Бегущий за «Алыми парусами». Биография Александра Грина

– Франц Германович, Гриневский бросается галками!

Если я бежал, например, по коридору, то обязательно натыкался или на директора или на классного наставника: опять кара. Если я играл во время урока в «перышки» (увлекательная игра, род карамбольного бильярда!), мой партнер отделывался пустяком, а меня, как неисправимого рецидивиста, оставляли без обеда.

Отметка моего поведения была всегда 3. Эта цифра доставляла мне немало слез, особенно когда 3 появлялась как годовая отметка поведения. Из-за нее я был исключен на год и прожил это время, не очень скучая о классе.

На десятом году, видя, как меня страстно влечет к охоте, отец купил мне за рубль старенькое шомпольное ружьецо. Я начал целыми днями пропадать в лесах; не пил, не ел; с утра я уже томился мыслью: «отпустят» или «не отпустят» меня сегодня «стрелять».

Я хаживал с ружьем далеко, на озера и в лес, и часто ночевал в лесу у костра. В охоте мне нравился элемент игры, случайности; поэтому я не делал попытки завести собаку.

Мне нравилось идти одному по диким местам, где я хочу, со своими мыслями, садиться, где хочу, есть и пить, когда и как хочется. Я любил шум леса, запах мха и травы, пестроту цветов, волнующую охотника заросль болот, треск крыльев дикой птицы, выстрелы, стелющийся пороховой дым; любил искать и неожиданно находить.

Множество раз я строил мысленно дикий дом из бревен, с очагом и звериными шкурами на стенах, с книжной полкой в углу; под потолком были развешаны сети; в кладовой висели медвежьи окорока, мешки с «пеммиканом», маисом и кофе. Сжимая в руках ружье с взведенным курком, я протискивался среди густых ветвей чащи, представляя, что меня ждет засада или погоня.

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

15 октября 1892 года за комические стихи об учителях ученика 2 класса Александра Гриневского исключили из реального училища.

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина

По возвращении в лоно реального училища я пробыл в нем всего только один учебный год.

Меня погубили сочинительство и донос. Еще в приготовительном классе я прославился как сочинитель. В последнюю зиму учения я прочел шуточные стихи Пушкина «Коллекция насекомых» и захотел подражать. Вышло так (я помню не все):

Инспектор, жирный муравей,
Гордится толщиной своей…
Капустин, тощая козявка,
Засохшая былинка, травка,
Которую могу я смять,
Но не желаю рук марать.
Вот немец, рыжая оса,
Конечно – перец, колбаса.
Вот Решетов, могильщик-жук…

Упомянуты, в более или менее обидной форме, были все, за исключением директора: директора я поберег. Имел же я глупость давать читать эти стихи всякому, кто любопытствовал, что еще такое написал «колдун». Списывать их я не давал, а потому некто Маньковский, поляк, сын пристава, однажды вырвал у меня листок и заявил, что покажет учителю во время урока.

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

Маньковский отдал стихи учителю и Александр Гриневский был исключен из училища. Попытки поступить в Вятскую гимназию ни к чему не привели, и Александр продолжил учебу в Вятском городском земском четырехклассном училище, которое закончил 1 июня 1896 года. В семье Гриневских уже было четверо детей – в 1887 году родилась Антонина, в 1889 – Екатерина, в 1894 – Борис.

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина

В городском училище я учился посредственно, был на плохом счету, как озорник, хотя и там, кроме возни, драк, непослушания и подсказывания, ничего особенного не творил. Мне хорошо давались лишь словесность, история, закон божий и писание сочинений.

Одно мое сочинение на тему «Мой любимый уголок» учитель читал вслух всему классу как образец. Я описал камышовый островок мельничного пруда, где любил сидеть с книгой, ружьем и хлебом.

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

В книге «Литературные находки» Е.Д. Петряев рассказал о домах, где жил юный Грин.

«До 1894 года Гриневские жили в доме Ивановой на Никитской улице, в 1895 году – в доме Пупырева на Раздерихинской улице, а с осени 1895 года и позднее – в доме Леденцова на Преображенской улице».

Для того, чтобы найти эти дома, пришлось обратиться к архивным документам. Фамилии давних домовладельцев уже никто не помнил. И вот, просмотрев гору окладных книг старой Вятки, все же удалось определить, что на Никитской улице в квартале № 60 у солдатки А.В. Ивановой было два дома: двухэтажный полукаменный и рядом одноэтажный каменный флигель с мезонином. Позже оба дома принадлежали какому-то А.Г. Морозову, а в тридцатых годах перешли государству. В документах архива за 1895 год указано, что наследники Ивановой получали доход – квартирную плату (двенадцать рублей в год) только с флигеля. Это позволяет установить, что Гриневские жили у Ивановой именно во флигеле (улица Володарского, 44 – ныне здесь музей А. Грина. – Авт.). Квартира была довольно далеко от городского училища (теперь школа № 42 по улице Коммуны, 33) – почти шесть кварталов, немного ближе она была и в доме Пупырева. Дом этот снесен, и всю северную сторону квартала (против школы № 14) занимают большие здания.

С 1895 года Гриневские жили в доме «кандидата на классную должность» Ф.Н. Леденцова. У него было два полукаменных дома в два этажа; окна квартиры Гриневских выходили на улицу.

