Ван-Юн-Чан (отрывки)

Рабочих и крестьян.

Ван-Юн-Чан.

О-го!.. Шанго!..

Капитан.

За сопками, в дали живой
Большая есть страна.
Там солнце – молот огневой,
И серп ржаной – луна.
Ван-Юн-Чан. О-го!.. Шанго!..

6

Лес на сопках – золотая грива,
А за лесом – партизанский стан.
– Вот письмо. Снеси его, да живо!
Так велел сам красный капитан.
Ван-Юн-Чан лисицей рыжей скачет,
По уступам прыгает стремглав.
Отнести письмо – ведь это значит
Дать и кули ленинский устав.
Ленин! Ты большой, большой талойэ,
Много больше, чем Конфуций сам.
Не накажешь ни чумой, ни зноем.
Дашь радость обиженным сынам.
Раздвигая полесь винограда,
Продираясь сквозь иглистый терн,
Он бежит. Так бедным братьям надо.
Не попасть бы к белым лишь в полон!

Эпилог

Над бухтой корни крепких кленов
Свисают черной бахромой.
Залив, как змей неутоленный,
Блестит чешуйчатой каймой.
Качается средь скал шаланда
На пенной зыби буйных вод.
Под парусами белых банда…
Вперед? – Назад!.. Назад? Вперед!..
Ворчит зловеще океан,
Дозорный свист несется в пролесь.
Хорьком метнулся Ван-Юн-Чан,
С отвесных круч в богульник кроясь…

– Гей, стой, держи! – И сквозь дымок
Пчела стальная полетела.
Последний бешеный скачок,
От боли изогнулось тело,
Взрывая улами листву,
Он ткнулся головой в коренья…
Во сне, иль это наяву?

Остановилися мгновенья,
В глазах – багровые драконы.
В груди, во рту, хрипит тайфун,
И целый океан соленый
Рокочет тысячами струй…
А лес как птица бьет крылами,
Вокруг разносит шум и стон…
И крепкорукими дубами
Хватается со всех сторон.
О, вот он, близится талойэ!
О, вот последний в жизни свет!..
На все позорное, былое
Пред смертью найденный ответ.
Но вдруг высоких кедров звон
Стал отдаленнее и тише,
И где-то смутно, как сквозь сон.
Одно последнее, чуть слышно:
«За сопками, в дали живой
Большая есть страна.
Там солнце – молот огневой,
И серп ржаной – луна…»
Лу-на…