Ты меня достал, Белокопытов

НИКОЛАЙ. Но, как видишь, он меня не уберёг.

ШИРЯЕВ. А это как сказать. Всё лучше, чем…(накрывает на стол). Я говорю: вот и Володины родители, моя сестра, погибли в доме при пожаре. Был засушливый год. Володя в первый класс пошёл…

НИКОЛАЙ. Повторим, Назарыч!

ШИРЯЕВ. Да, святое дело (разливает водку по стаканам).

НИКОЛАЙ. Слушай, кто-то стоит сейчас на крыльце и стучится в дверь.

ШИРЯЕВ. Тебе показалось, это вьюга хулиганит.

НИКОЛАЙ. Я тебе говорю! Назарыч, открой человеку!

ШИРЯЕВ. Да пожалуйста, пойду, проверю (уходит).

Ширяев возвращается с хрупкой, глазастой девушкой небольшого роста – она в белой шубке, с пакетом в руках.

ШИРЯЕВ. А ты был прав, Николай, у нас гости.

НИНА. Доброго дня!

НИКОЛАЙ. Здравствуйте.

ШИРЯЕВ. Вот, сынок, знакомься, это Нина.

НИКОЛАЙ. Очень приятно.

ШИРЯЕВ. Нина, это Коля – товарищ Володи, они вместе служили в Чечне, в Аргуне.

НИНА. Он неделю гостит у вас. Всё мы знаем. Борис Назарович, голосовая почта в Назарьеве хорошо работает. А я вам пирогов принесла.

ШИРЯЕВ. Твои произведения?

НИНА. Нет, маме помогала. Тут и с мясом, и с морковью, и с капустой. Угощайтесь на здоровье.

ШИРЯЕВ. Нина, ведь сегодня годовщина, как не стало Володи.

НИНА. А я помню, Борис Назарович.

ШИРЯЕВ. Значит, так. Давай-ка сюда свою шубку, присоединяйся к нам, садись к столу.

НИНА. Спасибо.

ШИРЯЕВ. Нина училась с Володей в одном классе, старостой класса была. Ох, давала всем прикурить.

НИНА. Было дело.

НИКОЛАЙ. А Наталья Малинина? Володя мне про неё постоянно рассказывал.

НИНА. Естественно. Все наши пацаны сохли по Малининой, красотка, ноги от ушей. Отец – директор рынка. Укатила она в Москву, на журфаке МГУ там учится. Наше Назарьево ей до лампочки.

НИКОЛАЙ. Понятно.

НИНА. Ой, Борис Назарович, мне чуть-чуть, полрюмочки, пожалуйста. Не умею я пить. Да и столько бед из-за неё, из-за водки-то.

НИКОЛАЙ. Это хорошо, что не умеете.

ШИРЯЕВ. Ладно, молодёжь. Помянем племянника моего, Володю. Пусть земля ему всегда будет пухом, царствия ему небесного. Добрый, славный был хлопец: надёжный, открытый (крестится).

Нина пьет водку, закашливается.

НИКОЛАЙ. Вы запейте соком, Нина.

НИНА. Я же предупреждала вас (пьет томатный сок).

НИКОЛАЙ. Очень общительный, да. Мы с Володей как-то сразу нашли друг друга, оба с Волги, водители. Я на «Камазе», он – на «уазике». И, главное, неделя оставалась до дембеля. А вокруг Аргунское ущелье, горы – красота. Война давно закончилась, решили напоследок прокатиться и полюбоваться. Но мины-то ещё остались не обезвреженные. Может быть, это была последняя подлая мина в Чечне. Нас предупреждали об этом участке, а мы не послушались.

НИНА. Кто первый предложил поехать?

НИКОЛАЙ. Я не помню.

НИНА. А всё-таки?

НИКОЛАЙ. Какая теперь разница? Ничего уже не изменишь. Володя на месте погиб, а я зрение потерял. Осколками контузило меня вдобавок. Несчастный случай.

НИНА. Лечились в госпитале?

НИКОЛАЙ. Да, в Аргуне, а потом вернулся домой, в город. Мне выделили отдельную комнату в общежитии – клетушку, десять метров, Нина. Камера с чёрными мыслями – так я её называл. В ней и куковал, пока не созвонился вот с Борисом Назаровичем и не приехал сюда

НИНА. Ну и правильно сделали.

ШИРЯЕВ. Вот и я говорю: Коля, оставайся! Здесь теперь твой дом. Что город? Это мясорубка, суета, в нём все превратились в роботов. Свалишься на улице – никто не подойдёт. Перешагнут.

Звонит сотовый телефон, лежащий на столе.

ШИРЯЕВ (отвечает по телефону). Да, Захар Петрович! Я дома, а сегодня годовщина у Володи. Помянул его, конечно. Он мне был как сын, сами знаете. Двести грамм принял, как полагается…А что случилось? Да, понятно, подменю, какой вопрос. Всё, буду через десять минут. Только ничего, что я уже выпил? Ну да, выходной сегодня, в школе никого нет. Договорились…Вот, ребятки, не дают мне с вами посидеть спокойно. Начальник охраны звонил. Оголился пост наш в школе. Витю Чернышова увезли на «скорой» с подозрением на инфаркт. Надо его срочно подменить. А вы продолжайте. Нина, будешь за хозяйку. Пирожок возьму с собой?

НИНА. Обязательно.

ШИРЯЕВ. Значит, не прощаюсь с вами (уходит).

НИКОЛАЙ. Удачи, Назарыч!

НИНА. Коля, что же вы не угощаетесь? Я зря старалась?

НИКОЛАЙ. Да, конечно (пробует пирог). Ой, ничего вкуснее в жизни я не пробовал. Честно. Знаете, Нина, я уже неделю в Назарьеве, а, кажется, всегда здесь жил.

НИНА. Это вы сейчас так говорите: зимой. А когда Волга вскроется, всё зацветёт, задышит – лучше места в мире не найдёте. И ни в какой город не захочется.