Зри в корень. Zelo. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 8

– Ну да, перезрел и упал с семейного дерева, как плод червивый. – И, затем уже серьёзно: – Наши с ней отношения, брат-Кондрат, попросту истощились, морально истощились и такое бывает. Бабе неймётся, что она, по словам многих, такая красивая, что может да и должна многим принадлежать, а муж у неё всего один. А может, она в юности не успела нагуляться, я слишком рано подвернулся. Измену её я, ты же знаешь, тоже не сумел простить, наш брак именно от этого под откос покатился. Ну и семья их тоже, родители жены в смысле, сам понимаешь, ни один, ни другая не служат детям примером для добропорядочной жизни; так еще и воспитание в семье – никакое, так что здесь и спрашивать не с кого. Так на мне одном семь лет и продержались наши отношения, а семь лет, ты же знаешь, критический для любой семьи возраст, вот и подошло дело к финишу.

Кондрат, не перебивая меня, то и дело кивал.

Закончив наш с ним разговор, я ушёл, ушёл один, а Кондрату с Ольгой предстояло ещё выяснение отношений.

А ещё через полгода и их отношения подошли к критической точке. Ольга тогда ещё не верила, что это всё, конец их семейным отношениям, надеялась на что-то, приходила по вечерам в бар, как когда-то Марта ко мне; в один из таких вечеров мы случайно оказались вместе за одним столиком.

Я, помнится, лишь заглянул туда с девушкой, а Ольга уже сидела там одна со стаканом сока в руках. Кондрат уступил своё место за стойкой напарнику и подсел к нам, чуть позже появился Стаук; по какому-то поводу мы решили выпить, скорее всего, это был какой-то праздник. Но я всё это время помнил, что мне с Ольгой предстояло разобраться в одном вопросе: как-то раз, в неподходящем месте, вступив в разговор с уважаемыми и уважающими меня людьми, она за глаза, бесцеремонно, вылила на меня целый ушат грязи. Я всё думал, как бы мне с ней поговорить, а тут как нельзя кстати она со своим стаканом, не спрашивая разрешения, пересела за наш столик. Несколько минут я молчал, но вскоре мне показалось, что настало время с ней объясниться.

– Олечка, зачем же ты так поступила, я имею в виду ваш разговор с П. и Ш.? – пододвинувшись к ней, спросил я. – Не я ли все эти годы был добр к тебе, чем же я заслужил такое отношение с твоей стороны, чем тебя обидел?

– Так просто… захотела и сказала, – упрямо насупилась она. – Правду сказала, нет разве?

– Ты… – начал было я, затем криво усмехнулся и поднял свою рюмку с коньяком на уровень глаз, – да кому нужна эта правда? Ну да ладно, сказано хотя бы честно. Давай в таком случае выпьем за тебя, дорогая Ольга, за непредсказуемую женскую логику. – Я потянулся своей рюмкой, чтобы чокнуться с ней, а она наотмашь ладонью ударила по моей руке – рюмка вдребезги, все сидевшие оказались облитыми коньяком, а мне в щеку воткнулся кусочек стёкла.

– Гулять так гулять, – зачем-то сказал я и плеснул коньяком из бутылки ей на голову. – Почему только мы должны пахнуть хорошо, тебе это тоже не повредит.

– Сволочь ты, Савва, – произнесла Ольга, отряхивая коньячные брызги с головы и одежды, – ты говоришь, что хорошо ко мне относился, да ты просто всё это время надеялся…

– Я, – удивлению моему не было предела. – Надеялся? На что?..

«Может быть, – мелькнуло у меня в голове, – подсознательно я и глядел порой на Ольгу как на женщину, оценивающе, но чтобы надеяться… Нет, в плане сексуального объекта я её никогда не рассматривал, но об этом ей сказать сейчас нельзя, а то она ещё больше обидится».

– Хорошо же ты обо мне думаешь… – проговорил я.

– Да у меня было столько моментов, что не счесть, к примеру ты – дома, в одном халатике, я – рядом, мы с тобой пьем кофе, а муж твой – далеко и скоро еще вернется, но об этом знаю один лишь я, так много ли надо времени в таком случае, чтобы взять дамочку на руки и уложить в кроватку? Только есть одно «но» – для меня подруги моей жены и жены друзей табу, моя милая. Ну да ладно, проехали, на этом и закончим все наши отношения. Думай обо мне как хочешь, трепли мое имя сколько тебе угодно, это будет мне хорошим уроком.

Новелла четвертая. Свадьба

Коктейль «Грейпфрут сплеш»

Состав:

джин – 20 мл;

грейпфрутовый сок – 30 мл;

дробленый лед – 200 грамм.

Приготовление: заполнить бокал льдом, добавить джин и грейпфрутовый сок, тщательно перемешать коктейльной ложечкой.

Я жизнь мою листаю с умилением

и счастлив, как клинический дебил:

весь век я то с азартом, то с томлением

кого-нибудь и что-нибудь любил.

И. Губерман.

