Ключ к вечности. На солнце!

Молоко оказывается обалденно вкусным. Вообще-то у меня непереносимость лактозы. Но вспоминаю я об этом, только заканчивая трапезу и умяв весь хлеб. Вот ведь за ногу козу! Живот, как пить дать, через час скрутит, и запасайся, Андрейка, лопухами, ввиду полного отсутствия туалетной бумаги!

А все проклятый стресс! Башка абсолютно пустая стала, как напряжение отпустило. Ладно, что уж теперь! Беру в руки дареный хронометр.

Ах ты! Да и не часы вовсе! Нечто вроде компаса. Обозначений нет, делений нет, о инструкции можно только мечтать. Есть чуть заметно подрагивающая белая стрелка на черном фоне. И все. Повертелся на месте, стрелка, как и положено указателю компаса, упрямо возвращается к одному положению. Ладно, будем считать, что там север. Что ж, намек понятен. На север, так на север!

Али удовлетворенно кивнул, видя, как я застегиваю ремешок компаса на запястье.

– Ну и какие наши дальнейшие планы?

Предполагаемый индус все так же неспешно ткнул меня пальцем в грудь, указал на компас. Изобразил пальцами шагающего человечка. Приложил узкую ладонь к своей груди, снова указал на меня. И, видимо оценив мое вытянувшееся в недоумении лицо, вновь изобразил шагающего путника.

– Ага. Я иду по компасу, а ты идешь за мной. Верно?

Али следит за губами внимательно. Но вот я совершенно не уверен, что он понимает русские слова. Однако, кивок согласия следует незамедлительно. Надеюсь, мы оба все верно поняли. Хотя мне сразу же приходит на ум вопрос: «А на кой ему сдался я? За компанию? Уж с чем, с чем, а с следованием указателю стрелки он бы и сам управился!».

В том, что на руке не компас, я убедился почти сразу. Стоило пересечь мостик, и целеуказатель тут же изменил положение. Я специально вернулся назад, миновав переправу. Стрелка указывала на мост. Перешел. Указатель тут же изменил направление. В принципе, такое могло случиться и с компасом. В случае с магнитной аномалией. Но не так, чтоб стрелка железно, с аптекарской точностью, повернулась бы на тот же угол. Прибор на руке, притворяющийся банальным компасом, явно вел меня за собой к неясной пока точке назначения. Вернее, вел нас. Али не отставал ни на шаг, перетекая за спиной бесшумной тенью.

Глава 3. Али

Через несколько минут из сумрака леса выбрались к ярко освещенной солнцем просеке канала. Стрелка вновь повернулась, указывая теперь на солнце. Я с облегчением вздохнул. Противоречия в инструкциях нет. Азимут прибора совпадал с подсказкой на берестяной грамоте. Не надо мучаться сомнениями насчет выбора направления пути. Ура!

Шагается легко, дышится свободно.

Присутствие Али за спиной, вопреки доводам рассудка, напрягает чрезвычайно. Каждые пять шагов тянет обернуться и убедиться, что смуглый юноша не целится мне в затылок. Надо отвлечься. Занять мысли чем-то другим. Например? Например, хлебом и молоком. Откуда взялись? Али с собой принес? Деревня, выходит рядом? Так тогда нам к людям надо, а не брести за стрелкой дурацкого лжекомпаса! Нам? Это МНЕ надо. Или я думаю, что надо. Парень, вполне может быть, не горит желанием общаться с местными. Как он добыл продукты? Выпросил? Обменял? Отобрал? Украл? И не спросить ведь!

– Шлеп!