    В. Сандлер. Воспоминания об Александре Грине. Л, 1972

С 11 лет Александр постоянно подрабатывал чертежником, переписчиком, переплетчиком. За год до окончания училища, 21 января 1895 года, от чахотки умерла мать Александра. Его отец, к тому времени ставший бухгалтером-делопроизводителем губернской земской больницы, 7 мая 1895 года во Владимирской церкви Вятки венчался с Лидией Авенировной Борецкой – у Александра появилась мачеха.

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина

Моя мать скончалась от чахотки 37 лет. Мне было тогда 13 лет. Отец женился вторично, взяв за вдовой псаломщика ее сына от первого мужа, девятилетнего Павла. Мои сестры подросли; старшая училась в гимназии, младшая – в начальной земской школе. У мачехи родился ребенок.

Я не знал нормального детства. Меня безумно, исключительно баловали только до восьми лет, дальше стало хуже и пошло все хуже. Я испытал горечь побоев, стояния на коленях. Меня в минуты раздражения, за своевольство и неудачное учение, звали «свинопасом», «золотцем», прочили мне жизнь, полную пресмыкания у людей удачливых, преуспевающих.

К тому времени под влиянием Купера, Э. По, Дефо и Жюль-Верновского «80 тысяч верст под водой» у меня начал складываться идеал одинокой жизни в лесу – жизни охотника. Правда, в 12 лет я знал русских классиков до Решетникова включительно, но указанные выше авторы были сильнее не только русской, но и другой, классической европейской литературы.

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

23 июня 1896 года Александр уехал в Одессу для учебы в мореходных классах.

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина

Глава 2. Одесса, Баку, Урал, Пенза, Крым

Отчасти очень дальними родственниками по матери, а больше – просто знакомыми приходились нам Чернышевы. Отец Чернышев был протоиерей кафедрального собора. У него был сын Сережа, двумя или тремя годами старше меня, тихий, малоспособный мальчик; исключили его за неуспешность или же сами родители взяли из семинарии – точно не помню, только в один прекрасный день я узнал, что Сережа отправился в Одессу, поступил в Херсонские мореходные классы и совершил кругосветное путешествие. Торжествующие родители показывали цветную фотографию. На ней был изображен молодой моряк, одетый в форму матроса; на ленте бескозырной фуражки можно было прочесть: «Императрица Мария». Ленты падали от затылка через плечо на грудь. Полосы клинообразно выступающего из-за голландки с синим воротником тельника долгое время не давали мне покоя: я все решал – есть ли это часть рубашки или же это надевается особо, как галстук. Довольно сказать, что я никогда не видел такой одежды и положительно влюбился в нее, особенно в ленты, которые при открытой шее и бескозырной фуражке придавали открытому, мужественному лицу Сережи особый поэтический оттенок. Но, главное, я увидел возможность практического решения задачи путешествий, причем Чернышев еще получал жалованье!

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

Денег для поступления в мореходное училище не было, и в августе Александр с трудом стал учеником матроса на пароходе «Платон», на котором сделал только два рейса – за ученичество тоже надо было платить. Гриневский побывал в Севастополе, Ялте, Феодосии, Батуме, Херсоне.

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина

«Платон» шел круговым рейсом, то есть заходя во все порты, даже такие, где не было пристани; там выгрузка производилась на фелюки; пассажиры уезжали на лодках.

Переход к Севастополю в открытом, без берегов, море, при сильном волнении, вид стай дельфинов, несущихся быстрей парохода, их брызгающие фонтанчики, белые брюха, темные спины, их тяжелые выскакивания, – все действовало упоительно. Ночью при качке было приятно спать, приятно было ходить, покачиваясь, смеяться над тем, как тошнит слабых пассажиров. Нечто настоящее начало совершаться вокруг; все начало отвечать своему назначению: плыть.

Огни вечерней Ялты поразили меня. Весь береговой пейзаж Кавказа и Крыма дал мне сильнейшее впечатление по рассыпанным блистательным созвездиям – огни Ялты запомнились больше всего. Огни порта сливались с огнями невидимого города. Пароход приближался к молу при ясных звуках оркестра в саду. Пролетел запах цветов, теплые порывы ветра; слышались далеко голоса и смех.

    А. Грин. Автобиографическая повесть. Л, 1932

Поступить на пароход даже каботажного плавания было непросто. И тут требовались деньги, причем немалые, чтобы оплачивать харчи и обученье. Бесплатно учеников на корабли не брали, а Грин явился в Одессу с шестью рублями в кармане. Удивляться надо не житейской неопытности Грина, не тем передрягам, которые претерпевает шестнадцатилетний мечтатель, попавший из провинциальной глухомани в шумный портовый город, а тому поистине фанатическому упорству, с каким пробивался он к своей мечте – в море, в матросы. Худенький, узкоплечий, он закалял себя самыми варварскими средствами, учился плавать за волнорезом, где и опытные пловцы, бывало, тонули, разбивались о балки, о камни. Голодный, оборванный, он в поисках «вакансии» неотступно обходил все стоящие в гавани баржи, шхуны, пароходы. И порой добивался своего.

    В. Вихров. Рыцарь мечты. Предисловие к собранию сочинений А. Грина в 6 томах. М, 1965

Неопытного ученика-матроса не брали на большие корабли и только осенью 1896 года Александру несколько дней удалось проплавать на дубке «Святой Николай».

    А. Андреев. Жизнь Александра Грина