Главное… Жизнь… «THE MAIN THING… A LIFE…»

– Просто разговор на эту тему не заходил…

– А тебе это нравится?

– Ну… Мне особенно не с чем сравнивать…

– И все-таки?! Это на самом деле важно!

– Пока не могу сказать. Я же не занималась этим профессионально! Так… Когда мать была жива, она меня научила многим вещам в этой сфере. Тогда мне это нравилось.

Это была моя самая большая ложь в жизни. Я лгала и раньше, при том немало, все же я жила на улице, и без этого там просто никак. Но о смерти матери я всем лгала. Кому-то говорила, что она скончалась от рака, кому-то – что ее машина сбила, в общем, придумывала на ходу. Впрочем, была ли это ложь? Она насильно увезла меня, потом вовсе от меня отказалась и хотела сдать в детдом. Для меня она умерла. Юре и Лешке я сказала, что причиной тому был рак печени. Про отца я рассказала всю правду. Ни слова лжи, за исключением ситуации, вследствие которой он погиб. Ведь, гипотетически, он умер из-за меня. Но я сказала, что ему просто стало плохо в жаркий день. Когда я говорила о нем, я всегда чувствовала сильную вину, как будто я убила его. Хотя и дураку понятно, что это не так. Лишь после того сна в коматозном состоянии мне стало легче, пропала эта жгучая боль.

– Ну что ж! Если захочешь, и если получится, мы устроим тебя на работу к нам в редакцию, – улыбнувшись, сказал Алексей.

Я улыбнулась в ответ и кивнула.

Внезапно у меня в животе раздался отчетливый гул, больше напоминающей рев. Мы ненадолго утихли, прислушались. Лешка серьезно посмотрел на меня и сказал:

– Послушай! Роскошная брачная песня вожака стаи горилл! – и засмеялся.

– Да ну тебя! – отмахнулась я и кинула в него подушкой.

Завязалась битва подушками. Впервые за долгое время я столько смеялась и развлекалась. Через десять минут мы устали, и Леша сказал:

– Ну вот, побесились, теперь, думаю, можно и поесть!

– Ага!

– Я пойду, накрою на стол, а ты, если хочешь, прогуляйся по саду.

– Да брось, давай я тебе помогу! Погулять я еще успею!

– Как хочешь! Пойдем, – улыбнулся Алексей.

Мы бросили подушки на кровать, и пошли вниз. Кухня у Алексея была небольшая, но удобная и уютная. Леша потрясающе готовил; я, конечно, тоже не была совсем уж отстающей в этом плане, но он меня превосходил. В этот раз он приготовил овощи на пару и сделал что-то вроде отбивных, правда не поджарил их, а отварил, или вроде того. Они, конечно, выглядели менее привлекательно, чем овощи, но все вместе на вкус оказалось просто потрясающе. Все это было приготовлено исходя из диеты, прописанной врачами. Я сидела на ней еще примерно год, пока желудок не восстановился.

После обеда он предложил небольшую прогулку по своему участку и саду. Участок был небольшой, но все-таки просторный – соток двадцать пять-тридцать – со всех сторон окруженный деревянным забором. Он находился в красивом месте, с одной стороны был лес, с другой – поле, рядом стояли другие дома, неподалеку был магазин. На участке, помимо дома, расположились гараж, небольшой бассейн, сад, больше напоминающий сквер, с клумбами и крохотным фонтанчиком, напротив которого стояла «качающаяся скамейка». Там было здорово сидеть и расслабляться под звуки льющейся воды.

В саду росли небольшие деревья, некоторые из них были с плодами, вроде яблок, слив и вишен. Похоже, садик был разбит совсем недавно, поскольку не все деревья «переболели», да и газонная трава еще не выросла. Ближе к дому стояла беседка и крытый мангал. В конце участка был небольшой огород. На участке было еще несколько хозяйственных строений вроде кладовых.

– Невероятно! Ты еще и огородом занимаешься?

