Внутри ауры

– Нахуй! Нахуй! Нахуй! – с удовольствием подхватил народ провокационные выкрики.

– В жопу всё, что навязывает общество! В жопу все правила и морали! Лучше сдохнуть молодым, чем гнить долгие годы!

Паренёк выдавал лозунг за лозунгом и несомненно находил поддержку в обезумевших неформалах. Фрики были готовы на всё ради протеста и эйфории.

– Я вижу перед собой слишком много энергии! Кажется, пора вам ребятки немного друг другу надавать по ебальничкам! Я считаю, что слэм – для девочек! Вы так не думаете? Устроим мош-пит!!!

Я большинство слов пропускаю мимо ушей. Каждый гиг сопровождается примерно одними и теми же фразами. Но упоминание мош-пита меня оживило. Ненасытный огонь вспыхнул во мне. В мире существует не так много способов заглушить свои внутренние переживания. Физическая боль помогает лучше всего. Я кровожадными глазами посмотрел на Фуджика. Тот был всегда спокойным, но очень легко склоняемым к совместным дружеским подвигам.

– Иди нахрен! Вот просто иди и всё! – начал причитать преданный друг. – Если меня там вырубят, то тебе придётся мою тушу волочить до самого дома!

– Хоть до самого Вьетнама! – потер я с усмешкой ладони.

Заиграло вступление, предвещающее тяжёлые басы, которые должны были воссоединить детские мордашки и вонючую обувь. Фуджик тяжело дышал и качающимися движениями собирался с силами.

– И бате моему ты завтра будешь помогать с обувью на рынке! – не унимался он.

– Договорились, братан!

Какие-то выскочки метались по центру, якобы выстраивая боевые ряды. Они махали ногами, топча пол, и явно перебрали с «дорогами». Меня хотел отодвинуть назад один из таких, но вместо этого получился приличный толчок. Я собрал волосы и не спускал глаз с зазнавшегося голого по пояс паренька. Страха и тревоги не было уже продолжительное время. Их вытеснили возбуждение и ярость, проявляющие себя приятным зудом в ногах и руках.

Наконец, под шум гитар и барабанов смельчаки бросились в круг, размахивая ногами. У всех получалось по-разному. Крупного телосложения парни били неловко, но больно. Подобные мне наносили более ловкие и чёткие удары. Жалость к толпе сковывала только первые секунды. Когда же прилетало по роже, гуманизм исчезал. Я попал в бедро выбранной жертве. Тот не удержал равновесие и свалился на пол. Я занял экстремальную позицию в центре, но через мгновение уже обнаружил себя в стороне на полу. Боли не чувствовал, мой азарт лишь больше раззадорился. Я уловил испуганный взгляд Фуджика. Он пытался держаться в стороне, но его настиг какой-то убойный здоровяк, который с закрытыми глазами и звериным воем размахивал мясистыми конечностями, вращаясь вокруг своей оси. Я понял, кто был инициатором и моего падения.

Музыка сменила тональность. Нам помогли встать подобревшие уцелевшие фрики. Парни забегали по кругу, радостно выплясывая под вопли накачанной наркотой рок-звезды. Каждый себе выбрал жертву, которой в тайне собирался отомстить. Дзен появился в поле зрения. После флирта с девчонками, этот блаженный чудик любил весь мир. Мощные басы предвещали очередное столкновение. Здоровяку было плевать на правила и ожидание, он чувствовал физическое превосходство и бесцеремонно пихал рядом стоящих доходяг.

– Если что, пусть Дзен нас двоих домой тащит! – крикнул я на ухо Фуджику.

Он посмеялся, не подозревая, что я замышляю. Прозвучал припев, и я с плотного толчка двумя ногами влетел в тело здоровяка. Нас отнесло друг от друга метра на два. Я не успел встать, как на меня накинулись уже с кулаками его дружки. Пьяные удары сосредотачивались на черепе. Все негативные мысли выжигались адреналином. Я не прикрывался руками, душа ликовала. Меня начали оттаскивать парни. Раздавались стоны и плач под музыкальный аккомпанемент.

– У него сломаны рёбра! Скорее вызовите скорую!

– Пора сваливать! – сообразил первым Фуджик.

Прихватив растерявшегося Дзена, мы бросились незаметно к выходу, пока не начались разборки. Очереди в гардеробе не было, и нам быстро удалось взять верхнюю одежду и смыться.

