Чужая вселенная. Слой хроноцикла

Тем не менее, сколько Ар ни напрягал свою память, ему не удавалось вспомнить, в каком учебнике он видел эти строчки и когда он мог читать подобную ахинею.

Ведущий проигнорировал сюжет:

– Индукторы не ангелы небесные. Они мясорубки, перемалывают примитивные эмоции. А кому теперь нужны эмоции! Белый шум!

– Эмоции от поэтов? – удивился Озов.

– Я говорю о других индукторах. Поэты еще хуже: по звуковым каналам – завывания, по зрительным – ритмические волны.

Черепашка давно ковыляла по полу к работающему стенду – на свет. Не было возможности отличить ее от обычной черепахи.

– Через 50 лет это бессмертное создание сравняется по интеллекту с дошкольником, а через 240 перещеголяет любого нимфоида. У поэтов прогресса нет. Бывает, изобретут мистерию – у ассистентов волосы на голове стоят дыбом. Я сам однажды подумал, будто нахожусь в Зале чудовищ Музея жертв геноурбанизации. Так проняло.

Вглядевшись в неосвещенную часть площадки, Озов обнаружил четыре массивных агрегата. На них были надеты не чехлы, а жесткие сетки. Вверху сетки закручивались в алые додекаэдры.

– Тропоядерные пломбы, – указывая на додекаэдры, заметил Ведущий. – Они охраняют синтезаторы неспящих. Короткие иллюзионстримы здесь и делают.

"И ради сомнительного удовольствия минируют целый мегаполис! – поежился Озов и спросил:

– Короткие оттого, что…

– Оттого что у неспящих – двадцать тысяч вариантов виденности. Кто будет выбирать? Художники? Они не лучше поэтов. Хотел бы я знать, откуда эти мблеры вообще берутся. Помешались на суррогатах полимерной перспективы. Нормального варианта им мало, скрещивают несколько. После просмотра RM-фильмотирона зритель не в состоянии выйти из зала, путает правую и левую сторону, верх и низ – хуже слепого. Ему и поводыря недостаточно. А вестибулярный аппарат?! Полторы ундели[1] лечения!

– А-а! – дошло до Озова. – Не ваши ли художники устроили вернисаж "ПОРВЕМ ПРОСТРАНСТВО"? Неописуемый фурор!

– А мне зачем застывшие формы?! – обиделся Ведущий. – Могут передирать и в другом месте! Сломали лопатобородые два аппарата!

– А что за перископ? – кивнул Ар на вертикально поставленную трубу.

– Концентратор иллюзиодрома. Изготовлен Орденом неспящих, – Ведущий положил руку Ара на управляющий маховик с лимбами.

А в щели прибора?.. Живые роботы! Роботы двукрылые, четырехкрылые, шестикрылые…

Потрясенный, Озов перевел один из лимбов. Обозначилась надпись:

СССР

Красные и зеленые точки. Марь. Плотный, рассеивающийся лиловый туман. Еще тронул колесико. Гм… Города Евфрата, улицы Пальмиры, леса колонн среди пустынь великих. Далее. На диске, заменяющем планету, селение оцепеневших разумных кошек. Каждая кошка ростом с египетскую пирамиду. Далее. Ар сам в перископе. Ни иллюзиодрома, ни лимбов.

Озов наблюдает себя изнутри. Понимает: он ниппонец и прячется от опасности в горном кустарнике, ветви которого напоминают лозы винограда. И вот он же на втором этаже дома. Ниппонка забралась в террариум, соревнуется в церемониях с агломесками. Нечаянно повернулся к окну! Кого он видит! Эйхимбуркона!! Свистит округа. Озов или не Озов, осязающий себя герой выламывает полосатый шлагбаум (?) и протыкает эйхимбуркону мыслительный резервуар.

На шлагбаумах-шестах, как на ходулях, герой идет по тулову аэрооската, бежит от толпы эйхимбурконов. Почему-то на них зебристая форма игроков в пинг-понг. Проносятся сады, охраняемые гесперидами. Скрипит шлак, превращаемый в драгоценные камни на неисчислимых и затейливых садовых дорожках. Звенят фонарики-сновидения. Ар-герой минует кувшинное море, леса-щетки. А-а! Рванулась пасть летящего дракона. Притиснулась. Мир лопнул.

Через унделю на иллюзиодром явился чиновник из ЧС. Озов и Ведущий подошли к установкам неспящих – не к концентратору, а к бездействующим агрегатам под тропоядерными пломбами. Рядом стояло нечто в зелёном кожухе. Мощный штатив и хороших размеров шар на нем, отчетливо выдавали пространствосдвигатель.

Теперь синтезаторы будут ремонтировать без снятия пломб и вызова неспящих. Дело в правах Озова на включение сдвигателя… "Но в иллюзиях ли проблема?" – думал Озов. – Слишком зачастили на дром сотрудники из Сентра НГ.

