Подкидной агент

– Что именно? Что спустила стерву? Нет, не думаю. Подобное хоть раз происходит в жизни почти каждой женщины. И чаще всего становится достоянием широкой общественности. Ты же озаботилась, чтобы всё осталось внутри дома: отпустила прислугу, окна не открывала настежь, а стены… как думаешь, соседи что-нибудь слышали?

– Уверена, что нет.

– Тогда точно не страшно: и себя потешила и мужа встряхнула. А ещё, убедилась, что Старх стоящий мужик.

– Это с каких барышей такие дивиденды? – прищурилась Катерина.

– А с таких, – прищурилось в ответ отражение. – Был бы скотом, дал бы тебе в глаз. Был бы тряпкой, ползал бы на коленях и просил о пощаде. А Старх устроил маленький погром и убёг от греха. Согласна?

– Не поспоришь, – кивнула Катя.

– Что до соплей про любовь к оперетте, – продолжило резать правду-матку отражение, – так то повод, а не причина, это понятно. Понятно, понятно! – остановило отражение Катины возражения. – Причина в том, что Старх после отъезда из России заметно деградировал. Писать почти перестал – у него, видите ли, творческий кризис! Так не на годы ведь? Если и так – найди другое занятие, мужик всё-таки. А так весь фамильный бизнес лёг на твои плечи. Ну хоть как-то он мог в этом тебе помочь, а не заплывать жиром, мотаясь по дому без былого блеска в глазах. Так что встряхнуть его было просто необходимо.

– Значит, всё я сделала правильно?

– Правильно? – неожиданно расхохоталось отражение. – Ну, ты смешная! Правильно было бы, кабы то, что я сказала, соответствовало истине. Кого, подруга, обмануть решила?

– Ты это о чём? – нахмурилась Катя.

– О чём? Да ты не супь бровей-то, не супь! Я, глянь, не хуже тебя супиться умею. Я, подруга, про того жиголо заезжего, что тут с гастролями выступал, и на которого ты, кошёлка старая, глаз положила!

– Всё! Не могу больше слушать этот бред!

Катя резко отвернулась от трюмо.

«И ничего он не жиголо… наверное».

Но эта фигура, эти плечи, руки. А глаза! Она ведь тогда мимолётно пересеклась с ним, и красавчик даже назначил ей свидание, да только она не пришла. Правильно не пришла. В таком городишке, как Рансьон, это незамеченным не прокатило бы. А ей репутацией хотя бы ради сына надо дорожить. Но и не воспользоваться шансом – может последним в жизни! – закрутить мимолётный – дольше, боже упаси! – роман с пределом женских фантазий было крайне обидно. Так и проживёшь жизнь праведницей не испытав оглушающего оргазма! Тьфу на тебя! Уж коли так приспичило, собралась бы, да следом за гастролёром, и подальше от добропорядочного Рансьона, где тебя никто не узнает… Сын-то точно не узнает. А вот с мужем что делать? Этот-то якорь как отцепить? И разве не это стало причиной, ещё более побудительной, чем деградация Старха, устроить грандиозный скандал, скорее от тоски и безысходности, но всё-таки со слабой надеждой, что это как-то поможет решить проблему. Вот только как? Внаглую подать на развод? Старх, хрен благородный, он, конечно, согласится, и сор из избы не вынесет. Так что местное общество долго судачить не будет. Сам Старх, скорее всего, уедет обратно в Россию, его и сейчас здесь ничто и никто не держит, кроме нас с Серёжей. Серёжа… А если сын меня не простит? Близкое сердце обмануть труднее, может о чём-то догадаться. К тому же он привязался к Старху. Похоже, что развод за мимолётное удовольствие может оказаться слишком большой платой. В идеале было бы Старха куда-то спровадить на время, лучше в другую часть света, но как такое организовать?..

– Донья Катарина!

– Что ещё? – недобро взглянула Катя на прервавшую её размышления служанку.

– Какой-то сеньор спрашивает дона. Говорит, старый знакомый.

«Это любопытно. Давненько никто из незнакомцев Стархом не интересовался». – Зови!

Глава шестая, в которой говорится о том, что не всякий бывший враг – враг, и не всякое трудно решаемое дело так уж трудно решить

Постарел, конечно, но узнать можно. Её бывший куратор полковник Муромов. «Ах, тварь…»

– Я же просила вас никогда не попадаться мне на глаза!

– Когда, Катя, это всецело зависело от меня, ты знаешь, оно так и было. Может, поздороваемся? Здравствуй, Катя!

– Значит? – не ответив на приветствие, Катя вопросительно смотрела на старика.

– Значит. Катюша, значит, – кивнул Муромов.

– Но почему ты спросил не меня, а Старха?

– Потому что поручение, с которым я прибыл, касается только его. Где он, кстати?

«Так не бывает, чтобы желание исполнилось, когда я его ещё до конца и не домыслила», – подумала Катя, но так случилось и это заставило её поменять отношение к гостю.

– Не близко, но и не слишком далеко, – уже вполне дружелюбно ответила она на последний вопрос Муромова. – Да вы проходите. Сейчас накроют стол, – Катя позвонила в бронзовый колокольчик, – посидим, побеседуем. И… здравствуйте!

**

За рулём сидел Муромов. Он заверил, что хорошо помнит дорогу к ранчо, откуда в своё время лично увёз Старха и Светку.

