Соломонов суд

Филат оправился, поднял голову и поспешил добавить:

– И со мною, батюшка, тоже!..

Отец Николай стал молча думать по поводу такой необыкновенной истории… И постепенно лицо его прояснялось, и густые пушистые брови поднимались на высокий лоб… По-видимому, уяснив себе что-то интересное, – он вдруг рассмеялся, отворил дверь из кухни в комнаты и закричал:

– Зоя!.. Зоечка!.. Ха-ха-ха!.. Вот так оказия!.. Поди-ка сюда!..

На его зов показалась белокурая попадья с юным и миловидным пухлым личиком, одетая в широкое фланелевое платье.

Отец Николай, вздрагивая всем своим телом от охватившего его неудержимого смеха, кивнул головою на мужиков и сказал:

– Погляди, Зоечка, на сих неразумных человеков!.. Нет, ты послушай, что такое они выдумали, а?..

Но матушка не была расположена слушать отца Николая. Она недовольно покосилась на мужиков, пожала досадливо плечами и, исчезая за дверью, произнесла:

– Вечно ты, отец, со своими мужиками возишься!..

Отец Николай перестал смеяться, приказал просителям подождать в кухне и послал работника за Ульяной, чтобы выяснить, как могло произойти такое диво…

6

Ульяна сильно перепугалась, узнав от поповского работника, что батюшка зовет ее к себе. Она смущенно вошла в поповскую кухню и оправилась от страха только тогда, когда увидела перед собой добродушные лица батюшки и матушки.

На этот раз отец Николай вышел в кухню вместе с Зоей. Матушка была посвящена уже во все происшедшее и с женским любопытством рассматривала Ульяну, делая оценку ее наружности.

Отец Николай, подавляя в себе смех, старался быть возможно торжественней и внушительней. Теперь он был одет в полукафтанье, рукава которого были застегнуты на пуговки. Выпрямившись во весь рост, он серьезно заговорил:

– Как же это так, Ульяна?.. а?.. Вот за тебя сватаются двое, – а по христианскому закону, ты знаешь, так-то нельзя?.. А?.. Не могу же я тебя сразу с двоими венчать?.. Понимаешь?..

Ульяна густо покраснела и скромно ответила, потупившись и перебирая пальцами сборки своей поддевки:

– Понимаю, батюшка! Только што же, батюшка, я поделаю, коли они оба сватаются?..

Отец Николай покачал головой:

– Ну, – как же мне с тобой быть?.. А?.. По закону я могу венчать тебя только с одним… За кого ты хочешь?.. За Филата?..

Ульяна посмотрела на Филата, молчаливая и угрюмая фигура которого внушала ей всегда невольное уважение. И ей ясно представилось теперь, что обидеть отказом его было бы невозможно.

– Почему, батюшка, за Филата не идти?.. Мужик трезвый, смирный и работящий… За такого мужика любая баба в селе пойдет…

Отец Николай повернулся к Андрею и продолжал свой допрос:

– Ну, а за Андрея согласна ты идти, или нет?..

Ульяна сперва нерешительно замялась… Потом вдруг ее охватила нежная материнская жалость к Андрею… Она представила себе его одиночество и беспомощность и вздохнула:

– Что же, батюшка!.. Коли сказать правду, я и Андрея не прочь в дом принять!.. Парень ладный!..

Отец Николай придвинулся к матушке и засмеялся густым переливающимся баском:

– Ну, вот видишь, Зоечка!.. Поговори ты с ней… Ха-ха-ха!..

Потом вспомнив, что на нем лежит обязанность рассеивать заблуждения паствы, он придал лицу серьезное выражение, как перед проповедью, оправил пышную бороду и заговорил о высоком значении христианского брака… Речь его лилась плавно, торжественно и убежденно. Он старался выражаться как можно понятней и несколько раз повторил, что един есть муж и едина жена, как един Христос и едина церковь.

Ульяна внимательно слушала, опустив голову, – Филат открыто глядел в лицо батюшки, – Андрей рассматривав конскую сбрую, подвешенную на гвоздике у окна… Матушка с удовольствием следила за тем, как красиво сплетаются в стройную речь слова отца Николая.

Когда отец Николай сделал паузу, и всем показалось, что он кончил поучать, матушка вдруг обратилась к нему со словами:

– Вот что, отец!.. Нельзя ли им испытанье какое сделать?..

Радость вспыхнула в глазах отца Николая… Так просто и легко открывался перед ним выход из затруднений. Новые неожиданные мысли пришли ему в голову. Он оборвал проповедь и воскликнул:

– Разрешил мудрец Соломон!.. Истинно, что устами младенцев изрек еси правду!.. Именно, – мудрец Соломон!..

С довольным и вдохновенным видом он окинул быстрым взглядом всех… В уме зарождалось что-то необычное и смелое… Боясь потерять нить своих мыслей, он торопливо заговорил:

– Ну, слушайте, друзья мои!.. Оба вы хотите жениться на Ульяне?..

– Оба, батюшка…

– И ты, Ульяна, за обоих согласна идти?

– За обоих, батюшка!..

– Ну, так слушайте!.. Я вам устрою примерное испытание… Кто больше любит Ульяну, за того она и выйдет… Согласна, Ульяна?..

– Согласна, батюшка!..

– А кто больше любит Ульяну, – тот стало быть за венчание и денег больше даст!.. Не так ли, а?..

– Што же, батюшка!.. Мы согласны, – ответил Филат…

Отец Николай оживленно засуетился. Лицо его торжествующе сияло от того, что он так удачно разрешил трудную задачу, – для которой, казалось, не могло быть иного, более подходящего, решения. И вместе с матушкой оба они долго смеялись радостным удовлетворенным смехом…

7

По правилам за венчанье полагалось десять рублей. – Андрей предложил одиннадцать, – Филат прибавил несколько копеек. Так долго состязались они один с другим… Андрей набавлял щедро, рублями, – Филат скупо, со свойственной ему медлительностью, копейками… Ульяна стояла в стороне в ожидании решения своей участи, – она волновалась, – и кумачные пятна густо рассыпались на ее щеках.

Повысив плату до двадцати трех рублей Андрей остановился… Его сердили – и Филат со своей непоколебимой медлительностью, и Ульяна, которая во все время не проронила ни одного слова.

Филат набавил сверх двадцати трех рублей опять несколько копеек, и Ульяна осталась за ним. Отец Николай поздравил его и весело сказал:

– В добрый час!.. Вот так-то лучше!.. Ха-ха-ха!.. Вот так-то, – Соломоновым судом!..

Когда Филат, Андрей и Ульяна вышли от отца Николая, Андрей сердито, не говоря ни слова, повернул в противоположную сторону. Но история со сватовством оказалась еще не законченной.

Вечером к Ульяне пришел Корней, который от попова работника узнал все, что произошло у батюшки. У Ульяны он застал Филата. Корней вынул из кармана плисовых шаровар большой замасленный бумажник и, поворачивая его перед Филатом круглыми медными застежками, сказал: