Борьба в эфире

– Это мосты, – сказал Ли. – Очевидно, о нашем приезде уже узнали.

– Мосты? Ходячие мосты?

– Старая штука, – ответил Ли. – У нас вам разве не приходилось видеть? Их устои подвижны, как ноги. Этими ногами, конечно, управляют люди. Управляют издалека. И мосты идут и становятся на место…

А мосты молча, деловито продолжали свое шествие, дошли до расщелины и начали осторожно, как лошадь, опускающая ноги в воду, нащупывать почву. В ту же минуту я заметил, что ноги «живых мостов» удлиняются, растут, пока не нащупают дна. Таким образом они перебираются через расщелины, пока передний конец моста не ляжет на противоположной стороне. И мост готов. Не успели мосты наладить переправу, как из-за леса появились огромные танки, ползущие по земле, а небо, как тучей саранчи, покрылось воздушными судами.

Мы спустились на землю. Наш воздушный корабль поместили в глубокую расщелину. Ли разложил перед собою карту боя. Это была особая, светящаяся карта, где отражалась вся картина боя. Вместе с тем на карте имелись едва заметные кнопки.

Бой начался.

Впрочем, слово «бой» не подходило к тому, что я видел. Это была какая-то борьба стихий. В небе воздушные корабли столкнулись, как две грозовые тучи. Эти тучи изрыгали из себя снопы огня. Корабли сталкивались, разбивались в щепы и падали на землю ливнем металлических осколков и светящимся дождем расплавленного металла. Бешеным хороводом кружились стальные птицы в погоне друг за другом, смерчем поднимались выше облаков, опускались почти до земли, вихрем уносились в сторону и опять возвращались. Редели тучи стальных птиц, проливавшиеся обломками на землю, и вновь сгущались от новых налетевших кораблей. Им не было числа, не было конца.

То, что происходило на земле, было не менее страшно, изумительно, фантастично. Неожиданно для меня земноводные танки выпустили из стальных тел огромные клешни и бросились друг на друга, как огромные муравьи или бешено злые скорпионы. Они «жалили» друг друга струями огня, в клочья рвали стальными клешнями стальные тела, разбрасывая металлические обломки далеко вокруг. Не прошло и часа, как на месте гладкой равнины выросла целая груда обломков, пепла, кусков расплавленного металла. Но гора эта жила, кишела, как муравейник. Танки прорывали ходы в этой горе, всюду ища противника.

Удивительнее всего было то, что во всей этой стихийной борьбе, во всех этих машинах не было ни одного человека. На поле сражения проливалась не человеческая кровь, а расплавленный металл, валялись не груды мяса, а стальные обломки. Ли был прав. Это была в подлинном смысле слова война машин. Люди где-то сидели, сидели вдали и направляли машины, которые как будто стали живыми существами.

Одного из этих живых существ, одушевлявших мертвые машины, я видел перед собой. Это был Ли.

Он уже овладел собой. По крайней мере, был внешне спокоен. Склонившись над картой, мерцавшей фосфорическим светом, он внимательно следил за происходящим на поле сражения, как-то разбираясь во всей этой путанице мелькавших по карте пятен, теней и лучей, время от времени отдавал кому-то короткие приказания в рупор и беспрерывно нажимал клавиши, укрепленные на карте. Я видел, как от каждого его прикосновения перемещаются на карте темные пятнышки, а вглядываясь в перископ – как стаи кораблей и густые ряды танков, повинуясь его руке, движутся в разных направлениях. Если бы не этот перископ, то, глядя на Ли, можно было подумать, что он занят игрой в шахматы.

«В конце концов, эта война не так уж страшна, – подумал я, не высказывая вслух свою мысль, чтоб не помешать Ли. – И, пожалуй, она гуманнее прежних войн. Здесь гибнут не люди, а машины».

– Но за машинами стоят люди, их жизнь и благополучие.

Кто это сказал – Ли или я подумал вслух? В ту минуту я сам не мог отдать себе отчета в этом. Я посмотрел на Ли. Лицо его нахмурилось. Он нервно сжал губы и несколько раз нажал на одну и ту же кнопку. Но она, видимо, не действовала. Я посмотрел в перископ и увидел, что на одном участке наши танки стоят как парализованные, а вражеские усиленно истребляют их.

– Несчастные, они погибли, – тихо сказал Ли.

– Их погибли тысячи, – ответил я, думая, что Ли говорит о машинах. – Почему же вы жалеете только эти?

– Погибли не машины, а люди. Те, которые руководили этим участком, – ответил Ли.