На то, что ранчо без земельного надела никакое не ранчо, Кате было плевать, так именовать бывший охотничий домик Кардосо ей было удобнее. Да и мысли расположившейся на пассажирском сидении женщины были далеки от рагвайских реалий.

«Всегда опасалась весточки с родины, а она, поди ж ты, оказалась в цвет желаниям. – О том, что приедь Муромов на день раньше и не было бы ссоры с мужем, она почему-то не думала. – Теперь не надо напрягать отношения со Стархом и доводить их до разрыва. Можно даже пойти на примирение, но с намёком, что лучше им разумное время пожить в достаточной отдалённости друг от друга. Так Старх скорее примет предложение Москвы, что развяжет ей руки в осуществлении своей сексуальной фантазии. Когда каждый покончит со своим делом, можно будет подумать о дальнейшей судьбе их брака».

– Кажись, подъезжаем.

Катя вгляделась. Впереди в обрамлении деревьев маячила усадьба.

**

Старх сидел под навесом, отхлёбывал из жестянки пиво и лениво размышлял о том, стоит ли приготовить на обед что-нибудь горячее, или же вновь обойтись одними консервами, когда на горизонте показалось облачко пыли.

«Прям как в тот раз, когда мы тут со Светкой загорали, – подумал Старх, отрывая зад от сидушки, – И кто на сей раз пожаловал?».

Когда машина затормозила, казалось на том же месте, и из неё вылез всё тот же Альварес-Муромов, Вяземскому пришла мысль: а не словил ли он, снимая стресс, белочку? Но следом за Муромовым из джипа вылезла Катя. Оба-два они направились в сторону Старха, а у него самого мысль о белочке сменилась другим нехорошим предчувствием.

– Вот что, мужички, – Катя критическим взглядом осматривала помещение, – попейте-ка вы пивка на свежем воздухе, а я тут приберусь да изображу чего-нибудь покушать.

Для начала Катя осмотрела дом. Полностью деревянное строение начиналось с прихожей, откуда вело два входа-выхода: прямо дверь в кладовку, рядом с дверью влево уходил коридор. Коридор заканчивался дверью в комнату. Дверь в другую комнату находилась напротив ниши, в которой стоял длинный узкий стол, газовый баллон, подключённый к стоящей на столе плите и неработающий холодильник с приоткрытой дверцей. На всякий случай Катя в него заглянула – пусто. Вполне ожидаемо. Ведь со слов Хосе сюда год никто не заглядывал, а в джип, на котором приехал Старх, Кардосо помимо пойла велел загрузить воду, галеты и кучу всяких консервов. Всё это Катя обнаружила в кладовке, а ещё муку, крупы и соль. В коробочки, которые вместе с посудой заполняли полки на стенке над столом, Катя до поры заглядывать не стала, не сомневаясь, впрочем, что найдёт там все необходимые специи. Итак, из свежих продуктов в наличии было только то, что она захватила с собой. Негусто, но на одно приличное застолье хватит, а большего, она надеялась, и не понадобится.

С уборкой Катя справилась быстро, ведь побороть пришлось лишь толстый слой пыли, да небольшой срач в комнате, где обосновался Старх. Старх… Пока руки занимались привычным делом, Катя думала о муже. Никогда она не знала его таким, каким увидела, вылезая следом за Альваресом из джипа. Небритый, взъерошенный, с настороженным диковато-тоскливым взглядом. Ни дать ни взять пёс, которого хозяин вытянул вожжой по хребтине, не объяснив толком, за что. Выгони его теперь из дома – поскулит у закрытых дверей, а потом убежит. А дальше как карта ляжет – может и не вернуться. А если отругать как следует: до чего, мол, ты, паскудник, хозяина довёл, а потом приласкать – простит обиду, правда, долго потом будет шарахаться при резком взмахе хозяйской руки. Но так то пёс, с мужиком оно по-разному повернуться может. Впрочем, метода схожа: в том, что я на тебе сорвалась, виноваты мы оба: ты – сильно и я чуть-чуть. Но я готова сей казус забыть, пусть и не сразу и если ты для этого очень постараешься.

**

Катя в домике хлопотала возле газовой плитки. – Совмещённый с бензиновым движком генератор, который Старх запускал исключительно по вечерам: света ради, да телевизор посмотреть, теперь не работал. Вполне хватало и дневного освещения. – Муромов и Старх сидели под тем же навесом. Количество пустых банок из-под пива, которые постепенно заполняли специально под это приспособленную картонную коробку, наглядно свидетельствовало о том, что разговор, видимо, давно перевалил экватор и близится к завершению.

… – Ну вот. Всё, что было мне поручено, я изложил – решение за тобой.

Старх прекратил мрачно тянуть пиво, отставил полупустую банку и перехватил глазами взгляд старого разведчика.

– Как думаешь, если откажусь, что будет?

Муромов не стал юлить, прятать глаза; плечами, правда, пожал.

– Да хрен бы его знал. Тут они, положим, тебя доставать не будут. Я имею в виду: мужика с ледорубом не пришлют. Затратно сие, да и дело того не стоит. А вот на родине, если там у тебя чего осталось, кислород могут и перекрыть. Ну и родне нервы попортить – это им, как чихнуть.

Вяземский кивнул – понятно, мол.