Маленький камешек ударяет в лопатку. Я морщусь, но сдерживаю вскрик. Обернувшись, не сразу отыскиваю взглядом попутчика. С тропы того, как ветром сдуло. Ага, вот он, пригнувшись, затаился в кустах. Блеск вороненой стали наводит на определенные размышления. Али прикладывает палец к губам, призывая к тишине. Плавный взмах узкой темной ладошки в сторону. Сгибаю ноги в коленях, опасливо озираясь, припадаю к земле с противоположной от Али стороны тропы. Тот кивает одобрительно. И замирает. Невольно ставлю себя на его место. Полагаться можно только на зрение. И, вероятно, на тактильные ощущения. Подозрения возвращаются с новой силой. Я ему нужен в качестве приманки. Или громоотвода. Мишени для внезапного злодея или хищника. В лучшем случае, дополнительной опцией, как акустический индикатор. Типа, услышал подозрительный шум, остановился. А то, что едой поделился, ну так что… Как полопаешь, так и потопаешь. Кого же все-таки увидел Али? Что его насторожило? Слежу за направлением его взгляда, параллельно обдумывая новый расклад. Ну, хоть предупредил броском камешка… И то хорошо. Опять же, огневая поддержка в случае чего. Боеспособностью в один выстрел правда. Наконец и я замечаю подозрительное колыхание ветки у воды. И металлический блеск между листьев. Очень характерный зеленоватый отлив. Перекатываюсь вбок, меняя угол обзора. И, отряхиваясь, поднимаюсь на ноги, игнорируя страшные рожицы, которые корчит спутник. Несколько шагов вперед.

– Хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп!

Ух! Знал ведь, а все одно отшатнулся от резкого хлопанья крыльев застигнутого врасплох селезня. Мы испугались обычной утки! Отважные герои, идущие в обход, называется!

Али, уже убравший оружие в кобуру, впрочем, обескураженным не выглядел. Разумно вообще-то. Всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Ум так и норовит вставить «з» между согласными, разрядив обстановку казарменным юмором, но вчерашний образ немигающих змеиных глаз и комплекта одежды на траве мигом отрезвляют. Опасность вполне реальна. Жестами пытаюсь выяснить у Али, насколько, но… Все мои ужимки не приносят результата. Индопакистанец не улавливает смысла ни в моей пантомиме, ни в тщательно замедленной артикуляции. Мы одолеваем еще не одну сотню метров, прежде чем я хлопаю себя по лбу. Письменная речь! Мы же не дикари отсталые, так? Вот только где чертить символы? И чем? Обломком веточки на песке. Веточка есть. Песка нет. Тропинка травянистая, приятная для ходьбы. Но абсолютно непригодная для упражнений в правописании. Бетон? Пробую провести линию найденным камушком. Без успеха. Али с интересом следит за моими манипуляциями. А если так? Разламываю ветку на короткие отрезки. Выкладываю англоязычное «RU». И вопрошающе взираю на попутчика. Тот лишь равнодушно пожимает плечами. Ясно. Или не знает международного языка общения, или вовсе неграмотный. Делааааа…

Время от времени я сверяюсь с целеуказателем. Он продолжает вести нас вдоль канала. Прошло уже явно больше трех часов, но я не чувствую дискомфорта в животе. Голода тоже. Гастрономическое волшебство, не иначе! Лактоза усвоилась, углеводы рассосались. Да и пить не хочется, что странно. Справа от тропы обнаруживается миниатюрная полянка. Не простая прогалина. В центре деревянный, слегка покосившийся столб. Подхожу ближе, озираясь. Потому что врытое бревно очень уж напоминает идола. Сходство с человеческой фигурой не то, чтобы бросается в глаза. Скорее, дает пищу воображению. Так и кажется, что вот-вот, и ринутся на поляну притаившиеся за деревьями язычники. Али, напротив, подходит к столбу совершенно спокойно. Указывает на мое запястье. После под ноги идола. О-па! А в основании идола-то сундучок. Точнее, нечто среднее между дощатым ящиком и удлиненным сундуком. Сверху привернутая тускло-желтая пластинка с выгравированной горизонтальной восьмеркой. Снова тот же символ, знакомый по школьным урокам алгебры? Пробую откинуть крышку. Нет, заперто. Хотя никакого намека на замок не вижу. Али вновь тычет меня в запястье. Ах вот как! Выходит, псевдокомпас тут хранился! Али уже бывал здесь. Забрал прибор. «Передарил» у лосиной кормушки мне.

