Погоня за двойником. Хроники затомиса

– Ну, дела, – хмыкнул Андрей, – выходит, внутри меня еще кто-то сидит! Что-то не замечал.

– Твое тело, – снова коснулась Аня плеча Андрея, – вовсе не ты, это оболочка, одежда, и даже астральное тело – еще не ты. Ты – гораздо глубже, ты – это душа. В действительности у человека несколько тел-оболочек разной плотности, и каждая оболочка соответствует материи определенного мира, и в этой оболочке душа может посещать разные миры разной плотности и разных энергий. К тому же, каждая оболочка соответствует определенному свойству или инструменту внутри человека. Эфирное – жизненной силе, астральное – нашим чувствам, ментальное – нашему рациональному разуму, будхическое – абстрактному разуму и мудрости, нирваническое – космическому блаженству или Любви…. Есть и другие, но я забыла, как они называются. И как последняя цельная матрешка внутри остальных полых, внутри всех этих оболочек находится душа, или Божественная искра – она нераздельна с Богом. Это трудно осознать, это надо почувствовать, испытать…. Не знаю, насколько понятно я это излагаю.

– Ты знаешь, что-то я ухватил, – напряженно сказал Андрей, пытаясь представить себе все то, о чем говорила Аня. – Особенно с матрешками ты удачный пример привела. Я-то представлял наш организм просто как сумму живых клеточек, хромосом там всяких, а наши мысли и чувства – как всякие химические процессы в мозгу. Но меня все это как-то не удовлетворяло: ну, не мог я себя убедить, что мои мысли – это просто какие-то химические реакции, или электричество там по нервам движется. И еще, никак не мог представить, что когда-то я умру, и ничего никогда уже не будет – ну не укладывалось это в голове.

– А ты и не умрешь никогда, – улыбнулась Аня, – просто душа скинет износившиеся одежды, а затем оденет новые, и ты снова родишься.

– Вот это мне нравится, – обрадовался Андрей, – я всегда это чувствовал, но не мог сформулировать. Мне всегда казалось невозможным, нелогичным увидеть свет всего один раз совсем на короткий промежуток, в то время, когда вселенная существует миллиарды лет – никто толком не знает, сколько. Мне кажется, что свет для меня должен вспыхивать снова и снова, уже и после смерти, но в облике других людей, и отделаться от этого ощущения я никак не мог, хоть и пытался себя убедить, что это ненаучно, а следовательно, невозможно. Но представить себе конец нельзя, как нельзя представить себе конец вселенной: а за концом-то что? Невозможно, чтобы ничего не было.

– Вот видишь, – сказала Аня, – эта убежденность – голос твоей души, которая все знает, но наш разум способен ухватить только малую частицу этих знаний. Тем не менее, научиться слышать голос нашей души вполне возможно, и я пытаюсь дать тебе первые уроки этой всеобъемлющей науки…. Ну что, полетаем? – Спросила она неожиданно, внимательно глядя в лицо Андрея.

– То есть, как это? Ты что, с ума сошла? – Вытаращил глаза Андрей.

– Ты же сам сказал, что не раз мечтал посидеть на краю тучи? Кстати, так заманчиво тучи выглядят только с земли, или сверху, когда на самолете летишь. Я правда на самолете не летала, но все равно эту снежную бескрайнюю равнину видела. Зато, когда облако вблизи, это просто густой туман, и посидеть на краю невозможно – там никакого края нет вовсе. И вообще, чем выше – тем неинтересней, мне больше нравится над самыми верхушками леса летать, или над лугом – над цветами. Можно в шмеля превратиться или в бабочку, тогда это выглядит интересней, с человеческим восприятием лучше над деревьями, над лесом летать.

– Погоди, погоди, что ты такое говоришь, ты серьезно?! – Не мог поверить Андрей.

– Не бойся, – улыбнулась Аня, – твое тело здесь останется. Это не значит, что в физическом теле летать невозможно – вполне возможно, но ты к этому пока совершенно не готов, может в настоящем воплощении и не получится. Я правда тоже в физическом теле только на динозавре летала, но оно в это время пребывало в особом, плазменном состоянии. Думаю, со временем, мне удастся полететь самостоятельно и без предварительной трансформации – Варфуша сказал, что у меня должно получиться. Пока, правда, серьезно я этим не занималась, у меня ведь был двухлетний перерыв. Та Аня, с которой ты разговариваешь, появилась только вчера, а моя другая половина, которая управляла моим телом последние два года была совершенно тупая, и ничего не умела. Мы с ней связь, в основном, во сне поддерживали, но, просыпаясь, она почти ничего не помнила: все маялась, что нечто важное забыла, но, кроме смутных ощущений, ничего вспомнить не могла.

