все-таки может действовать в районах, где господствует вражеская авиация, тем более что у южного побережья Англии Люфтваффе это господство пока еще не захватили. Но, не желая рисковать, Адмиралтейство потребовало от Королевских ВВС обеспечить прикрытие этих конвоев с воздуха, сработав таким образом на немцев, которые только об этом и мечтали – втянуть британские истребители в бои, чтобы измотать и обескровить Истребительное Командование еще до того, как начнется подготовка операции «Морской лев».

Итак, 10 июля занавес был поднят. В 11.00 один из британских конвоев был атакован группой бомбардировщиков Do-17P под прикрытием истребителей Ме-109. На перехват устремились «спитфайры», и в состоявшемся бою погибли первые самолеты. В 13.50 тот же конвой был атакован новой группой немецких бомбардировщиков с еще более сильным прикрытием из Ме-109 и Ме-110. Одно небольшое лирическое отступление. Уже эти атаки показали, что немцы не слишком серьезно относятся к собственным налетам. Горизонтальные бомбардировщики никогда не были самыми страшными врагами кораблей, этот почетный титул в годы войны прочно закрепился за торпедоносцами, пикирующие бомбардировщики занимали второе место, и лишь третье (в самом лучшем случае, ведь существовали еще топ-мачтовики, штурмовики с ракетами и т. д.) отводилось горизонтальным бомбардировщикам. Было потоплено всего лишь одно торговое судно, и это совсем не вызывает удивления. Одновременно с этим первым крупным воздушным боем немцы провели налеты на пару военных заводов на юго-западе Англии. Параллельно с дневными атаками немцы начали и ночные налеты, в которых участвовали группы до 60 самолетов. Кстати, в результате этих первых боев англичане сделали неприятное открытие – 7,7-мм пулеметы «харрикейнов» и «спитфайров» не слишком пригодны для уничтожения современных цельнометаллических бомбардировщиков.

12 и 13 июля проходили бои над очередными конвоями, как правило, выходившими из устья Темзы, и снова ни одна из сторон не добилась ощутимого успеха. Но имелся еще один результат этих первых боев, не столь заметный и тем не менее очень серьезный, причем немцы так до конца и не осознали, насколько грубую ошибку они допустили. Англичане получили возможность относительно спокойно, практически ничем не рискуя, развивать и совершенствовать свои системы наблюдения и связи. Поэтому, когда начались действительно решающие бои, персонал английских радиолокационных станций, постов наблюдения, пунктов наведения истребителей уже имел серьезный опыт, полученный, что называется, даром. Британская система ПВО на тот период могла считаться самой лучшей в мире, что она и доказала.

Следующий крупный воздушный бой состоялся 19 июля, в нем снова участвовало до сотни самолетов с каждой стороны. Именно в этот момент вспыхнули споры между главным маршалом авиации Даудингом и адмиралом Паундом, Первым Морским Лордом. Паунд требовал, чтобы Истребительное Командование прикрывало каждый конвой, Даудинг утверждал, что в этом случае у него просто не останется истребителей для защиты собственно Англии. В результате был достигнут компромисс, который, как это бывает всегда, не устроил никого. Даудинг перевел часть эскадрилий ближе к побережью, хотя эти аэродромы могли легко попасть под удары немецких бомбардировщиков, а Паунд согласился начать проводку конвоев ночью.

Кстати, именно этот бой окончательно поставил крест на безумной концепции «дефианта». В скоротечной стычке 141-я эскадрилья была практически истреблена немецкими Me-109. От полного уничтожения ее спасли лишь вовремя подоспевшие «харрикейны». Несмотря на это, командование совершило еще одну попытку использовать сей странный девайс, который язык не поворачивается назвать самолетом. Но когда через неделю 264-ю эскадрилью постигла такая же участь, «дефиант» как истребитель перестал существовать. Хорошо еще, ему сумели подыскать роль буксировщика воздушных мишеней.