Только впоследствии, разговаривая с Ли, я вполне понял значение происходящих событий. Оказывается, не здесь, не на поле сражения, происходили самые драматические сцены. Главное внимание противников было направлено совсем не сюда. Исход сражения зависел от того, кто первый найдет и поразит наибольшее количество пунктов, откуда люди управляли действиями своих машин и орудий истребления. Найти эти пункты, находящиеся на огромном расстоянии от поля сражения, было нелегко. И все-таки их находили благодаря особым пеленгаторным аппаратам, определявшим направления радиоволн. Один только Ли рискнул поставить свой корабль почти у самого места сражения. Но у него, как я потом узнал, был свой расчет. На месте сражения перекрещивалось столько радиоволн, что выделить излучаемую нашим кораблем радиоволну врагу было особенно трудно.

Сражение продолжалось, и расчеты Ли оправдывались. Нас не замечали. К утру сражение велось уже с явным перевесом в нашу пользу. Европейцы нащупали и истребили несколько американских руководящих центров, быстро покончив с истребительными машинами на соответствующих участках поля сражения.

Когда солнце осветило выросшую за ночь гору обломков, Ли, в первый раз за много часов, поднял голову от карты и, улыбаясь, сказал:

– Победа! Теперь уже явная победа! – И, склонившись вновь над картой, он опять углубился в свое занятие.

Вдруг карта как-то потускнела.

– Они нащупывают нас! – тихо проговорил Ли.

От этой неприятной новости у меня холодок пробежал по спине.

– Что же теперь будет? – спросил я. – Уйти незамеченным невозможно. Нас обнаружат и испепелят.

– Да, положение серьезное. Нам нужно подумать о себе.

– Что вы думаете предпринять?

– Попытаюсь «провалиться сквозь землю», – улыбаясь даже в этот опасный момент, сказал Ли.

Я принял это за шутку. Но Ли говорил совершенно серьезно. Правда, мы не «провалились» сквозь землю. Но наше воздушно-земноводное судно, оказывается, имело еще одно качество, о котором я не знал.

– Этого не знают еще и американцы, – сказал Ли. Он отдал приказ, и я услышал какой-то новый глухой шум.

– Носовая часть нашего корабля, – пояснил мне Ли, – снабжена особыми сверлами, которые буравят землю. Для этих сверл даже гранит не представляет преграды. Мы будем врываться в землю, как кроты. На время, чтобы «замести следы», мы не будем излучать радиоволн. Таким образом, мы проберемся под землей на новое место и там поднимемся на поверхность.

Мощные сверла работали, прорывая узкий туннель. Особые лапы отбрасывали землю назад. Сверла скрипели так, что этот пронзительный звук слышался сквозь плотные металлические стенки корабля. И весь корабль дрожал лихорадочной дрожью. Металлические кротовые лапы скребли землю и продвигали длинное тело корабля. Судя по наклону пола, мы зарывались в землю все глубже.

Куда приведет меня это подземное путешествие?

Глава 10

Город-небоскреб

Бурав скрежещет, скребут стальные «кротовые» лапы. Наша стальная птица, превратившись в подземное животное, неустанно роет землю и продвигается вперед.

Временами скрежет сверла внезапно прекращается, и мы попадаем в подземное озеро или реку. Тогда слышится шум винта, заменившего бурав. Потом опять скрежет. Я не знаю, из чего сделан бурав. Но он режет даже гранит и безостановочно прокладывает нам путь. Только иногда, очевидно встречая слишком твердые пласты почвы, наш умный «крот», чтобы не задерживать движения вперед, обходит залегания рудных пластов и находит более мягкую почву.

Наше подземное путешествие продолжалось несколько часов, и я уже начал уставать от однообразного шума. Посмотреть же, что делается на земле, мы не решались, опасаясь радиоволнами обнаружить наше местопребывание. Ли только отмечал на карте наш подземный путь.

– Где мы находимся? – спросил я его.

– Не могу сказать вам точно. Наш корабль так часто изменял направление, что нетрудно сделать ошибку. Мы должны быть где-то в окрестностях Нью-Йорка.

– А он еще существует?

– Да, и под своим старым названием. Сейчас мы станем подниматься на поверхность.

– Но это не опасно?

– Я думаю, что наверху борьба уже окончена. И потом, надо же нам когда-нибудь подняться на землю. Довольно рыть кротовые норы.

Ли отдал распоряжение, и мы начали довольно круто ползти вверх. Лапы «крота» работали с удвоенной скоростью, как будто ему самому захотелось подышать свежим воздухом. Еще несколько минут, и я услышал, что скрежет сверла прекратился. Стальные членистые лапы продвигали нас вперед.

– Нос нашего корабля вышел на поверхность, – сказал Ли.

– Быть может, это вода?

– Тогда слышался бы шум винта. Я думаю, мы можем выходить.

Люк был открыт. Я вышел наружу и невольно вскрикнул от удивления. Мы находились в центре какого-то зала необычайных размеров. Скорее всего, это была площадь большого города, но над ней возвышался потолок.

«Без единой колонны! Как он держится?» – подумал я.