– Али, а ты сколько дней здесь?

Тьфу, пропасть! Он же не слышит.

Я упрямо указываю на солнце. Несколько раз изображаю наглядно траекторию светила от восхода до заката и касаюсь груди парня.

Огонек понимания, мелькнувший в его карих глазах, знаменует мой лингвистический триумф. Али выкидывает перед собой уверенно две растопыренные пятерни. И еще раз. И еще… Но уже одну. С двумя загнутыми пальцами. И уже не так уверенно. Крутит головой. Загнутых пальцев становится три. А после четыре. Тааак… Если я правильно понимаю, азиат здесь три недели. Плюс-минус пару суток. Еще один факт в копилку знаний.

Я отхожу на несколько шагов назад от идола. Обхожу кругом, внимательнее всматриваясь в обводы. Ну да… При желании можно принять за фигуру человека. При очень большом желании. Сомкнутые ноги, бедра, талия, торс со скрещенными на груди руками. Руки, пожалуй, выделяются рельефнее остальных деталей. Похоже, кто-то поработал резцом, только очень давно. Линии почти стерло время. Но в одной ладони все еще угадывается большой ключ, другая пуста. Намек на шею и вытянутая голова с удлиненным подобием носа. Истукан острова Пасхи на минималках и из дерева. Собственно, я кружу возле столба не столь для эстетического наслаждения, сколь в сугубо практических целях. Стрелка прибора продолжает указывать на идола. Выходит, цель не достигнута. Может, мне снять с руки «компас», положить его на крышку сундука, отойти… А после с радостным гиканьем карапуза, обнаружившего подарок под искусственной елкой, вновь забрать девайс? Тогда, типа, задание зачтется? Вопросительно взираю на Али в надежде на подсказку. И спутник без слов понимает. Всем своим видом показывая «делай как я», он подходит к примитивному языческому божку и прижимает ладонь к центру груди истукана. Это что же, ритуал такой? Ладно, ритуал так ритуал. От меня не убудет. Не жертву же кровавую приносить.

– Тумммм! – разносится по поляне, стоит мне коснуться идола. Я дергаюсь от внезапности обрушившегося неизвестно откуда звука в запоздалой попытке отпрыгнуть, разорвать дистанцию, скрыться. Тщетно! Ладонь приклеилась к выпуклой поверхности бревна! Намертво! Будто поры дерева выдели порцию суперклея в ответ на мое прикосновение. Я оглядываюсь на Али. Но спутник по-восточному невозмутим. Повременив, изображает нечто вроде успокаивающего жеста ладонью. Посыл «потерпи, само пройдет»?

Кончики пальцев начинает пощипывать. Миг – и по запястью проходит судорога. Параллельно с ощущением, что нечто невидимое покинуло столб и переместилось, влилось через ладонь в меня! Я отдергиваю руку, разрывая странный магнетический контакт. Пальцы жжет огнем, но видимых повреждений нет. Так, легкое покраснение. Али кивает удовлетворенно. Ага, понятно, что хочет сказать. «До свадьбы заживет». Судя по всему, он уже прошел через подобный опыт. Мог бы и предупредить. Хотя, как? Пантомимой?

Теперь все, задание завершено?

Но Али не двигается с места. Берет мою ладонь, плавно разворачивая тыльной стороной вверх. Ух-ты! На запястье татуировка! Даже две! Под подушкой большого пальца миниатюрный черный ключик. Под мизинцем его близнец, но в зеленом цвете.

Одними глазами спутник указывает на сундук. И что я должен сделать? И вновь на выручку приходит личный пример. Али прижимает запястье к латунной пластине. Повторяю.