Однако пострадавшим оказался не он один. Уже первые бои выявили неспособность немецкого тяжелого истребителя Ме-110 выполнять предписанную ему роль прикрытия бомбардировщиков. Ему не хватало скорости и маневренности, и потому Ме-110 часто становился легкой добычей британских истребителей. Многие авторы упрямо объясняют это неправильной тактикой использования Ме-110. Не будем спорить, тактика действительно была выбрана далеко не наилучшая. Однако почему-то никто не желает видеть одной очень простой вещи: Ме-110 был плохим самолетом, вот вам и объяснение всех его неудач. Попытайтесь просто сравнить его характеристики с характеристиками других тяжелых истребителей, и вам сразу все станет понятно. Первый и главный недостаток Ме-110 – это нехватка скорости. Он уступал примерно 100 км/час аналогичным самолетам союзников – «лайтнингу», «москито», «тандерболту». Он не обладал высокой живучестью. Он не имел достаточной маневренности. Он не обладал хорошими разгонными характеристиками, словом, Me-110 удачно сочетал в себе все недостатки тяжелых истребителей, не обладая ни одним из их достоинств. Это делало совершенно безнадежной задачу связывания боем маневренных и скоростных британских истребителей. Несчастные Me-110 были вынуждены применять чисто бомбардировочное оборонительное построение, круг, чтобы хоть как-то уцелеть. Вспомним, как те же американцы использовали «лайтниги»: удар с пикирования с большой высоты и сразу уход обратно на высоту. Ме-110 такое было не по силам. И если англичане потерю «дефиантов» перенесли относительно безболезненно, то Геринг потерял одну из карт, которые считал козырными. Теперь все цели на территории Англии, более удаленные от побережья, оказывались в относительной безопасности, ведь отправлять бомбардировщики совершенно без истребительного прикрытия было смертельным риском.

Однако мы отвлеклись, вернемся к «Kanalkampf», как это высокопарно именуют немцы. Ухудшение погоды вызвало небольшой перерыв, и следующая схватка состоялась только 24 июля, причем конвой был атакован в устье Темзы, можно сказать, прямо у порога британской столицы. Следствием его стал второй раунд перепалки между Паундом и Даудингом. Снова Адмиралтейство одержало победу по очкам, и Истребительное Командование было вынуждено часть эскадрилий отправить на аэродромы рядом с побережьем, где они могли попасть под удары немецких бомбардировщиков.

После новых схваток 29 июля даже британские адмиралы были вынуждены признать неизбежное, но, как уже не раз было, все свелось к полумерам – решили отправлять конвои по ночам. А перед этим 27 июля в Дувре был потоплен эсминец «Кодрингтон» и повреждено еще несколько кораблей, после чего Адмиралтейство увело эсминцы оттуда, оставив конвои без самых надежных защитников.

В последних числах июля немецкие воздушные флоты начали непосредственную подготовку к началу воздушного наступления на собственно Англию, но это не означало ослабления боев над Ла-Маншем. Более того, именно 8 августа прибрежный конвой получил самый сильный удар за все время боев над Ла-Маншем. После того как из 29 судов конвоя SW-9 в пункт назначения прибыли только 4, даже до господ из Адмиралтейства дошло безумие их попыток, больше конвои через Ла-Манш не ходили. Но ирония судьбы заключается в том, что это был последний удар немцев по прибрежному судоходству. Приводимые цифры потерь в воздушных боях в различных источниках разнятся, но считается, что в целом немцы потеряли больше самолетов, хотя результатом остались недовольны обе стороны.

К 10 августа все три немецких воздушных флота были готовы к началу решающей операции по сокрушению Великобритании – операции «Adlertag», «День орла». Геринг намеревался одним мощным ударом покончить с Королевскими ВВС: четыре дня потребуется на уничтожение истребительных эскадрилий, развернутых в Южной Англии, а через четыре недели от Королевских ВВС останется лишь одно название. Оптимизм – вещь, конечно, хорошая.