Часть первая

1

Стоял жаркий июль, на календаре суббота. В это время года у нас, на юге Молдавии, температура порой доходит до плюс 30, а иногда и с лишком. С утра сегодня было еще ничего, а уже к обеду пришлось принимать душ повторно, а вечером, перед выходом, потребовался еще один.

Дождавшись телефонного звонка от друзей и переодевшись в свежие шмотки, я выбрался из дому на улицу. Через руку у меня был наброшен замшевый пиджак цвета бордо. Сейчас для пиджака еще не время, но позднее, в особенности ночью, может и понадобиться. Я с опаской вдохнул полной грудью, но воздух уже не был горячим; долгожданный вечер принес с собой прохладу; солнце спряталось, жара спала, и лишь сильно прогретый асфальт все еще нагревал окружающую среду. Природа после заката постепенно стала оживать, городские животные – собаки и кошки, выбравшись из своих убежищ, рыскали повсюду в поисках пищи, в небо поднялись вороны, оглашая окрестности гортанными криками; следом за ними, потихоньку отходя от дневной жары, на улицах появились люди.

В остановившейся у обочины машине – «ладушке» желто-песочного цвета, уже сидели пятеро: двое моих друзей – Жердь и Граф – на передних сиденьях, позади три девчонки, лица которых были мне незнакомы. Мои товарищи, громко поприветствовав меня, тут же вернулись к прерванному моим появлением разговору, девушки же продолжали о чем-то галдеть. Я улыбнулся своим мыслям: обычный летний вечер, обычный выезд на природу с девушками, выпивкой и кое-какой закуской, а чем всё это закончится, никто никогда не знал. Чаще всего сексом, конечно, молодым, взбалмошным и потому задорным; изредка, в основном по нашей инициативе, переходящим в групповой, что в немалой степени зависело от самих девушек, а также и от количества выпитого; ну, а в худшем случае конфликтом интересов, разборками и выяснением отношений, что случалось, к счастью, довольно редко.

Втиснувшись на заднее сиденье и тем самым уплотнив девушек, я сунул ненужный пока пиджак куда-то за голову, затем уселся поудобнее, и лишь тогда назвался – Савва. Девушки озвучили свои имена – Полина, Кристина и Елена, после чего, не стесняясь, принялись разглядывать и живо обсуждать новое лицо, появившееся в этом небольшом коллективе, то есть меня. Что ж, в таком случае и я получал право рассмотреть их. С нескрываемым интересом я оглядел каждую, в результате чего счел, что на сегодня выбор моих друзей превзошел всякие ожидания: все три девчонки были возрастом около двадцати, прилично прикинутые, это в плане одежды, лица тоже ничего, симпатичные, а главное – они были веселы, говорливы и даже чуть-чуть остроумны. Глядя на них, я в который уже раз убедился, что лучшее, что есть у нашего, в смысле советского народа, это – женщины. Что бы в нашей стране не произошло: война, голод, разруха, или еще что-нибудь в этом роде, они, эти замечательные женщины, всё на себе вынесут, все восстановят, воспитают в малоподходящих условиях и с минимумом еды наших детей, а нас, мужиков, инертных и мало на что способных, поднимут с печей и кроватей и сподвигнут на подвиги, от трудовых и вплоть до любовных. Меня, кстати, более всего интересовал именно последний пункт этого предложения – любовные подвиги, так как всё прочее на данном отрезке времени мне было без интереса.

2

Небольшую полянку в районе местного озера с романтическим названием «Фрумоаса», которую мы сегодня выбрали для отдыха, освещала только что взошедшая луна, звезды и небольшой переносной фонарь с внутренним аккумулятором, которым Жердь, то ли укравший его в нашей воинской части, то ли, что скорее всего, выменявший его на ведро-два вина у солдат-срочников, чрезвычайно гордился. Мы, помнится, в другое время под светом этого фонаря даже в карты ночами играли, но теперь, в компании девушек, нам не требовался яркий свет, потому как темнота, что знают все, кто старше четырнадцати, является другом молодежи. Девушки – все три – были родом из прекрасного города Рени, а у нас, то есть кагульчан, с населением этого города с давних пор налажены прекрасные связи. Подтверждением тому является хотя бы вот нынешний спонтанный пикник. Девушки, впервые с нами познакомившись, совершенно не были обеспокоены этим ночным променадом, скорее даже напротив. А раз наших дамочек всё устраивает, то и нам не о чем беспокоиться.

3

Жердь наливал по кругу – в два стакана: один – мужчинам, другой – дамам, уже в пятый или шестой раз прекрасное вино с очень милым названием «Нежность», а на закуску у нас были ранние – сочные и тонкокожие – яблочки под названием то ли Шафран, то ли Прима, я в них не очень-то и разбираюсь. Было бы это вино чуть менее сладким, или же имелась возможность разбавить сухим, или хотя бы водой, и я бы его возлюбил, а так попросту старался избегать выпивать до дна. Шутки и анекдоты из уст наших приятельниц сыпались как из рога изобилия, так что нам, менам, только и оставалось, что восхищаться, улыбаться, и в нужных местах смеяться, тем самым поощряя дамочек на все более раскрепощенные и скабрезные.

