Король Мистрока. Красный Вестник

Аарон Кан из династии Сивед поднял руки и попытался подняться. Айринг подал ему руку и помог.

– Кто следующий? – войдя во вкус, прокричал Айринг Гюла.

Леннон не мог оторваться от того, как победоносно вел себя его старший брат. Айринг размахивал тяжелым мечом, словно рапирой, блестели серебристые наплечники, позвякивала не испачкавшаяся после всех состязаний кольчуга, а на его морионе ни единой царапины.

– Наверное, Айрингу бы больше подошел орден, почитающий огонь, – заметил Леннон. – Как и мне.

– Тут ты прав, юный господин, ордены огня сосредотачиваются на сражениях больше других, – ответил Шамуэль, медленно кивая. – Есть даже одна легенда, хочешь услышать?

– Конечно. – завороженно ответил Леннон.

– Когда-то давно, когда по нашему острову летали драконы, многие пытались их приручить. Драконы считались воплощением стихии огня. Не каждая крылатая рептилия обладала способностью к дыханию огнем, но каждая имела общего предка, как и мы, люди. Истинные драконы, verum dracones, считались древнейшим видом этих существ, остальные пошли именно от них.

– Получается, как у нас с обезьянами? – перебил Леннон.

– Это лишь теория, в случае с обезьянами.

– Но ведь и ты рассказываешь легенду.

– Слушай мой рассказ дальше, юноша, – Шамуэль продолжил. – Люди, что жили во времена драконов, придумывали много историй про этих летающих созданий. Многие были страшными, чтобы отпугнуть искателей приключений от опасностей. Но среди прочих выделалось две, мои любимые. Первая гласила о том, что у драконов схожее с нашим строение глаза, но вместо хрупкого человеческого хрусталика они обладали крепким, похожий внешне на ограненный драгоценный камень. Ты ведь слышал выражение, что наши глаза – зеркало души? Так вот, у драконов в глазах находилась душа в буквальном смысле, в том самом драгоценном хрусталике. Когда люди начали охоту на крылатых змеев, то особо любопытным захотелось проверить эту легенду. И она оказалась правдивой. В огненных духовно-рыцарских орденах некоторые носят драконий хрусталь, как медальоны на шеях. Владельцы таких хрусталей удостаиваются особых почестей, ведь до сих пор считается, что украшение дает великую мудрость и силу.

Айринг одолел очередного оппонента. Рыцарь из баронства Тувер признал поражение, когда из его руки выбили меч.

– А какая вторая легенда? – с нетерпением вопрошал Леннон, уже позабыв про брата, что одерживал победу за победой.

– Вторая повествует об одном древнем мече. Он был столь древним, сколь древними являлись истинные драконы. Как считали наши предки, один из первейших драконов обладал особым огненным дыханием. Он рычал редко, лишь когда его злили, но дыхание его было столь жарким и вездесущим, что уничтожало каждого узревшего сие явление. Но был тот, кто выжил после драконьего крика. И тот человек рассказал, что изо рта исполинского красного дракона вырывается живое пламя с крыльями, хвостом и головой с клювом. То живое пламя нарекли жар-птицей, чью красоту и мощь не описать словами. В то же время, когда на драконов объявили охоту, в народе шептались о драконьем защитнике, страже, которого избрал огонь. Тот страж уничтожал целые армии, стирал в прах когорты. Орудовал он магическим оружием, названным Эфларнумом. Эфларнум – порождение воли дракона, никакой кузнец не ковал сталь этого меча, ибо каждое его составляющее было волшебным. Сама жар-птица спускалась к драконьему воину, превращаясь в его руках в оружие, достойное богов. – повествовал Шамуэль.

– Что случилось с воином и с его мечом? – спросил Леннон, явно заколдованный услышанной историей.

– Меч канул в небытие, а воин пропал. Много слухов говорят о разном, тут истины не узнать. Но это все лишь сказки, которыми завлекают маленьких мальчиков.

– Но такое может быть, что они правдивы?

– Во всем есть доля правды, юный господин, – добродушно произнес Шамуэль и внезапно сделался сердитым. – А теперь продолжай читать! Тебе нужно осилить еще тридцать страниц до заката! Иначе отец будет ругаться.

– Да, Шамуэль. – печально согласился Леннон и продолжил читать вслух.

– Я приму бой, – вызвался очередной претендент на ристалище. – Храбрые сэры тренируются для предстоящего зимнего турнира? Я не пропущу шанса потренироваться со своим вероятным соперником.

Через толпу оруженосцев и поверженных доходяг пробился человек, облаченный с головы до ног в черную броню, верхом на черном скакуне в попоне черно-желтого цвета. В руках рыцарь держал знамя, на котором диагональю разделены черный и желтый цвета. На черной стороне глядел вправо белый полумесяц с хитрым прищуром, а на желтой – белое солнце с хмурым ликом. Рыцарь вонзил древко штандарта в землю и спешился. Черный плащ воина заколыхался на ветру.

– Сэр Фрэн Гюла из герцогства Вотерлэнд, сын графа Майлэна Марка Гюла. – поклонился рыцарь в черном и снял с головы горшковидный шлем.

– Рад твоему визиту, кузен. Какими судьбами ты прибыл к нам из Вотерлэнда? Как поживает папин брат?

– Мой отец в добром здравии, благодарю. Я прибыл по дипломатическому делу к дяде Валрейду Гюла, но услышал лязг стали о сталь, не мог отказать себе в чести сразиться с первым наследником Холоборна. – Фрэн снял с плеч плащ и передал своему оруженосцу. Стал виден узор на наплечниках: на правом плече светил полумесяц, а на левом сияло солнце.

Фрэн Гюла вытянул из деревянных ножен, обтянутых черной кожей, палаш с кожаной рукояткой и сложным эфесом с позолоченной защитной чашей для кисти.

Айринг ощутил дрожь в коленях. Он слышал достаточно историй о лучших фехтовальщиках королевства. Среди них был Баристан де ла Фитах, Альберт Нейл, Скаур фон дер Риксон, Ганн Темешвар и Вибий де Абертин. Многие из них неоднократно выигрывали турниры и участвовал в защите государства от набегов и разбоев. Во время прошлогоднего же турнира неожиданно для многих победил Фрэн Гюла, одолев Альберта Нейла в финальном поединке. Тем самым Фрэн проложил себе дорогу к королевскому двору, став посыльным Эдуарда де Вайнсбурга и его вторым телохранителем. Необычайное достижение для юноши девятнадцати лет.

– Я готов, – неуверенно произнес Айринг. Что-то ему подсказывало, что ничего хорошего из этого поединка не выйдет, но отказывать на глазах у рыцарей со всего герцогства Холоборн было нельзя. – Пусть удача улыбнется достойнейшему.

– Пусть удача улыбнется достойнейшему, – самодовольно улыбнулся Фрэн и хрустнул шеей. – Деремся до первой крови.

– До крови? – удивился Айринг.

– Ты ведь не боишься? Я буду поддаваться, если наследник герцога захочет. – холодно произнес Фрэн.

– Бьемся до крови. – подтвердил Айринг и встал полубоком. Он выставил левую ногу, а правую отвел назад.

Фрэн бесстрашно шагнул навстречу оппоненту и замахнулся для первого удара. Айринг слегка растерялся из-за колотящегося в груди сердца и чуть не споткнулся, уворачиваясь. Фрэн продолжал наступать, его палаш рассекал воздух с пугающей быстротой, оружие крутилось в руке владельца, словно было частью его тела. Столь искусного владения мечом Айринг не видел даже от Ганна Темешвара. Фрэн наносил удар за ударом, а Айринг лишь уворачивался и защищался своим тяжелым мечом, он не успевал сориентироваться и перетянуть инициативу на себя.

Клинок меча Фрэна практически коснулся кольчуги Айринга, отчего он попятился и споткнулся, упав спиной в песок. Пришлось совершить кувырок и немного отбежать от противника, не останавливающего свой натиск. Кольчуга Айринга покрылась грязью. Он стал задыхаться от усталости, меч в руках сидел уже не так крепко, как прежде. Фрэн вновь сблизился с оппонентом и быстрым взмахом поразил Айринга в предплечье левой руки. Разорвались кольчужные кольца и посыпались на землю вместе с каплями крови. Айринг выронил меч и дрожащей рукой прижал ранение.

Леннон вновь отвлекся от чтения, услышав, что еще одно сражение окончилось. Увидев, что его брат проиграл, мальчик покинул стол, игнорируя выкрики учителя, и сбежал по лестнице вниз к ристалищу. На звук прибежала и Елизавета с Хвостиком на руках, но с террасы спускаться не стала.

Фрэн горделиво возвышался над кузеном, он поднял голову и почтенно поклонился Елизавете, опустившись чуть ли не на колени:

– Я дарю эту победу вам, прекраснейшая леди.

Он свистнул своему оруженосцу и тот поднес хозяину ткань. Фрэн протер слегка окровавленное лезвие и вернул ткань слуге.

Елизавета покраснела от смущения, ей было приятно внимание столь почтенного и галантного кавалера, как Фрэн. Но, во-первых, он был ее родственником, а во-вторых, пострадал ее брат.

Айринг слышал гомон толпы, он понимал, что все обсуждают его поражение. Его переполняли гнев, стыд и страх. Он покраснел и нахмурился.

– Айринг! – Леннон подбежал к брату и попытался его приобнять.

– Отвали, – тот оттолкнул его и рывком выпрямился. – Хороший бой, Фрэн.

– Не могу сказать того же, – злостно усмехнулся кузен. – Но ты держался дольше многих, с кем я сражался. Быть может, мы даже встретимся на турнире.

После этих слов Фрэн Гюла оседлал своего черного коня и покинул внутренний двор.

– Тебе больно? – волновался Леннон.

– Нет, – огрызнулся Айринг, избегая взгляда брата. – Иди учиться, а я схожу к Микице.

Леннон понурил голову и даже немного всплакнул, ощутив глубокую обиду на брата за его грубость. Мальчик шмыгнул носом и побежал обратно на террасу, откуда внимательно и печально на братьев глядел учитель Шамуэль.

Айринг постучался в мастерскую Микицы в третий раз. Никто и не думал отворять дверь, по ту сторону не слышалось ни шажка в сторону порога.

– Да что это такое?! – Айринг постучался еще раз, но уже куда сильнее.

– Не выломайте мне дверь, наследник! – прозвучало со спины.

Юноша обернулся, сгорбившийся лекарь ковылял по длинному коридору вдоль портретов и пейзажей на стенах.