Но все пошло наперекосяк с самого первого дня: 11 августа стояла такая плотная облачность, что грандиозного налета не получилось, пришлось ограничиться бомбежкой Портленда. Сначала в воздух были подняты истребители-бомбардировщики Me-110, которые под прикрытием Me-109 нанесли четыре удара по различным целям, однако англичане не поддались на провокацию и предпочли дождаться появления бомбардировщиков. Лишь когда радары обнаружили группу из 54 бомбардировщиков Ju-88, 60 Me-100 и 30 Me-109, на перехват были брошены истребители. Итоги дня не могли радовать маршала Даудинга, так как англичане потеряли 27 самолетов против 36 немецких. Такие потери Истребительное Командование позволить себе не могло.

12 августа немцы решили заняться британскими РЛС, бросив на их уничтожение несколько групп истребителей-бомбардировщиков Me-109 и бомбардировщиков Ju-88. Были атакованы шесть станций, пять из них вышли из строя, но лишь одна не действовала около двух недель, четыре остальные были отремонтированы буквально в тот же день, поэтому результаты налета можно смело назвать неудовлетворительными. Задним числом принято называть отказ от новых ударов одной из решающих ошибок немцев, но эти упреки основаны на послезнании. Прежде всего немецкое командование отнюдь не было уверено, что это антенны радиолокаторов, высказывалось мнение, что они могут быть и просто передающими антеннами. Ну и вдобавок высшее командование Люфтваффе плохо представляло себе возможности радаров и уж совершенно точно не понимало их значения в системе ПВО. Ведь аналогичные системы в Германии начали создаваться лишь три года спустя, когда масштабы воздушных налетов на Германию начали принимать угрожающий характер.

То же самое касалось и ударов по важным базам английской истребительной авиации в Лимпне и Хокиндже. Аэродромы удалось нейтрализовать всего на сутки. Все более и более отчетливо становилось видно: у Люфтваффе просто не хватает сил для решения поставленных задач, тем более что немецкое командование требовало бомбить всё и вся. Такую точку зрения можно понять, иначе нейтрализовать системы ПВО страны невозможно, однако следует соразмерять задачи и свои силы.

Главные испытания Королевских ВВС были еще впереди, сам «День орла» был назначен на 13 августа. В этот день немецкая авиация совершила 1485 вылетов – очень советую обратить внимание на эту цифру тем, кто рассказывает об ожесточенных воздушных боях над Москвой осенью 1941 года. Снова немцы распылили свои силы, попытавшись атаковать множество целей, и снова ни одна из них не пострадала серьезно. При этом многие цели не имели серьезного значения – какое отношение портовые сооружения Саутгемптона имели к борьбе за господство в воздухе? Трудно сказать. Дневные налеты плавно перетекли в ночные, и вот здесь немцы добились первого реального успеха, нанеся повреждения заводу по производству «спитфайров» в Касл Бромвиче возле Бирмингема. А сейчас представьте, что произошло бы, если бы немцы сосредоточили все свои усилия на уничтожении этой важнейшей цели! Увы, события этого дня как под увеличительным стеклом показали все недостатки работы немецких штабов. Если учесть, что в этот день потери немцев достигли 45 самолетов против 13 английских, приходится сказать, что «День орла» завершился полным провалом.

