Намасте. Пыль дорог

– А с чего вы взяли, что они скотобои? – вопросом на вопрос откликнулся я.

– Ну, у нас неприкасаемые, это люди, которые занимаются нужной, но грязной, по нашим понятиям работой. Например, работой, связанной с прикосновением к человеку, парикмахеры, прачки. Те, кто забивает скотину, тем самым оскверняет себя, также относится к неприкасаемым. Но кто-то это должен делать?

– Ну, скотину они не забивают. Хотя черт их знает, чем они там после концертов занимаются, но пару тройку косячков из хорошей травки я думаю, что забьют.

– Они наркоманы эти ваши неприкасаемые? – удивился Надир.

– Судя по тому, что они поют и как по телевизору выпендриваются, точно наркоши со стажем, – ну, что я мог сказать Надиру про нашу эстраду, где педиков и наркоманов больше, чем комаров на болоте.

Мне уже порядком надоело слушать Надира про касты. В голове сложно удержать столько специфической информации, к тому же я как ребенок, быстро теряю интерес к повествованию, если вижу, что что-то можно увидеть глазами, а особенно потрогать. Ленка иногда смеется надо мной и говорит, что у меня нарушена моторика. Я с ней не спорю, пусть думает. Я стал немного отставать от группы товарищей, т. е. от Надира с Ленкой и занялся фотосъемкой. А снимать было что. Потом я сильно сожалел, что не прихватил с собой камеру, которую нам одолжили ребята, без этих кадров фильм получился не полным.

Мое внимание привлекли обезьяны, которые нагло шарились по территории храмового комплекса. Они без конца что-то жевали, и искали друг у друга блох. Это сильно мне напомнило картину поведения наших соотечественников на пляжах, где мужья и дети без конца что-то жуют или канючат еду, а жены выискивают на сальных телах своих родственников прыщи, которые потом без наркоза прилюдно выдавливают. Зрелище я вам скажу отпадное.

Я придвинулся к обезьянам чуть поближе в поисках удачного ракурса для съемки. Под ногами оказался недоеденный банан. Я поднял его с грязной мостовой и кинул обезьянам. Ноль эмоций!

– Ну, вы приятели и зажрались, – обратился я к ближайшей обезьяне, пытаясь расшевелить стадо откормленных бандерлогов.

Казалось, они поняли мое к ним отношение и агрессивно зашевелились. Обезьян было около полусотни. Эти твари приближались ко мне со всех сторон и явно не за тем, чтобы поздороваться. На мне были плотные спортивные брюки и высокие кроссовки, но боевой задор быстро прошел, как только я увидел их клыки и услышал воинственных клич вожака. Это была крупная обезьяна со следами шрамов от драк.

Нам в путешествиях много рассказывали про агрессивность и приставучесть этих животных, но на себе, до настоящего времени такой кайф ощутить не удавалось. Я приготовился к обороне, убрал фотик в карман и встал в стойку придурошного каратиста. Но обезьяны и не подумали испугаться, они небольшими группами стали подбегать ко мне, норовя укусить за ногу. Их вождь бесновался в стороне и из его огромной пасти с желтыми клыками доносились угрожающие звуки. Всем своим видом он демонстрировал гнев и неустрашимость. Но, что самое интересное, ко мне он не приближался. «Порвите его, как грелку!!!!»– казалось, вырывалось из его обезьяньей груди. Но в мои планы тоже не входило быть укушенным с пальмы рухнувшей обезьяной. Я пытался влепить пендаль по красному заду одной из наиболее агрессивных мартышек, но не тут, то было, если на кого нападала собака, тот вспомнит, что попасть в нее ногой практически невозможно. Вот и эти твари были настолько неуязвимы, что после пяти минут возни, я понял, что пнуть кого-нибудь из них мне так просто не удастся.

