Во имя Империи!

– Тоже верно, ваша честь. Но кто знает, что им в голову взбредёт?

– Правильно. Но пусть двое смотрят по сторонам, и если заметят что подозрительное…

Унтер снова кивнул, скороговоркой назначив двух бойцов, ответственных за наблюдение над указанными командиром секторами.

– Идут! – раздался голос приникшего к обзорной трубе солдата, который торопливо подался назад, освобождая место.

Сван прильнул к тёплому, согретому лицом солдата окуляру, чуть подправил резкость по своим глазам. Да, это противник. Голубые с жёлтым мундиры, широкие плоские каски, длинные штыки, мрачные лица. Хороший трофей. Гонведской работы. Сколько он уже с ним? Отвлечённая мысль скользнула и исчезла без следа, когда океанцы начали быстро и ловко разворачиваться в цепи. Как же их много…

Внезапно сильный удар больно долбанул по ушам. Сван, оторвавшись от линз, увидел, как справа опадает высокий фонтан разрыва. Где-то далеко артиллерия. Значит, точно конец. Сейчас солдаты подойдут на линию прямого выстрела, пока пушкари будут давить все попытки ответного огня. Дальнобойность оружия врага больше, чем у нас. Они просто не дадут стрелкам высунуться из окопов, и, подойдя, в упор закидают нас ручными бомбами. Уцелевших вырежут. Что же придумать?

С сожалением окинул взглядом чернеющую линию окопов, протянувшуюся влево и вправо. Снова грохнуло. На этот раз почти накрытие. Первый, пристрелочный снаряд ударил саженей за сто до укреплений. А теперь – на фронте это можно считать и накрытием, потому что окаймлённые жирной копотью воронки оказались буквально в метре от окопов. Повезло, что никого там не было. Впрочем, противник давно доказал, что умеет воевать. В отличие от армии Русии, заокеанские правители денег на войну никогда не жалели…

Спустя минуту на окопы обороняющихся обрушился настоящий град снарядов. Оттого что это были полевые пушки, легче не стало. Даже они разваливали наспех выдолбленные в промёрзшей земле траншеи, ранили и убивали людей. Снаряды сыпались градом. Пехотные цепи, прикрываясь штурмовыми щитами от осколков, медленно продвигались вперёд. Время от времени самые смелые высовывались на мгновение, стреляли, тут же ныряя вниз и перебегая на другое место. Но ни результатов, ни того, впустую ли пропал их отчаянный порыв, никто из смельчаков не видел. Сван видел, как земля буквально кипит под пулями океанской пехоты. Впрочем, на Большой войне бывало и хуже. Это только кажется, что все погибли. Опытные солдаты спокойно ждут, когда стихнут орудия, вжавшись в крысиные норы, выдолбленные в стенках окопов, обращенных к врагу. И как только наступит тишина, покажут, на что способны…

– Ваша честь, что за нечистая сила? – Унтер тронул полковника за рукав, указывая на затянутое серыми облаками небо.

– Что там?

– А вон, гляньте. – Унтер-офицер вытянул руку, указывая направление.

Сван проследил взглядом и несколько мгновений разглядывал чёрную чёрточку, парящую в небе.

– Птица?

– Нет, ваша честь. Обратите внимание, она на месте стоит. Не летит никуда. Ни одна птица так не может.

– Тогда не знаю. Даже в мыслях ничего нет…

Между тем вражеская артиллерия резко прекратила огонь. Полковник высунулся из-за бруствера и похолодел – линия щитов была буквально в одном броске от их окопов. Но русийцы не дремали и не рассусоливали понапрасну. Через считаные секунды окопы опоясались стволами винтовок, и грянули первые выстрелы, вынесшие стену дырчатых металлических пластин, обагрив снег первой кровью. Но океанцы в очередной раз доказали, что не зря считаются хорошими солдатами. Ответный их залп был силён и точен, а превосходство в живой силе едва не поставило точку над обороной русийских солдат. Если бы не чудо… С низким гулом из нависших над полем боя облаков вынырнуло нечто. Огромные разлапистые механизмы скользнули с высоты. В их брюхах грязно-серого цвета раскрылись дверцы, из которых к земле устремились непонятные предметы, и через миг, едва первые из сброшенных устройств коснулись поверхности, земля вспыхнула жирным пламенем. Грунт под ногами полковника заходил ходуном, барабанные перепонки едва выдержали дикую боль, надавившую на них. Одного из солдат швырнуло на землю порывом воздуха. С воем пропели осколки, а плотные ряды нападающих исчезли в грязном чадном пламени.

– Мать богов… – зачарованно протянул унтер-офицер, не в силах оторваться от разворачивающейся перед ним картины.