– Ты о себе говоришь, как о ком-то постороннем, – покачал головой Андрей, – до сих пор не могу все это в голове уложить. – (Какое-то смутное понимание происходящего, тем не менее, в голове его уже брезжило, и он с удивлением наблюдал, как поразительно быстро меняется его мировосприятие и мироощущение. Ему казалось, что в его голову кто-то словно бы вкладывает новые знания и представления, и происходит это независимо от того, что воспринимает его рациональный разум из разговоров с этой удивительной девочкой).

– Да она и была посторонней, – как-то даже неприязненно сказала Аня, – ничего не понимала, тупица! Правда я сама виновата, пожалела ящерицу…. А это совсем не ящерица оказалась! Ладно, я тебе об этом расскажу, но немного позже. Так ты мне не ответил, ты хочешь полетать или нет? Пока, правда, только в астральном теле. Ты ведь уже беседовал с грушей! И, оказалось, ничего страшного.

– Ну, давай, – решился Андрей (его, правда, немного поколачивало, но он заметил, про присутствие Ани вообще вызывает в нем легкую внутреннюю дрожь и ощущение какой-то непривычной оголенности – ему приходило на ум нелепое сравнение, что с него, как с провода под напряжением, снимают изоляцию), – что мне надо делать?

– Для начала надо будет лечь на спину, – Аня осмотрелась вокруг, подыскивая место поудобней. (Ребята только что миновали дорогу, пересекавшую ту, по которой они шли, и как раз рядом с перекрестком Ане показалось наиболее удобное место, свободное от крапивы и колючего репейника), – вот здесь.

– А ты?

– А мне надо будет лечь рядом и держать тебя за руку. Для начала закрой глаза, – начала объяснять девочка после того, как они легли на спину в мягкий душистый клевер. Хотя, может, тебе для начала и не надо закрывать глаза, гляди на небо, на облачка, и постарайся раствориться в этом чистом необозримом пространстве. Постарайся стать этим пространством, нет ни мыслей, ни тела, есть только это бездонное небо. На меня внимания не обращай.

Андрей постарался сделать все, что сказала ему Аня, и на удивление быстро он действительно почувствовал, что растворяется в этом бесконечном голубом безмолвии. Скорее всего столь быстрые успехи были сделаны с неведомой помощью Ани, поскольку в настоящей своей жизни Андрей никогда медитациями не занимался, и даже не знал этого слова. Он почувствовал, что начинает впадать в дремотное состояние (впрочем не утрачивая контроля над этим состоянием), на его мысленном экране (Андрей сам не заметил, как закрылись его глаза), замелькали всякие незнакомые пейзажи, здания, лица, затем возникло ощущение внутреннего звенящего маятника, словно нечто в нем начало раскачиваться все с большей и большей амплитудой. Андрею казалось, что еще момент, и он выльется из себя самого вместе с невидимым маятником (ощущения были не очень приятные, подобные тем, какие Андрей испытывал, летая на самолете при провале в воздушную яму). И вдруг в тот самый момент, когда раскаченный астрал Андрея должен был покинуть бренное тело, что-то произошло: Аня вдруг вскочила на ноги и совсем по девчачьи взвизгнула:

– Ой, кто здесь?!

Андрей в мгновение выпал из своего оцепенения и сел, ошалело оглядываясь. Аня тоже сидела, подогнув под себя ноги и внимательно смотрела на группу больших ярко-бордовых цветков клевера, на одном из которых сидел громадный черный шмель, но не копошился, как положено, в венчике в поисках нектара, а, казалось, тоже внимательно смотрел на ребят.

– Что там? – Испуганно спросил Андрей, – Ты чего кричала?

– Вон там… – Аня показала глазами на шмеля.

– А, так ты шмелей боишься! – Рассмеялся Андрей, – так, напрасно, они не агрессивны, и если их не трогать, то никогда не кусаются. Другое дело – шершни – вот с ними надо быть осторожным.

– Он меня только что током слегка ударил.

– Как это, ударил? Ты хотела сказать «ужалил»?

– Нет, именно ударил. Я когда глаза открыла он уже там сидел…. Погоди, да это же….