– Чувак, ты ему рёбра сломал? – Фуджик вылупил глаза, и они стали походить на глаза европеоида.

– Ну, я треск слышал, – уверил я его, доставая из пачки зубами сигарету.

– Почему вместо того, чтобы кувыркаться с тёлками, вы всегда выбираете потных мужиков?! – недоумевал возмущённым голосом Дзен.

– Потому что девочки не заслужили такую травму как ты на всю жизнь, Дзен! – бросил ему Фуджик.

– А мне кажется, всё потому, что вы педики! Но я вас всё равно люблю! – снова протяжный ржач.

Погони за нами не наблюдалось. Охрана в скуке топтала асфальт, ожидая хоть какого-нибудь мордобоя. Но мы их тогда обломали, покинув концертный зал раньше всех как ни в чем не бывало.

– Где, черт побери, этот Цыган?

Мы начали искать недостающий элемент компании. Но не стоило и прилагать особых усилий – паренек с конским хвостом на голове сидел на бордюре. Он безмятежно курил сигарету и любовался вечерним столичным пейзажем.

– Кто бы сомневался, что этот нежный романтик свою сладкую жопу просиживает! – бросил Дзен и направился к нему строгим маршем.

Мы последовали за ним. Фуджик исподлобья оценил нанесённый мне урон. Но я сам понимал, что смертельных травм нет, голова лишь немного гудела – после концерта это довольно частое явление.

– И куда ты пропал, чудик?

Цыган был самый странный из парней, которых я знал. Он всегда был себе на уме, особо ни с кем не разговаривал. Потому о нём никто ничего не знал, кроме того, что он любил музыку. Тип создавал ощущение, что на него можно положиться и ни разу не дал повод усомниться в себе.

– Меня охрана не пустила во второй раз, – совершенно спокойным голосом без капли обиды заявил Цыган.

– А зачем вообще ушёл?

– Нам бухло притащить, – снова абсолютная непоколебимость эмоций.

– И че ты это всё время делал? – Дзен же являлся крайней эмоциональной противоположностью, поэтому на фоне Цыгана всегда смотрелся забавно.

– Да ничего. Вас ждал. Залипал на здания.

– А это откуда? – увидел я за спиной товарища незнакомую гитару.

– Это я у одного панка обменял на бутылку водки.

Мы все хором заржали от души. Никто не был удивлён суперспособности Цыгана вытворять всякий абсурд.

– Так, – оборвал свой демонстративный смех Дзен, – это что, получается, мы без водки остались?

– Нет. Я же панку всучил чужую бутылку. Там под той тачкой уже целый склад организовали.

Мы засмеялись пуще прежнего. Цыган же сохранял свой естественный отрешенный вид. Сколько не пыталось людей вывести на эмоции этого человека, ни у кого так и не получилось.

Мы собрались в обратный путь. Глуша из горла водку и закуривая одну за другой сигареты, парни обсуждали события насыщенного вечера. Конечно, не обошли стороной и мою выходку. Я не реагировал на провокации и колкости, потому что испытывал к этому инциденту безразличие. Мне необходимо было насилие, и я даже этого не скрывал.

В метро никого практически не было, кроме мигрантов, возвращающихся с работы. Цыгану пришлось начать бренчать на гитаре, чтобы отвлечь Дзена от шуток. Нарцисс обладал неплохим голосом, поэтому не мог упустить момента похвастаться талантом.

– Снова забыл прищепку с яичек снять, – прокомментировал его пение Фуджик.

– Да пошёл ты!

– Не прикидывайся певцом, у меня унитаз мелодичнее сливается.

– А ты… Ты… Ты вьетнамцем не прикидывайся! Таджик!

Мы перелезли через забор и оказались на платформе легендарной станции Петровско-Разумовская. Все приключения начинались с неё и заканчивались под мостом возле местного вокзала. Электричка подъехала, мы зашли в последний вагон. Контролёры обычно ночные рейсы оставляли в покое.

– Идите, я вас догоню, – кинул я пацанам и остался в тамбуре докурить сигарету.

Дзен с Цыганом, не оборачиваясь, пошли занять места. Фуджик задержался и остался со мной. Мы подружились ещё в самом раннем детстве, когда вместе пинали футбольный мяч во дворе. Поэтому он чётко определял, когда у меня в жизни происходит переполох. Я уставился на мелькающие огни за стеклом. Фуджику не нужно было видеть лица, чтобы просканировать моё нутро.