– Нет! Это Юра! Он вообще любит в земле ковыряться. Собственно, он реализовал мою идею сада. И огород тянет на себе. Я ему, конечно, помогаю, но в основном он все делает сам. По-моему неплохо получилось?

– Неплохо?! Сказочно! Я до сих пор не могу поверить, что это реальность! – воскликнула я.

– Хе-хе! Привыкай! – усмехнулся Леша. Ему явно нравилось видеть восторг на моем лице, поэтому он старался удивлять меня вновь и вновь.

Прошло три месяца, пока я привыкла к этому дому. До того я чувствовала себя, как в гостях.

В первый месяц Юра и Леша не давали мне особенно ничего делать из того, что могло бы меня утомить. В буквальном смысле, я ела, гуляла, отдыхала, смотрела телевизор, занималась вышивкой, иногда помогала готовить. Во мне кипела энергия и желание быть полезной. Наконец, спустя месяц я стала полноправным участником ведения хозяйства.

Леша много тратил на меня. И я была этим несколько озабочена. Я хотела отплатить ему хоть на тысячную часть того, что он сделал и продолжал делать для меня. Он покупал мне одежду, косметику, буквально все, что я хотела. В конце третьего месяца он сумел сделать мне паспорт и медицинскую страховку. Но что самое главное, он делал это безвозмездно, ничего не прося взамен. Хотя я понимала, что таким образом он за мной ухаживает.

Не может быть и доли сомнения в том, что он хотел быть для меня близким человеком, как в моральном, так, скорее всего, и в физическом плане. Но проблема была во мне. Я видела его как друга, очень хорошего друга, но никак не видела его своим мужем.

Когда мы прожили четыре месяца под одной крышей, случилось следующее. Я разбирала вещи. Среди них оказался бумажный пакет, где я нашла ту самую фотографию, которая была в отцовской руке в тот злополучный день. И только тогда вспомнила о брате, который до сих пор томится в этом чертовом приюте.

«О, господи! Сережа!» – воскликнула я и расплакалась.

Среда. Дома никого. За окном было ясное утро, вся красота которого померкла в единый миг.

Глава №14 Я вернусь

Я решила не терять ни секунды. Схватила мобильный и стала набирать Лешке. Но, к сожалению, он оказался вне зоны доступа. Я взяла деньги, которые Леша дал мне на покупку еды, закрыла дом и понеслась к шоссе, которое было в двух километрах от нашего дома. Я буквально бежала. Слезы лились из глаз, но я даже не утирала их.

Движение было оживленное, поэтому я без труда поймала такси. Через час я была на вокзале. Как назло, я абсолютно забыла, на какой электричке ехать в сторону приюта. Я села в зале ожидания и судорожно пыталась вспомнить хотя бы название станции. Однако спустя пятнадцать минут безуспешного копания в голове, я решила сходить на почту.

Я сильно нервничала, в основном из-за стыда. Ведь я забыла о Сереже, расслабилась, почувствовала вкус жизни, в то время как любимый брат в заточении. Да и вообще неизвестно, жив ли он, здоров ли.

На почте оказалось всего два письма. В одном Сережка писал, что становится все хуже и хуже, и спрашивал, куда я пропала, жива ли я. Второе письмо явно было написано от гнева и безутешной злобы. По-видимому, он решил, что я его бросила и не желаю его забирать. Он писал, что ненавидит меня, и что больше мне не напишет. На всех конвертах был адрес, с помощью которого, через справочное бюро, я узнала нужное мне направление.

Примчавшись обратно на вокзал и купив билет, я выяснила, что следующий поезд будет только через час. Я не могла найти себе места, все время шагала из стороны в сторону. Вдруг я увидела тех самых бездомных ребят, которые гоняли нас и один раз поймали. Они все так же слонялись в поисках работы по переноске багажа. Внезапно они направились в мою сторону. Мне стало не по себе: если они меня вспомнят, мне явно несдобровать. Поэтому я скрылась в привокзальном кафе в надежде переждать. Они видели меня, но явно не узнавали. Конечно, благодаря опрятному внешнему виду я выглядела по-другому. Намного солиднее и красивее, и вряд ли хоть кто-нибудь заподозрил бы во мне ту грязную нищенку, одетую в ширпотреб.