В этот момент произошло третье чудо в жизни Андрея после призраков и говорящей груши. Ему показалось, что шмель распух, затем лопнул, и на его месте оказался маленький человечек размером со среднюю куклу в каком-то старославянском льняном одеянии с растрепанными густыми волосами, и полудетским личиком, лишенным всяких признаков бороды и усов.

– Варфуша! – Взвизгнула Аня, бросившись к человечку, и упав перед ним на колени. – Вернулся!

– Здравствуй, королевна, – пропищал человечек, – ты, я смотрю, даром времени не теряла, не успела восстановиться, и тут же за молодого человека принялась!

– Это мой друг и учитель, – сказала Аня, видя, что Андрей просто остолбенел от удивления, – я тебе про него говорила, он домовой и бриллиант – то есть, помощник. А это Андрей, – представила она мальчика человечку, – он очень способный.

– Да мы с ним знакомы, – внимательно посмотрел на Андрея человечек, – правда он навряд ли об этом помнит. Мы с ним встречались в параллельном времени, где он гораздо старше и опытнее, и не без моей помощи он восстановил твою знающую часть в теле. Ну вот, теперь все в сборе.

– Погодите, погодите, – наконец подал голос Андрей, – я вас впервые вижу. Когда это мы с вами встречались?

– Я же сказал, что ты этого не помнишь! Мы встречались в параллельном времени и мире, – но тот двойник, которого ты видел вчера вечером, возможно меня неплохо знает. К сожалению, твое восприятие пока закрыто для осознания альтернативного существования в параллельном времени, но когда оно раскроется, ты все вспомнишь. Я смотрю, Аня уже вовсю принялась за раскрытие твоих духовных центров…. Не переусердствуй, королевна, это не безопасно.

– А чего опасного? – С некоторым неудовольствием отозвалась девочка. Я пытаюсь научить его тому, чему он меня в свое время обучал, мы же с ним диада, – ты сам говорил – значит именно мои уроки будут для него максимально эффективными. К тому же у нас совсем мало времени, через две недели он уезжает, и за этот срок я должна пробудить его душу и память. Когда мне удастся его увидеть? Он в Ленинграде живет, а по переписке – сам понимаешь, нельзя ничему толком обучить.

– И все равно, ты явно торопишься, невозможно все это сделать в один день. То есть, центры насильно раскрыть можно, но это будет насилием над его природой, и может иметь весьма печальные последствия. Я-то тебя два года обучал, да и то, в какую неприятную историю ты вляпалась! Учти, это тоже признак недоработки, и того, что мы за два года не все сумели предусмотреть, и как следует не позаботились о защите. А ты его уже в астрал выводить собралась! Хорошо, что это произошло на перекрестке двух дорог в поле, и церковь недалеко. Именно поэтому я почувствовал знакомую энергию, и появился здесь, слегка вам помешав. Кстати, мы уже не сможем общаться так запросто, как два года назад, теперь у меня несколько другая задача….

– Но я чувствую, что должна была взять его в обучение, – не согласилась с Варфушей Аня. – Он видел двойников, он вернул, сам того не понимая, мне память. Как знать, может то, что я так основательно за него взялась – залог того, что в параллельном времени он стал готов к освобождению моей знающей половинки. А значит, поскольку это вчера произошло, его обучение, хоть оно только началось, можно считать свершившимся фактом. И вообще, – она посмотрела на Варфушу даже с какой-то обидой, – мне кажется, ты всегда излишне осторожничал и смог бы научить меня гораздо большему.

– Ну, что же, – развел руками человечек, – право выбора остается за тобой, теперь я уже не могу тебе что-то категорически запрещать. Ты ведь уже не ученик, ты – молодой мастер, и под личиной маленькой девочки скрывается взрослая душа потомка Меровингов. И все же, мой тебе совет, не торопись, обдумай каждый шаг, особенно, когда берешь на себя ответственность за чью-то судьбу. С выводом Андрея в астрал, да еще в ближайшее к Энрофу отражение, ты явно поторопилась.

– Ладно, сказала Аня, как показалось Андрею несколько нетерпеливо, – впредь буду осторожнее, тем более, ведь теперь я могу и с тобой консультироваться.

– Увы, – с сожалением сказал Варфуша, – так общаться, как раньше, мы больше не сможем. Только в местах силы, каковым является и это место, и только тогда, когда я не буду занят, с какой-нибудь миссией от Навны.