– Щелк!

Крышка моментально приотворяется. Магнитный замок?

Аккуратно заглядываю в сундук. Тааак. Два блистера с голубенькими капсулами, по восемь единиц. Пластиковая, ноль тридцать три бутылка с этикеткой «Вода питьевая». Нечто вроде металлического наперстка с выступом, имитирующим птичий коготь. В исторических фильмах подобные штуки у китайских вельмож, кажется были. Если я ничего не путаю. Пороскошнее, конечно, из злата-серебра да с каменьями самоцветными. Тот, что достался мне обычный, стальной, с примитивным вытравленным узором. Ага, а узор-то из все тех же восьмерок. Странный ассортимент. Что за набор начинающего наркомана, а? Еще кусок бересты. Послание лаконично и не особенно внятно. «Квартет».

Вот что значит этот «квартет»? Басню Крылова продекламировать идолу? Собрать ансамбль трещоточников и балалаечников?

Али на немой вопрос пожимает плечами. Ладно. Зато «компас» больше не указывает на культовое бревно. Идем, значит, дальше. Бутылку в карман штанов, блистеры в нагрудный, наперсток, украдкой примерив на указательный палец, отправляю туда же. А бересту просто отбрасываю. Али укоризненно качает головой. И поднимает клочок коры. На кой она нам Костер разводить? Так спичек все равно нет. Или он умеет без них?

Стрелка ведет уверенно в сторону от канала. Теперь приходится сверяться с ней часто.

Начинаю напевать под нос «куда ты, тропинка меня привела, без милой принцессы мне жизнь не мила», и тут же налетает рой непрошеных ассоциаций. Странный укол, удаляющаяся, ставшая в одно мгновенье чужой, Инна. И последний день, когда она себе буквально места не находила. На вопросы о

проведенных днях у мамы отмалчивалась или реагировала крайне нервно. Я еще счел за благо отложить все непонятки на завтра. Отложил, блин! Что же с тобой произошло, Инна? Рука машинально поднимается, все еще горячие пальцы проходят за ухом, словно отыскивая след от укола. Конечно же, ничего не обнаруживая. Понятно же, что не вкатывал никто мне лошадиную дозу снотворного, только для того, чтобы…

– Ай!

Что за хрень? Пальцы нащупали в мочке уха инородный предмет. По тактильным параметрам нечто вроде декоративного гвоздика с крохотным ограненным камушком. Популярное украшение. В узких кругах народонаселения. Никогда, никогда я не носил подобной фигни! Воровато как-то оглядываюсь на попутчика. Заметил он или нет. Забавно, будто мальчишка сейчас, которого вот-вот уличат в чем-то постыдном. Ну в конце концов, гвоздик в ухе еще не конец света, верно? «Отставить разговорчики, – одернул тут же внутренний сержант, – так ты, рядовой, и до «один раз не Гондурас» договоришься у меня!». Ох ты, тульский пряник! А у Али похожая ерунда.

Бреду еще какое-то время по инерции, следуя азимуту, заданному лжекомпасом. Спросить или нет? А если он разозлится? Или ответ мне не понравится? Ответ… Пойму ли я вообще, что немой азиат ответит? Наконец, не выдерживаю.

–Али!

Касаюсь своего непрошенного украшения, теребя мочку. Указываю на его ухо. Мимикой, как могу изображаю вопрошающее удивление. Пусть простит единственный зритель начинающего актера, театральных академий мы не кончали!

Индопакистанец пожимает плечами. На лице у него скука. Или равнодушие. Смуглые пальцы имитируют идущего человека. Лежащего человека. По дуге переносящегося в другое место человека. И касаются уха. Вопреки всему, я понял! Я понял то, что хотел рассказать Али! У него, как и у меня, не было этой дурацкой сережки. Не было до… переноса. Вот эта высокая дуга. Перенос. Ничем другим такой жест быть не может. То есть азиат тоже не местный. То есть, в принципе, мы товарищи по несчастью. И вполне можем общаться. С перспективой найти общий язык. И, возможно, подружиться. Друг… Друг – это гораздо лучше, чем конвоир! Стоп. Стоп, стоп, стоп… Это меня понесло. Дал волю воображению. Сделал далеко идущие выводы, основываясь на сомнительных предпосылках.