Там, откуда били батареи врага, тоже бушевало всё пожирающее яростное пламя. Чёрный дым слился с облаками, и одновременно полковник услышал низкий непонятный гул, переходящий в свист. Но самое страшное, что шум раздавался сзади линии обороны.

Сван резко обернулся, и винтовка бессильно выпала из внезапно ослабевших рук – с тыла к линии укреплений неслось нечто. Широкие приплюснутые бронеходы, окрашенные в белый цвет, шевеля стволами невиданного калибра, огромного даже отсюда, с дистанции в версту, не останавливаясь ни на миг, изрыгали из своих орудий языки пламени. Высоченные столбы мёрзлой земли и пламени взлетали ввысь, разбрасывая вокруг себя куски тел, обломки техники, ошмётки непонятного происхождения.

Океанцы, кто уцелел и не потерял присутствия духа, пытались сопротивляться, ведя по механизмам огонь из своих винтовок, но бронеходы даже не замечали их жалких попыток. С лязгом и режущим уши свистом с ходу чудовищной величины машины перемахнули через окопы, словно не замечая их, и ринулись дальше. К грому пушек прибавился ужасающей частоты треск пулемётов, установленных на обтекаемых надстройках машин. Причём, что успел заметить полковник, рубчатые стволы шевелились и выбирали себе цели совершенно без участия людей, сами по себе. Неизвестные символы на башнях, знаки, непонятно что обозначающие. Кто это? Или что?! Ясно одно – это враги Океании. А значит, враг моего врага – мой друг? Поговорка не всегда верна. Иногда враг моего врага и мой враг…

Неизвестный механизм, широкий, на куда более узких гусеницах и издающий совсем другой звук, чем промчавшиеся через линию обороны бронеходы, качнувшись, замер позади их командного пункта. Адъютант смело шагнул вперёд, прикрывая собой Свана, но полковник отстранил юношу и прыжком выбрался из окопа. Остановился перед острым носом. Даже на глаз была видна неимоверная мощь этой машины. Небольшая круглая башенка, переходящая в конус, из которой торчала короткоствольная пушка, превосходящая даже полевые пушки Русии, с пулемётом сбоку. Через узкие бойницы выглядывали кончики стволов винтовок с непривычными большими набалдашниками.

Звук двигателя, а ничем иным гул, издаваемый бронеходом быть не мог, резко стих, перейдя в плавное ровное урчание. Послышалось короткое шипение, и сзади вдруг показалась небольшая металлическая створка со странной формы ручкой, из-за которой вышел… Сван затаил дыхание – неизвестный был одет в совершенно незнакомую форму, поверх которой наброшен короткий жилет. На голове – простая меховая шапка-ушанка, украшенная неизвестным символом. Вопреки принятому в Русии и других странах обычаю, знаки различия были на широком отложном воротнике и матерчатых полосах, расположенных на плечах неизвестного. Пронзительные глаза зелёного цвета, приятные черты волевого лица, широкие, даже очень, плечи. Но самое главное – рост. Чужак был выше Свана, да и любого другого руса, минимум на полторы головы. На боку – явно кобура, из которой торчала рукоятка пистоля, а не револьвера. И тоже необычной формы, словно облитая непонятным материалом.

Неизвестный сделал странный жест: приложил раскрытую ладонь с сомкнутыми пальцами к виску и произнёс с каким-то жестковатым акцентом:

– Лейтенант армии Нуварры Вовк Зван. С кем имею честь?

– Полковник Сван Раттер. Командир 16-го сводного полка Русии. Командую теми, кто остался верен долгу и присяге.

Никаких эмоций не было. Просто облегчение оттого, что его люди останутся живы, и сожаление, что его никчёмная жизнь всё ещё продолжается. Нуварра… Никогда не слышал…

– А что это такое – Нуварра? Ни разу не слыхал, лейтенант? И ваше звание… Ваши машины…

Короткая усмешка на лице, затем чёткий ответ:

– Полковник, Нуварра с недавнего времени является союзником Империи Русия, и наши части прибыли в вашу страну для наведения порядка, освобождения от вторгшихся захватчиков, ну и, естественно, для возвращения власти в стране законному представителю династии Ургов.

– Слова. Всего лишь слова…

– Я понимаю ваше недоверие, полковник. Но надеюсь, императрице Аллии вы поверите?

Сван вскинул голову:

– А разве она жива?! Ведь было объявлено, что все представители царствующего рода уничтожены Советом спасения Русии!

Снова короткая усмешка:

– В нашей стране был великий писатель, который как-то сказал: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены», полковник Раттер. Так что я могу со всей ответственностью заявить, что императрица Аллия, как и её дочери, жива и здорова. Сейчас она находится на территории Новой Руси, которую мы называем Нуварра. Ну а теперь, господин полковник, прошу…

Лейтенант, вот же непонятное звание, сделал жест в сторону своей машины.