Со стороны мы, наверное, представляли удивительное зрелище, эдакие танцы с обезьянами. Уж не знаю, чем все это закончилось, если бы сзади не раздался пронзительный свист и громкие хлопки в ладоши. Боковым зрением я заметил, что ко мне со всех ног несется Надир, размахивая руками и свища, как Соловей разбойник. Обезьяны бросились врассыпную, сминая своего вождя, и давя друг друга. Вот тут-то мне и удалось засадить пол кроссовка в задницу этому засранцу, пока он в растерянности наблюдал, как его соплеменники улепетывают с места событий. Его полет доставил мне истинное удовольствие. Перевернувшись в воздухе пару раз, обезьяна угодила башкой в стену близлежащего здания. Вот тогда я и подумал, что шрамы на морде этой дуры возможно и не от схваток за главенство в стаде…

Бандерлог сполз вниз, уже жалобно попискивая, но убираться подальше от меня не спешил.

– Алекс, Алекс!!! Что ты делаешь? – наконец добежал до меня Надир.

– Разгоняю обезьян, – ответил я, чувствуя себя неким удавом. Ка из мультика Маугли.

– У нас это запрещено!

– Что запрещено? – не понял я.

– Убивать обезьян. Они считаются священными животными. У нас за это сажают в тюрьму, даже иностранцев, – Надир выглядел явно озабоченным.

– Ну, во-первых, турист – это священное животное, которое нельзя обижать, и тем более убивать, а во-вторых, это была мера вынужденной самообороны, а в-третьих, вон твоя старая задрипаная обезьяна. Жива и здорова, хотя немного и потрепана, – указал я пальцем на животное, которое уже мирно ела неизвестно откуда взявшийся банан.

Надир с облегчением выдохнул. Тут и Ленка появилась.

– Ты тут с кем воюешь? – спросила она.

– Да обезьяны чуть не сняли с меня скальп!!! – попытался пошутить я.

– Они действительно у нас довольно агрессивные и часто пристают к прохожим, но на моей памяти это первый случай, когда они целой группой действительно напали на человека. Был года два назад инцидент, когда обезьяна цапнула за палец паломника и тот ее ударил…

– Убил? – невинно спросил я.

– Ну почему убил, только легонько двинул ей по башке.

– Жаль, я бы удавил на месте, а мозги бы съел, – продолжал куражиться я, вспоминал фильм об Индиане Джонсе.

– Паломника полиция арестовала, и суд приговорил его к трем годам тюрьмы, – не обращая внимания на мои сентенции, продолжал Надир, – но табличку здесь все, же поставили «Осторожно обезьяны».

– Вот интересно, о чем эта табличка говорит? О том, что обезьяны могут оторвать тебе яйца или проходя мимо этих святых мест, не наступите случайно им на хвост – посадят в тюрьму, – не мог успокоиться я.

Наконец и Надир улыбнулся. Улыбка получилась довольно милая. Он и на самом деле был очень обаятельным.

– Ну, пойдем дальше, а то тут народ стал собираться, могут и полицию вызвать, – предложил наш индийский друг, и мы засеменили дальше.

Запомнилось еще два момента из нашего посещения этого культового места. Надир привел нас на небольшой холм, где бесконечным длинным рядом высились небольшие сооружения, напоминающие беседки. Внутри них гордо торчали огромные каменные фаллосы, заполированные до зеркально блеска. Барельефы были украшены гимнастами, которые в немыслимых позах занимались сексом. Камасутра, однако.

– Это священное место для наших девушек. Сюда приезжают со всей Индии и Непала попросить Богов подарить ребенка те женщины, которые испытывают с этим проблемы, – пояснил Надир, – таких довольно много. Они проводят целый ритуал, натирая каменный фаллос. После подношения даров и такой процедуры болезни отступают, и женщины могут иметь детей.

Мы сделали несколько изумительных кадров и двинулись дальше. Надир подвел нас к одному совершенно невзрачному домику и сказал:

– Здесь живет святой человек. Он довольно молод, но уже известен далеко за пределами Катманду. Это не тот саду, которых вы встретили при входе в храм в пестрых одеждах, которые за доллар позволяют себя фотографировать. Это мессия, как бы сказали у вас.

– А чем же он так известен? – поинтересовалась Ленка.

– Он очень образованный, знает много языков, излечивает болезни и предсказывает события, – совершенно серьезно стал объяснять Надир, – только появляется на людях довольно редко, но я вся равно привожу сюда туристов в надежде увидеть его и выслушать.