Иду дальше. Али по-прежнему сзади. Мысленно продолжаю увязывать факты. А они, зараза, никак не хотят срастаться. Вот тот же «компас». Зачем он? Так, если бы продолжал я идти на солнце один, не встретив с утра азиата, мимо поляны не прошел бы точно. С высокой долей вероятности обрел бы странный комплект и без сомнительного сотрудничества с Али. И двинул бы дальше. По стрелке. Или без нее. Допустим, «компас» ведет к определенной цели. Но пока привел только к идолу. Очевидно, что Али уже бывал на поляне. Но все равно следует за мной по пятам. Зачем? Чтобы я открыл для него сундук? Так он же и не взял из вещей ничего. Откуда взялись хлеб и молоко? А пистолет? Ведь кобура же уже была у Али. Значит, по логике, и оружие вполне могло принадлежать ему. Но нашлось оно в тех змеиных кущах. Рядом с исчезнувшим телом неизвестного упрямого бедолаги, который… Догадка забрезжила где-то на границе сознания, но оформится окончательно не успела. Мы вышли, похоже, к той же дренажной канаве. Компас чуть скорректировал направление и вот он, мостик. Очень похожий на тот, что переходил вчера вечером. Но все же другой. После того, как мы пересекли водную преграду, Али заметно расслабился. Будто ступил на безопасную территорию, где с нами уж точно ничего плохого случиться не может. Зато, когда мы достигли поляны, все так же окруженной засекой, напрягся уже я. На поляне мы оказались не одни.

Глава 4. Вопросы и ответы

Парень, стоящий в центре поляны, взмахнул рукой. Али повторил жест. И, кажется, дополнил его. Условный сигнал? Внутренний параноик снова поднял голову. Их теперь двое. Я один. Вот что обозначает их язык жестов? Может «все в порядке», а может «готовь вилки, я ужин веду»? Холодок невольно побежал по спине, когда азиат горделиво распахнул отворот куртки, демонстрируя другу рукоять пистолета.

– Обменял? Ай, молодца! – экспрессивно, с ликованием даже выкрикнул тот.

Ну, хотя бы по-русски выкрикнул… Уже легче.

– Доброго вечерочка.

– Салют! – радушно поприветствовал меня приятель индуса. Ростом повыше Али, но такой же худощавый, с пышной копной соломенных волос, парень отличался вызывающе непропорциональными чертами. Слишком вытянутый овал лица, выпирающие вперед крупные резцы, через чур близко посаженные, по-совиному округлые, голубые глаза, – Меня Пашей зовут. А ты…

– Андрей, – я пожал протянутую руку.

В дальнем конце поляны приютилась убогого вида конструкция, которую я сходу окрестил «балаган». Нечто среднее между бытовкой строителей и списанным автофургоном. Однако, лучше такая крыша над головой, чем вообще никакой.

– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

– Меня? Рад?

– Ну конечно. Усман отличный парень. Но, как ты уже понял, с ним не разговоришься!

Усман? Откуда Павел знает имя индуса? Они давно знакомы? А может и не знает вовсе, а также как я… фантазирует. Парень приглашающе повел рукой в сторону примитивно сколоченного стола и пары лавок по обе его стороны.

– Пойдем, присядем. В ногах, как говорится, правды нет.

Стоило нам с Али расположиться друг напротив друга, Павел двинул мне навстречу керамическую плошку и кусок лаваша.

– С утра оставил для дорогих гостей!

– Ты знал, что мы придем? – в плошке янтарно переливался мед.

– Надеялся! Не стесняйся, макай! Первые дни, бывает, не наедаешься обычным завтраком.

– Обычным?

– Ну да, заведено тут так. Завтрак предоставляется, – тут Паша закатил глаза, обвел картинно руками окружность, – администрацией отеля!

– Этоф как же-ф? – я уже обмакнул ломтик лаваша в мед и отправив его в рот, наслаждаясь сочетанием сладости и мягкости. Потому реплика и вышла немного невнятной

– Да все просто. Ты просыпаешься в отведенном для ночлега месте. А тут тебе на блюдечке, как барину старосветскому. Сперва в диковинку была скатерть эдакая самобранка. Но за пару недель привык. С Усманом я почти сразу после переноса встретился, он меня сюда и привел. А до того фишку совсем не просекал, пил из лужи, ночевал где ночь застанет.

Индус, казалось, прислушивается к речи приятеля.

– Почему из лужи? Канал же рядом?

– Это нынче он рядом. А поначалу мы с другой стороны пришли, – Павел показал рукой направление противоположное тропинке на мостик. Без подсказок, квестов и такой штуки, как у тебя на руке, можно долго по буеракам горе мыкать!

– Подожди… Так от Али же я этот компас и получил!

– Это ты так его для себя прозвал? – улыбнулся понимающе Павел. – А мне вот Усман на ум легло.

– Ну пусть будет Али Усман. Или Усман Али. Так даже посолиднее, – усмехнулся я, – так что с компасом?

– Ну да. Заполучили мы прибор. Только вот не работал он у нас. Как взяли из сундука Деревянного Ключника, так и таскали, как сувенир. То есть понятно было, что по идее он вести куда-то должен. Но стрелка металась, как заполошная. А у тебя работает? Рассказывай!

И я пересказал все, что произошло со мной за неполные двое суток.

– А что на бересте написано было? Где она кстати?

Я обернулся к предполагаемому пакистанцу, изобразив пальцами разворачиваемый берестяной свиток.

Али тут же выложил его на стол.

– А ты никак выкинуть его собирался? – осведомился Павел.

– Ну… так-то да, – неохотно сознался я.

– На будущее. Не так много здесь вещей, чтобы ими разбрасываться направо ми налево. В следующий раз трижды подумай, прежде чем избавляться от чего-либо. А еще лучше посоветуйся.

Паша разочарованно крутанул свиток в пальцах.

– Стерлось уже… И как теперь узнать…

– Квартет.

– Что?

– Написано там было «квартет».

– Ах ты, башка моя садовая! – Паша треснул себя по лбу что было мочи. – Привык я с Усманом здесь. Он же не читает по-русски. Да и вообще, по ходу, грамоте не обучен! Конечно, ты же прочел! Отличная новость!

– То, что я читать умею? – иронично осведомился я.

– Это тоже, – хохотнул Паша, – но главное…

Он неожиданно сорвался с места, метнулся к двери балагана.

– Уважаемые джентльмены и… джентльмены, – театральный жест в сторону постройки,– разрешите вам представить несравненную…

Но презентацию прервал девичий голос изнутри:

– Паш, а совка нет?

На пороге хибары появилась миловидная девушка.

– Алису, – закончил фразу уже не так бодро юноша. И совсем уже бытовым тоном ответил: – Совка нет, только веник. Лопух нам здесь за совок.

Я окинул взглядом девушку. Юная брюнетка спортивного телосложения, с заплетенной косой, доходящей почти до пояса, даже в костюме рыболова-охотника смотрелась потрясающе. Изящная походка, уверенность в движениях, чувственный рисунок пухлых губ дополнял здоровый румянец во всю щеку.

– Вот тебе и квартет! – присвистнул невольно я.