14 августа погода снова ухудшилась, и немцы совершили только 500 вылетов. Синоптики обещали на следующий день плохую погоду, поэтому Геринг отменил было налеты, но погода в очередной раз обманула синоптиков, и с некоторым опозданием немецкие самолеты все-таки начали подниматься в воздух. На этот раз в налетах приняли участие все три воздушных флота, причем в самом скверном положении оказались самолеты 5-го Воздушного Флота Штумпфа. Им предстояло пересечь Северное море без истребительного прикрытия, так как Me-109 такой полет был не по силам. И снова разведка подставила летчиков, заверив командование, что у англичан просто не хватит сил прикрыть все побережье, похоже, о существовании 13-й истребительной группы она даже не подозревала. На ошибки разведки накладывались ошибки командования. После анализа всех донесений штаб Люфтваффе пришел к выводу, что в период с 8 по 14 августа было уничтожено более 300 британских истребителей, хотя на самом деле было уничтожено менее 100 машин, отчасти такие заключения объясняют неуместный оптимизм Геринга.

15 августа немцы совершили семь крупных рейдов, совершив 1790 самолето-вылетов (520 бомбардировщики и 1270 истребители), они добились определенных успехов, пострадали аэродромы в Хокиндже, Лимпне, Мартлшэме и Кройдоне. Если бы это удалось им в самом начале операции, может быть, какие-то шансы у Люфтваффе и появились бы. Но получилось, как в поговорке, – слишком мало и слишком поздно. К тому же ударные группы 5-го Воздушного Флота понесли очень большие потери – не вернулось около 20 процентов бомбардировщиков, при том, что англичане в этом секторе не понесли никаких потерь. Суммарные потери немцев составили в этот день 75 самолетов против 34 английских. Нужно добавить, что точные цифры различаются в разных источниках.

Попытка анализа результатов этого дня еще дальше увела немцев от цели. Геринг подчеркнул, что главной задачей по-прежнему остается уничтожение Королевских ВВС, так и не осознав, что сражается с системой ПВО. Только этим можно объяснить фразу из его директивы: «Сомнительно, существует ли какой-либо смысл в нанесении дальнейших ударов по радиолокационным станциям противника, учитывая то обстоятельство, что ни одну из этих станций нам до сих пор не удалось вывести из строя».

На следующий день немцы совершили 1715 вылетов, продолжая бомбить аэродромы истребительной авиации, но добились еще меньших успехов – пострадали только Тангмер и Манстон. После этого немцы были просто вынуждены сделать перерыв и 17 августа провели лишь несколько мелких рейдов. 18 августа интенсивность налетов значительно возросла, но так и не достигла прежнего уровня – всего около 800 вылетов. Над Кентом и Сурреем разгорелись ожесточенные бои, в которых были сбиты 71 немецкий и 27 английских самолетов.

После этого в сражение снова вмешалась погода, и на несколько дней полеты прекратились, дав противникам возможность осмыслить происходившее. Главным итогом первой фазы операции стало то, что Истребительное Командование, сражавшееся практически в одиночку, выстояло. С 8 по 18 августа немцы потеряли 363 самолета против 181 английского истребителя. Однако не все обстояло так радужно, и маршал авиации Даудинг мог только поблагодарить близоруких болтунов довоенных правительств вроде Рамсея Макдональда или Чемберлена, которые так здорово поставили дело укрепления обороноспособности Великобритании, что даже при наличии истребителей на них просто некому было летать. Рекомендую желающим почитать воспоминания знаменитого английского аса Дугласа Бадера, в них хорошо показано, как работала эта система, готовившая аж целых две эскадрильи в год. Не иначе как для завоевания мирового господства, особенно на фоне лозунга «Комсомолец – на самолет!».

В общем, если бы немцы продолжали действовать в прежнем стиле, они, несмотря на откровенные неудачи, добились бы своего. Однако, как ни парадоксально, последовательность и методичность оказались несвойственны немецким штабистам. Ряд мер, которые были приняты, были вынужденными. После 18 августа они отказались от использования пикировщиков Ju-87, которые понесли слишком большие потери. С разрекламированными Me-110 сложилась еще более любопытная ситуация – истребителям срочно потребовалось истребительное прикрытие. Одновременно немцы сменили тактику действий истребителей: если ранее Ме-109 следовали на большой высоте, теперь часть группы прикрытия следовала непосредственно рядом с бомбардировщиками. Изменили свою тактику и англичане. Сначала Даудинг пытался массировать свои силы, сводя в единую группу несколько эскадрилий, но это требовало слишком большого времени, и теперь эскадрильи вступали в бой по готовности. При этом они должны были атаковать только бомбардировщики, всячески избегая боев с немецкими истребителями.