Мы потоптались перед входом в его келью, которая была прикрыта грязным балдахином и уже собирались тронуться в обратный путь, когда дерюга вдруг открылась, и на яркое солнце вышел… Лешка Балабин, мой старый приятель, с которым мы горбатились на Севере, зашибая деньгу. Я чуть не бросился к нему на шею с криком «Лешка, какого хрена ты тут делаешь?», но внимательно присмотревшись, понял, что этот человек просто сильно похож на моего друга.

Лешка совершенно потрясающий парень, знающий о многих вещах, событиях и явлениях такие подробности и детали, что у меня дух захватывало от его рассказов. Но судьба сложилась иначе, да так, что никто, и предположить не мог. Мы вернулись после Севера к мирной жизни в свои города. Лешка жил в Харькове. Там женился. Ирка родила ему с перерывом в год двух совершенно потрясающих мальчишек. Они обзавелись жильем, организовали свой бизнес по пошиву спортивного инвентаря: кимоно, боксерских перчаток и т.д. Мы приезжали к ним в гости, и ничего не предвещало беды.

Но Лешка всегда был немного странным, его интересовали темы, связанный с происхождением человека, его предназначением на этой земле и Божественным началом всего в этом огромном мире. Он вступил в Харькове в какую-то секту, несмотря на все наши с Иркой – его женой уговоры, продал бизнес, деньги отнес этим молодцам, бросил работу и целые дни проводил в каких-то молитвах и мероприятиях по разводу на деньги таких же сбившихся с пути или наоборот обретших свой путь людей. Дальше развод. Он ушел из дома, пытаясь забрать с собой и младшего сына, но Ирка спрятала мальчишек и не позволяла им встречаться с отцом.

Прошло несколько лет. От Лешки не было ни слуху, ни духу. И тут перед отъездом в Непал междугородний звонок. Звонил Лешка Балабин. Я чуть трубку не выронил. Жив, здоров, работает на какой-то стройке в одном из южных город Украины. Ни о чем не жалеет, живут коммуной и счастливы. От своего выбора он не отказался и ни о чем не жалел. Вот и призадумаешься, кто счастливей всех на свете. Мы, которые пыжимся в достижении эфемерных целей, врем себе, другим, занимаемся подчас совершенно не любимым делом, живем с нелюбимыми людьми, продали и предали свою сущность и индивидуальность или все-таки такие, как Лешка? Еще тот вопрос! На который у меня и ответа то нет.

Поэтому я бы не сильно удивился, если это на самом деле был Балабин. Но это был довольно миловидный индус с совершенно потрясающими глазами. От его глаз исходил свет, и пространство вокруг него казалось, освещено магическим сиянием. Я совершенно вменяемый человек, не склонный к мистике и не верю в чудеса, но я растерялся и стоял, как вкопанный, вытаращив на мнимого Балабина глазенки. Но земля не развеглась, небо на башку мне не свалилось, и нимфа над ним не наблюдалось.

Надир почтительно склонил голову и заговорил с садом на местном диалекте, а мы с Ленкой с любопытством наблюдали за этой картиной со стороны. Из их тихой беседы я смог уловить только одно слово «русские», это, по всей видимости, было про нас.

– Вы русские? – тихо спросил саду на приличном английском, и я понял, что не ошибался.

– Да, – ответила Ленка. Она быстрее меня отреагировала на ситуацию. Я все еще находился в коматозном состоянии.

– А из какого города? – продолжал расспрашивать индус.

– Из С-Петербурга, – на этот раз я среагировал шустрее.

– Очень красивый город, – с одобрением произнес саду.

– А вы там бывали? – спросила Ленка.

– К сожалению, нет, но много о вашем городе читал. Эрмитаж, Петергоф, белые ночи, – с улыбкой продолжал загадочный малый.

Для человека, живущего на другом конце света в келье, завешанной грязной тряпкой, это были поразительные познания, и я проникся и чуть не заплакал. Хотелось крикнуть «брат» приезжай к нам в страну, мы покажем тебе настоящие чудеса России, обхохочешься.