Между тем Алиса, остановив уборку, присоединилась к нам, заняв место на лавке рядом с Али. О, господи, как же хороша! Паша между делом представил и нас, уточнив немоту азиата. И ни словом не обмолвился о глухоте. Я ошибся? Павел сразу же продолжил развивать мысль:

– Именно, квартет! Видишь, нас четверо!

– Да. И что из того?

– А знаешь, что в наших «новгородских грамотках» было?

– Откуда?

– У Али Усмана «обмен». У меня «союз». У Алисы «встреча». Похоже, все мы были хорошими, прилежными мальчиками, – тут Паша запнулся, но вовремя уточнил, – и девочками. И нас поутру ждут плюшки!

– Что за плюшки? Булочки с маком что ли?

Паша схватился за живот. И заржал. До слез.

– Ну, старик, ты выдал… С маком!

– Что смешного?

–То, что плюшки здесь другие!

– Как это?

– Ты что, не понял? Мы в игре!

Он в себе? Я с сомнением взглянул на Али. Неадекватность партнера за две недели трудно не заметить. С другой стороны, Паша при всем желании не смог бы довести до сознания компаньона столь сложную концепцию.

– Не веришь?

– Нет!

– Почему?

Совиные глаза смотрели на меня с усмешкой.

– По той же причине, по которой сильно сомневаюсь в существовании Деда Мороза и Винни Пуха.

И тут из глубины леса раздался звериный рев. Да такой, что и я и Алиса вздрогнули.

– Это что, медведь?

– Не знаю, – беспечно отмахнулся Павел, – скорее всего. Мы его не видели ни разу. Пока мы здесь, на заимке, бояться нечего.

– Почему это? Безопасная зона?

– Именно. Хочешь, Али тебе в руку пальнет? И никакого вреда не будет.

Собеседник мой и правда, видать, с головой не в ладах. Надо с ним аккуратнее.

– С чего бы мне хотеть?

– И правда, – немного смущенно откликнулся Паша. – Так на чем я остановился? А, про новый год… Ничего не знаю про дедушку. Но тому, что происходит здесь и сейчас есть единственно логически обоснованное объяснение.

– Знаешь, религиозно настроенные люди тоже все события жизни сводят к единой причине. На все воля божья.

– Сюда нас привела отнюдь не воля его, – тут же возразил оппонент.

– Мы избранные? – выпалил я, тут же пожалев о несдержанности.

– Я.… я не знаю, – вполне серьезно ответил Паша. И добавил тихо, задумчиво: – У меня слишком мало исходного материала для обобщений.

– Паш, – я тоже сбавил тон, поняв, что совершенно напрасно разозлился на нового знакомого. Я же ничего не знаю о нем. Сколько ему лет? Девятнадцать? Двадцать? Вполне вероятно, фанат виртуальных миров и книжек о попаданцах. А тут такая оказия… Как ни крути, нервное потрясение, стресс. – Сколько человек, кроме нас, ты еще встретил здесь?

– Троих, – поколебавшись, ответил он.

– А почему неуверенно так? Сомневаешься?

– Потому что вообще их было четверо. Только один из них был… не совсем человек.

Час от часу не легче.

– Это как?

– Пока не увидишь, не поймешь.

– Ладно, а почему прежде вы этот самый квартет не организовали? Народ-то получается, был.

– Был, – разом посмурнел лицом Паша. – Но раньше и задания такого не выпадало.

– Только в отсутствии закорючек на бересте дело?

– Не только.

Паша рванул ворот куртки. Сбоку, на шее белел давний, почти затянувшийся рваный шрам.

– У Али Усмана такой же, – скупо прокомментировал парень.

– И кто вас так?

– Один из гостей здешних мест.

– Слушай, а как же ты выжил после такого? Без медицины, без бинтов даже? И шраму на вид не меньше полугода.

– Я и не выжил, – грустно подытожил энтузиаст виртуальных миров. – А шрам так, отметина на память.

–А Усман-Али?

– Он прибил нас обоих. И забрал пистолет.