– Так ты вернулся в свиту Навны? Расскажи, что ты делал эти два года, пока я была лишена Главной памяти.

Варфуша посмотрел на нее с загадочной улыбкой.

– В действительности в реальном времени прошло двадцать лет, – сказал он таинственно, – но в этом потоке только два года. Твоя знающая половинка вполне могла это почувствовать. Про Андрея я не говорю, ему еще рано.

– Погодите, погодите! – Подал голос Андрей. – Как это может быть: два года и одновременно двадцать лет.

– Все дело в том, – внимательно посмотрел на него Варфуша, – что в том времени, откуда пришли сюда твой и Анин двойники, сейчас 1985 год, хотя отправился ее освобождать твой двойник в 1975м. Энергия для ее освобождения была взята из трансформации 10 лет личного времени Андрея Данилова в необходимую энергию.

Андрей, ничего не поняв, хотел что-то спросить, но почувствовал, что у него резко закружилась голова, и он потерял сознание, провалившись в зияющее Ничто.

ГЛАВА 3. Неожиданное предложение

Андрей пришел в себя и обнаружил, что лежит на полу рядом с зеркалом.

«Где это я»? – Мелькнула в его голове недоуменная мысль. – «Я же только что в поле был, и у меня голова закружилась»….

Он огляделся вокруг, и вдруг все вспомнил: как выписался из больницы после 10 летней летаргии, как пришел домой, как увидел в зеркале 10 летнего мальчика, и как словно бы куда-то провалился. Тут только до него стало доходить, что он – взрослый человек, а вовсе не мальчик, и что на дворе 85й год. Все события, которые он пережил в Трускавце только что, но которые в действительности должны были происходить двадцать лет назад, стояли перед его глазами, как живые, и не верилось, что это были какие-то видения, или астральный выход. Словно бы он только что участвовал в реальных событиях, на реальной Земле, и в мгновение переместился в другое место и другое время. Ничего подобного до сей поры в его жизни он не мог припомнить, все его былые экскурсы в прошлое происходили по-другому. Раньше он неоднократно был невидимым свидетелем событий и разговоров в прошлом, а сейчас стал их полноценным участником в образе самого себя двадцатилетней давности, и, что характерно, в этот отрезок времени совершенно не помнил своей взрослой жизни, словно бы и не переносился из 85 года в далекий 65й, да еще к тому же, в события, которые совершенно не помнил: весь свой трускавецкий период с момента, когда к калитке подъехало такси, оказался полностью стерт из его сознания, и сейчас он словно бы пережил их заново. А ведь мама сказала ему, что с Аней он так и не познакомился, и, следовательно, всего того, что он только что видел, произойти не могло – однако же происходило! И это были не видения, не воспоминания, все что он только что пережил, вспоминалось, как совсем недавняя реальность.

«Да, – подумал Андрей, садясь на кровать, преодолевая навалившуюся на него сонливость, – получается, я угодил в параллельное время, где живет такой же Андрей Данилов, не подозревая, что у него имеется двойник, и переживает другие события, другую судьбу, хотя многие вещи и совпадают: был и Трускавец, была и Аня Ромашова, но события в моей жизни, если верить маме, развивались несколько по-иному. Хотя, что такое „реальная жизнь“? Может быть то, что я только что пережил, и есть реальная жизнь, а эта», – он с неприязнью оглядел свою квартиру, – «только дурной сон, где я после десятилетней летаргии сижу у разбитого корыта, и не знаю, что делать дальше. Учиться? Работать? Заниматься целительством? Вдруг, как гром среди ясного неба, выясняется, что тебе тридцать лет, а ты ничего в этой жизни не достиг: ни институт не закончил, ни карьеру не сделал, ни семьей, детьми не обзавелся. Все друзья неизвестно где и неизвестно чем занимаются, и по-видимому, считают тебя давно умершим. Жена погибла, любовница пропала в неизвестном направлении. Осталась только мать, только она и связывает меня как-то с прошлым, хотя, чего греха таить, пару лет перед летаргией я почти с ней не общался».

Ему почему-то припомнились его наполеоновские планы после того, как он чудесным способом изготовил Сому, и нашел возможность совершать удивительные вещи. Как он уедет в Америку добиваться мировой известности в качестве то ли новоявленного Гари Гудини, то ли Гриновского летающего Друда, как будет покупать особняки на Майями, и ему сделалось совсем тоскливо: вот тебе и супермен!