Передышка продолжалась до 24 августа, в это время немцы ограничивались незначительными ночными налетами. После этого основные усилия были сосредоточены в секторе 11-й истребительной группы, но при этом удары наносились по аэродромам в глубине английской территории, хотя это вело к более крупным потерям, так как Me-109 практически теряли возможность вести воздушный бой. 24 и 26 августа они пытались бомбить аэродромы, но особых дивидендов не получили, уничтожение эскадрильи беспомощных «дефиантов», после которого англичане перестали использовать этот летательный аппарат, большим успехом не назовешь. Зато в промежутке между этими датами произошло событие, во многом определившее дальнейший ход Битвы за Англию. 25 августа английские бомбардировщики совершили первый налет на Берлин. 30 августа стало рекордным днем для Истребительного Командования, его самолеты совершили 1054 вылета. Бои 31 августа были одними из самых напряженных: 1450 вылетов немецкой авиации и 987 английской. Мы приводим эти цифры не сами по себе, а для того, чтобы иметь возможность сравнивать с интенсивностью воздушной войны на других фронтах.

Всего же за период с 24 августа по 6 сентября немцы провели 33 крупных налета, в ходе которых потеряли 386 самолетов против 286 английских. Это было результатом изменения соотношения числа немецких бомбардировщиков и истребителей в ударных группах. Силы англичан были на пределе, но и положение немцев тоже нельзя было назвать блестящим. Уже стало совершенно ясно, что план «Морской лев» повис в воздухе, вторжение, назначенное на 15 сентября, пришлось для начала перенести на 21 сентября. Моральный дух Люфтваффе тоже был надломлен, так как противник отчаянно сопротивлялся, а победа казалась такой же далекой, как и в начале Битвы. Геринг уже назначил на 11 сентября решающий удар, который мог принести немцам успех (но это чисто спекулятивное рассуждение, мог ведь и не принести), однако этот удар не состоялся. Сказались последствия того самого налета 25 августа – Гитлер отдал новый «стоп-приказ» с не менее сокрушительными последствиями, чем предыдущий. Сражение с английскими истребителями завершилось, начались «налеты возмездия» на британские города, или «воздушный блиц», как его называли сами немцы.

Точно сказать, что именно подтолкнуло Гитлера к этому решению, невозможно. Скорее всего, это было сочетание двух факторов: отсутствия видимых результатов борьбы с Истребительным Командованием и налет на Берлин, который он воспринял как личное оскорбление. Известно, что фюрер был очень чувствителен к подобным вещам. Но, так или иначе, Люфтваффе переключились на удары по британским городам, попытавшись воплотить в жизнь доктрину Джулио Дуэ – сломить волю англичан к сопротивлению террористическими ударами по городам. Увы, немцы грубо ошиблись и здесь. Да, у них перед глазами стоял соблазнительный пример Роттердама, когда мирные голландцы сразу после налета решили прекратить сопротивление, однако у англичан было совсем иное настроение. Вдобавок немецкие налеты оказались слишком слабы, чтобы по-настоящему запугать, но достаточно сильны, чтобы обозлить всерьез и надолго. Фельдмаршал Кессельринг, настаивавший на бомбежках Лондона, утверждал, что таким образом немцы наконец-то навяжут решающий бой английским истребителям. Поэтому результаты воздушного блица оказались прямо противоположны тем, на которые рассчитывал Адольф Гитлер. Британские историки полагают, что воздушный блиц продолжался с 7 сентября 1940 года по 10 мая 1941 года.