Они прошли к платформам поездов дальнего следования, а я, прикупив пару булочек и минеральной воды, вновь вернулась в зал ожидания. Кушая булочку, я задумалась о том, каким образом я сумею забрать брата и, главное, что мне предстоит сказать, когда я его увижу. Безусловно, я понимала, что должна буду все ему объяснить, но вместе с тем было понятно, что он вряд ли захочет выслушивать мои оправдания. Вопросы эти долго крутились у меня в голове, но ничего путного я придумать не смогла.

Перед отъездом я снова попыталась дозвониться Лешке, но он по прежнему был недоступен… Впрочем, он предупреждал, что до середины дня будет помогать репортеру на какой-то пресс-конференции. Про смс-сообщения я не подумала, да и не знала тогда, как пользоваться этой услугой. Просто еще плохо разбиралась в технике.

Путь до детского дома неожиданно оказался коротким: по крайней мере, мне так показалось. И вот я снова стою практически на пороге приюта с пафосным названием «Счастливая долина». По одному названию можно было понять, что счастьем здесь и не пахнет.

Я решила разведать обстановку, поэтому пошла вдоль прозрачного забора, с намерением найти брата. Обойдя вокруг двора, я его не увидела. В голове промелькнула мысль: не сбежал ли он?

Стоит добавить пару слов о здешней обстановке: «педагогам» на воспитанников по большей части наплевать, когда во дворе играют дети, они там даже не появляются, до тех пор, пока не завяжется драка, или кто-нибудь не расшибется, или не случится что-нибудь еще. А если что-нибудь случается, то, как правило, сначала ребенка оскорбят, унизят, возможно, даже ударят, а уж потом ведут в медпункт. Взрослые ребята и девчонки ведут себя вольготно, как короли. Некоторые сотрудничают с педагогами, другие просто строят из себя вождей малолетнего племени. Захотели ударить кого-нибудь – ударили, велели что-нибудь им принести – те должны принести или получат тумаков.

Обстановка напоминала казарму или колонию для несовершеннолетних. Для детей здесь и «наряды» были, когда они драили туалеты и вымывали помещения, в общем, занимались рабским трудом. Уроки тут велись совершенно бездарно, «педагоги» вели себя, как хотели, всем видом демонстрируя детям свое явное превосходство. За провинность, неуспеваемость, били линейками или книжками по голове. Про еду можно даже не говорить – ужас. Что поделать, приют находился довольно далеко за городом, денег ему выделяли мало, комиссии по правам и надзору за детьми приезжали редко. Поэтому все вели себя так, как хотели.

Я затаилась в кустах за забором, откуда можно было видеть весь двор, и наблюдала в надежде увидеть брата. Внезапно из-за угла выскочила пара молодых ребят лет двенадцати-тринадцати, в руках у них были две бутылки водки, сигареты и хлеб. Они побежали в мою сторону. Чуть дальше под забором был здоровенный подкоп, куда они юркнули, и оказались на другой стороне. Секунду спустя из-за угла выбежал здоровенный мужчина в одежде охранника. Он увидел меня и подбежал ко мне:

– Видела тут ребят с продуктами? – запыхавшись, спросил он.

– Они туда побежали! – растерянно ответила я, указывая в противоположную сторону от приюта.

– Вот уроды малолетние! Никакой управы на них нет! Уже третий раз обворовывают магазин. И, главное, ведь не поймаешь… Шустрые… Ладно спасибо за помощь! – сказал охранник, и, разведя руками, пошел обратно.

Он был полноватый, и за шустрыми малолетками просто не успевал, поэтому не стал дальше продолжать погоню.

Когда он ушел, я решила еще раз позвонить Лешке. На этот раз мне повезло, и в трубке послышались длинные гудки.

– Алло!