* *

В воздухе расцветал парад поденок. Вода и дорога еще невинны. Отходил первый закат. Ар Озов брел вдоль набережной. Внезапно до Озова донесся нераспознаваемый грохот, наподобие грома на ясном небе. Возможно, это и был гром. Пройдя три шага, Озов заметил впереди фигуру Армагеддона.

Армагеддон обернулся. Ару показалось, что где-то глубоко за печалью искусственно выведенного человека сияет тайное довольство.

– Успешно провели итоговый эксперимент? – поинтересовался Озов.

– И да и нет, – всплеснул руками Армагеддон, – оставили неоконченным, – на левой руке Армагеддона не хватало двух пальцев.

– Два пальца, – ухмыльнулся он, – спасли Вселенную. Удалось вовремя пристопорить. Чтобы попасть в прошлое, нужно уничтожить настоящее со всем живущим.

– Но это совершают локально, – перебил Озов, поразившись своей банальности.

– Да, но образованная нами дыра в настоящем – начала расти, – на лице монстра мелькнуло ехидное лукавство.

"Таки не зря питомцам колб и пробирок дают имена венерианских тайфунов", – смекнул Озов.

Бывшие коллеги приближались к Сентру непространственной геометрии.

– Дыра растет и сегодня, хотя увеличение ее замедляется.

Глянув на корпуса научного сентра, Ар обомлел: половина восьмого этажа первого здания была срезана словно бритвой. Посмотрев внимательнее, Ар очутился в состоянии невероятном: над восьмым этажом возвышалась черная громада, сходная с циклопическим могильным камнем. Сверху громады, захватившей несколько этажей, мирно торчала башня с часами. Сосредоточиться Озову не дал Армагеддон:

– Черное прошлое, – почти пропел монстр, – отличный строительный материал для будущего. Абсолютно прочный. Сооружения из него нельзя разрушить ни тропоядерным, ни даже гравитационным взрывом.

У портика прохаживался некто, похожий на деятеля из Чистой службы. Узрев, как Армагеддон достает из кармана жетон, Ар небрежно махнул блестящей зажигалкой и уверенно открыл ту дверь, которая должна отворяться. Соседние забаррикадированы много лет.

Дальше следовал контрольный пункт. Ар миновал и его. Членистоногий контрьллер пробурчал неразборчивое и приложил клешню к лохендрию во лбу, пытаясь нечто вспомнить.

Армагеддон отстал. Малый из ЧС решил протестировать его жетон. Пока шло выявление личности Армагеддона, Озов прикурил своим "жетоном" плохонькую анимаретку. У боковой лестницы сильно намусорено. Брошенные кое-как лиловые изработанные парапризмы перемешались с рассыпанными пачками мнемокарт. Из них выбрался самозародившийся виртуальный котенок и потянулся.

Армагеддона всё не было. Озов включил винтовой эскалатор – выдвинулась гладкая плита цвета прессованной воды. Мгновение – и Ар видит знакомую табличку, но не на стене искомого сектора, а на входе в Лунный зал. Ничего странного, здание перекроила катастрофа!

Озов нажал кнопку. Загорелся экран. На нем – неизвестные безбровые охранники с недобрым взглядом. Что делать? Но вот их отзывают, и перед Озовым – детское лицо вечного аспиранта Да-Плютена. Препятствий нет, если не считать санитарных шлюзов с пылесосами, антибузами, ионными дюзами. Наконец сверкнула бронированная заглушка комнаты-сейфа. Озов вошел в святилище.

На столиках – армада флаконов с эликсирами, абиландами, притретонами, банки с орондой, кастандой, посвентой. Стакан с юпитерианским коктейлем гордо выделялся асимметричной формой.

Блеск и сияние ударили в глаза. Но Ар заметил робота Аметиста, лежащего на элегантной перине. Стало душновато. Давно Ар не вдыхал воздух с избытком криптона и ксенона! Ассистенты-телохранители кинули на Озова надменные взгляды и с ужасом уставились на озовские сандалии. Новые ассистенты в пошлых карнавальных масках, в манерах – напыщенность и пижонство.

Натянув для успокоения болванов ритуальные бахилы-пузыри, Озов приблизился: Аметист уплывал в область блаженных семимерных сновидений.

– Ты защитил степень вахмистра? – обратился Ар к Да-Плютену, ибо не забыл: простые работники науки не имеют права обслуживать отходящего ко сну робота.

И-и-и-и-и-и-и! Щелк!

Куда рухнул мир? Куда?[2]

Наверное, плирус не тем ребром прикручен. Но кому нужен дурацкий вахмистр! Гораздо лучше семимерные сны робота! Так! Кое-что поменяем. Луч плайзера едва не расплавил обшивку. Щелк! И-и-и-и-и-и-и-и-и! Узкая желтая полоса. Поворот. Ухнули в небытие три яруса.

Возник Большой ПИО.