Между тем время неуклонно подбиралось к главной цели сегодняшней встречи – интиму. Я на всякий случай приглядел для себя Полину и стал исподволь делать ей знаки внимания: то подушечку ей под попу пододвину, то стаканчик передам, то щелкну в нужный момент зажигалкой, когда она закуривала. Кстати, все три девушки курили сигареты одного сорта, это были «More» – кажется, дамские. Тот факт, что девушки курили, меня ни в коей мере не беспокоил. Меня огорчило бы, если бы моя постоянная подружка или же невеста регулярно курила, а что касалось подружек, которые на один вечер, то совершенно по фиг.

Полинка была девушка высокая, почти с меня ростом, сложена вполне себе: узкая талия, среднего объема бедра, длинные стройные ноги. На голове короткие светлые кудряшки, едва прикрывающие шею, лицо простое и круглое, на мой взгляд очень даже симпатичное, а чего же вам еще надо ночью, вдали от цивилизации, и прочая и прочая…

Занятно было то, что моё предпочтение ничего еще не значило, потому что в подобных мероприятиях мы с друзьями давали нашим подругам возможность выбора, чаще всего, мнимую, потому что если, например, та же Полинка захочет – принципиально – оказаться в объятиях не моих, а именно Графа, то ей будет предоставлена такая возможность, но Граф, следуя уже давно наработанному у нас братскому кодексу, дождется, когда к месту их расположения – разумеется, уже после того как – подойду я и отработаю вторым номером, предоставив ему возможность остаться наедине с моей подружкой. Эти нехитрые приемчики, ни для кого не являющиеся секретом, демократизировали наши отношения настолько, что обиженным практически никто не оставался. И дамочки, заметьте, очень редко протестовали – ну где тут, сидя, а чаще лежа на покрывале, да без трусиков, только-только после секса, еще не восстановив дыхание, изображать из себя недотрогу… Нонсенс, согласитесь. Вот так, или примерно так, все это у нас и происходило. Ну когда еще, в самом деле, приобретать этот пресловутый сексуальный опыт, который как будто никому не нужен, с одной стороны, а с другой – без него жениха, да и просто парня понравившегося, девушке не удержать.

Жердь, как самый энергичный хлопец в нашей компашке, тоже определился с выбором, а пока устроившись головой на коленках Кристины, обладательницы роскошного бюста и не менее роскошных бедер, давал нам понять, что эта девушка – его. Граф, соответственно, «окучивал» Елену, которая, судя по ее озорному голоску, сама уже была готова чуть ли не в любую минуту наброситься на него. Если Жердь у нас был, что называется мужичок с ноготок, от силы 160 рост и 60 вес, и внешне – просто мужик, то Граф с его 180 см и 80 кг, обладавший выразительной внешностью, включающую в себя роскошную черного цвета шевелюру, выдающийся подбородок, большие черные глаза и крупный породистый нос, был настоящим мачо. В этом плане, думается, и я ему проигрывал, однако моё мастерское владением словом, как то анекдоты, шуточки, приколы и прочее, зачастую выравнивало наши шансы.

4

Короче, разобрав покрывала, – а заодно и дамочек, – мы с товарищами, погасив лампу, разбрелись по разным концам поляны, не удаляясь, впрочем, слишком далеко друг от дружки. Мне таки повезло уйти с Полиной, которая безропотно согласилась провести это ночное рандеву со мной.

Всё шло как и было запланировано, и меня лишь слегка смущало гудение комаров, которые явно намеревались подпортить мне кайф от столь желанного и уже совсем близкого секса.

Однако Полинка, вероятно, не имевшая подобного опыта или же еще не осознававшая риска, едва выбравшись из трусиков, подождала, пока я сделаю то же самое, а затем игриво, без слов толкнула меня навзничь, и тут же взобралась сверху, приняв позу наездницы. Что ж, меня эта поза тоже вполне устраивает, подумал я, опуская ладони на ее бедра, делающие пока только пробные, то есть замедленные поступательные движения. Но вот она насадилась на меня всей своей сладкой и пока еще тугой «дундочкой» (так ласково в наших краях зовется вагина) до конца, ускорила темп и устроила на мне настоящую пляску. Меня хватило минут на десять, или чуть больше того, после чего я бурно разрядился. Впрочем, моей партнерше этого времени тоже хватило: разгоряченно дыша, Полинка свалилась рядом, затем обхватила мою голову и зашептала в лицо:

– Классно, Савва! Я уже два раза кончила. А ты как? Перерывчик небольшой?

– Да, не помешает, – прошептал я.

5

Все бы ничего, но спустя где-то минут пятнадцать к нашему интимному уголку приблизился Жердь.

– Хорошо вам, – сказал он, нахально плюхаясь своим тощим задом прямо на наше покрывало. – А вот у моей подружки это, красные дни календаря обозначились… Следовательно, кто-то из вас, дамочки, должен меня, так сказать, обслужить.

Меня покоробили его слова. Жердь такой – он иногда по простоте душевной или же по глупости может любое дело запороть, а тут…