– Нам надо побеседовать. И лучше это сделать в тепле. Сейчас подойдут тыловики, позаботятся о ваших людях.

– А беженцы?

Нуваррец махнул рукой и произнёс наполовину непонятную фразу:

– Вертолёты уже перебросили туда спасателей, так что о них найдётся кому позаботиться.

Глава 1

Я просыпаюсь и вначале не могу понять, где нахожусь, но ровное тепло рядом со мной, тёплая ладошка на груди и бархатная тяжесть на ногах подсказывают, что первое – я не один, второе – если со мной спит женщина, поскольку ориентирован я в этом вопросе нормально, значит, я в безопасности. Потому что иначе мы не спали бы так спокойно и безмятежно. Третье – поскольку рисунок потолка мне знаком, значит, я дома… Дома? Поворачиваю, чуть оторвав от подушки, голову вправо – соломенная макушка густых волос. Кто это? И тут с памяти словно кто-то срывает покров, и перед глазами мелькает всё, что происходило со мной последние три года… Вот похороны моей жены, нелепо погибшей при нападении туземцев планеты, на которую мы бежали с Земли, обнаружив проход, ведущий сюда. Я вызываюсь стать резидентом в чужом государстве на дальнем материке, в стране, удивительно напоминающей нашу царскую Россию в одна тысяча девятьсот семнадцатом году… Убийство правящего государя Русии, где я работал, собирая информацию для нашего поселения, и последовавшая за этим вакханалия переворотов всех желающих получить власть над огромной и сильной страной. Тогда ко мне пришла вдова одного из власть предержащих в поисках спасения для себя и своей дочери. Нехотя я согласился предоставить им убежище, а потом не заметил, как молодая женщина и её ребёнок вошли в мою жизнь.

Затем – очередной переворот и, как апофеоз всего, показали своё истинное лицо соседи Русии, страны Океании. Материка, расположенного по другую сторону планеты. Террор, переходящий в геноцид, пришлось уходить с немногими близкими мне людьми, преследуемыми по пятам врагами. И последний бой в древнем заброшенном поселении, когда нас спасли солдаты Новой Руси, как мы назвали образованное нами на недоступном для аборигенов, в силу природных условий и технической отсталости, материке государство беглецов с Земли.

И вот я дома, а рядом со мной спит женщина, которая станет матерью моего ребёнка… Всё наконец стало на свои места. Хвала богам… Отвожу прядь мягких волос от лица Аоры. Она мирно спит, безмятежно и спокойно, пожалуй, впервые за последний год. Точёные черты, огромные зелёные глаза, сейчас прикрытые длинными ресницами, чуть оттопыренная нижняя губа, придающая ей особое очарование… А ещё – скрытое одеялом и невидимое поэтому потрясающей красоты тело… Осторожно, чтобы не разбудить, вдыхаю её запах, такой приятный и так нравящийся мне, затем касаюсь губами волос. Надеюсь, что мы обретём счастье, которого были оба лишены злой судьбой… Всё-таки она почувствовала, что я уже не сплю. Распахивает бездонные озёра глаз, ещё сонные, и потому особенно милые. Приподнимает голову, утыкаясь мне в плечо, потом забавно брыкается, кое-как приподнимается на локтях и животе, снова плюхается на меня, и наши глаза смотрят друг на друга в упор. Мягкая высокая грудь лежит на моей груди. А женщина, которая стала моей женой, вдруг пугается. Её лицо искажается страхом, она подаётся было назад, забыв про всё, но тщетно. Потому что мои руки уже обнимают её, прижимая к себе.

– Доброе утро, малышка.

Говорю я на русском, и Аора морщит лобик, пытаясь догадаться, что же я сказал. Затем, вспомнив, что между нами было решено вчера, в день возвращения, переспрашивает на русийском. Несмотря на океанское происхождение её рода, родилась она и прожила всю свою жизнь в Русии.

– Что это значит?

Перевожу, и женщина смущённо краснеет. Всё-таки местное воспитание довольно, чтобы не говорить слишком, чопорно и пропитано пуританским духом. И ей стыдно лежать сейчас совершенно обнажённой на таком же одетом в костюм Адама мужчине, даже если он её муж… Тянусь губами к ней, желая ощутить вкус поцелуя. Она пытается отодвинуться – увы. Проще покориться. Вначале скромный поцелуй быстро становится страстным и горячим, потому что… и потом мы просто лежим рядом, остывая после бурного утра…

– Ты всегда такой ненасытный? – бормочет она.

Смеюсь, правда, негромко.